– Ну и что? – равнодушно ответила Раиса. – Кому до нас было дело? Никто ничего и подумать не мог... хотя... Может моей матери чего и наплели злые языки. Потому что мамка как-то вдруг собрала меня и отправила жить к отчиму. А по идее – с чего бы? Но я там выдержала только месяц, у него еще сильнее пили. Да и детишек там был целый воз, надо было нянчиться с ними, по дому крутиться. На улицу совсем не пускали, а кормили хоть и каждый день, но такой баландой! Уж лучше голодать. Я и сбежала. А когда вернулась, дядя Женя забрал сына и уехал.
– Так у него и сын был? – сделала удивленные глаза Василиса.
– Ну да, Игореха. Молчун какой-то. Раньше мы его с пацанами все время били, а потом... ну после дачи-то, я стала за него заступаться. А он и сам любому мог отпор дать. И еще... не любил он меня. Может, о чем-то догадывался... Но, в общем, уехали они. А потом я слышала, что дядя Женя стал очень богатым дядькой. Я даже хотела с ним встретиться, найти его...
– И не нашла?
– Нет, просто искать не стала. У меня вдруг случилась любовь. Голову снесло, и я выскочила замуж. Мамка уже умерла к тому времени, ну я и... спрашивать было некого, мы и расписались. Я Юрку родила, а потом выяснилось, что мой разлюбезный на мне женился только из-за квартиры. Потом мне пришлось по судам мотаться, чтобы свою же квартиру отсуживать. А Юрка еще маленький, денег нет... О-ой, натерпелась...
– Да уж... – задумалась Василиса. – И больше ты с дядей Женей не виделась?
– Нет. Не случилось.
– А с подругой со своей, с Дариной?
– С ней тоже. У нее мать выскочила замуж за мальчишку совсем. Он ее моложе лет на пятнадцать был. А дочь подросла. Ну и на фиг ей такое материнство? Она взяла и отправила Даринку в деревню. К матери. Дескать, Дарине надо поправить здоровье на свежем воздухе. А на самом деле, вытолкала девку из дома, чтобы с молодым хахалем жить.
– А как фамилия у Дарины?
– Да я и не помню... – наморщила лоб Раиса. – Дарина и Дарина... Если б она со мной в классе училась... А так... может, я вовсе и не знала фамилии-то... Ой!! Мой Юрка пришел!!
В прихожей и в самом деле раздавались гулкие звуки. Кто-то сбрасывал ботинки.
Через минуту в дверях кухни появился здоровенный парень.
– Мам, ну чего, у нас опять попойка? – спросил он, с болью глядя на мать.
– Нет, сыночек, мы так только... былое вспомнили. А я тебе... я тебе уже и ужин приготовила!
И тут к огромному удивлению Василисы, Раиса выудила из старенького холодильника поднос с жареным мясом, с луком, сыром, да еще и украшенным капельками майонеза. Здесь же возлежала картошка, нарезанная кружочками.
– Ну ты... ну ты Раиса, молоде-е-ец! – не утерпела Василиса. – И когда только успела? А говорила – денег нет!
– Не говорила я такого, – смущенно улыбалась Раиса. – Для чего ж я работаю? Чтоб у меня для одного-то сына куска мяса не нашлось! Я-то знаю, что такое голод, чего ж я Юрку морить буду... Сыночка, садись ешь, я сейчас хлебушка нарежу...
Василиса больше не стала мешать маленькому семейству, быстро попрощалась и вышла. И совершенно не слышала, как Раиса тихонько подошла к телефону, взяла трубку и подалась с ней в ванную.
– Юр, ты пока поешь один, ладно? – крикнула она сыну и стала быстро нажимать кнопки.
Василиса не успела сойти с этажа, как к ней подошла старушка и молчком утянула к себе в квартиру. Именно в ту, которая находилась под квартирой Колошиной.
– Вы что, бабушка? – тихо спросила Василиса, не понимая, чего от нее хотят.
– Иди-ка сюда, – заговорила бабуся, плотно прикрыв двери. – Вот я глядела в окошко-то, а ты вместе с Райкой к ей пошла. Пить небось? Вон у тебя кака физия-то пропитая! А ведь самой-то небось не больше сорока годков. Я тебе вот что скажу: ты мне Райку не будоражь! Она ить быват по нескольку месяцев не пьет, держицца, а коль вот таки-то подружки набегают, так у ей выпивка и зачинаетца! А ить у ей сын ишо не взрослый. Пожалей ты бабу-то!
