— Так, у нашей клыкастой красавицы глаза опять на мокром месте, — заметил очевидное Торкат. — Ладно, Клер, не плачь, есть у меня идея. Жутко противоправная, конечно, но…
— Наверное, мне лучше этого не знать, — решил полуэльф. — Пойду ка я на чердаке пороюсь, там вроде бы лежало кое-что, способное вам пригодиться.
Промокнув извлеченным из кармашка платочком находящиеся на мокром месте глаза, произнесла уже в спину уходящему хозяину, чувствуя как лицу становиться подозрительно жарко:
— Большое спасибо…
Обернувшийся в ответ полуэльф улыбнулся мягкой всепонимающей улыбкой и исчезая в дверном проеме прошептал как будто бы для себя:
— Да не за что девочка моя…
Стоило гостеприимному хозяину только покинуть наше честное собрание, как из глубоких кожаных объятий кресла высунулась лучащаяся любопытством головка Лаэлы. И если бы я не была уверена, что вампиры были только в моем роду, то думаю я бы вздрогнула. Уж очень яростный огонь горел во взгляде нашей подруги:
— Так! Не знаю как вам, но мне просто жизненно необходимо знать некоторые вещи. Клер — как ты выжила? И Кто или что ты такое?
— Гроткар, наш гостеприимный хозяин ушел? — спросила я гнома, который находился ближе всего к двери.
— Угу, даже дверь за собой закрыл, по лестнице поднявшись — кивнул он и с удивлением уставился на эльфийку. — А что не так? Она же берсерк. Они даже смертельные раны без проблем игнорируют.
— В легендах, — процедила Лаэла. — А в жизни они от них умирают. Правда, не сразу. Но пережить простреленную, да еще и неоднократно, грудь, а потом и бегать с ней, будто это всего лишь царапины, не способны даже они. Я повторюсь, Клер, что ты такое? Не человек точно. И не полугном. Пусть даже с толикой демонской крови. Или… ее у тебя в жилах слишком много? Процентов этак сто. Но как ты тогда попала в наш мир?! Если давно, то почему тебя узнал так называемый отец, а если недавно, то где тогда настоящая Клер Дербас? Может, тот пожар был сделан специально, чтобы скрыть улики и не дать заметить подмену?!
Опа, а откуда у нее в руке револьвер? И целится то она, что характерно, прямо между глаз. Впрочем, видно, что эльфийка не уверена, стоит ли ей стрелять или нет. А может быть, не знает, поможет ли простой кусочек свинца против сидящего в кресле существа. Впрочем, оно само тоже не уверено в его действии, но проверять что-то не хочет.
— Ты немного не угадала, — ну что ж, пожалуй, сохранить тайну все равно не удастся. Вариантов, которые могли бы объяснить замеченные моими друзьями странности слишком мало и к правильному они и сами придут рано или поздно. — Я действительно та Клер, которую вы все знаете, и являюсь настоящей дочерью своих родителей. Полугнома и вампирши. Сначала она не поняла, потом не поверила, а потом испугалась.
— Мертвецы живы! — да уж, эльфы долгоживущий народ и от Эпохи Смерти их отделяет меньше всего поколений. А потому-то у Лаэлы волосы встали дыбом, видимо она уже видела как наяву восставших из могил ночных кровопийц и личей, снова превращающих все народы мира в своих рабов, а братья гномы лишь пороняли из своих ртов сигареты от удивления.
— Гырхд гра дабарук! — познания в кобольдьем у эльфийки были поболе моих. Во всяком случае, ругнуться мохнозадой задницей я бы точно не смогла. Просто бы не сформулировала столь чудовищную словесную конструкцию. — Но это все равно не объясняет, как ты выжила после простреленного как минимум дважды сердца! Я же сама видела!
Состояние Лаэлы плавно приближалось к отметке «Неконтролируемая истерика» и если бы не Гроткар, вклинившийся в разговор своим баском, это бы и случилось.
— Да не было там простреленного сердца. Я ж ее сам перебинтовывал. Когда ты на братце вислялась, после двери той. У Клер только плечо прострелено да тирком пара пуль по левой стороне груди прошли. Как раз между рукой и ребрами. Мяса конечно вырвали — не без того. Да и крови там было много. Просто в том балахоне в котором она была дырки на выходе ну прямо как — тут гном немного запнулся, подбирая сравнение и продолжил — ну как у фокусника короче. Да и пукалка эта — Гроткар извлек откуда-то из недр новенького кафтана, подогнанного для него Элефиалем, знакомый мне до дрожи револьвер с несуразно толстым стволом — тот самый из которого в меня стрелял охранник. — Вот сами посмотрите, что бывает если хорошую придумку употребить через одно место. Взяли наш глушитель, а он да будет известно — предназначался только для остроконечных оболочечных винтовочных патронов, и присобачили на револьвер. Мало того что на «Тромс и сыновья» у которых как известно все через одно место изготовлено, так эта модель еще и с безоболочечными мягкими тупоконечными пулями. И какую точность и убойность они хотели после этого получить? Пукалка короче — что с нее взять. Думаю даже кузнечный фартук из толстой кожи с десяти шагов не пробьет — если попадет конечно.
