Статейки с анализом советского прошлого поражали его упрощенчеством и глупостью.
– Вот идиоты, – фыркнул он, прочитав критику сталинского приказа «Ни шагу назад!». – Будто миллионы людей погибли не оттого, что к нам сюда Европа пожаловала на танках и самолётах, а оттого, что Сталин запретил побег с поля боя. Будто в Штатах и в Англии дезертиров цветами и шоколадками встречали…
Без помощи полковника Боб не смог бы снять самолёт с его пьедестала. Надо было одновременно управлять установленными на МиГ шарами и резать арматурины, которыми он был приварен к основанию. Вдвоём они справились. «Бог на нашей стороне», – сказал Боб. «Нет такой работы, которую не могли бы осилить большевики», – ответил полковник.
3.
– Ну и мурло этот Толян! – воскликнул Лёня Бейлин, входя в кабинет В.С. Черняка. – Сдал, можно сказать, родственника и компаньона с потрохами.
– Было что сдавать? – усмехнулся Черняк.
– А судите сами, Владимир Степанович. Незаконное предпринимательство – это раз, и контрабанда, это два. – Бейлин протянул начальнику папку с показаниями Толяна, сожителя Анастасии Шилиной. – Оказывается, за последний месяц Шилин объездил всю Европу, отовсюду привозил запчасти к автомобилям, но никаких документов по затратам Толян не видел, и каким образом Шилин попадал за границу, не знает.
Черняк внимательно всё прочёл, подумал, глядя в окно, затем перевёл взгляд на Бейлина:
– Что ещё, капитан? – Черняк назвал Бейлина капитаном, потому что хоть они, став работниками прокуратуры, и числились «советниками юстиции» разных классов, по привычке обращались друг к другу по воинским званиям.
– Границу России Шилин официально ни разу не пересекал. Я проверил. Толян говорит, Борис должен был ещё на той неделе привезти ему из Швеции запчасти для «Вольво», но не привёз и вообще не появился.
– Запроси погранцов. Может, они его поймали уже.
– Сделал. Нет его.
– А вообще, фигня какая-то, Лёня. Нищий инженер. Неудачник. Жена бросила. Телескопы палёным спиртом протирает. Автомобиль «Москвич» середины пятидесятых, и тот где-то брошен. Даже дачи нет… А он нелегально разъезжает по заграницам?.. Не вяжется это всё одно с другим.
– Дача, Владимир Степанович, есть. Дача матери Анастасии Шилиной, и «Москвич» там. Об этом вот, в показаниях жены, – и он протянул начальнику другую папочку.
– Так он, может, сейчас на этой даче?
– Анастасия при мне звонила матери… Сразу поругались, кстати. Та говорит, Борис уехал. И уехал на «Москвиче»! Я вот что думаю, Владимир Степанович. Может, он алиби себе делает? Что он нищий инженер, это прикрытие, а сам крутит дела по нашему ведомству?.. Нищий инженер у всех на глазах выезжает со старой дачи на драном «Москвичонке», доезжает до шикарной явки, там переодевается в преуспевающего коммерсанта, садится в чёрного бумера, документы у него другие, на фамилию, предположим, не Шилин, а Мылин, загранпаспорт, то-сё…
– …Приклеивает усы, красит волосы и едет к Шамилю Басаеву на обед, – ядовито подхватил Черняк. – Тебе бы, Лёня, сочинять шпионские романы. У тебя получится.
– Вы думаете? – застеснялся Бейлин. – Я участвую в литобъединении имени Дзержинского, которое при ФСБ – там руководителем известный Андрей Синельников, так он говорит…
– Прекратить балаган! – гаркнул Черняк. – Выйдешь на пенсию, тогда и занимайся всякой мутнёй. Никаких дел «по нашему ведомству» мы пока Шилину предъявить не можем. И фантазировать не будем. У нас есть подозрения, и нам нужны факты. Вот этим и займись. Поройся-ка ты в его квартире. С разрешения жены, разумеется. И озадачь пограничников. Пусть ловят. И где, наконец, Юра Грачёв? Пошлю его к тёще на дачу.
