Мужчина, толкнув ногой дипломат, выжидательно уставился на Олега.
— Зачем вы настаивали на личной встрече?
— Хотел кое в чем убедиться. Я понимаю, что рискую, — спокойно сказал мужчина. — Но необходимо, чтобы задание было выполнено точно и в срок. Выполнено обязательно. Теперь я уверен, что вы его исполните. Возможно, нам и в дальнейшем могут понадобиться услуги такого профессионала, как вы.
Олег не верил ему. Смотрел в холодные бесцветные глаза и не верил.
— Не жалко таких денег? — Его губы тронула еле заметная усмешка. — Наняли бы своих. Наверняка и сами могли бы…
— Эту следачку не пугать, ее «закрывать» надо! — откровенно посмотрел на него собеседник. — А мои могут наследить — не заметешь. А я сам нынче — по другой части.
— Понятно — не хотите пачкаться. Ладно. Проработаю объект и через Хозяина сообщу о сроках. — Олег дал понять, что разговор окончен.
Мужчина достал бумажник из внутреннего кармана пиджака и положил на столик тысячную купюру. Олег внимательно следил за каждым его движением, не упуская из поля зрения второго — на улице.
— Мне нужно идти, — произнес представитель заказчика.
— Всего хорошего! — не отпускал его взглядом Олег. Что-то не нравилось ему в этом человеке: взгляд, тон, манера смотреть и говорить, как профессионал Григорьев сразу почувствовал коллегу по ремеслу и интуитивно ощутил исходящую от него угрозу. Мужчина в дорогом костюме поднялся и не спеша вышел на улицу. Олег провожал его взглядом через окно, пока тот не скрылся в салоне «BMW». Следуя привычке, Олег записал в памяти номер автомобиля.
Во второй половине того же дня Григорьев достал из почтового ящика в отделении связи пакет без обратного адреса. Он не стал его вскрывать на почте, решив сделать это на улице.
Когда Олег, сидя на лавочке в парке, достал из большого белого конверта фотографию, ощутил, как по всему телу пробежала мелкая дрожь. Со снимка на него смотрела Мария Березина в форме прокурора с майорскими погонами. За те пять лет, что он не видел ее, Мария изменилась — прическа другая, возле уголков глаз появились морщинки, но это была все та же красавица Березина. Запоздало взяв себя в руки, Олег осмотрелся — на него никто не обращал внимания. Он сунул фотографию обратно в конверт, поднялся с лавочки и быстро пошел к своему автомобилю. Нужно было о многом подумать.
Он поехал домой.
Закрыв входную дверь квартиры, Олег разделся, накинул халат и прошел в ванную. Холодные струи воды освежили, остудив голову от нахлынувших воспоминаний. Что делать? От него не зависит ничего. Что он может сейчас предпринять? Оттянуть срок выполнения заказа? Но это лишь малая передышка на очень короткое время. Нужны другие и решительные меры.
Когда, переодевшись, Олег прилег на диван, воспоминания накрыли его новой волной. Олегу вдруг стал противен он сам, вся его жизнь… Спасительный сон не шел. Оставалось последнее убежище — водка.
Зайдя на кухню, он открыл холодильник. Полная бутылка «Смирновской» улыбнулась с полки на дверце.
— Здравствуй, милая! — словно с подругой, заговорил Олег. — Здравствуй, заботливая. Спасибо, что ты у нас есть. Сейчас полечимся.
Наполнив высокий винный бокал водкой до краев, Олег отрезал добрый кусок вареной колбасы и достал из банки соленый огурец.
— Дай бог, чтоб полегчало! За Марию Березину! Господи, дай ей долгих лет! — С этими словами он большими глотками отправил содержимое запотевшего бокала в горло. Потом, противно поморщившись, откусил кусок хрустящего огурца. Потянулся за хлебом с колбасой.
Сколько они знакомы с Марией? Пять лет? Чуть больше. С первых минут их встречи Березина вызвала в Олеге сильные чувства. Они не виделись последние четыре года. Странно, но вот сейчас он вспомнил мягкость ее волос, почувствовал их запах. Закрыв глаза, ясно увидел ее фигуру, красивые ноги, искрящиеся глаза. Последняя их встреча произошла давно. Очень давно… «Какую силу имеют воспоминания! — подумал Олег. — Сколько времени прошло, а будто вчера…»
Подрабатывающий частной практикой юрист Юрий Петрович Соколовский утром следующего дня пришел на работу невыспавшимся, мрачным и злым. Его помощница, не услышав обычного пожелания доброго утра, осведомилась о здоровье босса, но, заметив сошедшиеся у переносицы брови на мрачном, напряженном лице обычно приветливого начальника, несмело поинтересовалась:
— Что-нибудь случилось?