– Да я не пила с ней, – улыбнулась Василиса. – Она без меня выпила, ну вы же слышите – нет от меня запаха-то. А что касается физии... так она у меня не пропитая, она у меня... старая. Да, я уже не девочка, что поделать. И к Раисе я приходила по делу... По работе.
– По работе? – с надеждой взглянула на нее старушка. – Дык, может, вы на работе – то скажете Райке, чтоб не пила, а? Ей же нельзя никак. У ей матерь от пьянки померла, и чего ж ишо и Юрку сиротить? Вот раньше-то, и жили бедненько, а как ладно было! Не было пьяниц-то таких, нет.
– Ну... – помялась Василиса, придумывая, как бы ей поудобнее перейти к интересующим ее вопросам, если уж выпал такой случай. – И раньше не так все хорошо было. Вот я слышала... я слышала тут у вас... Дубининцев жил, так он и машину имел, вроде как это хорошо. А сам пил – вот вам и плохо. А вы говорите, раньше такого не было.
– Пил? Дубининцев? – переспросила старушка. – Погоди-ка... это какой ж у нас Дубининцев? Это который жену лупил?.. Нет, тот был Воронцов, у его ишо одной руки не было. Под машину попал... Или тот, который у нас в первом подъезде жил? Так он пил, да... но у его машины не было...
– Нет, это который из соседнего дома, – подсказала Василиса. – Машина у него была. И сын Игорь. Дубининцев Игорь.
– Ах, Иго-орь! Высокий такой парнишка, да? Отца ишо не то Жоркой звали, не то Женькой...
– Женей... Евгением.
– Ага, ну да, помню. А вот жены его не припомню... Это какая ж? – нахмурила лоб старушка.
– А вот жена... жена у него вроде бы пропала без вести, – проговорила Василиса то, что ей недавно выболтала Раиса.
– А-а-а! Ну да, ну да! Точно, жили такие. Ее-то я плохо помню, она, почитай, вообще на улицу не выходила, мужик у ей видный такой, а она все, как старушка. Выйдет с тазом, белье развесит и домой. Я-то почему ее так упомнила хорошо... мы с подругой моей, с Манефой, царствие ей небесное, скончалась третьего года... Так вот с ей, кода увидали-то жену этую, ну что она глазья в землю и топает, мы решили, что она служительница церкви. А чего? Очень похожа была. Платочек всегда на лоб повяжет, платье по самые пяты... Ну и Манефа-то мне и говорит, давай, дескать, к ей сходим, договоримся, чтобы она моего внука подешевше обкрестила. А то, говорит, родители-то не хотят крестить, а у меня деньги не позволяют. Ну мы и пошли. Постучались к ей, она открыла... Сама помню открыла, а на порог не пускает. Ну мы ей в лоб: «Нельзя ль поговорить с батюшкой, чтоб он подешевше мальчонку окрестил?» А она-то на нас вот так вытаращилась, да как руками замашет! «Вы что, – орет, – все с ума посходили?! Кого ему крестить, он сам супостат!» Манефа-то ей: «Да как же ты, матушка, на попа такое говорить можешь? Сама ж ходишь в церковь». А она еще пуще орет: «Ни в какую церковь вы меня не затащите! Хотите выдать меня за ...». Вот тут слово такое сказала, до сих пор не знаю, что оно значит. То ли картинка, то ли крынка, но по смыслу-то, дурочка получается.
– Кретинка?
– Во-во, кажись так. Ну и вытолкала нас. А мы с Манефой-то подумали-подумали... дурочка и есть.
– Погодите... – припомнила Василиса. – Ваши соседи говорили, что Дубининцева было очень приветливая, шила всем, в дружеских отношениях со всеми находилась, а вы – платок, платье в пол?
– Не знаю... может, поначалу и приветливая. А вот потом, перед самой пропажей она больно изменилась. Хотя и молодая ишо, а совсем плохая стала. А вот мужик – то у ее хороший был. Сурьезный такой мужик-то. Ну да... и сын у его Игорь... славный такой. Всегда пройдет «здрасте»скажет. И девочка у его хороша така была, красивенька така, худысенька! Прямо в пояске-то вот-вот переломится!
– Это у кого, у Игоря девушка?
– Ну да, – кивнула бабушка. – Они по двору всегда за ручку ходили. Очень видные оба. Игорь – высокий да статный. Молчун такой. И Любаша ему под стать, красавица, одевалась хорошо.
