Так что примерно минут через двадцать, отдраив друг друга до скрипа мы с Лаэлой сидели в предбаннике завернувшись в простыни и потягивали свежесваренный эльфийкой уж по какому-то жутко секретному семейному рецепту чаёк, отходя от всего сегодня свалившегося на наши хрупкие девичьи плечи.
Следующие два дня после разговора по душам и последующей за ним релаксации, мы якобы продолжали работать, на деле лишь громыхая железками и мотаясь время от времени туда-сюда, а на самом деле обшаривали доставшиеся нам на разграбле… демонтаж запасы, с которых, правда, и так уже военные самостоятельно сняли все, что смогли быстро куда-нибудь пристроить. Даже самый великий мастер големостроения не сотворит великую магомашину из ничего. А мы и на подмастерьев то пока тянули с натяжкой. Но и совсем уж глобальных целей перед собой не ставили.
— Мда, — высказался Торкат, когда удалось подвести итог. — Пороха нет. Топлива нет. Снарядов нет. Вообще ничего нет, что горит или взрывается. Реактивов тоже нет. Совсем. Разве что кое-где в пустых трубках можно попробовать налета наскрести и потом водой разбавить. Кожаные вставки и ремни сгнили, несмотря на алхимическую пропитку, но передаточные цепи вроде бы еще не совсем проржавели.
— Угу, — мрачно подтвердил его брат. — Зато есть много, очень много бронестали, а также порядком других деталей. Конечно, большинство из них на мой взгляд излишне громоздки, но кое-что использоваться можно. Главное раздолбать те узлы, куда они вставлены, не вызвав деформации нужных запчастей.
— Итого, что бы мы не делали, ему или им будет нечем обстрелять противника и придется бросаться сразу в ближний бой, — подытожила я. — Ладно, есть идеи из чего будем делать лезвия?
— Можно попробовать сделать что-нибудь вроде парового пулемета, стреляющего болтами или гайками, — эльфы хронически не переносили идей о возможной рукопашной и Лаэла исключением из этого правила не была. — Или соорудить баллисту.
— Слишком громоздко и хрупко, — возразил ей напарник. — Из-за недостатка материалов придется импровизировать с рунами, но этого явно недостаточно. Один хороший удар и наше творение останется без оружия.
— Все равно не хочу бросаться с мечом наперевес, скажем, на винтовку, — упорно стояла на своем городская дочь лесов. — И своих помощников на такое отправлять не желаю, пусть они даже и не живые. Мы же не сможем незаметно таскать с собой армию, так что придется озаботиться чем-то, способным пережить обстрел или хотя бы ответить на него адекватно.
— Можно попробовать сделать несколько типов големов, — подумав, внесла предложение я. — Скажем, соберем три-четыре хорошо бронированных и быстрых для быстрого боя и парочку медленных, но способных чем-нибудь запулить во врага.
— Комбинации рун, способные навести снаряд на цель, изучают на последнем курсе, — засомневался Гроткар.
— Не проблема, — уверил брата второй гном. — Воспользуемся старым проверенным методом. Будем палить не в саму цель, а куда-то в ее строну, но целым облаком снарядов. Уж что-что, а шрапнель мы точно изготовим.
Рассматривая на громоздящиеся кучи барахла, по другому извлеченное из трофейных големов назвать было трудно, я все пыталась поймать за хвост ускользающую от меня мысль. А поймав, неожиданно даже для себя, звонко засмеялась, разгоняя мрачную атмосферу помещения и моментально прервав многоумные выкладки собравшихся теоретиков современных методов ведения боевых действий. Бросив взгляд на потрясенно застывших гномов и эльфийку, я весело подмигнула друзьям и с легчайшей ехидцей в голосе спросила:
— Вы что решили что мы реинкарнация священного воинства последнего императора? Или по извечной гномской привычке — бьем всех кто под руку попадется? Тоньше надо быть тоньше! Ну ты то Лаэла… Я понимаю — от этих двух милитаризмом заразилась, но вот я куда смотрела? Ну скажите мне как разумные существа разумному — мы что собираемся единолично перестрелять всех сторожащих нас убийц? — Взгляд который пришлось бросить при этих словах на братьев обычно применялся мной для низвержения ну совсем уж недалеких ухажеров, но в этом случае сработал тоже хорошо. — Великолепно! Просто великолепно — прорываться с тяжелой осадной техникой и самопальными пехотными големами через всю центральную провинцию… А в конце пути или бросать все это богатство или арендовать пару вагонов для перевозки. Господа — не кажется ли вам, что мы немного заигрались?