И тут, лёгок на помине, вбежал Грачёв с радостным лицом:
– Владимир Степанович! Вы не поверите!
– Чего ещё?
– Я нашёл машину Шилина! Помните, вы мне поручали, по делу об отравленной водке?
– Помню, помню. Лёня тоже её нашёл.
– Нашёл?! – разочарованно протянул Грачёв.
– Ага. Она на даче у тёщи Шилина, – подтвердил Бейлин.
– Как, и дача есть?! А про летучий голландец легенду знаете?
– Ещё один сочинитель, – буркнул Черняк. – Прямо не отдел по борьбе с терроризмом, а секция союза писателей. Факты давай, голландец!
– А факты, Владимир Степанович, таковы, – отвечал нимало не обескураженный окриком Грачёв. – Инспектор ГИБДД капитан Степанов стоял на посту недалеко от села Богоявленского.
– Это рядом с дачей тёщи, – встрял Бейлин.
– И остановил для проверки «Москвич» М-401, гос. номер ММК 14—44. «Москвич» встал у обочины и тут же исчез.
– «Стелс», – зловещим голосом сказал Бейлин. – Изобретатель на острие прогресса. Машина-невидимка для террористов.
– «Стелс» исчезает, когда движется, – возразил Грачёв. – А машина исчезла, когда остановилась.
– Так принцип другой, – заспорил Бейлин. – «Стелс» невидим для радаров. А капитан твой смотрел глазами.
– А чего ты тогда меня «Стелсом» путаешь!
– Капитан Бейлин! – рыкнул Черняк.
– Слушаю!
– Я вам задание дал, капитан?
– Так точно, товарищ полковник!
– Шагом марш выполнять!
– Есть! – и Бейлин картинно промаршировал к дверям.
Когда он скрылся, Черняк кивнул Грачёву, и тот продолжил:
– Степанов об этом случае начальству решил не докладывать. Дело было в августе, и как он сам потом объяснял, отнёс случившееся на жару: перегрелся, привиделось… Но в сентябре он опять увидел «Москвич» ММК 14—44, тот приказание остановиться игнорировал, капитан пустился в погоню, а старый «Москвич» свернул в поля и ушёл по сильно пересечённой местности.
– А на чём был капитан Степанов?
– На УАЗе, товарищ полковник.
– И что, не смог догнать «Москвича» на пересечённой местности? УАЗ – машина сопровождения танковых колонн. Он где угодно пройдёт. Знаю точно, сам на таком по Чечне год ездил.
– В том-то и дело. Там оказались такие буераки в полях, что Степанов снёс передний мост своего УАЗа. А «Москвич» прошёл над этим буераком, не шелохнувшись, как по шоссе. Поэтому капитан смело проследовал за ним. И на большой скорости провалился.
– Так что же, Юра, это был призрак «Москвича», а не сам «Москвич»? Как он это объясняет?
– Чертовщина, говорит. В тех местах живёт ведьма, которая летает на метле. О ней в газетах было сообщение.
– Вот нам только ведьмы не хватало…
– Он об этом случае, и о ведьме тоже, написал рапорт. И заодно сообщил об августовском происшествии с исчезновением машины. Оправдывался, что пришлось менять передний мост УАЗа. Я сам этот рапорт не видел, он в Туле, мне по телефону зачитали. Но, Владимир Степанович, этот капитан – такой скользкий тип. Его вышибли из Московской ГИБДД за взятки. Я перетёр с его здешними коллегами, рассказал им эту историю, и они однозначно сказали, что наверняка Степанов толкнул передний мост налево, вместо него поставил чей-то ломаный, и придумал легенду, чтобы списать. Они его знают! Удивляются, что весь УАЗ не списал.
– Такое объяснение было бы очень хорошим, если бы не один ма-аленький нюансик, – проворчал Черняк.
– Какой нюансик?