— Все нормально, — буркнул шеф и занял свое место за столом в небольшом кабинете взятого в аренду офиса.
Полдня он никуда не отлучался, сосредоточенно просматривал документы на столе и о чем-то думал. На редкие звонки отвечала помощница, неизменно повторяя одну и ту же фразу: «Юрий Петрович на выезде!»
Несколько раз она предлагала ему кофе, и лишь один раз он воспользовался ее услугами.
Офис недалеко от центра Москвы нужен был Григорьеву для его другой жизни. Здесь он перевоплощался в юриста Юрия Соколовского. Дела, что вел юрист Соколовский, большого дохода не приносили, денег едва хватало на аренду и зарплату помощнице, исполняющей обязанности и секретаря, но Григорьев не спешил расставаться с офисом — работа давала возможность быть в курсе дел жизни столицы, она же заставляла утром рано вставать, делать зарядку, завтракать, вовремя обедать, в течение дня встречаться с разными людьми. Такое прикрытие позволяло без лишних вопросов о дивидендах с ценных бумаг, приобретенных погибшим сыном Олегом Григорьевым на имя родителей и переданных в управление юристу Соколовскому, ежемесячно отправлять деньги отцу с матерью. Тут Григорьев по-настоящему становился Юрием Соколовским и даже испытывал от этого чувство, похожее на эйфорию. Но сегодня он был Олегом Григорьевым.
Убедившись, что помощница его не видит, Григорьев достал из портфеля конверт с фотографией Марии. «Эти глаза должны закрыться навсегда, — думал он, вглядываясь в лицо когда-то близкого человека. — Ее сильное горячее тело станет холодным. Эти красивые волосы больше никого никогда не будут радовать. Умная прекрасная женщина должна умереть». Его мозг восставал против этого.
Григорьев не мог исполнить заказ. Он понял, что время не вычеркнуло эту женщину ни из его памяти, ни из его сердца.
Ближе к обеду, приняв трудное и опасное для себя решение, Олег достал толстый телефонный справочник, отыскал нужную страницу и, взяв запасной мобильный телефон, набрал номер. Секретарь в приемной городской прокуратуры, поинтересовавшись личностью звонившего, без помех соединила его с нужным абонентом.
— Следователь Березина слушает, — услышал Олег знакомый, красиво поставленный голос.
— Здравствуй, Маша! — тихо произнес он, еле справившись с волнением.
— Олег? — последовал удивленный возглас после секундного замешательства. — Это ты?
— Узнала. Не быть мне богатым.
— Ты сейчас где?
— В Москве. Недалеко от тебя.
— Я знала, что ты жив!.. — В голосе на другом конце линии слышалась неподдельная радость. — Как твои дела? Почему ты звонишь? Что-то случилось?
— Нет. Все нормально. Просто хотел тебя увидеть. Нужно встретиться. Скоро обеденный перерыв. Как ты посмотришь на то, если я приглашу тебя выпить по чашечке кофе?
— Рядом с прокуратурой есть уютное кафе «Терраса», знаешь? Давай увидимся там через полчасика.
— Идет. — Он дождался, когда ее трубка запоет короткими гудками, и с глубоким вздохом отключил свой телефон.
Он поджидал за столиком и еще издалека узнал ее. Григорьев смотрел и любовался тем, как уверенная женщина грациозно несет свое сильное тело ему навстречу, как открыто и привлекательно ее волевое лицо, красиво развернуты прямые плечи, и почувствовал, как захлестывает душу накатившая волна воспоминаний и как сладкой истомой щемит грудь…
Но что было, то было… он попытался отогнать ненужные воспоминания.
— Здравствуй, Маша! — Он поднялся, шагнул навстречу и мягко взял ее за руку. Она разрешила поцеловать себя в щеку. — Рад тебя видеть!
Они сели за столик.
— Здравствуй, Олег! — В ее глазах стояло радостное напряжение. — А ты изменился. Бороду зачем-то отпустил, очки носишь… Рассказывай, где пропадал столько лет?
— Скрывался вначале. Ну, ты знаешь… Потом устал бояться. Так и живу.
— Надо же! А мне говорили… — Она на секунду задумалась. — Когда машину твою сгоревшую нашли… Так чем ты сейчас занимаешься?
— Юридической практикой. У меня небольшая частная фирма, офис. А ты как?
— Работаю по специальности. Живу по старому адресу. Все так же замужем. Дочка растет — Анжела. Недавно исполнилось четыре годика… — Она сделала паузу, рассматривая Олега. — Нет, ты все-таки изменился…
— Уже говорила.
— Глаза… Глаза у тебя другие…
— Уже говорила.
— Глаза… Глаза у тебя другие…
— Старею.
— Не в этом дело. Холодные…
— Говорю же, старею… — Олег спрятал взгляд за темные очки.