— Хирда много не бывает, — Гроткар с тоской посмотрел на груды железа, заполняющие ангар. Хозяйственная натура гнома явно жаждала забрать все это добро с собой. Самовывозом. — Да и потом, не слишком уж и безопасны ваши так называемые человеческие земли, особенно на удалении от столицы с ее древними магами, способными вывести почти любую неприятность не выходя из заклинательной залы. Города еще туда-сюда, окромя трущоб, а вот если выйти из них, то тогда держись. Твари, что из лабораторий некромантов сбежали и размножились, волки, рыси, а если к болотам приблизиться, то на гоблинов или гидру нарваться можно. Да и потом, где в провинции кончаются власти и начинаются бандиты не один эльфийский предсказатель не скажет.
— В словах Клер есть рациональное зерно, — не поддержал его брат. — Будь мы в ее родном городке, то да, имело бы смысл сделать небольшую армию. Там ей и дело найдется и до нее дела никому не будет, если, конечно, големы на чей-нибудь огород не забредут, поломав забор к каменной матери. Но пересечь с большим отрядом боевых механизмов через всю страну нам действительно никто не даст. Да и пользы от него в случае, к примеру, снайперской засады или заминированного вагона не будет. Нужно делать что-нибудь компактное и не вызывающее больших подозрений, чтобы те, кто за нами следит не стали прибегать к таким экзотическим средствам, а попробовали банально пристрелить нас, маскируясь под обычных грабителей. Предлагаю каждому сделать самодвижущийся чемодан. С бомбою.
— Бомбой?! — Панический возглас эльфийки был понятен любому, кто хоть немного общался с ушастым племенем и знал их просто таки патологическое отвращение к любым особо громким звукам, а уж в особенности к взрывам. Излишне чувствительный слух это одновременно и подспорье в ремесле следопыта или шпиона, но и очень большое неудобство. Во всяком случае, первое заклинание которое учат эльфийские боевые маги это как ни странно не огненный шар или ледяное копье, а обычнейшая сфера безмолвия. В ином случае, особенно после изобретения подгорными коротышками пороха, эльфы бы падали на поле боя просто пачками от первого же взрыва пяти, а то и десяти дюймового снаряда. Страсть к большим калибрам у гномов просто парадоксальна и давно уже вошла в кучу поговорок и анекдотов. Да взять хотя бы моего любимого папочку и периодически подсовываемые мне «пистолетики» калибра «палец влезает и еще место остается». Причем, хочу заметить, палец папин. Моих в это жерло можно напихать… В общем — много.
— Так! Никаких бомб! Иначе, клянусь мировым древом, я вас сама нашинкую на удобрения! — Ласковый голосок Лаэлы, первоначально поддавшейся панике и теперь злящейся и на себя и на этих чертовых гномов экспериментаторов, прошелся по ушам присутствующих как самое мелкое наждачное полотно или например акулья кожа, вроде бы гладкая на вид — но вот попробуйте провести по нему рукой. — Еще раз повторяю, никаких бомб. И вообще, мирно грузимся на поезд и едем до пункта назначения, не привлекая внимания.
— Как так?! — Вопрос, который задал Гроткар, заинтриговал не только его брата, но и мою персону тоже. Интересно, как это мы так спокойно грузимся под прицелами и взглядами толпы возможных убийц и не привлекаем при этом ничьего внимания? Бред какой-то получается?
В ответ на вопрос гнома Лаэла подошла ко мне и, окинув мою фигуру оценивающим взглядом, произнесла:
— Думаю получится… а пару чемоданов и форму возьмем у горе командира — думаю он нам за все это должен. — В подтверждение своих слов эльфийка обвела помещение забитое големами в различной степени разобранности и задумчиво подергала себя за выбившийся из прически локон.
Глава 8
На практически пустом перроне можно сказать что в гордом одиночестве стояло двое младших офицеров со знаками магов-големостроителей весьма миловидной для мужчин наружности. Тонкие линии черт лица, стройные фигуры, гладкая до невозможности кожа без следов даже малейшего дефекта или грязи и, кажется даже немного косметики. Впрочем, особого внимания они не привлекали, спускающиеся до плеч светлые волосы и высовывающиеся из под них длинные уши с головой выдавали чистокровных светлых эльфов, анекдоты о женоподобности которых уже лет пятьсот как считались устаревшими.
Тем более, что рассказывать их приходилось в помещениях без окон, откуда после произнесения шутки выходить не рекомендовалось. Долгоживущие лучники слух имели чуткий, нрав гордый, а память долгую. Куда больше внимания, чем сами армейские волшебники привлекали их чемоданы, громадные оббитые железом и украшенные рунами чудовища на колесиках, которые, очевидно, могли катиться за хозяевами сами и, пожалуй, без всяких чар позволяли спрятать в себя все, за исключением особо габаритной мебели, вроде комодов.
