Вслед за Пеликан-Айлендом были созданы и другие национальные заказники, послужившие основой нашей нынешней широкой системы национальных заказников. В 1905 году в штате Оклахома был создан лесной и охотничий резерват Уичито (который теперь называется заказником Уичито-Маунтинз), а в 1908 году — Национальный бизоний резерват в штате Монтана.
Дело сохранения дикой природы продолжало развиваться и укрепляться все второе десятилетие XX века. В 1911 году Соединенные Штаты, Англия, Россия и Япония подписали соглашение о контроле над промыслом котиков и каланов в северной части Тихого океана. Пять лет спустя было заключено еще одно важное соглашение, на этот раз с Англией, — о защите перелетных птиц на территории Канады и Соединенных Штатов. И после многолетней борьбы всякая торговля перьями была наконец запрещена.
Таким образом, сторонники сохранения дикой природы добились значительных успехов и благодаря их усилиям было спасено немало зверей и птиц, которые уже находились под угрозой вымирания.
Бобр (Castor canadensis)Пожалуй, ни одно животное не способствовало исследованию и заселению Северной Америки в такой степени, как бобр. Его густой бархатистый мех, который шел на изготовление касторовых[4] шляп, ценился очень высоко. Этот долговечный, удобный и красивый головной убор был в большой моде по всей Европе в период колонизации Америки.
Первые поселенцы в Новой Англии находили многочисленные бобровые плотины буквально на всех речках и ручьях. Уильям Брэдфорд в своей «Истории Плимутской плантации» упоминает, что между 1631 и 1636 годами из колонии на нескольких кораблях было отправлено в Старый Свет около 12 500 фунтов бобровых шкур общей стоимостью около 10 тысяч фунтов стерлингов. Голландцы в Новом Амстердаме не отставали в этом отношении от своих более северных соседей.
В Канаде французы, отправляясь во все стороны по неисследованным речкам, ловили бобров сами или выменивали их шкуры у индейских охотников. Они устроили торговые фактории в Квебеке, Детройте, Макинаке и во многих других удобных местах, ведя очень выгодную торговлю этим ценным мехом. И мощную пушную Компанию Гудзонова залива Англия учредила в значительной степени для той же цели. В те времена бобровый мех нередко с успехом заменял в торговых сделках звонкую монету. Двенадцать бобровых шкур составляли цену хорошего ружья, за шесть шкур на фактории Компании можно было купить красное одеяло.
В 1800 году бобры, за которыми так долго и упорно охотились по всей восточной части континента, во многих областях уже почти исчезли. Но на западе их оставалось еще много. Льюис и Кларк убедились, что эта огромная новая территория «богаче бобрами и выдрами, чем любая другая страна в мире». Вполне понятно, что охотники на бобров не замедлили отправиться в эти благословенные края.
Опорой западных пушных компаний были закаленные трапперы; пренебрегая опасностью лишиться скальпа, который затем украсил бы пояс какого-нибудь индейского воина, они часами бродили по грудь в ледяной воде, расставляя и проверяя капканы в речках Скалистых гор. Но к 1840 году краткий период их благоденствия окончился. С одной стороны, Запад был теперь заселен куда больше, чем это им нравилось, а с другой — на смену касторовой шляпе в качестве эмблемы хорошо одетого человека уже шел шелковый цилиндр. В результате спрос на бобровые шкуры упал и каприз моды подарил бобру некоторую передышку.
И вовремя! Несколько веков интенсивной охоты тяжело сказались на численности бобров Северной Америки. В Пенсильвании пушистые строители плотин были почти совсем истреблены к 1865 году. В 1895 году во всем штате Нью-Йорк их, по самой оптимистической оценке, набралось бы не больше десятка. К этому времени бобр почти совсем исчез на востоке страны и быстро исчезал во многих западных штатах.
Наконец спохватившись, законодательные собрания многих штатов утвердили законы, устанавливавшие строго ограниченные сезоны ловли бобров, а также то количество шкур, которое разрешалось добывать каждому охотнику. Это был слишком ценный пушной зверь, чтобы позволить ему совсем вымереть. К тому же некоторые люди поняли, что бобровые плотины играют немаловажную роль в регулировании разливов. И вот очень медленно и постепенно бобр начал возвращаться во многие места, где его уже давно никто не видел.
