– Ты спас нас всех, – сказала Юля тихим голосом, словно боялась разозлить его.
Егор усмехнулся и с горечью произнес:
– Да. Но это не вернет мне способность двигаться.
Он попробовал пошевелить руками и ногами. Спину пронзила боль – такая острая, словно кто-то воткнул ему в позвоночник раскаленный железный прут. Егор расслабил мышцы и подождал, пока боль притупится. На лбу у него засверкали крупные капли пота, кровь оттекла от побелевших щек.
– Вы-то со Шрамом в порядке? – спросил Егор.
Юля кивнула:
– Да. Он здесь, за дверью. Позвать?
– Не надо. Лучше помоги мне подняться с кровати.
Девушка нахмурилась:
– Доктор сказал, что тебе нельзя вставать. Нужно подождать хотя бы неделю.
– У меня нет этой недели, – сказал Егор. – Обхвати меня за плечи и помоги подняться.
– Я не все тебе сообщила. – Юля провела рукой по сухим, блестящим глазам. – Доктор сказал, что тебе будет больно. Все время.
– Ничего. Как-нибудь переживу. Помоги мне.
Юля, больше не возражая, обхватила Егора за плечи.
– Готов? – спросила она, глядя ему в глаза.
– Да. – Отозвался он. – Давай!
Егор сцепил зубы, чтобы не застонать. Ощущение было такое, будто ему вырывали позвоночник заживо. Боль отдавалась в ногах и руках, парализуя их. Однако он сумел сесть на кровати и спустить ноги на пол.
– Ну, что? – спросила Юля, с жалостью и болью глядя ему в глаза.
– Это будет сложнее, чем я думал, – выдохнул Волчок. Потом напряженно улыбнулся и добавил: – Но я справлюсь.
– Конечно, справишься, брат! – услышал он рокочущий голос Шрама. – Смотри, что я тебе принес!
Верзила брякнул на стол груду щитков и скобок, скрепленных между собой пластиковыми ремнями. Егор улыбнулся.
– Рад тебя видеть, здоровяк. Что ты принес?
– Твой новый скелет, – ответил Шрам. – Местный умелец сварганил его из остатков экзо-скафандра. Примеришь?
– Только если ты мне поможешь. Я не совсем в порядке.
– Ты вылечишься, брат, – заверил его Шрам. – Мы в Резервации! И здесь ничто не помешает тебе зализать раны и накопить жирок! Ну, а теперь давай оденемся и встанем на ножки, дружок.
Шрам сгреб со стола экзо-скелет и шагнул к Егору.
Шрам и Юля принялись за работу. Части экзо-скелета натягивали на Егора медленно, то и дело поглядывая на его лицо – не морщится ли от боли? На лбу Волчка выступили капли пота, но он старался не подавать виду и даже улыбался.
– Чувствую себя хрустальной вазой, – пошутил он. Глянул на стол, на котором стояли потертые пластиковые чашки, и добавил: – Хотя вряд ли вы знаете, что такое хрусталь.
Наконец, экзо-скелет был надет и скреплен ремнями. Егор стоял на ногах.
– Ну, как? – спросил Шрам. – Что чувствуешь?
– Пока ничего интересного. Но если вы отпустите меня и отойдете подальше, я наверняка что-то почувствую.
– Волчок, ты можешь упасть.
– Могу, – согласился Егор. – А могу и не упасть.
Юля первой выпустила его руку. Ее примеру последовал и Шрам.
Они отступили от Егора на шаг, готовые в любой миг подхватить его.
– Как теперь? – осторожно спросила Юля.
Егор сделал шаг и покачнулся. Юля бросилась было на помощь, но Егор удержал равновесие и жестом остановил ее.
– Ну, вот. – Егор поднял руку и вытер потный лоб. – Теперь другое дело. Чувствую себя средневековым рыцарем в сверкающих доспехах.