– Он указал точный номер машины, за которой гнался. И по странной случайности это та самая машина, которую разыскиваем мы, отдел по борьбе с терроризмом…
– А-аа! Точно…
– Вот что, Юра. Съезди на дачу Шилина. И ещё: выясни, что за телескопы у него на работе.
Глава тринадцатая
1.
Юноша лет двадцати, рост метр семьдесят два, худощавый, брюнет, глаза чёрные, без особых примет – по паспорту Богумил Славков – но как раз паспорт-то он и забыл в гостинице! – растерянно озирался по сторонам. Слишком тесно, к тому же вместо одной стены – решётка. Густота воздуха и миазмы таковы, что дышать невозможно. Нет, Аллах такого не мог создать, а только люди, забывшие Аллаха. Но почему его поместили сюда? Неужели он чем-то вызвал подозрение? И провалил всё дело? Какой стыд! Что скажет Куратор? Что теперь будет с сеньором Айвеном и донной Розой, его новой хозяйкой?
Сначала Богумил Славков был в панике. Потом понял, что задержали его, потому что у него не оказалось с собой документов, и не более того. Правда, оставалось непонятным, почему эти люди в форме придают такое большое значение документам, а живого человека, не совершившего никакого преступления, помещают в ужасные условия – но он и тому был рад, что причина задержания столь незначительна. Но время шло, документы у него ни откуда появиться не могли, а его и не отпускали, и не предъявляли никаких обвинений. Он пытался объясниться на английском; это вызвало у человека в форме недоумение. «Ты кончай этих глупостев, азер», произнёс он на непонятном Богумилу русском языке.
В Москве Богумил по указанию своей новой начальницы поселился в гостинице «Космос». А где поселилась сама начальница с мужем, ему не сказали: связь только по мобильному. А он в гостинице получил неплохие апартаменты. Даже хорошие. Можно сказать, очень хорошие. То есть поселился он шикарно! Ему в таких апартаментах бывать не приходилось: и в деревне своей родной, и в Стамбуле жил скромно… Однако удержался он, не показал горничной своего удивления, изображая из себя многоопытного путешественника…
В Москве Богумил по указанию своей новой начальницы поселился в гостинице «Космос». А где поселилась сама начальница с мужем, ему не сказали: связь только по мобильному. А он в гостинице получил неплохие апартаменты. Даже хорошие. Можно сказать, очень хорошие. То есть поселился он шикарно! Ему в таких апартаментах бывать не приходилось: и в деревне своей родной, и в Стамбуле жил скромно… Однако удержался он, не показал горничной своего удивления, изображая из себя многоопытного путешественника…
Доизображался! Теперь сидит в кутузке и не знает, что делать…
Вселившись в номер и предполагая, что в Москве они пробудут недолго, он сразу позвонил тому верному курду, телефон которого дал ему Куратор. Набирая номер, он как бы уговаривал кого-то (самого себя, кого же ещё тут было уговаривать), что надо сообщить Организации о благополучном прибытии в Москву. На самом деле (о чём он отлично знал) сообщать об этом было совсем не нужно. Однако для звонка, а потом и для встречи была ещё одна причина, тайная: семейное дело, кровная месть врагу.
Ни донну Розу, ни Айвена, сколь бы не были они хороши, и вообще никого не мог Богумил просить о содействии в семейном деле. Кроме курдов. Курды поймут. Для любого курда семья – понятие святое. А ведь ему-то всего и надо, что русские деньги (с отдачей) и информация, где купить пистолет, чтобы убить Бориса Шилина. Он, правда, из пистолета стрелял один раз в жизни. Тогда в деревню приехал на недельку старший брат его приятеля, помочь семье другого брата построить дом, и у него был пистолет. Он дал каждому из мальчиков деревни один раз стрельнуть из него.
