Потом за ними пришёл вертолёт, и всех эвакуировали на базу Стального дивизиона в тылу заказчика. Там выяснилось, что телеметрия «Могилы» сгорела вместе с электроникой, и подтвердить уничтожение вражеских роботов Куохтли не может. Частично его выручила телеметрия ракетчика, зафиксировавшая радиопереговоры, в которых напарник паниковал и требовал одновременно помощи и эвакуации вопреки приказу держать сектор. Телеметрия его робота уцелела, но, естественно, не дала точных данных. Потому что так или иначе каждый робовоин и танкист в разное время вёл огонь по каждому из противников, а вот кто кого уничтожил – это было зафиксировано далеко не всегда. Короче, некоторое время единственными аргументами в пользу Куохтли, к которым прислушивалось начальство и остальные робовоины, была обожжённая в бою рука и тот факт, что он до конца выполнял приказ держать позицию. Ведь это именно его в бессознательном состоянии вытащили из мёртвого робота сотрудники призовой команды. А ещё всех изрядно удивило то, что он вообще выжил в «Могиле». Данное обстоятельство положительно повлияло на репутацию Куохтли, но никак не повлияло на размер премии. Майор Яотл прекратил выяснение обстоятельств до получения данных орбитального наблюдения, которые заказчик пришлёт после завершения наступления, и Куохтли отправили в лазарет.
Там выяснилось, что рука получила не только термический, но и радиоактивный ожог, и самому Куохтли тоже требуется радиологическое лечение. Выпустили его из лазарета спустя двое суток, к тому моменту наступление ещё не завершилось, и он получил приказ поставить в строй свою машину в кратчайшие сроки. Рембат дивизиона временно размещался на базе тылового обеспечения заказчика, и Куохтли пришлось добираться до неё за свой счёт. В рембате выяснилось, что «Могилу» даже не начинали ремонтировать, потому что им кто-то сказал, что Куохтли находится в лазарете. А так как все прекрасно знают, что происходит с робовоинами «Могилы», то механики решили, что медики собирают Куохтли едва ли не по частям, и торопиться некуда. План ремонтных работ зашкаливал, и «Могилу» отодвинули в самый конец списка.
Поначалу это известие обрадовало Куохтли. Он решил, что можно протянуть время, свалив всё на механиков, и тогда ему не придётся лезть в пекло наступления. Потому что второй раз с его-то удачей он в живых точно не останется. Но майор Яотл, получив его электронный доклад, связался с командиром рембата, и тот влепил своим нагоняй. Дивизион Нопалцина не отличался высокой численностью, и каждая тяжёлая боевая единица была на счету. Особенно в разгар наступления. Куохтли сообщили о начале ремонта, и он вновь помчался в рембат, не желая доверять свою многострадальную судьбу неизвестным специалистам. Он лично отправился за «Могилой» на склад аварийной техники, и там снова испытал опасный для психики наплыв эмоций. Призовая команда заказчика доставила «Могилу» на склад прямо с заклинившим в её корпусе вражеским орудийным модулем. Конечно же, у них имелась техника для демонтажа, но раз они не стали тратить на это время, значит, на то имелась причина. И таковая могла быть только одна: они проконсультировались со своими юристами. Наверняка те, в свою очередь, просмотрели орбитальные записи и пришли к выводу, что данный модуль, согласно положениям контракта, является трофеем наёмников. Только в этом случае заказчик отдал бы дивизиону современное дорогостоящее оборудование, потому что никто не захочет терять деньги просто так.
Мысль о том, что он должен заполучить себе это орудие, превратилась в навязчивую идею. Куохтли бросился делать полагающиеся для этого расчёты и за ночь подготовил всё, включая полный список запчастей, необходимых для ремонта. Но в рембате его даже не стали слушать, заявив, что без визы командования «Могила» будет отремонтирована согласно стандартам, потому что нет никаких документов на тему того, кто будет платить за нестандартную модернизацию. Импульсное орудие у Куохтли отобрали, ибо, пока не распределены трофеи, оно является собственностью дивизиона, и грубо послали его контролировать проведение ремонтных работ. За время которых Куохтли чуть не свихнулся в попытках придумать способ либо заполучить орудие обратно, либо не попасть в наступление. Ни то ни другое ему не удалось. «Могилу» отремонтировали быстро, медики заявили, что он абсолютно здоров, и спустя неделю Куохтли уже был на передовой.
