– Шарлотта тонкая и чувствительная, признаюсь, я не встречал такой. Но вчера она так скоропалительно убежала, словно чего-то испугалась. Не попрощалась с тобой, да и со мной не простилась толком. Неужели всему виной бокал шампанского, который она выпила первый раз в жизни?
– Первый раз? – взметнула брови Марго. – Ты не обидел ее?
– Мне не в чем себя упрекнуть, клянусь. Не обращай внимания на мои слова, просто она, впервые попав на люди, видимо, переполнилась впечатлениями…
– Как ты сказал? Она впервые попала на люди? То есть до появления у нас Шарлотта не бывала в обществе?
– Именно. Или все же я виноват? – пожимал он плечами, вспоминая, когда мог ненароком обидеть Шарлотту.
Марго погладила брата по щеке:
– Отдохни, дорогой, и мысли придут светлые.
– Ну-с, Маргарита Аристарховна, – встретил ее Суров, – признавайтесь, что вы сделали с Мишелем?
– Открыла ему глаза на него же, – невесело ответила графиня, и можно было подумать, будто с братом у нее произошла размолвка. – Он не догадывался, что влюблен, но теперь знает.
Суров расхохотался.
– Что же тут смешного, Александр Иванович? Некоторым не мешает участливое слово.
– Да уж, вы не скупитесь на участие…
– Оно лучше, чем равнодушие. Пойдемте прогуляемся? У меня есть серьезные опасения, хочу ими поделиться с вами.
За усадьбой начинался лес первозданного вида. Да и воздух здесь был уплотненным, словно природа сжала, сконцентрировала в нем влажность, ароматы растений и солнечное тепло. Марго взяла Сурова под руку, в другой руке держала зонтик, лицо ее стало вдумчиво-серьезным.
– Вы меняетесь ежеминутно, – сказал, глядя на нее, Суров. – Я иногда теряюсь, не зная, чего от вас ждать.
– А вы ничего не ждите. Просто с вами нет нужды притворяться. Знаете, Александр Иванович, я, кажется, допустила глупость: не подумав, подсказала брату сделать предложение Шарлотте. Мне очень хочется, чтобы Мишель обрел свое счастье, но я… поторопилась. Мы ничего не знаем о ее семье. Теперь я думаю, что с моею помощью брат может стать несчастным. Кто тянул меня за язык?
Она стала напротив, заглянула Сурову в лицо, запрокинув голову и придерживая соломенную шляпку. Он отчетливо увидел тревогу в зеленых глазах, которые всегда темнели, если Марго оказывалась в тупике. Суров заподозрил, что она выяснила нечто необычное, и поинтересовался:
– Есть основания так думать?
– Представьте молодую девушку, которая вчера впервые выехала на люди. Переполнившись впечатлениями, она выпила шампанского, опять же впервые в жизни, чего-то испугалась и убежала, не простившись с нами и Мишелем. Брат уверяет, ему не в чем себя упрекнуть. И три ворона не простились.
– Отсутствие воспитания – конечно, серьезный недостаток, особенно когда речь идет о людях света. Но, Маргарита Аристарховна, вы должны знать, аристократия далеко не всегда ведет себя подобающим образом.
– Согласна. Но вы хорошо слушали? Она впервые выехала на люди! Коль это случилось впервые только вчера, стало быть, до сих пор она не видела людей, не ездила в гости. Да как такое возможно?
– Затрудняюсь ответить.
– И я не нахожу объяснений. А вы заметили, что три ворона не танцевали? Я надеялась, когда дама возьмется за плечо партнера, раненый проявит себя, хотя бы поморщится, а ни один не танцевал.
– Для незначительной раны прошло много времени, она наверняка успела зажить и не принесла бы ожидаемой вами реакции. А я заметил, что господа из усадьбы герцогини следили за мадемуазель Шарлоттой.
– Особенно де ла Гра. Кстати, он мало похож на француза. Те – общительные и веселые люди, а профессор всегда мрачен, немногословен. Он мне все меньше нравится. А вам?