Егор посмотрел на молчаливую Юлю и спросил с напускной веселостью:
– Будешь моей прекрасной дамой?
На щеках девушки проступили пятна румянца.
– Я знаю, что каждое движение доставляет тебе страшную боль, – сказала она.
– Боль – ерунда, – небрежно произнес Волчок. – Главное, что я могу двигаться, и благодаря экзо-скелету движения мои ничем не стеснены.
– Ничем, кроме боли, – упрямо повторила Юля.
– Боль – штука субъективная. А теперь разойдитесь в стороны, ребята. Андроид Волчок желает выйти на свежий воздух.
И он двинулся к выходу, сцепив зубы и балансируя руками.
14
Егор стоял у порога, хмуро оглядывая пластиковые старенькие дома с крошечными огородиками, громоздящиеся под низким свинцовым небом. Возле домов, вдоль асфальтированной дороги, стояли люди и молча смотрели на Егора. Все они были одеты в потертые светлые комбинезоны. Егор только сейчас понял, что на нем точно такой же комбинезон.
Издалека донесся странный звук.
– Контролеры! – громко сказал кто-то из людей.
Егор повернулся к Шраму и Юле, которые вышли из дома следом за ним, и спросил: – Что происходит?
– Проверка, – ответил Шрам. – Раз в десять дней фашисты прочесывают Резервацию. Сегодня они приехали раньше срока, и думаю, что это из-за нас.
Егор посмотрел на жителей Резервации, которые стояли перед своими домами с напряженными лицами и смотрели туда, откуда доносился тихий рокот.
– Почему они испугались? – спросил Егор. – Ведь в Резервации нацисты никого не трогают.
– Это касается здоровых людей, – ответил Егору человек в комбинезоне, стоявший поблизости. – Тех, кто способен работать. У такого, как ты, могут возникнуть проблемы.
– Помалкивай об этом! – грубо сказал ему Шрам. Затем перевел взгляд на Егора и негромко объяснил: – Это хозяин дома, в котором мы живем. Он дал нам приют в обмен на кое-какую помощь по хозяйству.
– Ясно.
Все замолчали. Спустя несколько минут на дальнем широком конце улицы, похожем на русло реки, показалась кавалькада камуфлированных бронемашин. Своим видом автомобили напоминали трехосные «мерседесовские» внедорожники «G-Klasse».
Жители Резервации опустили головы. Машины приближались.
– Внимание, слэвы! – пронесся над улицей громогласный голос, усиленный мегафоном. – Всем, кто еще не вышел из домов, – срочно выйти! Проверка физического состояния!
Егор разглядел на камуфлированных боках броневиков имперские германские кресты – черные, обведенный белой каймой.
В передней машине, на начальственном месте, сидел голубоглазый пожилой мужчина в черном кожаном пальто. На тулье его высокой фуражки красовались череп и перекрещенные кости. Мужчине было лет шестьдесят на вид, кожа у него была бледная, дряблая и обвисшая, а лицо – брюзгливо-неприязненное.
Егор, прищурившись, глянул на петлицу. На ней красовался дубовый лист.
«Штандартенфюрер, – припомнил Егор. – Важная шишка».
Офицер, сидевший рядом с пожилым нацистом, был намного моложе. Крупный, широкоплечий, розовощекий, с бледно-голубыми глазами, еще не потерявшими юного задорного блеска. Черный эсэсовский китель сидел на его атлетической фигуре как влитой, а чертами лица молодой эсэсовец (оберштурмфюрер, как определил Егор) был чем-то неуловимо похож на своего пожилого спутника.
Штандартенфюрер заметил, что Егор разглядывает его, тогда как остальные жители Резервации опустили головы и смотрели в землю, как подобает покорным рабам.
Дряблые щеки штандартенфюрера побагровели. Он повернулся и коротко что-то приказал шоферу. Бронированная машина остановилась.