— Ты не врешь? — я встала из кресла и, отодвинув впавшую в состояние ступора Лаэлу, отобрала у него пистолет и внимательно изучила. Осмотр дал немногое, но клеймо фирмы, названной гномом, действительно имелось. А для проверки характеристик оружия надо бы устроить стрельбы. Но некогда.
— Нет, — могу поклясться в каждом слове, — хмыкнул подгорный житель. — А ты?
— С этим сложнее, — честно призналась я. — Если честно, я долго считала себя обычным квартероном, да и отец тоже придерживался того же мнения, пока его дочурка не загрызла гоблинодава вместе с хозяином. Так что, скорее всего, ты действительно проучился целый курс бок о бок с дампиром.
— Клер, — эльфийка, наконец, отмерла. — Такими вещами как возвращение мертвых не шутят!
— Я серьезна, как гном банкир при оглашении процентов по кредиту! — огрызнулась я. — Моя мать считается талантливейшим некромантом мира, прошлое которого покрыто мраком, а у ее дочери имеется физическая сила не меньшая чем у огра, магический дар темной направленности и вдобавок время от времени вырастают непредусмотренные природой людей и гномов детали! Кровь же для меня стимулятор. Приятный на вкус.
— Но… но ведь вампиры вымерли! — на Лаэлу было жалко смотреть. — И ты просто не можешь им быть! Ты не чудовище!
— Они вообще-то и так были не совсем живыми, — буркнула я. — И я полукровка. Молодая, слабая, подкинутая отцу в возрасте двух лет и к тому же какая-то странная.
— Да уж, возлюби меня камень, — пробормотал ошарашенный признанием напарницы Торкат. — Ситуация. Но если вампиры еще существуют, то почему живые еще не работают кормом?
— Я не знаю, — мое признание, кажется, друзей не слишком успокоило. — Отец думал, что Эпоху Смерти удалось пережить всего одной особи. Моей маме. Был у них способ спастись, достаточно сильные кровопийцы умели залегать в сон, похожий на смерть.
— Слышала что-то такое, — согласилась Лаэла. — Но ведь они умирают сразу же как просыпаются! А значит ты не дампир!
— А? Ну да, — глубоко задумался о чем-то Торкат. — Слушай, Клер, а та фляжка с кровью, которую ты якобы использовала для магии… ее тебе надолго хватало? И сколько там было то? В ней же свернутое пространство имелось, я прав?
— Периодических приступов жажды у меня нет, — странно, но это действительно так. Даже сейчас, когда организм изранен, к шеям окружающих примериваться не тянет. И почему-то очень хочется шоколадку. — Или почти нет. Те охранники, которых я растерзала, не в счет, после трех дней голодовки и побоев любой озвереет. Так что ты придумал?
— Да паровоз угнать и все дела, — махнул рукой гном. — Без вагонов, зачем они нам, разве что припасы в них для тебя согнать? Какие-то полудикие орки справились, а мы чем хуже?
Дальнейшее обсуждение было прервано стуком в дверь и появлением хозяина дома нагруженного большим свертком с чем-то загадочно позвякивающим.
— Не помешал? — Элефиаль лек Бри с натугой доволок сверток до журнального столика и аккуратно, стараясь не повредить полировку, опустил на него принесенное. — Вот! Разбирайте, может что-нибудь пригодится.
Первой профессиональное любопытство проснулось у Лаэлы, видимо все-таки предрасположенность к добыче информации в семействе нашей остроухой подруги передается даже детям в грудничковом возрасте. Так сказать — издержки профессии, или призвания — с какой стороны смотреть.
В свертке из кожи, щедро изгвазданном изнутри оружейным маслом, запах которого ворвался в комнату сразу же как только полуэльф переступил порог, находилось сущее богатство. Правда с точки зрения антиквара. Причем не всякого, а только занимающегося старинным оружием, в том числе и холодным. При виде всего этого, что поблескивало влажными отблесками щедро умасленной стали и потемневшего от старости дерева лично у меня чуть ли не отвисла челюсть. Но остатки образования, а самое главное воспоминания о твердой и такой болючей линейке мадам Жюли, которой она наказывала ведущих себя непотребно молодых леди, заставили меня сдержаться и только лишь многозначительно приподнять левую бровь, устремив заинтересованный взгляд на внезапно покрасневшего портного.