Опыт, конечно, ничтожный. Но хоть какой. Ни ножом зарезать, ни задушить кого-нибудь Богумил бы не смог. Он, в конце концов, системный администратор, а не террорист. Был бы у Бориса Шилина компьютер, он бы с ним разобрался сурово… Но у этого проклятого торговца ядовитой водкой наверняка нет никакого компьютера…
Когда он позвонил по телефону, номер которого дал ему Куратор, там ответил мужчина по-русски. Но они быстро разобрались, кто есть кто, посмеялись, перешли на язык курманджи. Богумил попросил о встрече, предупредив, что в его гостинице «Космос» встречаться нежелательно, а Москвы он не знает.
– Что ты видишь в окно? – спросили у него.
Внизу, прямо под собой он видел медную фуражку памятника какому-то местному военному, дальше – памятник взлетающей ракете, а ещё дальше целый город с памятниками и фонтанами…
– Понятно, – усмехнулся его собеседник. – Это памятники бывшим достижениям экономики бывшей страны… А видишь ли ты круглое здание за эстакадой, возле которого толпы народа?
– Вижу.
– Это станция метро ВДНХ. Возле неё и встретимся через полчаса.
Богумил не мог ждать полчаса. Он вышел сразу. Сверху-то всё кажется близко, но он, житель гор, привык, что, как бы близко что ни казалось, в итоге идти туда полдня. А то и день. Вот он и пошёл: запер номер, сунул ключ в карман, а забрать у портье паспорт, сданный на регистрацию, даже не подумал. Круглое здание оказалось близко, он стал ходить возле него туда-сюда. Подошёл один в форме, спросил о чём-то по-русски, взял за рукав, потащил. Он назвал своё имя: Богумил Славков, показал на гостиницу «Космос», что живёт он там. То ли не понимают, то ли не верят. Пытался позвонить донне Розе – отняли телефон!
И как теперь быть?
2.
«Что происходит с моим Айвенго? – думала донна Роза, она же Камилла Гомес, она же „Кровавая Агата“, направляясь на встречу с генералом Чесноковым. – Бродит по Москве с вытаращенными глазами… Понятно, что он русский и рад снова попасть в Россию, но ведь она предала идею пролетарской революции, разве нет?..»
Дойдя до здания, в котором размещались офисы ОАО «Росконверсторг», она выкинула все эти мысли из головы, окончательно превратившись из донны Розы в сеньору Камиллу Гомес, меценатку. В Москву-то она приехала ради этой встречи! Не ради же того, чтобы Айвен наслаждался дикими ароматами московских пивных. Ей надо было оформить контракт на поставку техники с доставкой до Минска, где она учредила благотворительную организацию.
Генерал Чесноков был «ужасно рад её видеть». Правда, он попытался произнести эту фразу на английском. Лучше бы обходился родным языком. По-английски у него получилось, что Камилла настолько ужасна, что он, генерал, рад это видеть. Она попросила его говорить по-русски.
– Вы знаете русский язык! – счастье генерала просто перехлёстывало через край. – А белорусскую мову вы знаете?
– Немного. А вы? – улыбнулась она. Он был ей абсолютно понятен, и она выбирала линию поведения с этим типом.
– Поразительная женщина! – таял генерал. – Владеет языками, разбирается в компьютерах и занимается политикой. И красавица! И с деньгами! Вас не обижает, что я вами восхищаюсь? А то, говорят, в Европе феминизм всякий, там нельзя восхищаться красивыми женщинами.
– Если наедине, то можно, – проворковала она. Решение, как себя вести, было принято: как простушка с кобелём. Главное, получить технику, остальное неважно. – Ведь мы наедине, господин генерал? Я тоже буду восхищаться вами, когда вы квалифицированно выполните мой заказ.
– Ваш заказ будет выполнен очень хорошо! Мы умеем выполнять деликатные заказы. Мы вообще специализируемся на деликатных заказах. А ваших – особенно. Просите меня… Просите о чём хотите… Но должен заметить, в российской армии к офицерам обращаются со словом «товарищ». Я – товарищ генерал.
– Вы – товарищ?! Компаньеро?
– Да, сеньора. Я компаньеро. Какое оборудование вас интересует?