На практически пустом перроне можно сказать что в гордом одиночестве стояло двое младших офицеров со знаками магов-големостроителей весьма миловидной для мужчин наружности. Тонкие линии черт лица, стройные фигуры, гладкая до невозможности кожа без следов даже малейшего дефекта или грязи и, кажется даже немного косметики. Впрочем, особого внимания они не привлекали, спускающиеся до плеч светлые волосы и высовывающиеся из под них длинные уши с головой выдавали чистокровных светлых эльфов, анекдоты о женоподобности которых уже лет пятьсот как считались устаревшими.
Тем более, что рассказывать их приходилось в помещениях без окон, откуда после произнесения шутки выходить не рекомендовалось. Долгоживущие лучники слух имели чуткий, нрав гордый, а память долгую. Куда больше внимания, чем сами армейские волшебники привлекали их чемоданы, громадные оббитые железом и украшенные рунами чудовища на колесиках, которые, очевидно, могли катиться за хозяевами сами и, пожалуй, без всяких чар позволяли спрятать в себя все, за исключением особо габаритной мебели, вроде комодов.
Сдвинуть с места без магии подобный груз решился бы только тролль. Видимо, офицеры куда-то переезжали по делам службы, а потому решили взять с собой из своих старых жилищ все. Совсем все. Ну, может за исключением кроватей, дверей и каминов. Редкие любопытствующие могли заметить, что и сейчас зачарованные чемоданы слегка подрагивают. А стой они внутри сферы безмолвия, которую незаметно от окружающих сплел один из магов, то услышали бы, что эти гробницы для вещей еще и ругаются. Репертуар чемоданов внушал легкое почтение к мастерству гномьих умельцев, ибо изъясняться эти непревзойденные артефакты предпочитали на языке подгорного народа, выдавая свое происхождение с головой. Впрочем, имели место некоторые вкрапления эльфийского, человеческого, орочьего и даже трольего непечатного лексикона. Видимо производство было смешанным.
— Грхмз! Даш габразук им! Кружева эти! Да чтоб их сводом прихлопнуло!
Бурчание было довольно нудным и не содержало особой экспрессии и новизны чувств. Видимо безграничная выдержка магического разума големной конструкции хоть и подвергалась сложному испытанию, но пока еще присутствовала. Впрочем, примеров в истории, которые рассказывали бы о сошедших с ума разумных артефактах, было не особенно много. В основном это происходило в так называемых пятнах хаоса или как их еще называют — местах дикой магии. Да и то после многолетнего воздействия. А вот описываемая народной молвой знаменитая Мермонская резня двухсотлетней давности, когда сошедший с ума разведывательный прыгун буквально распотрошил руководство пятой бригады — скорее всего, была великолепно проведенной диверсией. Скорее всего — так как ни живых свидетелей, ни самого прыгуна не осталось, так как Мермонское нагорье уже через день было просто перепахано Дланью Ишала, которую применили эльфийские архимаги. К слову, заклинание такого уровня было потрачено практически впустую, так как войска королевства были перегруппированы еще сутки назад.
Впрочем, возможных ценителей ругани и просто слушателей эксцентричное поведение чемодана все равно бы не особенно тревожило. Ведь все давно знают, что в головах остроухих различных тараканов больше чем волос на голове. То есть — в принципе психических отклонений у эльфей не больше чем у других разумных рас, но за длительную многовековую жизнь ушастые умудряются иногда набирать довольно внушительные коллекции оных, начиная с вроде бы безопасной для окружающих клаустрофобии заканчивая… Много чем короче заканчивая.
Так что, ну ругается у ушастого чемодан — может ему это нравится и его это успокаивает. Посторонним в это дело лучше не лезть.
Примерно с такими мыслями проводник подошедшего поезда сопроводил взглядом переваливающуюся на колесиках кладь, медленно заползающую в купе. Видимо из-за наводок больших объемов железа или из-за суперпозиции с чарами силовых пологов сфера безмолвия дала небольшой сбой, повлекший за собой чрезмерно вежливое внимание обслуживающего персонала. Ибо на вид эльфята вроде молодые, а так — чем властелин Бездны не шутит. Лучше поберечься.
Заправив тендер водой и хорошим Трацским антрацитом, благо поставки оного на угольные склады северо-западной железной дороги были давным-давно отлажены, состав неспешно тронулся, с каждой минутой все дальше и дальше удаляясь от неприметного полустанка разместившегося где-то в предгорьях Клачских гор.