В следующий бой он шёл, полумёртвый от страха. Теперь он точно знал, к чему приводит перегрузка силовой установки, и с паническим ужасом всячески оттягивал наступление этой секунды. Стрелял меньше, ускорялся позже всех, укрывался в складках местности раньше всех. Но и это ему удавалось не долго. Вся Третья Стальная Команда уже была в курсе его безудержной храбрости – оказалось, что, пока Куохтли возился с ремонтом, заказчик передал орбитальные записи, и все видели, как он бесстрашно бросался на таран вражеских боевых машин, прикрываясь ими от ракетных залпов, и до последнего шёл в не имеющую шансов атаку, будучи окружён толпой врагов и лишённым почти всего оружия. Все решили, что Куохтли законченный псих без мозгов и инстинкта самосохранения, и они с «Могилой» созданы друг для друга. Короче, вовсю уже делались ставки на то, сколько боёв или часов он проживёт. И Яотл стал посылать его во все атаки в первых рядах.
Несколько дней Куохтли удавалось избегать перегрузки, потом произошло генеральное сражение, и в первую же минуту первой атаки «Могила» попала под сосредоточенный удар противника. Враги в обороне боевых роботов не использовали, зато их воздушные и ракетно-артиллерийские силы неожиданно оказались очень многочисленны и неприятно мощны. Первый эшелон атакующих утонул в океане из вспухающих огнём взрывов, и на Третью Стальную Команду немедленно навалилась вражеская авиация. Половина боевых машин вышла из строя сразу же, остальные получили приказ не сбавлять темпа и противодействовать авиации противника. Нагрузка на силовые щиты мгновенно взлетела сверх всяких пределов, защита начала быстро проседать, пропуская удары, и в броню врезался град вражеских боеголовок. Чтобы не погибнуть, Куохтли пришлось бить по воздушным целям из всех орудий, и силовая установка «Могилы» мгновенно испытала лавинообразную перегрузку. Истеричный визг зуммера самодельной системы контроля за перегрузкой заглушил все остальные звуки, и Куохтли рванул рычаг аварийной катапульты. Кабинная капсула отлетела от «Могилы» ровно за половину секунды до того, как в кабину робота ударили едва ли не все теплонаводящиеся ракеты противника, выпущенные по всему фронту атакующих сил. Кабину снесло начисто вместе со всей верхней обшивкой до самого каркаса.
Кабинная капсула с Куохтли внутри упала, конечно же, на самом виду, и противник открыл по ней огонь. Как его не разнесло прямо внутри, он так и не понял. Охваченное животным ужасом сознание запомнило только зияющую в капсуле здоровенную дымящуюся дыру, в которую Куохтли выпрыгнул, спасаясь от смерти. Он был ещё в прыжке, когда позади оглушительно громыхнул взрыв, и ударная волна вбила ему в лопатку осколок снаряда, а его самого – в склон воронки. Там Куохтли и пролежал до завершения атаки. К счастью, замысел полковника Нопалцина увенчался успехом. Пока первая волна атакующих приняла на себя основной удар противника, вторая волна смогла совершить фланговый манёвр и атаковала вражеский укрепрайон с выгодного направления. Оборона противника была прорвана, дивизион приступил к боям внутри оборонительного периметра, а Куохтли доставили в госпиталь заказчика с осколочным ранением и переломами руки и ключицы.
Выписали его через три недели, признав полностью здоровым и абсолютно годным. К тому времени контракт Нопалцина с заказчиками истёк, и дивизион покинул планету. Куохтли уже горевал по поводу того, что ему вновь придётся добираться до базы Стального дивизиона за свой счёт, но выписавшихся из госпиталя раненых было порядка двух десятков, и дивизион зафрахтовал для них частный лайнер. В космопорту в ожидании погрузки Куохтли держался особняком от остальных, не желая выслушивать стёб на тему могил и выбирающихся из них мертвецов, которого ему по горло хватило в госпитале. Чтобы не подходить к сослуживцам, он сделал вид, будто изучает какой-то рекламный щит, сверкающий сменяющими друг друга голограммами, и стоял так до тех пор, пока остальные не скрылись в одном из многочисленных баров.
– Господин лейтенант, вы из Третьей Команды Стального дивизиона Нопалцина? – Куохтли обернулся на голос и увидел молодого паренька в форме рядового вооружённых сил заказчика. Рядовой рассматривал знаки различия на униформе Куохтли, в руках он держал небольшой пластиковый футляр. Куохтли ответил утвердительно и поинтересовался, в чём дело.
