Теперь необходимо было установить точное место кораблекрушения.
В записке чиновника, с которой и начались поиски, это место было указано, однако, когда Варшавский попробовал найти обозначенные координаты на подробной карте Финского залива (благо такие карты у него по долгу службы имелись), он с удивлением обнаружил, что координаты места кораблекрушения находятся… на суше, в трех километрах к югу от поселка Лебяжье, и что в точности на этом месте в наше время расположен коровник, принадлежащий совхозу «Светлый путь».
Казалось бы, расследование зашло в тупик.
Но Варшавский не сдался, не сложил руки.
Он поговорил с сотрудником другого отдела, занимавшимся вопросами исторической картографии.
– В начале восемнадцатого века моряки пользовались другими картами, – начал тот объяснять Леониду Борисовичу. – Тогда уже были в ходу карты, построенные по проекции Меркатора… то есть по цилиндрической равноугольной проекции.
– Нельзя ли попроще! – взмолился Варшавский.
– Можно, – кивнул картограф. – Если совсем просто – тебе нужно найти поправку, которая позволит определить нужное место на современной морской карте. Для карт того периода эта поправка составляет примерно четыре минуты широты и две с половиной минуты долготы, причем каждая минута широты равняется одной морской миле, то есть 1852 метрам…
– Спасибо, это я знаю! – Варшавский поблагодарил картографа и вернулся к своим вычислениям.
На этот раз верные координаты удалось установить более-менее точно: в двух километрах от берега, неподалеку от того же поселка Лебяжье.
Теперь перед Варшавским встала гораздо более сложная задача: найти погибший корабль и поднять со дна залива петровское золото.
Он не переоценивал свои силы и понимал, что это ему уже не по плечу. Во всяком случае, без посторонней помощи. Подъем затонувшего корабля – это сложная инженерная задача, требующая применения специальной техники.
Такая техника, конечно, имеется в инженерных подразделениях Военно-морского флота…
И тогда Леонид Борисович вспомнил о своем старинном знакомом, Иване Белугине, который служил в закрытой конторе при командовании ВМФ.
Майор Белугин выслушал его с интересом, однако несколько остудил энтузиазм Варшавского.
– С чем я к своему руководству пойду? С этими бумажками? У нас, знаешь, бумажкам не очень-то верят. Вот если бы можно было предъявить какое-то материальное доказательство… допустим, фрагмент корпуса затонувшего корабля, а лучше всего – хотя бы одну-две монеты из груза… А бумажки эти плюс твоя уверенность… извини, Леонид, они ничего не стоят…
Варшавский расстроился, но не сдался.
Он решил во что бы то ни стало довести дело до конца.
У него требуют материальных доказательств существования корабля с золотом? Он их получит!
Варшавский снял со счетов все свои накопления, продал несколько антикварных вещиц, многие поколения хранившихся в его семье, – старинную итальянскую бронзовую статуэтку, две эмалевые табакерки восемнадцатого века.
На собранные деньги ему удалось арендовать в Шлиссельбурге мотобот «Олеся» и нанять экипаж из списанных, пропадающих без работы моряков с опытом водолазных работ, и начались упорные поиски затонувшего корабля.
Занимаясь поисками сокровища, Леонид Борисович не замечал ничего, что происходило вокруг него. Он был так увлечен своей задачей, что не обратил внимания на Амалию Львовну, которая следила за ним, как самый настоящий частный детектив.
Леонид Борисович метался между институтом, архивами и поселком Лебяжье – а Амалия, как тень, следовала за ним. Она постепенно поняла, какую такую «внеплановую» работу на свой страх и риск ведет ее непосредственный начальник.
– Да уж, с Амалией вы здорово лопухнулись, – поддакнула я, – и даже когда ту же фамилию в документах увидели, ни о чем не догадались…
– До того ли мне было? – Леонид Борисович отвернулся, а я заметила, что Слон строит мне страшные морды – мол, человек от усталости падает, а ты вцепилась в него, как бультерьер, не даешь покоя.
Я усовестилась и стала собираться. Леонид Борисович проводил нас до порога и на прощание поцеловал мне руку.
– Ты куда повернул? – встрепенулась я, очнувшись от дремы. – Мне домой…
– Да? – разочарованно протянул Слон. – А я думал – ко мне… У тебя же квартира в аварийном состоянии, там совершенно невозможно существовать! – тут же поправился он, заметив, надо полагать, что я нахмурилась.
Какой-то он слишком внимательный, приметливый, реагирует на малейшее раздражение, как лягушачья лапка! Утомительно с таким!