— А мне идет, — я с интересом рассматривала свое отражение в маленьком зеркальце. И увиденное не вызвало чувства внутреннего противоречия, которое возникало в голове почти всякий раз при промеривании новой одежды, подобающей благородной леди. Сделано удобно, нигде не жмет, двигаться не мешает и, совершенно очевидно, пошито в том числе и в расчете на ношение наплечной кобуры. — Лаэла, ты же в моде как коренная столичная жительница должна хорошо разбираться, скажи, а не планируется создать для женщин одежду на подобии мужской униформы, а?
— Даргаш бадук Кузум! — ближний ко мне чемодан от негодования аж подпрыгнул. — Бабы!!! Да что бы вы провалились все со своими тряпками, шмотками и бельем!!!И столько чувств было в таком знакомом голосе, что услышь его эмпат, лишился бы враз перегоревшего дара на месте.
— Молчать, поклажа! — хихикнула эльфийка, которую сложившаяся ситуация ужасно забавляла. Меня, впрочем, тоже. — Да, кажется теперь мне будет что рассказать родственницам о отношениях с мужчинами вообще и с гномами в частности. Чего-чего, а в сумочке их еще никто на моей памяти не носил.
— Вот заряжу картечницу солью, — злобно пригрозил голос Торката из чемодана. — Вылезу, да как выстрелю! Вперед поезда на следующую станцию прибежите!
— Чего тебе там не нравится? — постоянное бурчание подгорных жителей, спрятанных от посторонних глаз в собранные при помощи их же самих големов, начало действовать мне на нервы. — Тепло, темно и в руках оружие имеется. Для полноты картины гномьего рая только пива не хватает.
— Как раз оно то у меня есть, — напарник понимать намеки и замолкнуть явно не спешил. Впрочем, его народ по степени чуткости и понимания проигрывал только голодным троллям. — Вот только на него и на меня постоянно с верхней полки падают чьи-то трусы! Клер, ну вот как можно быть такой безрукой? Даже пьяный гоблин смог бы упаковать поклажу лучше!
— Так сделай это, — признаться честно, судьба нижнего белья, к которому прикасались посторонние, не особо меня волновала. Возможные отношения между нами умерли, не успев начаться. Во-первых, братьям до поры полового созревания еще лет сорок, во-вторых, с точки зрения гномов я под определение красивой женщины не попаду, пока не обзаведусь окружностями в нужных местах, размером с их головы, ну и, в-третьих, к парням, тем более вечно бородатым, организм пока ни малейшей тяги не испытывал. — Или под ноги запихай.
— Не могу, — последовал ответ. — Внизу уже места нет. Все забито твоими платьями, которые едва не погребли меня под собой на первой же кочке! И выпрямиться, чтобы сделать все как надо, в этом гробу на колесиках не получается!
— Хватит препираться! — тихонько прикрикнул Гроткар из своего убежища. — Услышат же! Заклятие, которое наложила Лаэла не всемогуще, а чужие уши от нас всего лишь через стенку!
— Именно, — поддакнула ему девушка, после чего, немного подумав, наконец дала мне ответ насчет моды и ее течений. — Знаешь, ничего похожего ни у кого из известных мне кутюрье даже в проекте нет. Да и потом, такая одежда пойдет тебе только с этим париком и накладными ушами, а натуральные волосы враз испортят картину. Хотя их конечно можно и довести до нужной кондиции…
Поезд ехал, мы с Лаэлой болтали о том, о сем, не спеша впрочем, снимать грим, так искусно нанесенный урожденной шпионкой, а из передвижных убежищ подгорного народа доносилось похрапывание, гасить которое чарами было едва ли не сложнее, чем артиллерийскую канонаду. И тут неожиданно вагон тряхнуло. Затем еще раз. Откуда-то спереди, может быть даже из района самого паровоза, донесся душераздирающий скрип металла и пронзительные, но быстро оборвавшиеся крики.
Впрочем, шипение пара смешанное с каким-то странным присвистом, тоже не добавляло оптимизма. Особенно при осознании того что всю эту какофонию со звуками обычного поезда не роднило ровным словом ничего. Да и перестук колес на стыках рельс стал подозрительно замедляться, наводя на уж очень неприличные мысли. Которые не приминули подтвердиться первым же выстрелом, звук которого донесся до нашего купе. Причем стреляли из чего-то серьезного. Моментально прекратившееся похрапывание, мгновение разнообразных грюков и пощелкиваний и на свет из узких темниц чемоданов появились два злых и невыспавшихся гнома, от которых вдобавок еще и тянуло Тильским темным, если меня не обманывает натренированный совместным проживанием с папочкой нос. Перевязанный патронташем с масляно поблескивающими донышками латунных гильз калибра эдак четвертого, а может и второго, Торкат направил свою двустволку в проем входной двери и срывающимся голосом спросил: