Ну-ка, Немтырь, напрягись, вспомни, что ты слышал по этому поводу?
Кирилл тщательно сканировал свою скудную, обрывочную память, несмотря ни на что сохранившую, как оказалось, крохотную частицу его личности.
И нашел! Один из вечерних разговоров «сонарников», по какой-то причине задержавшийся в памяти Немтыря, он там, в недрах памяти, нашел.
Впрочем, почему – по какой-то? По той самой – по причине наличия в душе убогого калеки с внешностью чудовища искорки прежней личности Кирилла.
И эта личность почувствовала полезность информации и постаралась сохранить и припрятать ее как можно надежнее.
– …даже не думай! – голос говорившего был тихим и бесцветным, словно в его душе выгорело все: чувства, эмоции… – Если, конечно, ты не решил отправиться на тот свет пораньше.
– Чего это сразу – на тот свет! – пробурчал другой, более низкий голос, который Кирилл сразу опознал – говорил коренастый тип, недавно хотевший «употребить» Немтыря. – Че я, совсем дебил, по-твоему? Дуриком попру отсюда? Да я с самого первого дня, как только понял, куда попал, к системе охраны присматриваюсь! И удивляюсь, что вы все тут сидите, как усватанные, вместо того чтобы рвануть на волю! Ведь охранники ни хрена не делают! Днем еще – туда-сюда, они бродят по территории, вокруг колючки – тоже, а ночью – дрыхнут они! Все спят!
– Ну, допустим, не все – те, что на воротах стоят, дежурят всерьез.
– Ну да, свет в вагончике горит, так ведь наружу они носов не высовывают!
– А им и не надо: за них охранная сигнализация службу несет.
– Какая еще сигнализация? Ток, что ли, по колючей проволоке пропустили?
– Ага, щаз! Тут тебе не стационарный лагерь с проведенным электричеством, а сезонный! Ты что, генератор не видел?
– Ну, видел.
– Он еле справляется с обслуживанием завода и бытовок, а ты говоришь – колючка под током!
– Так какая ж еще сигнализация может быть?
– Самая простая. Хотя нет, непростая. Похоже, кто-то из охраны не зону топтал, а в армии служил, то ли в спецназе, то ли еще в каких-то спецвойсках, но ловушки вокруг территории расставлены грамотно. Там и проволока натянута, и ямы выкопаны, и еще всякой разной хрени, устраивающей трезвон на всю округу, понатыкано. Думаешь, только ты такой умный, до тебя мужики не пытались сбежать? Я тут с весны, и на моей памяти трое рванули на свободу. Подкапывались под колючку втихаря, руками землю гребли, по ночам. Несколько дней рыли, к утру прятали все следы. А толку? Ну, выбрались они за ограждение, а дальше – кирдык! Никто не ушел незамеченным, ночью-то ловушки разглядеть невозможно. Такой тарарам начался! Звон на всю округу, да еще и парочка сигнальных ракет в небо взлетела.
– И че, всех переловили?
– Всех.
– Наказали их?
– Шлепнули без разговоров, чтобы другим неповадно было.
– С-суки…
На этом зафиксированный памятью Немтыря кусок разговора оборвался. Видимо, дальнейшая беседа рабов полезной информации в себе не несла.
Итак, что мы имеем? Пустой ночной лагерь, спящих охранников, отсутствие соглядатаев – это плюс. Колючая проволока и сигнализация по периметру – это минус…
Но как раз то, что являлось непреодолимым препятствием для его предшественников по побегу, Кирилла пугало меньше всего. Потому что установленные охраной ловушки он был способен обнаружить. Ведь любой предмет несет на себе ментальный отпечаток того, кто им пользовался, и чем больше эмоций вызывала вещь у хозяина, тем сильнее она «фонила», сохраняя следы эмоции владельца.
А те, кто устанавливал сигнализацию, натягивая проволоку и прикапывая трещотки, вряд ли оставались безучастными к сему действию. Азарт охотника должен был у них присутствовать как минимум.
Так что если передвигаться – вернее, ползти, – медленно, внимательно «слушая» пространство, уловить остаточные эманации их ментальной энергии Кирилл сумеет.
Во всяком случае, он на это надеялся.
А вот колючую проволоку внушением нельзя порвать. И подкоп за одну ночь не сделать. Те бедолаги, пытавшиеся сбежать, несколько ночей руками землю копали. У него же в распоряжении всего одна ночь.
Стоп! Руками! А если… Если лопатой?
Ведь только что там, снаружи, его бывшие коллеги по цеху орудовали именно лопатами, закапывая следы своего позора!
Значит, надо найти место, где хранятся эти лопаты. И он его найдет. Главное, что орудия труда здесь есть.
Кириллу захотелось немедленно вскочить и устремиться на поиски. Но такие слова, как «вскочить» и «устремиться», сейчас никак нельзя было применить в отношении его исковерканного тела.