Эсэсовец окинул Егора взглядом с головы до ног и уставился ему в глаза своими холодными прозрачными глазами с черными точками посередине.
Нацист смотрел долго, с каждой секундой все больше багровея, но Волчок спокойно выдержал его взгляд, даже не подумав отвести глаза. Наконец, эсэсовец разомкнул губы и холодно произнес, обращаясь к Егору:
– Твой номер, слэв?
Волчок наморщил лоб, потом пожал плечами и сказал:
– У меня нет номера.
– Нет номера? – Штандартенфюрер прищурился. – Тогда что мешает мне содрать с тебя шкуру живьем, слэв?
Тут к машине подбежал коротышка в таком же, как у всех жителей Резервации, комбинезоне, но с черной свастикой на рукаве. Встав перед штандартенфюрером навытяжку, он громко проговорил:
– Господин штандартенфюрер, правила Резервации предписывают…
– Я знаю, что предписывают правила, староста, – оборвал его пожилой эсэсовец.
Он снова окинул фигуру Егора неприязненным взглядом.
– Ты не выглядишь здоровым, слэв, – сказал он затем.
Егор улыбнулся и дружелюбно сообщил:
– Внешность бывает обманчива, господин офицер.
Бесцветные глаза фашиста сузились.
– Докажи это, – сказал он.
– Что?
– Докажи, что ты только выглядишь больным. Присядь на одной ноге.
Егор нахмурился.
– Ну! – рявкнул эсэсовец, и солдаты из группы сопровождения, ехавшие во второй машине, вскинули автоматы.
Деваться было некуда. Егор поднял левую ногу, согнув ее в колене. Посмотрел офицеру в глаза и медленно присел на правой ноге. Когда он выпрямился, лицо его было совершенно серым, а на лбу выступила испарина.
Оберштурмбанфюрер посмотрел на тонкие скобы, подобно лианам обвившие тело Егора, и грубо спросил:
Оберштурмбанфюрер посмотрел на тонкие скобы, подобно лианам обвившие тело Егора, и грубо спросил:
– Откуда у тебя экзо-скелет, слэв?
– Я собрал его из хлама, – ответил Егор.
Староста, стоявший рядом с машиной, щелкнул каблуками сапог и выпалил:
– Господин офицер, в правилах Резервации нет запрета на ношение экзо-скелета, поскольку…
– Я знаю, что есть в правилах, – презрительно обронил нацист. Он пристально посмотрел на Егора и приказал: – Сними его, слэв.
– Что?
Штандартенфюрер усмехнулся:
– На вид ты высокий и сильный парень. Думаю, эти железки тебе только мешают.
Егор облизнул пересохшие губы и пробормотал:
– Господин офицер, я не…
– Сними, – тем же спокойным, холодноватым голосом повторил эсэсовец. – Сними, или я прикажу солдатам сорвать его с тебя вместе с кожей.
Волчок хрипло выдохнул, затем улыбнулся и сказал:
– Хорошо, господин офицер. Ваше слово – закон.
Егор нагнулся и отщелкнул зажимы на ногах. Затем медленно выпрямился и проделал то же самое с зажимами на руках. Потом повернул рычажок центрального крепления, и экзо-скелет свалился с его тела.
Егор выпрямился в полный рост и опустил руки по швам.
– Хорошо, – сказал оберштурмбанфюрер. – А теперь присядь на ноге еще раз.
Волчок собрал волю в кулак и выполнил его приказ. На какой-то миг ему показалось, что он потеряет сознание от боли, пронзившей спину и отозвавшейся в ноге. Однако он стиснул зубы и сумел справиться с заданием.
– Молодец, – похвалил штандартенфюрер. – Теперь на другой. Ведь это не составит для тебя труда?
– Нисколько, – ответил Егор.
Он присел на второй ноге.
– Хорошо, – одобрил немец. – А теперь скажи, где ты получил свои ранения?