– Слушай, ну куда я к тебе? У тебя там Кирилл за стенкой! – раздраженно заговорила я и тут же прикусила язык, чтобы Слон не понял меня превратно. То есть опасаться Кирилла нужно было бы только в том случае, если бы мы собирались ночью возиться и шуметь. А если тихо ляжем и проспим до утра, то Кирилл не помеха. С другой стороны, зачем мне тогда к Слону вообще ехать?
Я совсем запуталась, и Слон, кажется, тоже. Нет, с ним точно непросто. Как у меня бывало раньше? Ну, познакомились, поглядели друг на друга, поговорили. Иногда бывает, что сразу понимаешь: этот парень тебе не подходит. Будь он хоть раскрасавец или упакован по полной и при деньгах. Надо сказать, что такой случай был со мной один раз – уж больно наглый попался тип, мы познакомились в ресторане, он был здорово пьян и сразу же предложил мне лечь с ним в койку. Я послала его подальше, а Лизка Веселова, с которой мы тогда находились в приятельских отношениях, жутко меня отругала: мол, я упускаю свой шанс. Сама она на такую ерунду, как нравится – не нравится, внимания не обращает, лишь бы у мужика деньги были и тачка приличная.
Со Слоном весь мой опыт никуда не годился. Если бы даже он сказал прямо, что хочет быть со мной, я, наверное, отказалась бы. Сам виноват, уж слишком все с ним сложно! С другой стороны, мог бы быть и понастойчивее, а то ни мычит, ни телится, сам не поймет, чего хочет!
Я представила свою разоренную квартиру, пустой холодильник и неработающие краны и совсем пала духом.
– Слушай, может, заедем в магазин, а то есть очень хочется? – просительно заговорил Родион.
– А ты что – собираешься у меня ужинать? – ляпнула я по инерции.
Разумеется, он обиделся, а я усовестилась, что само по себе странно, потому что обычно я на такие мелочи не обращаю внимания.
– Что, так и расстанемся, как будто ничего не случилось? – спросил Слон, мрачно глядя на дорогу.
– А что такого случилось? – На сей раз я задала вопрос вполне обдуманно. – То есть со мной-то случилось много всего, за эти два дня меня несколько раз пытались убить, а также причинили множество мелких неприятностей, я кое-что поняла и, несомненно, буду стараться переделать свою жизнь, потому что… потому что…
Тут я осознала, что говорю пафосно и занудно, как наша школьная учительница по литературе. Все эти выражения типа «жизнь надо прожить так, чтобы потом не было мучительно больно…» и так далее… Ох, как же она нас доставала!
Беседа наша со Слоном прервалась, поскольку он припарковался у супермаркета.
Я жутко устала и вообще чувствовала себя не в своей тарелке. Поразмыслив, я решила, что это от вредного образа жизни. Что я делаю последние два дня? Мало сплю, ем что придется, да и то исключительно ночью, мало бываю на свежем воздухе, торчу в какой-то жуткой пещере, а там нет солнца. А без солнца не вырабатывается витамин D, это все знают! И вообще, давно пора заняться собой и почистить перышки. К мамочке обратиться, что ли? Она мне не поможет, потому что, как я уже говорила, заниматься своей собственной особой – это ее излюбленное занятие.
В общем, я дала себе слово перейти на здоровый образ жизни. Причем начать прямо сейчас! С этой целью я положила в тележку пакет сока, упаковку обезжиренного йогурта и диетические сухие хлебцы.
Слон поглядел на эти продукты очень неодобрительно и внес свой вклад в виде солидного куска ветчины, приличной упаковки свиных сарделек, двух банок рыбных консервов и целого мешка теплых булочек для гамбургеров.
– Не много ли натощак? – полюбопытствовала я. – Тебе не поплохеет?
– Не-а! – ответил он и добавил к покупкам пластмассовую коробочку с шестью пончиками.
Ого, да его легче убить, чем прокормить! Но право мужчин на полноценное питание признает даже моя дорогая мамочка. Тут даже ей ничего не удалось сделать: всех мужей она кормила хорошо, а последнему, Валерию Степановичу, даже собственноручно готовит разные сложные блюда по поваренной книге.
На лавочке возле моего дома расселись Анна с Зинаидой. Времени – десятый час, а они все расстаться не могут, пост покинуть. Завидев свежего человека, они наперебой стали сообщать мне новости.
Воду включили, но только холодную, с горячей возникли проблемы – из-за моей поврежденной трубы.
Воду включили, но только холодную, с горячей возникли проблемы – из-за моей поврежденной трубы.
Соседку сверху, Марью Тихоновну, выпустили еще вчера к вечеру, хотя Зинаида считает, что они поспешили, надо было как следует разобраться, проверить ее на предмет криминальных связей. И Анна с ней полностью согласна. Собачку Тошу тоже выпустили, да еще колбасой накормили в милиции.
Дверь моя стоит, хорошо ее сделали.
– Нынче мясо брала в угловом магазине, – начала Зинаида. – Танька-продавщица говорит – вырезка, а там-то одни жилы!
– Не говори! – поддержала подругу Анна. – Теперь мяса хорошего и не достать! – они выжидающе уставились на Родиона.
– Да-да, – невпопад ответил он и потянул меня к подъезду.
Я пребывала в полном недоумении, пока не вспомнила между первым и вторым этажами, что сама же наврала кумушкам, что Слон работает на мясокомбинате. Только ему об этом говорить нельзя, а то он меня просто убьет.
Однако на меня вдруг напал такой смех, что я хрюкала всю дорогу до двери, а потом рассмеялась в голос.
– Ты это о чем? – спросил Слон с подозрением.
– Ты им так нравишься! Они велят мне за тебя замуж идти! – ляпнула я с ходу.
– А что? Я не против…
И вот никогда не поймешь, всерьез он или шутит!
Я сама не понимала, что со мной творится. На сердце было как-то неспокойно, хотя вроде бы все теперь в порядке, и даже Леонида Борисовича удалось спасти. Поесть, что ли, может, полегчает?
Слон уже готовил что-то в кухне, правильно сообразив, что от меня он этого подвига не дождется. Мы жевали в полном молчании, стесняясь говорить о том, что нас сейчас волновало. Я искоса взглянула на него и заметила, как он аккуратно корочкой хлеба подобрал соус с тарелки.
И вдруг я представила себе двенадцатилетнего мальчишку, испуганного, оглушенного горем. Он еще не осознал, что остался один на свете, еще не свыкся с потерей родителей, а его всунули в детский дом, где голодно и холодно и каждый – за себя, дети – злые, как волчата, а воспитатели – жуткие бабы с мерзкими голосами, всей душой ненавидящие этих детей. Сердце мое перехватило от жалости.
Своим поступком я уже перестала удивляться в последнее время. Но Слон перехватил мой взгляд и сразу же все понял.
– Прекрати меня жалеть! – вспыхнул он и отодвинул тарелку так, что она чуть со стола не упала. – Я взрослый человек, сам себе хозяин, всего добьюсь и все добуду!
– Какой же ты взрослый… – еле слышно проговорила я, – ты еще маленький, ничего не понимаешь…
И тогда до него наконец дошло. Нет, все-таки правильно мы его Слоном окрестили!
Он поднял меня в воздух, руки у него были сильные-сильные, и я вдруг почувствовала себя невесомой, словно поплыла по небу на облаке. Тело закололо сладкими иголочками, в голове заиграла незнакомая красивая музыка.
Со мной никогда такого раньше не бывало. Захотелось отдать ему всю себя, полностью раствориться в нем и так провести всю оставшуюся жизнь. Кажется, я его люблю… Я не успела удивиться этой мысли, потому что Слон споткнулся, и мы с размаху грохнулись на диван. Попробуйте рассмеяться, когда вам затыкают рот поцелуем!
И только очень не скоро, по прошествии нескольких месяцев, Родион признался мне, что последнюю фразу я произнесла вслух. Стало быть, я первая в него влюбилась и вообще повисла на его шее и не давала ему проходу. Вот так вот!
Спала я очень долго и проснулась от звонков в дверь. Рядом никого не было, и в кухне тоже никто не хозяйничал. Вслушиваясь в звонки, я догадалась, что Родион с утра пораньше решил сделать мне сюрприз и смотаться, к примеру, за теплыми булочками в кондитерскую на углу. А потом он принесет мне кофе в постель…
Звонки продолжались, в дверь даже стукнули ногой, после чего на площадке раздались голоса. Я завернулась в простыню и пошла открывать, нацепив на лицо счастливую улыбку.
– Это ты, милый? – пропела я, но дальнейшие слова застряли в горле, потому что на площадке стоял Кирилл.
– Здрассте! – радостно сказал он и повернулся к наскакивающей на него сзади Анне. – Как же ты, тетка, говорила, что мне не сюда, когда мне как раз сюда, в эту квартиру, к Евдокии!
– Э-эх! – с презрением в голосе сказала Анна. – Ну что за молодежь пошла? Никакого стыда нету! Такого парня променяла на какого-то орангутанга!
– Тебе чего? – не слишком любезно спросила я, не то чтобы меня тронули Аннины слова, просто я рассердилась на Слона – куда он подевался?
Кирилл отодвинул меня от двери и вошел в квартиру. Выяснилось, что его прислал Родион, чтобы Кира починил мою несчастную трубу и закрепил батарею. Сам же Слон вовсе не думал о горячих булочках, а с утра пораньше умотал на работу.
– Ну, где тут поле деятельности? – деловито поинтересовался Кирилл, вынимая из матерчатой сумки какие-то ключи и гайки.
– А ты что – умеешь? – хмуро спросила я.
– А то как же! – усмехнулся он. – Я ведь кто? Механик! Так что мне твою трубу завинтить – раз плюнуть!
Однако провозился он довольно долго, все ворчал, что трубы прогнили и по-настоящему надо всю систему менять. Потом осталось самое трудное – включить горячую воду. Я к тому времени успела натянуть одежду, причесаться и даже выпить кофе, не дожидаясь, что кто-то принесет его мне в постель.
Так что я выглянула на лестницу и позвала негромко:
– Анна Лукинична!
Я рассчитала совершенно верно, поскольку Анна никуда не делась, а подслушивала с верхней площадки. Она быстренько просветила нас, что найти сантехников можно во дворе, в подсобке, что их двое – Сашка и Мишка, так вот лучше привлечь Мишку, потому что Сашка – совсем дурак, и руки у него дырявые, недавно он на управдома Галину Петровну батарею чугунную уронил.
Сашка и Мишка в подсобке в рабочее время оттягивались по полной – попивали пивко и резались в карты. На мое появление они никак не отреагировали – даже головы не повернули. Я понаблюдала за игрой и, выяснив, который из них Мишка, помахала перед его носом двумя сотенными бумажками. Не помогло, Мишка молча отвел мою руку и продолжал заниматься своим делом.
– Мужики! – Кирилл решительно отодвинул меня в сторону и протиснулся в крошечную подсобку. – Мне ждать некогда, у меня время не казенное.
– Зато у нас казенное! – хохотнул Сашка.
Кирилл примерился и дал ему легонько в ухо, отчего Сашка ткнулся носом в рассыпанные карты и затих.
– Ты чего, ты чего?! – заверещал Мишка. – Не видишь – люди на работе!
– Вижу, – охотно согласился Кирилл, сгреб его за шиворот и потащил к нашему подъезду. По дороге Мишка пытался апеллировать к обществу старух на скамейке, возглавляемому Анной и Зинаидой, но понимания у них не нашел.
Толстая Зинаида любезно согласилась постоять в дверях подвала: если бы Мишка захотел сбежать, обойти ее не было никакой возможности.
Кирилл все сделал отлично: вода забила из крана тугой струей, я крикнула вниз, чтобы старухи выпустили Мишку.
– И как же тебя благодарить! – вскричала я. – Какой ты молодец!
Я хотела его поцеловать, но заметила, что в дверь заглядывает Анна, успевшая подняться раньше Зинаиды, и передумала.
– И правда спасибо вам! – запела Анна. – А то этих-то охламонов мы неделю ждали бы!
Пока мы пили чай с вчерашними пончиками, Кирилл молчал так выразительно, что я сразу догадалась – что-то у него на уме.
– Ну, говори уж, – вздохнула я, – чего тебе от меня надо?
– Я вот все про ребят думаю, – насупился Кирилл. – Получается, что зря они погибли, никому до них дела нету, никто виноватых искать не будет…
– И что ты надумал? – с подозрением спросила я. – Сам будешь мстить? Только кому?
– Вот в этом-то все и дело! – оживился он и придвинулся ближе. – Ты же сама говорила про этого… Полукопченого, что Амалия могла только через него на бандитов выйти? Вот бы его порасспросить!
– Так он тебе и скажет! – Я замахала руками. – Это такой тип страшный…
Я тут же подумала, что не так страшен черт, как его малюют: Амалия боялась его слишком уж преувеличенно, а если обо всем остальном она врала, то, может, и о соседе тоже?
Кирилл уловил малую толику неуверенности в моем голосе и нажал посильнее.
– Слушай, ты мне его только покажи, я сам разберусь! Мне бы только узнать, кто за всем этим стоит.
– И что ты будешь делать, если узнаешь? – спросила я. – Тоже мне нашелся Неуловимый мститель! Да они тебя в бетон закатают!
– Что я – совсем дурак по-твоему? – обиделся Кирилл. – Знамо дело – на рожон не полезу. Прикину, что тут предпринять, кому сказать. Помоги, а?
И я сдалась – во-первых, из благодарности, а во-вторых, самой было ужасно любопытно, как же Амалия сумела выйти на бандитов?
Можете не верить, но дом, в котором жила Амалия, я нашла без труда. Наверное, в последнее время обострились мои умственные способности, потому что, как я уже говорила, с топографией у меня не очень. Дом я узнала по фигурным окнам, подъезд – самый угловой.