— Не прибедняйся — возмужал! Усы и борода тебе идут.
— Спасибо, Маша. А ты расцвела! — Он посмотрел на нее. — И это даже не комплимент. У меня дыхание перехватило, когда увидел тебя! На работе как, нормально?
— Нормально. Год назад меня повысили — перешла в городскую прокуратуру на вышестоящую должность.
— Поздравляю. Рад за тебя. Муж кем работает?
— Муж уже не в ОМОНе. Перешел на более спокойную работу. Заместитель начальника отдела в главке. Вот-вот должны присвоить подполковника. А ты женился?
— Нет, Маша. — Предательский вздох вырвался из груди Григорьева.
— Почему? — Ее глаза стали серьезными.
— Все мы совершаем ошибки. Пять лет назад я совершил свою самую большую в жизни ошибку. А ведь мог побороться за тебя…
— Давай не будем об этом… — прервала она его признания и посмотрела по сторонам. — Здесь официанты работают?
Олег поднял руку, к их столику тут же подошла худенькая молоденькая официантка. Пока ждали заказ, вспоминали прошлое, общих знакомых. Наконец Григорьев решился спросить:
— Маша, а Анжела — это ваша с мужем общая дочь?
— Я не поняла твоего вопроса. — Она лишь мельком взглянула на него и стала смотреть на проезжающие по улице машины.
— Прости, конечно, это не мое дело, но тогда, пять лет назад, ты говорила, что твой муж не может иметь детей.
— Тогда не мог… — Она жестко посмотрела на Григорьева. — Теперь у нас все нормально. А женщины иногда рожают. Знаешь, с ними это бывает. — Мария говорила очень сухо, и было очевидно, что тема ей неприятна.
— Прости… — повторил Олег и тоже стал смотреть на проезжающие машины.
Только приступив к обеду, Григорьев решился нарушить затянувшееся молчание:
— Маша, не удивляйся, пожалуйста, моему вопросу. Ты можешь мне сказать, какие дела вела в последнее время?
— Зачем это тебе? — насторожилась Мария.
Он мог бы отделаться общими фразами, но понимал, что времени в обрез — максимум дня три. Если он не даст ответ в течение этих трех дней, заказчик найдет другого исполнителя. За эти три дня нужно выяснить, кто заинтересован в смерти Маши.
— Поверь, если бы все не было так серьезно, я бы не проявился. — Он открыто смотрел ей в глаза. — Все очень серьезно, — повторил он.
— Не понимаю, о чем ты говоришь?
— Скажи, ты работаешь на какую-нибудь криминальную группировку? Или выполняешь чьи-то заказы?
— Ты с ума сошел? — Глядя в ее глаза, он понял, почувствовал, что Мария не лжет ему.
— Доверься мне, Маша. — Он снял очки и открыто посмотрел ей в глаза. — Я здесь, чтобы помочь тебе.
— В чем?
— Оставить все как есть: работу, мужа, дочь. Я не шучу.
Она не отвела взгляд.
— У меня лежит дело по нескольким городским рынкам. Еще я веду расследование по мошенничеству на столичных автозаправках. Что происходит? — Он услышал тревогу в ее голосе.
— Ты кому-то очень мешаешь, — тихо сказал он, взяв ее ладонь в свою.
— Ты считаешь… — Она не закончила фразы, не высвободила руку, и он понял, что Мария верит ему.
— Пока ничего не могу сказать. — Он ответил на ее незаданный вопрос. — Только подумай хорошенько, кого ты прижала из сильных мира сего?
— Надо проанализировать. — Мария перестала есть. — И в одном, и в другом деле высвечиваются известные фамилии. Так ты думаешь, что меня хотят убрать от дел?
— И не только от дел…
Лицо Марии стало бледным. Она смотрела в одну точку перед собой, о чем-то думая.
— И насколько твои предположения обоснованны? — наконец спросила она тихо.
— Если пообещаешь, что разговор останется между нами, скажу, — стараясь говорить мягко, поставил жесткие рамки он.
— Не хочешь огласки?
— У меня клиенты «всех мастей». Не хочу лишиться доходов, — почти не соврал Олег.
— Ладно. Обещаю твоего имени не упоминать, но мне нужна полная информация! Сейчас!
— Узнаю Марию Березину — атака, напор! — широко улыбнулся он. — Надо же, полная информация ей нужна! А вот за ней я к тебе и пришел.
— Говори, что знаешь. — Ее глаза требовали немедленного ответа.
— Ну, что ж, извольте… На тебя поступил заказ. Киллер уже получил твою фотографию, но запросил время на подготовку.
— Откуда знаешь? — Мария побледнела еще больше.
— Повторяю: у меня есть кое-какие связи среди клиентов.
— Кто исполнитель?