– А я же присылала вам спецификацию. Вот она лежит перед вами. Компьютеры, брандмауэр, сетевое оборудование с полным монтажным комплектом. И мне сообщили, у вас всё это есть.
– У нас есть всё и всегда. Об чём больше всего заботится наш президент? Об нуждах армии и народа. Поэтому у нас всё есть. А вы платите наличными? Как говорят в наших кругах, кэш?
– А почему именно кэш? – Камилла округлила губки.
– Ведь вы занимаетесь политикой, сеньора, и должны понимать, это самое, того-этого… – и генерал Чесноков многозначительно замолчал, шевеля пальцами.
– Но я совсем не занимаюсь политикой, – продолжала удивляться сеньора. – С чего вы взяли?
– Мне вы можете доверять! – страстно проговорил генерал. – Я на вашей стороне.
– Правда? Какое счастье!
– Да. Если нужна наша помощь для уничтожения тиранства в Белоруссии, то почему бы нет.
– О, генерал! – Камилла ухитрилась назвать Чеснокова ни господином, ни товарищем. Какой он ей, боевой участнице антиимпериалистической революции, товарищ? – Я так сильно хочу, чтобы мы подружились. Поэтому буду абсолютно правдива с вами. Я создала в Минске небольшой частный фонд содействия науке. Мы консультируем изобретателей, а не политиков!
– Я всё понимаю, сеньора Гомес. Внедрение демократии, это деликатное дело! Европа нам поможет!
Камилла улыбалась. Камилла кокетничала. Камилла была само очарование. Генерал млел.
– Когда будет скомплектован наш заказ? – спросила она, поводя головкой и сверкая зубками.
– Завтра, – сказал Чесноков интимным голосом. – А сегодня я мог бы показать вам Москву.
– Ах, какая жалость, что я буду лишена такого удовольствия! – сложив у красивой своей груди красивые свои ручки, воскликнула Камилла.
– Да? Никак?
– Да. Никак.
– Но я могу хранить надежду увидеться с вами?
– О, конечно, генерал! Конечно! Завтра. Я приеду со своим специалистом; он проверит технику.
3.
Сеньор Айвен (он же Педро Давалос), муж донны Розы (она же Камилла Гомес, она же сеньора Давалос, она же «кровавая Агата»), стоял на Калужской площади и любовался чудовищной автомобильной пробкой. Человек наблюдательный, он проследил эту пробку от самого зарождения, поскольку создавали её искусственно – ради того, как он понял, чтобы по пустой полосе промчалась на громадной скорости чёрная автомашина с тёмными стёклами, без номеров, но в сопровождении ещё нескольких авто. Пробку создали настолько быстро и качественно, что можно было только восхититься: есть ещё на Руси профессионалы своего дела, есть!
Он привычно улыбнулся блондинке, стоявшей возле него, но тут же от неё и отвернулся: не нужны ему лишние приключения. Его жизнь и без блондинок была сплошным приключением!..
В Москву они приехали всего на три дня и поселились, ради конспирации, в каком-то клоповнике, набитом гастарбайтерами. А нового сисадмина, прилетевшего из Стамбула (вроде бы как болгарина) поселили прилично – в гостиницу «Космос» возле ВДНХ. Незачем пугать парня ужасами нелегальной жизни, тем более он никогда ни в каких акциях не участвовал и был вне всяких подозрений.
Болгарин, ха! Как же! Иван расколол его на раз. Богумил Славков походил на болгарина даже меньше, чем Иван на испанца.
Иван усмехнулся и двинул в сторону центра города. Проходя мимо входа на «Октябрьскую»-кольцевую не удержался и купил очередные два слоёных пирожка. При прежней его жизни в Москве, несколько лет назад, такие пирожки ещё не были изобретены кулинарами. А жаль, он бы на них бы и тогда подсел. Он их за сегодня съел уже с килограмм. С лимоном съел, с вишней, с грибами, с яблоком, с чёрной смородиной (в Латинской-то Америке её нету, смородины!) и с творогом.