– Я… не помню, – хрипло вымолвил Егор, обливаясь потом.
– Что ты сказал?
– Господин офицер… Кажется, я ударился головой о камень, и теперь у меня амнезия. Доктор уверяет, что это пройдет через несколько дней.
Штандартенфюрер посмотрел на старосту и сухо спросил:
– Где доктор?
– Осмелюсь доложить, господин офицер, доктор себя плохо чувствует.
Пожилой эсэсовец усмехнулся и презрительно произнес:
– Опять напился до отключки. И где только вы достаете спиртное?
Староста подобострастно улыбнулся и проговорил заискивающим голосом:
– Вы же знаете слэвов, господин штандартенфюрер. Они как свиньи – всегда найдут, где испачкаться грязью.
Эсэсовец перевел взгляд на Егора.
– В течение ближайшего часа ты должен добраться до Магистрата и получить регистрационный номер, – отчеканил он. – Если через час мы не получим подтверждения, слэв, ты будешь ликвидирован.
Штандартенфюрер слегка привстал и гаркнул:
– Слушайте все! У северо-западной границы Резервации кто-то из вас устроил настоящую бойню! Около тридцати боевых модулей, которых вы называете «псы», выведены из строя!
Староста побледнел и заморгал.
– Господин офицер, – дрожащим голосом проговорил он, – жители Резервации – люди мирные. Все беды от повстанцев. Эти звери способны на все.
– С модулями расправился кто-то из вас, скотов, – холодно произнес штандартенфюрер. – В прежние времена я бы приказал расстрелять вас всех. Однако после принятия программы «Бессмертие» мы, арийцы, стали подобны богам. А боги… – фашист улыбнулся, – …боги милосердны. Потому я, оберштурмбаннфюрер СС Вальтер Клосс, проявляю милосердие. Никто из вас не будет наказан, слэвы.
По улице пронесся вздох облегчения. Нацист усмехнулся и добавил:
– Вы, слэвы, – послушные слуги. И в честь благополучного разрешения нашего конфликта я хочу сделать вам подарок.
– Подарок? – слегка побледнев, пробормотал староста.
Эсэсовец кивнул:
– Да. Вы, слэвы, любите гладиаторские бои. Я устрою вам бой прямо сейчас. Если, конечно, вы не против.
– Что вы, господин офицер! – затараторил староста. – Мы будем счастливы доставить вам удовольствие!
Бледное, обрюзглое лицо фашиста исказила гримаса презрения:
– Вы? Мне?
– То есть… – Староста заволновался, маленькие глазки его испуганно забегали. – То есть мы будем счастливы получить от вас столь роскошный подарок. Которого мы, конечно же, не заслуживаем.
– Это верно, – согласился штандартенфюрер Клосс. – Рад, что вы настолько развиты, чтобы признать это. Хотя я всегда предполагаю в слэвах больший уровень развития, чем это есть на самом деле.
Староста облизнул губы и осторожно спросил:
– Кто же будет драться?
Штандартенфюрер уставился на Егора.
– Да вот хотя бы этот парень, – сказал он с усмешкой. – Он уже доказал нам, что крепок и силен.
– А… с кем он будет драться?
– Полагаю, с вашим лучшим бойцом. Какой там у него номер?
– СК-3-46.
Фашист кивнул:
– Именно. Надеюсь, с ним все в порядке и он готов к драке?
– Так точно, господин офицер, он готов! Эй, кто-нибудь! – крикнул староста жителям. – Приведите Сорок Шестого! Да поживее – не заставляйте господина офицера ждать!
Двое молодых мужчин, которые стояли ближе всего, тут же сорвались с места и побежали вниз по улице. Штандартенфюрер, по-прежнему глядя на Егора, чуть прищурил свои блеклые глаза и сказал:
– Полагаю, ты можешь собой гордиться, слэв. У тебя даже нет регистрационного номера, а тебе дарована великая честь услаждать взоры арийцев. Думаю, ты можешь подойти и поцеловать мою руку.