К тому же почти до бесчувствия вымотанного после недавнего выброса ментальной энергии.
Поэтому пришлось ему заставить себя какое-то время отлеживаться, восстанавливая истраченные силы.
Очень недолгое время, уж слишком серьезной была его мотивация. Вынудившая-таки тело Кирилла открыть в себе дополнительные резервы, словно он выпил упаковку энергетического напитка.
Да, скорее всего реакция организма на такое издевательство над ним позже последует.
Но это будет потом.
А сейчас он должен идти. ДОЛЖЕН.
Глава 16
Кирилл буквально сдернул себя с нар, еле сдержав крик. Сейчас, когда его нервное напряжение слегка ослабело, уступив место холодной решительности, трон лидера решила вернуть себе боль.
Та самая, физическая, ставшая его самой верной и преданной спутницей в эти дни. К которой Немтырь даже успел как-то притерпеться. А Кирилл в обрушившемся на него цунами информации и событий просто не зафиксировал боль как отдельный раздражитель. Так – всего лишь часть чего-то «черного»…
И боль обиделась. Боль возмутилась! Она протрубила сигнал общего сбора и, мстительно оскалившись, атаковала посмевшего игнорировать ее мерзавца, стоило лишь мерзавцу пошевелиться.
Кирилл сдавленно чертыхнулся сквозь зубы. Мало того, что сведенные вечной судорогой конечности подчиняются ему без особого «энтузиазма», так еще и каждое движение отзывается в теле взрывом ослепляющей боли!
– Прэлэ-э-эстно! – процедил Кирилл, страдальчески морщась. – Горбун из Нотр-Дама – баловень судьбы по сравнению с тобой, господин Витке. У него хоть не болело ничего. Зато я теперь смело могу конкурировать с ним в номинации «Мистер Несовершенство»!
Боль, с удовлетворенным видом вновь воссевшего было на трон, икнула от удивления и с грохотом свалилась на пол. Потому что этот псих вел себя совершенно неправильно! По всем законам Вселенной, он должен был выть и корчиться от муки, в крайнем случае – сражаться с ней, госпожой Болью, так, как и положено это делать по закону. Отчаянно, с матом, со скрежетом зубовным, со злостью, в конце концов!
Но никак не хохмить при этом, криво ухмыляясь перекошенным ртом!
Вернуться на трон боль так и не смогла, погрузившись в транс когнитивного диссонанса. Нет, она не исчезла совсем, собранная ею армия нервных раздражителей продолжала атаковать Кирилла, но, поскольку главнокомандующий «отбыл» в транс, атаки эти утратили прежнюю слаженность.
И Кирилл сосредоточил свое внимание на собственно действиях, а не на том, как бы ему не заорать во время передвижения.
Да, о гибком послушном теле ему надо забыть, да, по ловкости и скорости перемещений он сейчас вполне способен конкурировать с улиткой, ну и что! Он – снова ОН. Кирилл Витке. А значит, он справится.
Кирилл доковылял до входа в землянку и прислушался к ментальному пространству. Похоже, на территории завода все спали. Даже дежурившие на воротах господа. Эмоций, присущих бодрствованию людей, Кирилл не «услышал».
Вот и чудненько. Теперь надо найти место, откуда принесли лопаты. Вернее, куда их отнесли. Отыскать инструменты по ментальным следам людей, пользовавшихся ими, – нет, это не получится, это возможно на расстоянии десяти-пятнадцати метров от объектов максимум. А в радиусе десяти метров от землянки находился только туалет типа сортир.
Придется ему побродить по территории в поисках места, служившего здесь кладовой. Ничего, площадь небольшая, все спят, главное – не налететь в темноте (скудного освещения явно не хватало) на что-нибудь гремящее. Пустое ведро, к примеру, или другие железяки.
Но бродить ему долго не пришлось. И напряженно прислушиваться к пространству – тоже. Кирилл банально споткнулся о брошенные возле входа в землянку лопаты, едва не пропахав при этом землю носом.
То ли охранники тупо забыли о рабочем инструменте, то ли решили использовать его утром во время поимки змеи – причина, по которой они сделали Кириллу этот царский подарок, была сейчас не суть важной.
Спасибо, ребята, вы – лучшие! Кретины – лучшие.
Наверное, будь Кирилл прежним, сильным и здоровым мужчиной, на подкоп он потратил бы от силы час. Но с этими ненавистными крючьями вместо рук, не способными даже лопату толком удержать, ему пришлось провозиться гораздо дольше. Смертельно дольше.