Для ускорения этого процесса в последние годы применяется следующий метод: там, где бобры водятся в изобилии, избыточных животных отлавливают, а затем перевозят в сохранившиеся дикие уголки былого бобрового царства и там выпускают. В труднодоступные местности- например, в горы — их нередко доставляют на самолетах и спускают на парашютах в клетках, сконструированных так, что при ударе о землю дверца открывается. Эти программы переселения дали желаемые результаты, и в настоящее время бобры встречаются почти везде, где они обитали в прошлом, хотя, разумеется, далеко не в былом количестве.
Благодаря систематической охране и правильному контролю бобр пока остается с нами, сохраняя при этом промысловое значение. Только в 1966 году по всем Соединенным Штатам было добыто свыше 185 тысяч бобров. А самое главное, во время далеких лесных прогулок мы все еще можем, если нам повезет, полюбоваться на лесной речке или озерце бобровой плотиной и хатками. И наблюдая, как эти большие пушистые грызуны плавают в своем пруду слушая, как они с громким всплеском ударяют по воде плоским хвостом, мы на минуту можем вообразить себя трапперами, впервые проникшими в первобытную глушь.
Степной бизон (Bison bison bison)В те дни, когда шло освоение Дальнего Запада, одним из самых гордых и воинственных племен юго-западных равнин было племя индейцев киова. В своей книге «Американский бизон» Мартин Гарретсон приводит легенду о сотворении мира, которую индейцы киова рассказали старому трапперу в те далекие годы, когда по прериям еще бродили миллионные стада бизонов.
«В первый день Великий Дух посадил на берегу вод Дерево Великого Пути, возносившее свои ветви к небу. И по ним сошли вниз на землю все живые существа, а также мужчина и женщина киова, которые весь день гуляли по новому миру, а вечером вернулись к Дереву Великого Пути, и там они увидели бизонов, и Великий Дух спустился к ним и сказал: «Вот бизоны. Они будут давать вам пищу и одежду, но в тот день, когда вы увидите, что они исчезли с лица земли, знайте — конец киова близок и солнце закатится»».
Зловещее пророчество этой легенды оказалось даже слишком верным — и не только для киова, но и для команчей, шайеннов, сиу и всех других племен, живших в прериях. Эти «бизоньи» племена добывали себе все необходимое для жизни, следуя за стадами бизонов. Когда бизоны исчезли, мир индейцев прерий рухнул.
Индейцы ели мясо бизонов сырым и жареным, они вялили его впрок на зиму. Свои типи и одежду они изготовляли из бизоньей кожи, а мохнатые шкуры служили им постелями и коврами. Из рогов они делали половники, из костей — орудия и оружие. В дело шла буквально вся туша убитого животного.
До появления белых индейцы охотились на бизонов пешком и убивали их только стрелами и копьями. Иногда опытные охотники закутывались в бизоньи шкуры и так подкрадывались к стаду. Или же, если местность была подходящей, большая группа охотников окружала стадо и загоняла его к обрыву, так что обезумевшие от ужаса животные срывались вниз, сразу обеспечивая племя большим запасом мяса и шкур. Однако с прибытием испанцев у индейцев появились лошади. Теперь индейские всадники стремительным галопом врывались в гущу стада и без труда поражали стрелами намеченное животное.
Вероятно, первыми европейцами, увидевшими американского бизона, были Кортес и его бледнолицые конкистадоры. Когда в 1521 году они захватили столицу ацтеков, то, согласно преданию, побывали в зверинце Монтесумы, их верховного правителя, и описали все, что там увидели: «Мексиканский бык, удивительно сложенный из самых разных животных. У него кривые плечи и горб на спине, как у верблюда… его шея покрыта гривой, как у льва. Копыта у него раздвоены, а на голове рога, как у быка, на которого он походит свирепостью не менее, чем силой и быстротой».
Затем испанцы, добравшись до юго-западных равнин, увидели бизонов на свободе и были поражены их многочисленностью. А ведь они видели лишь ничтожную часть всей популяции. В ту эпоху не менее 60 миллионов этих могучих животных бродило по континенту от северной Мексики до центральной Канады и от Скалистых гор почти до самых берегов Атлантического океана.
За бизонами следовали не только индейцы, но и стаи волков, добычей которых становились отбившиеся от стада телята или больные и старые животные. Зимние бураны взимали со стад немалую дань, как и засухи, эпидемии и весенние разливы, когда бизоны массами тонули, пытаясь переплыть вздувшуюся реку. Но, несмотря на все эти потери, число бизонов не убывало.