– Приказано передать представителю Третьей Команды, – сообщил рядовой, протягивая ему футляр. – Прислали из ремонтной службы. Это скремблер индивидуального доступа, мы сняли его с уничтоженного робота, принадлежавшего вашему погибшему ветерану. Механики извиняются за задержку. Робот восстановлению не подлежит, он превратился в сплошное месиво из расплавившейся стали. Никто не ожидал, что скремблер уцелел. Его обнаружили случайно, когда распиливали на куски кабину. Система радиосвязи, к которой он был подключён, выгорела полностью, все были очень удивлены, когда оказалось, что скремблер не сгорел вместе с ней. Согласно документации, Третья Команда оплатила демонтаж данного скремблера, поэтому забирайте, он ваш.
Куохтли забрал скремблер, поблагодарил рядового, и тот удалился. Вскоре началась погрузка, Куохтли сунул футляр в сумку и забыл о нём. На классе лайнера Нопалцин сэкономил, и вместо одних суток пришлось лететь двое. Хорошо хоть в стоимость билета входило двухразовое питание. Каюты были грязные и многоместные, но зато бесплатные, так что Куохтли остался доволен хотя бы этим. Койку рядом с ним занимал тот самый танкист, что принял на себя командование заслоном, и перелёт обещал быть скандальным и напряжённым. Но вопреки ожиданиям, танкист не стал продолжать закончившийся на враждебной ноте спор. Как оказалось, после того заслона он участвовал во всех боевых операциях этого контракта и совершил ещё пару подвигов. За это его повысили до робовоина, о чём он узнал уже в госпитале, и потому пребывает в приподнятом расположении духа.
Бывший танкист на радостях проставился, и они всей каютой в первый же вечер напились до индюшачьего визга. Утром их ждало тяжёлое похмелье, но новоиспечённый робовоин заявил, что деньги у него закончились вчера, и каждый побрёл лечить гудящую голову за свой счёт. Короче, все снова собрались в зачуханном корабельном баре, и Куохтли опять оказался за одним столом с бывшим танкистом. Чтобы поддержать не клеящийся с похмелья разговор, Куохтли выразил удивление тем, что контракт дивизиона с заказчиком закончился слишком быстро. На что ему ответили, что полковник Нопалцин не заключает долгосрочных контрактов. Потому что дивизион невелик, парк боевых машин не бесконечен, и затяжной контракт может привести к разорению дивизиона уже только по той причине, что вся техника вышла из строя в боях, а контракт всё ещё не выполнен. В результате ни денег, ни боевых машин, ни средств на широкомасштабный ремонт.
Собственно, тогда Куохтли и узнал о том, что полковник Нопалцин женат на сестрах-юристах, которые ведут юридическую сторону его бизнеса. А ещё ему намекнули, что юристы дивизиона тонко изучают всю подоплёку, прежде чем взяться за тот или иной контракт, чтобы не столкнуться с могучими конкурентами, которые имеют возможность закидать Нопалцина шапками. Поэтому работать на полковника выгодно: может, не так хорошо платят, как в элитных подразделениях, зато на невыполнимый контракт точно не пошлют. Из всего этого Куохтли сделал вывод, что рано или поздно по закону подлости дивизион обязательно столкнётся с могучими конкурентами. Уже хотя бы только потому, что он, Куохтли, здесь служит, а ему всегда везёт как утопленнику. А в сражениях с сильными конкурентами на «Могиле» не выжить, даже если постоянно будет везти со своевременным катапультированием. Получишь вот так же осколок по самое «спасите-помогите», а бой проигран. И кто тебя подберёт? Либо никто, либо враги. А там выдача властям и – короче, об этом мы уже говорили. И вообще, он копчиком чувствует, что его третье поражение на «Могиле» точно станет последним. Надо что-то делать, надо обязательно что-то делать! Остаток полёта Куохтли провёл, лёжа на койке, погружённый в раздумья.
Глава пятая
Пространство высоких энергий, Галактика Пограничная, система звезды Ярна, ремонтно-строительный завод касты астеров на орбите Арктиды
Сплетение энергий пилотского поста привычно сжало тело, и Алиса улыбнулась предстоящему полёту. Жаль, что он будет недолог, но всё равно приятно. Летать она любила с детства, восторженное упоение полётом навсегда охватило её с тех самых пор, когда совсем юная Гармоничная дочь Рода Небесной Лазури случайно активировала Кристалл Полёта погибшего отца, до того момента считавшийся повреждённым. Правда, мать постоянно была против полётов и всячески настаивала на соблюдении Канонов Воспитания, гласящих, что до шестнадцати лет подростки не должны летать при помощи Кристаллов. В этом возрасте личный энергопоток ещё слаб, и любой полёт чреват серьёзными травмами. К Гармоничным это относилось в ещё большей степени, так как постоянные всплески стремительно растущего потока могут привести к трагедии, если застанут тебя в воздухе на большой высоте. В итоге самыми счастливыми оказывались рождённые в Священное Лето, они начинали летать лет с тринадцати-четырнадцати, и ничего им не мешало. Даже Наставники смотрели на подобные шалости сквозь пальцы. Посему Алиса поначалу частенько летала украдкой, а потом не летала вовсе, после серии переломов дав матери слово не активировать отцовский Кристалл Полёта без разрешения взрослых. Наступление совершеннолетия и официальное начало занятий по личным полётам явилось для неё долгожданным праздником. С тех пор она старается подниматься в небеса при каждой возможности, хотя мама по-прежнему смотрит на её безудержную страсть к полётам с всевозрастающей печалью.