— Дядюшка Элефиаль, не ответите на один интересующий меня вопрос? — за тон с которым я произнесла эту речь, можно было бы сказать спасибо нескольким вещам: моей выдержке, линейке мадам Жюли и охватившей меня буквально минуту назад жуткой зубной боли. — Либо население нашего городка и я в том числе чего-то не знаем про вас. Либо — я просто теряюсь в догадках.
Обведя рукой заваленный огнестрелом и различными кровопускающими железками стол, полуэльф немного помялся и чуточку стыдливо произнес:
— Для того чтобы ответить мне надо уточнить — Клер вы рассказали историю нашего городка вашим друзьям?
— Отож — Бас Торката уже по уши зарывшегося в сваленное богатство звучал немного неразборчиво и под аккомпанемент позвякивания и пощелкивания.
— Так вот, с оплатой моих работ у некоторых жителей, особенно у старателей часто возникали проблемы, поэтому оплату за творения моих рук часто приходилось получать самородками, золотым песком или вот этими вот инструментами смерти. Сейчас конечно же я это не практикую и эти запасы остались еще с тех времен, но в меру своего умения я постарался хранить их в достойных условиях. Вот например великолепнейшее приобретение которое как я думаю безусловно понравится перворожденной леди. — С этими словами хозяин протянул Лаэле старинный эльфийский лук «дальнего поля» украшенный перламутровыми вставками и растительным орнаментом. В комплекте к нему шел наполненный стрелами колчан, суда по шелковой намотке задников стрел и украшающих их разноцветных колечек идентификаторов, заполненный отнюдь не простыми стрелами.
Выражения лица эльфийки, а в следующий момент и портного, когда оная эльфийка отшатнулась от подарка как демон от святых мощей, было достойно увековечивания на пластинке новомодного фотографического аппарата. Ну откуда нашему любезному хозяину было знать о крайней нелюбви нашей подруги именно к лукам? Лаэлу легче было встретить на стрельбище с чем-то гаубицеподобным, чем с национально эльфийским, как она высказывалась «прутом для отгоняния коров». Тем более с вот такой вот дурындой «дальнего поля», которая вообще-то предназначалась, в те времена когда стояла на вооружении, а это было примерно тройку столетий назад, для сверхдальней залповой стрельбы по плотным рядам противника спецбоеприпасами. Да и ростом этот антиквариат был на пару голов выше нашей эльфийки.
Так что испуганно пискнув, Лаэла чуть ли не бросилась к столику и подхватила с него, правда с трудом, мрачно блеснувший вороненым шестигранным стволом дульнозарядный капсульный штуцер выделки сулимского оружейного арсенала. В позапрошлой войне именно их называли, причем вполне справедливо, убийцами магов. Ибо их полудюймовая пуля с сердечником из замагиченного льда пробивала магические щиты и находящиеся за ними хрупкие тела на расстоянии более чем восьмисот ярдов.
Вцепившись в него обеими лапками и гордо вскинув подбородок, эльфийка всем своим видом показывала, что она уже вооружилась и больше ничего из антиквариата ей можно не предлагать.
— Мда, — Гроткар с интересом рассматривал выуженный из груды оружия маленький метательный молот, вышедший вне всяких сомнений из рук подгорного народа и предназначенный для них же. Резьба, покрывающая его, выглядела странно смазанной, будто она побывала в доменной печи или дыхании дракона, которые после Эпохи Смерти встречались чуть чаще, чем раз в столетие. — Знаю я ребят, которые за эти вещички без разговоров отвалят золотых этак тысячу и продадут как минимум вдвое дороже. Адресок дать?
— Не надо, — покачал головой портной. — Не такие уж это и большие деньги для меня. Да и мало ли, вдруг еще пригодиться. А вы, мисс Клер, почему ничего не берете?
— У меня что-то вдруг после хорошей еды зубы разнылись, — сказала правду я, языком ощупывая частично сколовшийся во время недавних побоев резец. От легких прикосновений он шатался, причем, весьма ощутимо и, кажется, собирался вот-вот выпасть. Боль была, но легкая и какая-то странная, необычная, побуждающая трогать пострадавшую в борьбе с преступным правосудием косточку еще и еще.