— Неважно. Исполнителей найдут сколько угодно. Важно другое — кто заказчик? Думай.
Мария долго смотрела в одну точку на столе, потом произнесла:
— Не знаю.
— Давай думать вместе. Для начала пробей хозяина этого «BMW», — Олег протянул через стол бумажку с номером машины. — Это посредник. Дай мне наводку на него. Дальше я сам.
Мария взяла бумажку, взглянула на номер и положила в свою сумочку.
— Может, я скажу своим? — предложила она.
— А ты уверена, что это не твои тебя заказали? Давай-ка пока без огласки, — отрезал он. — И с телефоном аккуратнее. У вас все пишется.
— Знаю. Сколько у меня времени?
— У нас, — поправил Григорьев. — Пара дней, думаю, есть. Но информация по посреднику мне нужна сегодня.
— Я поняла. Давай встретимся в шесть часов на этом же месте.
— Договорились. И дай мне номер твоего мобильного.
— Сначала ответь мне на один вопрос, — она смотрела так, что он не мог лгать, — почему ты сейчас, через столько лет, делаешь это для меня?
— Можно немного повременить с ответом? — Он не сразу нашел слова. — Хотя, наверное, скажу: не хочу снова совершить ошибку, как тогда…
— Ладно… — Березина записала на салфетке номер телефона, отдала Григорьеву и достала из сумочки незапечатанный конверт. Она протянула конверт через стол:
— Тут постановление о прекращении уголовного дела против тебя. Это копия. Оригинал я два года назад отправила на адрес твоих родителей.
— О прекращении?.. — Олег не верил своим ушам. Он стал вытаскивать бумаги из конверта. — Так я что, невиновен?
— Твои действия признаны самообороной. — В глазах Березиной мелькнуло недоверие. — Этим документам уже больше трех лет. Мне сообщили, что ты погиб. Так где же ты был все это время, Олег?
— Спасибо… — Григорьев вчитывался в сухие строчки официального документа, не слыша и не видя ничего вокруг. — Как тебе удалось?
— Ты не знал о прекращении дела? — повторила вопрос Березина, не сводя с Олега пытливого взгляда.
— Нет, — не смог соврать он.
— Странно… Я же сообщила твоим родителям, — неопределенно протянула Мария. — Все-таки где ты был?
— Уезжал. — Пожал плечами Олег, стараясь не смотреть на свою собеседницу. — Год ездил по стране. Потом вернулся, осел в Подмосковье.
— Прятался?
— Можно сказать и так. — Развивать дальше эту тему становилось опасным, и Олег перевел разговор: — Маша, теперь я твой должник. Говори, чего хочешь?
Она помедлила с ответом, глядя куда-то мимо Григорьева, потом посмотрела на него:
— Боюсь, ты не сможешь исполнить того, чего я хочу.
— А чего ты хочешь?
— Всегда хотела. Чтобы любимый человек был рядом.
— Прости. Обстоятельства бывают сильнее нас. — Он выдержал ее взгляд.
— Зачем тогда спрашивал?
Григорьев понимал, о чем говорит Мария, и сам давно мечтал о таком дне, когда у него появится семья. И Марии удалась бы роль жены. Но он совсем не подходил на роль ее мужа. Поэтому стал говорить совсем не то, что чувствовал в эту минуту:
— Всегда быть рядом… Нет, Маша, жизнь — это разлуки и расставания. Мы, мужчины, это хорошо понимаем.
— Ясно! — вздохнула Березина. — Ты не думай, я ни о чем не жалею. И все понимаю. Спутник моей жизни — работа. Она приносит порой радости и удовлетворения больше, чем любой мужчина. Но я тебе очень благодарна, Григорьев, что ты когда-то появился в моей судьбе. Ты был очень важен для меня. Правда. Но теперь у каждого из нас свой путь… Ладно. Мне пора. — Она поднялась, высокая, независимая.
— Провожу? — Ему не хотелось отпускать ее.
— Нет. Встретимся вечером…
Она ушла. А он так и остался сидеть за столиком.
А ведь казалось, что с годами боль в груди притупилась. Нет, оказывается, он просто свыкся с ней. И шел вперед, страшась оглянуться, и надеялся, что время замело дорогу обратно…
Сложись все по-другому, они жили бы счастливо, воспитывая детей и поджидая старость. В чеченских горах он понял, что не вправе портить жизнь такому хорошему человеку, как Мария. И в один из студеных зимних дней Марии Березиной не стало в его жизни. Он так решил. Григорьев похоронил ее на кладбище в своей душе, где хоронил убитых им людей, которых знал и даже не знал, но все-таки хоронил, чтобы обрести хоть малую надежду на душевный покой от совершенного зла. Похоронив память о Марии, Григорьев думал, что уже больше никогда не увидит ее. Судьба жестока…