Положение изменилось после окончания войны Севера с Югом, когда на запад потянулись караваны эмигрантов. Бескрайние прерии начали очень быстро покрываться селениями, и их наводнили искатели счастья всех мастей. И повсюду, где появлялись эти пришельцы, они стреляли бизонов — из-за мяса и шкур, для себя и на продажу, а то и просто забавы ради. А когда через страну бизонов потянулись нити железных дорог, огромные стада начали таять с невероятной быстротой» Знаменитый Баффало Билл Коди (Бизоний Билл) начал свою карьеру в качестве охотника, которого Канзасская тихоокеанская железная дорога наняла, чтобы снабжать мясом своих строительных рабочих, и за полтора года убил 4120 бизонов. Первые поезда в этих местах нередко часами простаивали, пока через пути переходило большое бизонье стадо, а потому железнодорожные компании всячески поощряли охоту на бизонов. Вскоре по прериям начали рыскать тысячи профессиональных охотников, и бизоньи шкуры на время стали основой экономики этой области. Как правило, охотники, освежевав свою жертву, забирали шкуру и, может быть, вырезали язык, а тушу бросали. Много лет спустя предприимчивые люди наживали состояния, собирая побелевшие кости и продавая их на фабрики удобрений.
К началу 70-х годов прошлого века миллионные стада бизонов на юго-западе страны ушли в область преданий. Пророчество индейской легенды сбылось: вскоре киова были вынуждены поселиться в резервациях и вести жалкое существование в полной зависимости от сомнительной щедрости белых.
Стремясь избежать такой же судьбы, индейцы северных равнин — сиу, шайенны и их союзники — беззаветно сражались с белыми, тщетно пытаясь остановить их вторжение. В 1876 году индейские вожди Бешеная Лошадь и Сидящий Бык, объединив северные племена, одержали над отрядами генерала Джорджа Кастера блистательную победу в знаменитой битве у Литл-Бигхорна. Однако этот успех индейцев оказался бесплодным: не прошло и года, как почти все рассеянные по равнинам племена были усмирены и загнаны в резервации. Теперь белые охотники получили возможность истреблять бизонов, не опасаясь возмездия. На то, чтобы завершить эту бойню, потребовалось всего пять лет.
Последнее большое стадо — примерно в 75 тысяч голов — было уничтожено в районе Йеллоустона летом 1883 года. И с этого времени бизоны, если не считать горстки животных, еще бродивших кое-где по прериям, уже действительно принадлежали прошлому. А в следующие несколько лет и последние остатки стад были в большинстве выслежены и истреблены.
В 1890 году утратившие всякую надежду индейцы устраивали у себя в резервациях ритуальные пляски и взывали к Великому Духу, чтобы он вернул бизонов на землю, но тщетно. К этому времени на всей территории Соединенных Штатов осталось лишь несколько сотен бизонов, большинство которых держалось в пределах Йеллоустонского парка. Теоретически охота на них там была запрещена, но запрещение это не подкреплялось никакими практическими мерами. Браконьеры продолжали убивать бизонов и в парке; некоторые таксидермисты неплохо наживались на доходной, хотя и противозаконной торговле выделанными бизоньими шкурами и головами, которые приобретали богатые любители трофеев. К 1894 году в Йеллоустоне осталось не больше 21 животного; это были последние дикие бизоны в Соединенных Штатах, если не считать такого же крохотного стада в Лост-Парке (штат Колорадо).
И тут наконец широкая публика не то устыдилась, не то осознала необходимость сохранения исчезающих животных, и конгресс издал закон, вводивший суровые наказания за убийство бизонов в Йеллоустонском национальном парке. Однако закон этот не препятствовал любителям трофеев и дальше уничтожать бизонов в Колорадо. Последние четыре бизона — два быка, корова и теленок — были убиты там в феврале 1897 года. В это время численность бизонов в Соединенных Штатах достигла своего низшего предела.
К счастью, в неволе еще жило немало бизонов, а в Канаде, в почти недоступных дебрях вокруг Большого Невольничьего озера, обитало несколько сотен животных. И это давало некоторую надежду на спасение вида. А потому группа энтузиастов организовала в 1905 году Американское бизонье общество, председателем которого стал Уильям Темпл Хорнедей, ревностный защитник дикой природы. Хорнедей был, кроме того, директором Нью-Йоркского зоологического общества, которому, в частности, принадлежали 40 бизонов, живших в неволе. В 1907 году 15 из них были переданы правительству для только что организованного оклахомского лесного и охотничьего резервата Уичито. В 1908 году Американское бизонье общество способствовало созданию в штате Монтана Национального бизоньего заказника и снабдило его тридцатью четырьмя животными. В течение следующих десяти лет такие же охраняемые стада были созданы в Уидкейвском национальном парке в штате Южная Дакота и в резервации Форт-Найоберера в Небраске. В судьбе бизонов наступил перелом.