Потому что к тому моменту, когда Кирилл протиснулся наконец под колючей проволокой, луна угрожающе побледнела. Дождь со снегом давно прекратились, облака уползли куда-то, небо прояснилось. А заодно – и подморозило, что тоже отнюдь не добавляло комфорта, пальцы его рук совсем онемели, а ног в старых мокрых сапогах Кирилл уже давно не чувствовал. И даже сухие портянки из старой тельняшки не помогли.
Скоро, совсем скоро – рассвет. Пусть поздний, осенний, но – рассвет. И спящие красавы с автоматами проснутся. И пусть не сразу, но отправятся воевать со змеей…
Едва лишь «колючка» осталась позади, как заистерил инстинкт самосохранения Кирилла. Он требовал немедленно, вот прямо сейчас, подняться на ноги и побежать к такой манящей, такой спасительной, такой темной стене леса, окружавшего нелегальный завод. Что? Сигнализация? На бегу, мол, определишь, где она!
Но визг инстинкта был почти сразу прекращен мощным ударом вразумляющей «тапки», прилетевшей со стороны рассудка Кирилла. Спешка, сударь, нужна только при ловле блох!
И Кирилл пополз. Медленно, осторожно, «прислушиваясь» к пространству.
Первую ловушку он обнаружил метрах в трех от ограды. Тонкая проволока была натянута на уровне голени человека, миновать ее случайно – невозможно.
Подползти под ней, кстати, – тоже, поэтому Кириллу пришлось встать и пару минут прыгать на месте, разгоняя кровь в застывших от холода ногах. А потом неуклюже, рискуя в любую секунду задеть проклятую проволоку своими гадскими конечностями, он кое-как перелез через проволоку.
Потом была еще одна растяжка и несколько прикопанных мин-трещоток.
Но он прошел за территорию. Он справился.
И к тому моменту, когда осеннее солнце нехотя выползло из-за горизонта, Кирилл уже был в лесу.
Да, совсем недалеко от завода, но – в лесу! Где он, в случае чего, спрячется, вон, хотя бы в наваленном буреломе. Или под корнями дерева. Или залезет на дерево – да мало ли где он укроется! Без собак они его фиг найдут, следопытов среди этой зондеркоманды явно нет.
Но спрячется он, только услышав погоню за своей спиной. Благодаря его способностям «слышать» чужие эмоции у него будет как минимум двадцать минут на поиски убежища.
А сейчас – вперед! Куда бы этот «вперед» ни вел. Сканируем пространство и ищем людей. Нормальных людей, деревню какую-нибудь. Должны же тут быть деревни?
Идти было трудно. И не только из-за его физического состояния и постоянной боли – в этом лесу и здоровому человеку пришлось бы нелегко. Не расчищенный парк все-таки, а дремучий, в сплошных ямах и торчащих из-под земли корнях, лес. К тому же заваленный сухими деревьями и ветками.
Кирилл давно уже потерял счет падениям, а его ветхая одежонка явно проигрывала в неравной борьбе с торчавшими ветками и обломками. Голода он не чувствовал, а вот пить хотелось невыносимо.
К тому же организм его очень не вовремя решил отыграться за недавнее сверхнормативное расходование энергии, и Кирилл чувствовал, как на него медленно, но неумолимо наваливается тотальная слабость.
Но он шел. Шатаясь от слабости, тащась от дерева к дереву, но шел. Потом – полз.
Пока не остался лежать ничком на жухлой траве, не в силах больше пошевелиться.
И именно тогда он услышал звуки погони.
За ним шли трое. Вернее, не за ним: охрана явно просто прочесывала лес во всех направлениях, и именно сюда топали уже знакомые Кириллу персонажи – Кабан, Пашка и Гришаня.
Все было так, как он и рассчитал вначале: у него имелась фора во времени. А вот сил использовать эту фору уже не осталось. Совсем.
Он даже отползти за ближайшее дерево не мог, так и остался лежать кучкой рваного тряпья и изувеченной плоти.
И внушить им страх перед местом, где он валялся, чтобы они обошли его стороной, он тоже был не в состоянии.
Не мог он! Не сумел. Не успел.
Олененок, мой родной, прости…
Глава 17
Хотя преследователи неумолимо приближались к нему, в душе Кирилла все же тлел крохотный огонек надежды.
Ведь может случиться так, что эти трое просто не заметят его? Они идут цепью, метрах в двадцати друг от друга, насколько Кирилл сумел определить. Возьмут – и пройдут мимо, если он окажется где-нибудь в центре их трассы. Главное, не шевелиться, прикинуться кочкой. А что, его одежда по цвету и общему виду вполне похожа на труху и старый мох. Для достоверности не помешала бы жаба на верхушке кочки, однако ни одной пупырчатой особи, пожелавшей бы запрыгнуть на верхушку странной кучи, поблизости не оказалось. Потому что спят они уже все – холодно же…
Но когда голоса преследователей стали слышны, огонек этот начал медленно угасать. И раздуть его судорожным дыханием – нет, не получалось у него…
Если бы он дополз хотя бы вон до тех кустов! Пусть с них и облетела почти вся листва, но переплетение ветвей достаточно густое и вполне способно послужить хоть каким-то, но убежищем.