– Я не меряю всех на один аршин, будь то француз или немец.
– И вой с того берега… – задумчиво произнесла Марго. – Нет-нет, согласитесь, весьма загадочная семья. Припомните, как нас встретила герцогиня!
– Попросите Мишеля рассказать о свиданиях с девушкой. Полагаю, она говорила ему о своих родственниках.
– Как можно! Брат догадается, что я следила за ним, и оскорбится.
– А вы скажите, что видели, как он садился в лодку и поплыл к тому берегу, и что вы догадались зачем.
– Думаете? – ожила Марго, снова остановившись. – Пожалуй, попробую. Александр Иванович, у меня есть идея… Только не говорите сразу «нет».
– Вот как! – Суров заложил руки за спину, готовясь услышать очередной невероятный план Марго. – Конечно, я не скажу «нет», что вы прекрасно знаете.
– Давайте последим за усадьбой герцогини, а?
Ни один мускул не дрогнул на лице подполковника, он кивнул в знак согласия.
– Вы не возражаете? – удивилась графиня.
– Нет-с. Но как вы себе представляете – следить?
Воодушевленная Марго взяла его под руку и сообщила:
– Под вечер мы поедем кататься. Мишеля не возьмем, а захватим подзорную трубу. Выберем место и последим. Ну?
– Прекрасно.
– Ой, Александр Иванович, не верится, что вы согласны со мной.
– Ежели скажу, что не согласен, вас это остановит?
– Нет, разумеется.
– В таком случае я согласен.
В назначенный час Марго вышла в новинке собственного изобретения – без юбки! Она смотрелась пикантно в мужских брюках, которые дамы обычно надевали под амазонку, в высоких сапожках и облегающем корсаже. Однако брат, который увидел ее, не одобрил экстравагантный наряд:
– Не слишком ли смело ты одета, Марго?
– Зато удобно, – с вызовом ответила молодая женщина, предполагая, что брат сейчас замучает ее лекцией о приличиях. – У мадемуазель Каролины есть необычный купальный костюм, я же не хочу отстать от нее и придумала удобный костюм для верховой езды. А вас я шокирую, подполковник?
– Ничуть, – улыбнулся тот, помогая ей взобраться на лошадь.
Марго уселась на Ласточку с мужским седлом. Было немного непривычно, тем не менее неплохо. К счастью, Мишель не просился к ним в компанию. Отъехав от Озеркина, Марго остановила лошадь, дожидаясь, когда подъедет Суров, который не торопился.
– Мне покоя не дает де ла Гра, – сказала она. – Он явно неравнодушен к Шарлотте. Да-да! Припоминая его поведение, я почему-то все больше в том убеждаюсь. И он не просто неравнодушен, а питает к ней тайную страсть.
– Вы и с тайными страстями знакомы?
– Не сама, к счастью, а за другими наблюдать приходилось. У людей становится особенный взгляд – пожирающий, когда они смотрят на предмет своей страсти. Именно такой был у де ла Гра.
Выехали на пригорок, откуда виднелась крыша усадьбы герцогини. Суров влез на дерево и приставил трубу к глазам. Время от времени Марго спрашивала:
– Видите что-нибудь?
– Ничего существенного, – отвечал он.
И так до сумерек. В конце концов вернулись домой.
Уваров спешил на свидание, размышляя над словами Марго. Что только не приходит в ее безумную головку! Разумеется, он увлекся Шарлоттой, но женитьба – серьезный шаг, а серьезные шаги впопыхах не делаются. Однако Марго удалось свою идею перенести в сознание брата, он лишь о том и думал с тех пор, как переговорил с сестрой, значит, в какой-то мере уже готов был распроститься со свободой. А Шарлотта? Как она воспримет предложение? Отказ заставит сразу же прекратить встречи, и тогда очарование ночных свиданий заменит скука, а то и тоска одиночества. Да, он боялся отказа, боялся, потому что не был уверен ни в Шарлотте, ни в себе.