Клосс высунул в окошко бронированного джипа бледную, сухую руку с перстнем на среднем пальце. На черном камушке перстня блеснула золотая свастика.
Егор не двинулся с места.
– Слэв, ты оглох? – повысил голос штандартенфюрер. – Я оказываю тебе честь!
– Господин оберштурмбаннфюрер, – смиренным голосом проговорил Егор. – Боюсь, я недостоин такой чести. Я даже не помню, кто я такой, и оказывать мне честь – это все равно что оказывать ее грязному дикому зверю.
Фашист сдвинул брови:
– Похоже, ты не такой идиот, каким пытаешься казаться, слэв.
Егор улыбнулся и вежливо произнес:
– Что вы, господин офицер, в сравнении с вами я, как четырехразрядный Intel в сравнении с восьмиядерным Ultra-SPARC-T2. Простите, что привел слишком простой пример, недостойный вашего могучего интеллекта.
По лицу фашиста пронеслась тень. Он сверкнул на Егора холодными глазами, повернулся к сопровождающим его солдатам и хотел что-то сказать, но тут староста крикнул:
– Господин штандартенфюрер, Сорок Шестого ведут!
Клосс повернул голову на голос и взглянул на скат улицы. Парни, посланные за бойцом, вели громадного, широкоплечего мужчину с широким, лобастым и губастым лицом.
Остановившись возле машины, все трое поклонились.
– Сорок Шестой, – проговорил офицер, с легкой усмешкой разглядывая громилу.
– Так точно, господин офицер, – отозвался тот хриплым басом, не поднимая глаз.
Потертый комбинезон громилы плотно облегал его массивную, мускулистую фигуру. Руки его, опущенные вдоль тела, были сжаты в кулаки, и выглядели эти кулаки столь устрашающе, что оберштурмбаннфюрер Клосс нахмурился.
– Сегодня для тебя удачный день, слэв, – сказал он. – Ты будешь драться во славу Великой германской империи! Ты горд, не так ли?
Гигант на мгновение поднял голову, глянул на фашиста спокойными темно-серыми глазами и обронил:
– Безусловно.
Затем снова опустил взгляд. Штандартенфюрер ясно различил в его голосе насмешку и побелел от ярости. Рука пожилого эсэсовца скользнула к кобуре, но молодой офицер, сидевший рядом с ним, положил ему руку на кобуру и весело проговорил:
– Господин штандартенфюрер, позвольте мне сразиться с этим увальнем. Я научу его уму-разуму.
Несколько секунд штандартенфюрер Клосс раздумывал, затем насмешливо прищурил глаза и сказал:
– Что ж, Фридрих, думаю, это будет забавно. Эй, староста! – окликнул он коротышку. – Отгони слэвов и дай им место для боя!
Староста тут же заметался по улице, отгоняя жителей и расчищая площадку для предстоящей драки.
15
Фридрих снял фуражку и передал ее штандартенфюреру, потом пригладил ладонями светлые волосы, повернулся и направился к Сорок Шестому. Ариец выглядел не таким могучим, как слэв, но он был выше своего противника почти на полголовы, а двигался упруго, как хищный зверь.
Подойдя к Сорок Шестому, он без всякого промедления ударил бугая кулаком в живот. Сорок Шестой хакнул ртом и согнулся. Молодой фашист дважды ударил его кулаками в челюсть. Могучий слэв рухнул на землю, как срубленный дуб.
Фридрих повернулся и насмешливо крикнул штандартенфюреру:
– А этот ублюдок не так могуч, как могло показаться!
На глаза молодому офицеру попалась Юля, стоявшая у двери дома. Он ухмыльнулся и развязно подмигнул ей. Юля отвела взгляд, но Егор успел заметить, как на секунду сжались ее кулаки – сжались так крепко и яростно, что костяшки пальцев побелели.