В настоящее время число животных в этих и созданных позже стадах уже превышает 10 тысяч. Даже Аляска может похвастать стадом в 500 голов, которое произошло от двадцати трех бизонов, доставленных туда в 1928 году. Кроме того, канадские бизоны, обитающие в диких дебрях вокруг Большого Невольничьего озера, где теперь создан Национальный парк Вуд-Баффало, тоже размножились, и число их достигает 10–12 тысяч голов. Эти бизоны образуют особый подвид лесных бизонов (Bison bison athabascae)[5].
Двадцать тысяч бизонов, которые теперь бродят по диким дебрям и национальным паркам Канады и Соединенных Штатов, отличаются такой плодовитостью, что почти повсюду ежегодно приходится проводить отстрел некоторого их количества на мясо, чтобы численность стада не превышала возможностей предоставленных ему пастбищ. В Канаде охотники получают разрешение на отстрел ограниченного числа диких бизонов почти так же, как в прежние дни.
Равнины и прерии Дальнего Запада уже никогда больше не увидят многомиллионных бизоньих полчищ, но благодаря мерам, принятым в самый последний момент, бизон был все-таки сохранен и дальнейшее выживание вида можно пока считать обеспеченным.
Вилорог (Antilocapra americana)«Да здравствуют прерии и стремительные антилопы! — восторженно записал в своем дневнике Одюбон, когда увидел этих животных во время своего путешествия вверх по Миссури в 1843 году. — Они проносятся мимо охотника подобно молниям или метеорам…»
И действительно, вилорог — самое быстроногое животное Америки. Взрослые животные способны развивать скорость около 90 километров в час. Стройные, хотя и мощные ноги, изящное туловище, палево-коричневая окраска, белоснежное «зеркало» и своеобразные рога делают вилорога и одним из самых красивых животных нашего континента.
Это единственный сохранившийся представитель особого семейства копытных — Antilocarpidae, которое существовало только в Северной Америке. Когда первые белые появились там, число вилорогов, возможно, достигало многих миллионов. Они обитали на равнинах, в прериях и пустынях Запада повсюду от Северной Мексики до Канады. В отличие от истинных антилоп Африки и Азии вилорог обладает полыми разветвленными рогами, которые осенью ежегодно сбрасывает, после чего к весне они опять отрастают.
Подобно бизонам вилороги процветали, пока в их края не вторглись белые. Поселенцы убивали быстроногих животных ради их мяса и для развлечения, на их пастбища они выпускали коров и овец, а затем начали огораживать свои фермы вместе с пастбищами. В результате численность вилорогов постепенно уменьшалась, и в 1908 году к северу от Мексики их оставалось не более 20 тысяч.
Но к этому времени трагедия бизонов уже многому научила людей. Почти все западные штаты дали своим уцелевшим вилорогам некоторую передышку, запретив охоту на них в определенные сезоны. В 1931 году Клуб Буна и Крокетта вместе с Одюбоновским обществом приобрел на северо-западе Невады участок в 14 тысяч гектаров и превратил его в заказник, носящий теперь название Шелдоновского национального антилопьего заказника. Пять лет спустя президент Франклин Делано Рузвельт отвел по соседству с этим заказником 200 тысяч гектаров общественных земель под заказник, также названный в честь Чарлза Шелдона, члена Клуба Буна и Крокетта, человека, внесшего большой вклад в дело сохранения дикой природы. Тогда же Рузвельт создал еще один заказник неподалеку от двух первых, на юго-востоке штата Орегон — Национальный антилопий заказник Харт-Маунтин. Эти три заказника обеспечивают местным вилорогам достаточно места для спокойного размножения и зимовок.
Защитные меры дали поистине невероятные результаты: к 1939 году только в Соединенных Штатах популяция вилорогов возросла до 200 тысяч животных. А в настоящее время эта цифра, возможно, удвоилась. Четырнадцать западных штатов и две канадские провинции разрешают теперь ежегодную ограниченную охоту на вилорогов. Около 80 тысяч охотников на антилоп выходят в поле каждую осень, и только в Вайоминге и Монтане их ежегодная добыча составляет более 50 тысяч животных. Неизменный уровень популяции вполне допускает такой отстрел. Если же численность вилорогов начнет заметно снижаться, охота на них будет ограничена.