Алиса вошла в режим полного слияния с космическим судном и вслушалась в корабельный энергоконтур. Вибрации Кристаллов оборудования звучали идеально, она сама производила калибровку и тонкую настройку согласно представленному кастой Арганавтов запросу. Можно возвращать судно владельцам. Алиса убедилась, что не забыла загнать в судовой ангар небольшую лодочку, чтобы было на чём возвращаться обратно, и послала импульс на открытие стартовых люков. Потолочный монолит тест-контрольного цеха втянулся в стены, образуя выход, и мягко пульсирующая энергией овальная капля громадного пассажирского лайнера покинула исполинский куб орбитального ремонтного завода. Алиса сверилась с диспетчерскими частотами касты Жизнь Рекущих, транслирующими потоки навигационных сигналов, выбрала разгонный коридор и набрала скорость. Лайнер выскользнул на ближнюю орбиту заснеженной Арктиды и помчался прочь, стремительно увеличивая ускорение. Четверть часа Алиса совершала тестовые манёвры, прогоняя через пиковые нагрузки все обновлённые узлы прошедшего модернизацию судна. Нареканий к новым Кристаллам не имелось, и она загнала лайнер в астероидное поле на финальный тест управляемости. Вообще с её стороны это была безобидная хитрость. И так уже ясно, что лайнер безупречен, просто хотелось полетать лишние пару частей.
Она прошла астероидное поле, лихо обходя почти впритирку застывший в невидимости ударный крейсер воинской касты, и вышла в чистый космос. Вообще с Воинами так лучше не шутить, могут и по мягкому месту надавать, у них это запросто. И, кстати, довольно болезненно. Два лета назад она нашкодила на первом своём космическом полёте, вломившись на катере в тренировочный бой перехватчиков, так впечатления о последовавшем разборе полётов остались в памяти до сих пор. Но этот крейсер каста воинов просила облетать как можно ближе, чтобы у шпионов Тёмных, если они появятся в системе Ярны, возникло обманчивое впечатление, будто внутри астероидного поля ничего нет. Они любят прятаться среди астероидов, поэтому сами приползут в расставленную западню. Что вполне возможно, потому что крейсер никак не заметишь, и все облетают его по заранее полученным высокоточным координатам. И никто из знакомых Алисы ни разу не смог заметить, как эскадра воинской касты, охраняющая Арктиду, производит замену одного крейсера на другой. Но это точно делается, ведь даже воины должны когда-то отдыхать.
Сияющий метеор лайнера прошил космическую черноту и сбросил ускорение, приближаясь к станции Арганавтов. Громадный тысячегранник размером с маленькую луну издали казался идеально круглым, но вблизи больше напоминал забавного помятого ёжика с крохотными шариками вместо колючек. Так выглядели пристыкованные к станции космические суда различных типов. Со стороны солнца в основном грузовики, их Кристаллам лишний проток энергии никогда не помешает. Пассажирские суда располагались на противоположной части тысячегранника, и Алиса ловко прилепила лайнер на свободное место, безошибочно погасив скорость до нулевой в точке касания. Основной энергоконтур станции почувствовал прибытие Сияющего и зажёг область прямого перехода в станционный центр Истины. Едва заметно подрагивающий мягкой рябью прозрачный сгусток энергии поглотил Алису, и она оказалась в грандиозной зале с теряющимися высоко вверху потолками и высеченными из гранита многометровыми статуями великих Предков. Хорошо знакомый Алисе центр Истины сегодня был заполнен множеством Сияющих касты Арганавтов, образовавших посреди неё гигантский круг Совета. Помимо общего визуального контакта все присутствующие в кругу были соединены в общий контур, и негромкий многоголосый говор сопровождался интенсивным обменом информационными импульсами. Судя по мерцанию Кристаллов Связи всех присутствующих, данный центр Истины в настоящий момент находился в едином информационным поле с другими станциями касты в системе Ярны. Значит, собрание было серьёзным, и закончится оно принятием важного решения. Корректнее всего будет не мешать.