— Наверное, нельзя было блюда такими горячим подавать, — всполошился полуэльф. — Подождите немного, где-то у меня были… Чем именно собирался лечить меня полуэльф, я не узнала, потому как злополучная проблема слетела со своего постамента и начала болтаться на очень тоненькой ниточке. Во всяком случае, оборвать ее одним языком, без помощи рук, оказалось очень просто.
— Клер? — заинтересованно уставился на Торкат, распихавший по карманам штук пять однозарядных кремневых пистолетов и теперь пытающийся приладить за спину длинный тонкий мушкет на слишком длинном для его коренастой фигуры ремне.
— Я в порядке, — зуб оказался выплюнут и спрятан в карман одежды. Потом выкину куда-нибудь в реку, если часть тела попадет в руки какого-нибудь мага, ищущего беглецов то он сможет сделать из нее первоклассный поисковый амулет. Кровь или там волосы в этом плане уступают костям на порядок. Десна практически мгновенно перестала кровоточить и в ней нащупывалось что-то острое. Осколок остался? Странно, но попытки его достать, ни к чему не привели. Ладно, потом найду профессионала или дождусь пока сам выпадет. — И я возьму вот этот четырехствольный пистоль. Конструкция у него знакомая, в меня из такого один раз уже стреляли. И, наверное, вот эти два зачарованных кинжала.
— Это хоббитский рунный меч нож и рыцарская мизекордия, — поправил меня Гроткар. — И она по идее не содержит магии.
— Да? — холодное оружие вообще-то не моя стихия, но увиденные образцы меня заинтересовали. Особенно последний. На нем определенно чувствовалось темная аура, которая почти выдохлась от времени, которое прошло со времен последнего убийства, но все равно могла сильно попортить кровь тому, кто получит рану этим лезвием. — А ты точно уверен? Просто от него так смердит злом, словно это жертвенный нож какого-то кровавого культа.
— Значит, металл сильно напитался эманациями смерти, когда им дорезали раненных, — решил кузнец рун. — Вот только сколько же жизней он тогда оборвал? Тысячу? Две?
— Не важно, — решила я, запрятав оружие в рукав выданной полуэльфом одежды. — Добирайте, что понравиться и пойдем. А то на поезд опоздаем.
Пока мы пререкались с Гроткаром, его братик мелодично звякал железками, щедро разложенными по поверхности стола и стоило нам только закончить, развернулся в нашу сторону, сверкая уж совсем нереальной улыбкой, больше подходившей какому-нибудь маньяку. Впрочем, бросив взгляд на то что он держал в руках, лично я для себя моментально получила подтверждение некоторым мыслям которые у меня возникли еще в глубоком детстве — Все гномы извращенцы с парадоксальной страстью к большим калибрам! Видимо это из-за небольшого роста. Расовый комплекс так сказать. Иначе чем еще можно объяснить совершенно идиотский оскал Торката поверх практически двухдюймового ствола ручной бомбарды времен (да демоны знают каких времен — я о таком только в летописях читала) с ФИТИЛЬНЫМ замком! Точно знаю что вот такие вот монстры применялись при осаде городов и штурме укреплений. Ну и в морских сражениях тоже. Только вот стрелков из этих монстров боялись даже свои, а чужие в основном не брали в плен и предпочитали убивать на месте. Уж слишком калибр был подходящий для пуляния различными срабатывающими при попадании одноразовыми амулетами, зачастую довольно мерзкими. Амулетов гном в куче оружия не нашел, но вот удобную перевязь с множеством деревянных емкостей с порохом и сумкой для дроби и пыжей он на себя уже нацепил.
Посмотрев в сторону братца Гроткар поудобнее перехватил облюбованный метательный молот и многозначительно похлопал по спрятанному во внутренний карман камзола бесшумному револьверу:
— Мне хватит!
Попрощавшись с радушным хозяином и так и не отбившись от всученного мне небольшого кошелька, довольно подозрительного веса мы скрываясь в полумраке начинающегося за домом Элефиаля переулка двинулись в сторону вокзала. До которого между прочим было довольно долго красться, стараясь не попадаться в редкие конусы света от газовых фонарей и марево самодельных деревенских магических огоньков, вывешенных перед домами победнее.
Вокзал поприветствовал нас тишиной и пустотой. Нет — конечно некоторые признаки жизни присутствовали — например горел свет в каморке обходчика и по совместительству сторожа. Вдобавок из одного из ангаров раздавалось неровное блеклое сияние. И все… даже сиротливо оставленные на рельсах вагоны, выглядящие особенно несчастно без своего железного коня, казались наполненными квинтэссенцией одиночества и пустоты.
— И где паровоз? — Шепот Лаэлы заставил начинающих железнодорожных грабителей вздрогнуть почище чем от выстрела.