Подплывая к берегу, он заметил на мостках фигуру. Женщина, но не Шарлотта. Раздался громкий шепот:
– Барин! Михаил Аристархович!
Услышав свое имя, Уваров подплыл к мосткам, на которых стояла старуха.
– Слава богу, вы приплыли, – зашептала та. – А то чего ж я скажу моей лапушке?
– Кто вы? – задал закономерный вопрос молодой человек.
– Няня Шарлотты, Акулина Ипатьевна. Меня к вам Шарлотта прислала. Сказывала, вы обязательно приплывете.
– Где ж она сама?
– Прихворнула малость. Велела передать, что завтрева, коль дождика не случится, обязательно придет.
– Что же с нею приключилось?
– Ох, барин, нельзя ей пить алкоголического питья ни в коем разе, а она выпила у вас, оттого худо стало.
– Да неужели шампанское так подействовало на нее?
– А то как же! Не пила ж ни разу, а тут… Ну, ты плыви, барин, домой. Завтрева увидишь Шарлотту.
– Погоди, Акулина Ипатьевна. Передай Шарлотте, чтобы осторожней была. Неподалеку от вашей усадьбы волк выл…
– Слыхала, слыхала. Ой, страшно воет, аж кровушка стынет в жилах. Да ты не переживай, барин, я таперя с нею приду, покараулю.
Неожиданно, словно подтверждая, что он близко и слышит заговорщиков, завыл волк. Уваров, вслушиваясь в переходы от низких к высоким звукам и наоборот, пытался различить человеческий тембр – напрасно. Это был вой дикого и беспощадного зверя, учуявшего добычу, вой, пробиравшийся под кожу, леденивший душу.
– Господи, спаси и помилуй, – крестилась нянька, – страх-то какой! Прощевай, барин, побегу я, а то боязно.
– Господи, спаси и помилуй, – крестилась нянька, – страх-то какой! Прощевай, барин, побегу я, а то боязно.
Отплыв, Мишель еще раз услышал надрывный вой.
С утра Суров отправился в полк с денщиком. Распоряжений сверху о новом назначении не поступало, значит, еще неопределенное время военным предстояло провести в городе, а ему в усадьбе. Что ж, он остался доволен – мирная жизнь привлекательна.
Суров заехал в дворянское собрание, где градоначальник любезно предоставил несколько помещений для офицерского клуба. Здесь проводили время офицеры, играя на бильярде, в карты и шахматы, проходили танцевальные вечера, куда приглашались дамы.
– Суров! – раскрыл руки для объятий полковник Игумцев. Мужчины обнялись. – Пропал и носу не кажешь.
– Я передавал вам приглашение к Уварову, – сказал Суров.
– Да не любитель я всяких спектаклей, – отмахнулся Игумцев. – Ну, пойдем в буфет, выпьем зелена вина, угощаю. Я, друг Суров, совсем здесь завял. Выпить не с кем – одни молокососы кругом, хандра замучила. А ты, вижу, к деревне присох? Или там некая мамзель объявилась? Видели тебя в городе с двумя дамами, одна, по слухам, недурна собою.
– Это сестра Мишеля. Уверяю, у нас с нею дружеские отношения.
– Так я и поверил! Ладно-ладно, не хмурься. Уваров тоже хорош, закопался в навозе. Разве дело для настоящего мужчины хозяйством заниматься?
Они сели за столик с белой скатертью, Игумцев прищелкнул пальцами, подбежал официант.
– Вина и закусить. Ох, и скучища тут… Одна радость – дамы хвостами улицы метут, ну и вниманием не обходят.
– Не слышали, как идет следствие по делу доктора Кольцова?
– Ничего не слыхать. Да тут полиция вообще никакого понимания не имеет, где уж им убийство раскрыть. А доктора жаль, знающий человек был. Мы с ним водку пили на балу в нашу честь.
– Слухи про оборотня ходят?
– Еще бы! Вечером город вымирает. Недавно тут сумасшедшая объявилась, пророчица блаженная. Ходит босиком, в лохмотьях и веригах, указывает в сторону усадеб и говорит, будто там ведьмы живут, они-де и насылают нечисть, чтобы народ истребить. Чепуха, а люди верят.
– Где ж отыскать ее?
– Послушать хочешь? – рассмеялся полковник. – У площади покрутись, обязательно увидишь.
Официант принес вино и закуски, Суров выпил с Игумцевым, поговорил о всякой всячине, в общем, неплохо провел время. Потом он сел на коня, приказал денщику купить самых лучших цветов, а после приехать к площади.
Искать вещунью не пришлось, вокруг нее стояла немногочисленная толпа. Подходили новые слушатели, кто-то отходил, махая рукой, мол, недосуг мне сказки слушать, кто-то со страхом на лице крестился, а кто-то подбивал народ пойти и найти ведьм. Суров подъехал ближе, с лошади нищенка была ему видна отлично. А та, размахивая руками, смешно тараща глаза и потрясая грязными лохмотьями, выкрикивала пугающе:
– Тама оне, тама, где плещет вода, аки в чане! Коль придете на брег песчаный, так и услышите, как камыш колышется. Камыш и расскажет про бабу в черном и девку молодую, что из чрева ведьмы в черном вышла. Обе с ликами бледными, обе с глазами алчными, обе с когтями длинными. А коль увидите их, бегите что есть мочи. Ибо обернутся оне в страшных чудищ и бросятся на вас, и кровь выпустят… Берегись! Берегись! Кто следующий?
– Мое почтение, подполковник.
К Сурову подъехал на вороном коне де ла Гра, внимание его тоже было приковано к нищенке.
– Складно говорит, – сказал Суров. – Будто книжку читает.
– Баба в черном и девка ейная в черноте живут, на свет не выходят и всех в черноту утянут… – исступленно завывала пророчица.
– Господи, страсти-то какие! – захныкала купчиха, крестясь.
– Стало быть, конец света близок, – произнес чернявый мужик. – Пред концом сатана и слуги его наружу выйдут, чтобы род людской перевести.
– Коль сатана краше ентой дуры, так я согласен, пущай поцалует, – заржал паренек, ему вторили приятели.
– Ты! – указала пальцем на него нищенка. – Погибель твою вижу! Рот твой черти залепят адским огнем!
– Она сумасшедшая, – тихо произнес Суров.
– Полагаете? – усмехнулся де ла Гра. – Вы, господин подполковник, куда направляетесь?
– В усадьбу Уваровых.
– Значит, нам по пути.
Как раз подъехал денщик, за городом подполковник и де ла Гра пустили лошадей шагом, бок о бок.
– Как думаете, сколько ей лет? – спросил де ла Гра.
– Нищенке? Трудно сказать. Лицо измазано грязью, так что не определишь. Но она не стара.
– Любопытный экземпляр, – произнес де ла Гра. – Меня она привлекла с научной точки зрения: вроде бы чушь несла, а смысл есть вполне разумный.
– Народ смущать дело нехитрое, господин профессор. Он только и ждет толкований необъяснимым явлениям, чтобы взяться за вилы.
У развилки расстались.
Брат хоть и согласился сопровождать ее на прогулке, но как воды в рот набрал. Он словно потух, а ведь еще недавно порхал. Дело наверняка в Шарлотте. Собственно, Марго позвала Мишеля, желая кое-что выяснить, да никак не выдавалось удобного момента.
– Куда Суров запропастился? – проворчала она.
Зато Уваров получил повод приструнить сестру:
– Не вскружи голову Сурову. Это будет нечестно. Саша очень хороший человек и друг мне. Я бы не хотел, чтобы он страдал.
– Ты с ума сошел? – обиделась Марго. – Я не задавалась целью вскружить ему голову.
– Именно тогда, когда ты не задаешься целью, у тебя отлично получается. Пожалуй, как ни у кого.
– Мишель, я похожа на кокотку? Почему ты думаешь обо мне так скверно?
– Плутовка, я разве так сказал? Пойми, Марго, между мужчиной и женщиной тесной дружбы не может быть, а если она возникает… потом все равно перерастает в серьезные отношения. Ты уедешь к мужу, о Саше забудешь, а ему каково будет?
– Ошибаешься. Подполковник предан службе, женщины его не интересуют.
– А тебя это огорчает, – угадал Уваров.
– Ну, разве что чуточку, – улыбнулась она самой невинной улыбкой. Поскольку беседа наконец заладилась, Марго перешла к волнующей теме: – Как тебе родственники Шарлотты?
– Не очень, – уклончиво ответил Уваров.
От нее не ускользал ни один нюанс в настроении брата, а он при своем «не очень» окончательно помрачнел. Вот подходящий момент, когда можно немного припугнуть брата, а то неловко теперь отговаривать жениться на Шарлотте:
– Ты не видел герцогиню, Мишель. Она состоит из неучтивости, злости и спеси. Даже чаю не предложила нам с Александром Ивановичем, а мы ведь промокли. Стояла, как надгробие, на лестнице, не соизволила спуститься, ждала, когда уйдем. Ужас!
– Как же мне просить руки Шарлотты у такой злодейки?
– Я же не говорила прямо сейчас ехать к герцогине.
– Пожалуй, ты именно так говорила, – возразил он.
– Ты меня неправильно понял, дорогой. Нет, не смотри так. Шарлотта мне нравится, я за нее. А вот с герцогиней необходимо сначала познакомиться, произвести на нее хорошее впечатление…
– «Семь пятниц на неделе» – это про тебя, – перебил Мишель.
– Но какая-то пятница из семи окажется верной, не так ли? Кстати, ты же встречаешься с Шарлоттой?
– И про это знаешь? – немало изумился Уваров, даже приостановился. – Я так и думал: мои мозоли не дадут тебе покоя.
– Но, Мишель, мозоли тут ни при чем. Однажды ночью было душно, я вышла на балкон, а ты садился в лодку и уплыл. Кто же не догадается, куда ты плаваешь? Так вот я о чем: расспроси Шарлотту о матери…
– С матерью она не ладит. Герцогиня живет затворницей, из дома не выходит, никуда не выезжает, заодно и дочь не выпускает. Шарлотта старается днем с родственниками не видеться, запирается у себя и спит, а ночью выходит гулять. Поет, когда ей хочется говорить, а не с кем.
– Поет она изумительно, – проговорила Марго задумчиво. – Мишель, а как Шарлотта объясняет поведение матери?
– Тиранией. Но я мало знаю, ведь бестактно расспрашивать напрямую о семейных неурядицах. Я лишь передал то, что она сама рассказала.
– И напрасно, милый, – находясь все в той же задумчивости, пробормотала графиня. – Надобно поинтересоваться, коль ты неравнодушен к девушке…
– Марго, я ничего не решил, – прервав ее, заявил, нажимая на каждое слово, Уваров, дабы поставить точку в разговоре на деликатную тему. – А вот и Александр…
По мере того как всадники приближались, улыбка Марго становилась шире, глаза светились неподдельной радостью. Уваров заметил, что и Суров, гарцуя на гнедом скакуне, не отрывал взгляда от его сестры. Что это – дружеское участие друг в друге или Шарлотта права: нечто большее связало обоих? Уваров тут же отмел низкие мысли, ведь его Марго – женщина строгих правил.
Тем временем Суров спешился, отдал повод денщику и преподнес Марго букет роз, поцеловав руку. В общем-то, нет ничего предосудительного в том, что Саша дарит цветы даме. Всего лишь знак внимания. Возможно, слегка повышенного внимания. Уваров вздохнул. Что ж, флирт не запретишь даже им, осталось надеяться на благоразумие обоих.