Если бы…
А голос Кабана, оказавшегося к Кириллу ближе остальных двоих секьюрити, становился все громче:
– …ваще офигел, когда узнал! Этот урод скрюченный еле ползал, кирпичи все из клешней своих ронял, и – вот те нате, выскочил из-под кровати! Убег! Спасибо Пашке – лопату ему оставил.
– А че Пашка, че Пашка, я там не один был! – огрызнулся тип, шедший слева. – Мы вместе с Гришаней там разбирались!
– И че? – немедленно «заистерил» тип на правом фланге цепи. – Командовал ведь ты! И лопаты решил бросить возле землянки ты, чтобы змею утром было чем прибить! А тумаков от босса «прилетело» обоим! Он мне зуб, между прочим, выбил! Мне к врачу надо, а тут – ходи по холодрыге, ищи этого урода! Ну, если найду гада, лично его на куски порежу!
– Никого ты не порежешь, – хмыкнул Кабан. – Ты че, приказа босса не понял? Велено доставить Немтыря живым, босс хочет знать, как этому уроду удалось сигнализацию обойти.
– Ниче, тогда я ему кости переломаю! Это ему говорить не помешает.
– Ты найди его сначала! – проворчал Пашка. – Похоже, в этом направлении его нет, мы уже далеко ушли от завода, калека вряд ли так много проковылял бы! А может, он вообще в другой стороне?
– Не, в этой. Подкоп – с этой стороны, и следы его в грязи вели сюда. Так что… Опаньки! Кого я вижу!
Кирилл скрипнул зубами от отчаяния – вот и все. Кабан вышел прямо на него. Но даже повернуться на спину, чтобы встретить смерть лицом к лицу, Кирилл не мог.
Ничего – ему подсобили. Приветственный удар здоровенной ножищей в бок буквально подбросил тело калеки в воздух, оно перевернулось и с размаху ахнулось о землю с такой силой, что какое-то время Кирилл не мог дышать.
Но зато он видел гадостно ухмылявшегося Кабана и резво поскакавших к удачливому приятелю остальных участников погони. Лица их были весьма фантазийно разукрашены синяками и кровоподтеками – босс явно был очень недоволен, и его «вразумлятор» с утра пораньше поработал на славу.
Что никак не могло наполнить души Пашки и Гришани светом добра и любви к ближнему. Судя по мстительно перекосившимся физиономиям, там, в их душах, булькало и плевалось ядовитое варево злобы и жестокости.
– Ну че, Немтырь! – заорал Гришаня, с разбегу врезав Кириллу в живот носком тяжелого солдатского ботинка. – Добегался, урод! Какого хрена ты ваще на волю рвануть решил, скотина?! Кому ты нужен!
Каждый выкрик сопровождался ударом, к Гришане присоединился Пашка, а Кирилл даже не мог заслониться руками, скрутиться в позу зародыша, защищая грудь и живот.
Не мог физически, но – и не хотел. Наоборот, он искренне надеялся, что озверевшие охранники забьют его прямо здесь и сейчас.
Наверное, они бы так и сделали, не останови вошедших в раж коллег Кабан. Правда, одного окрика оказалось недостаточно, чтобы пресечь раж одуревших от власти над своей жертвой упырей, и пришлось ему применить к ним меры физического воздействия.
Просто и незатейливо взять друзей за воротники кожаных курток и, оттащив их от окровавленного тела, стукнуть чугунными лбами друг о друга.
Аж звон по лесу пошел.
– Вы совсем, че ли?! – заорал Кабан, надежно зафиксировав в могучих лапищах яростно брыкавшихся коллег. – Вы ж его сейчас замочите, если уже не прикончили!
– И хрен с ним! – брызгая слюной, прохрипел Пашка. – Из-за него ведь я утром плюх огреб!
– И еще огребешь, если босс тебя ваще не шлепнет!
– За что?!
– За нарушение приказа!
– …Приказ… – уже спокойнее пробурчал Пашка. – Забыл, как только рожу эту увидел! Да пусти ты! Не трону я его больше!
– Точняк?
– Точнее не бывает!
– Гришаня?
– Нормалек, – сипло выдавил тот. – Пусти, придушил меня почти…
Кабан оттолкнул от себя потиравших лбы коллег и, приблизившись к окровавленному телу, присел перед ним на корточки:
– Эй, Немтырь? Ты живой?
– И че ты его спрашиваешь? – хмыкнул Пашка. – Или, в натуре, ответа ждешь?
– Да живой он! – поддакнул Гришаня. – Этот гад живучее нас всех!