– Так, значит, девушку звали Любаша?
– Да. Люба. Любаша. Очень хороша девушка. Мы все думали, что они поженятся.
– Ну и как? Поженились?
– Да кто ж их знает, – махнула сморщенной рукой старушка. – Уехали они все. И Дубининцевы съехали, и Любаша. Может, и поженились, дело-то молодое...
Василиса прикусила губу. Вот теперь еще и Любаша. И где б эту Любашу отыскать? Ну ведь хотела же Горюнову позвонить!
А между тем бабушка стояла в прихожей и не знала, как отделаться от любопытной гостьи, и черт ее дернул ее притащить!
– Спасибо вам, – поблагодарила Василиса. – До свидания.
И быстро выскочила за двери.
Глава 6. Игрушки для девчушки
Домой Василиса неслась на всех парусах. Она уже представляла, как дома нервничает Люся. У Василисы Олеговны уже девять не отвеченых вызовов и даже одно письменное сообщение. СМС. Удивительно только, что Люся даже это освоила!
Подбегая к дому, Василиса прибавила шагу, но из —за кустов на нее метнулась черная тень, и в этот же миг лицо кто-то облизал большим, горячим языком.
– Малыш!! – испуганно воскликнула Василиса. – Ну напугал же!! А где Люся?
– Да тут я, где мне быть? – раздался из-за тех же кустов знакомый голос.
– И чего это вы в кустах засели? Чего не дома?
– Мы были дома. Это мы уже тебя пошли искать, а куда идти, не знаем. Вот Малыш и решил... сначала бутылки пластиковые найти, чтоб было что в пасть сунуть, а уж потом... Ты вообще понимаешь, что я чуть с ума не сошла?
– Люся, некогда нам с ума сходить... – отмахнулась Василиса. – Я тут столько всего выяснила... Пойдем домой, расскажу. Кстати, а ты ужин приготовила? А то я сегодня все на работе да на работе, маковой росинки во рту не было.
– Тебе бы только мак! – пробурчала Люся и уже спокойно зашагала домой. Следом за ней плелась Василиса. Ноги в сапогах на каблуках просто отваливались. Нет, красота... она, может, кого и спасет, но вот Василису точно погубит...
Дома, плотно поужинав и принявшись за чай, Василиса рассказывала новости. Люся слушала ее, затаив дыхание. Когда Василиса закончила, Люся еще долго сидела, боясь шелохнуться.
– Ну и что ты одеревенела? – толкнула ее подруга.
– Усваиваю информацию...
– Информацию не усваивать надо, а думать, что с ней делать...
– Вася, вот что у нас получается... Сам этот дядя Женя неизвестно как помер, жена его вообще пропала, а сыночка кто-то отравил...
– Да за то, как он с девчонками молоденькими поступил, ему еще не то надо было сделать, – ответила Василиса.
– Ну это верно, однако... ты ж сама говорила – Раиса на него большого зла не держит.
– Так, может быть, та девчонка, подружка-то ее, Дарина... Приехала из деревни, встретила Дубининцева и как пошла всех молотить. Или мать ее...
– Не знаю... если бы ее мать сильно тревожилась за судьбу дочери, разве бы она так себя вела? – посмотрела на подругу Люся. – И чего она ждала, когда по своим делам ночами моталась? А что там за девочка с Игорем Дубининцевым ходила?
– Я ж тебе говорила – зовут Люба, хорошая такая девочка, потому что здоровалась со всеми и с Игорем ходила за ручку.
– М-да... интересно то, что бабуся эта единственная, кто про нее рассказал. Ни одноклассники про девчонку не знали, ни эта Раиса, а ведь она тоже в том дворе жила. Да и по сей день живет... и ничего не знает... Странно как-то...
– Но какой резон бабке врать? – пожала плечом Василиса. – Я ей верю.
– А потом, значит, дядя Женя жену куда-то сплавил...
– Почему ты думаешь, что это он ее сплавил?
– Ну, допустим, не он, но женщина-то пропала! Она, значит, пропала, а он как начал богатеть!.. С чего? Он что, жилу нефтяную нашел на своей даче? Или может... – У Люси вдруг расширились глаза. – Вася! Я поняла. Он стал снимать порновидео! С малолетними девочками. Точно тебе говорю. А тогда... как раз только пошли видики...
– Нет, видики пошли раньше.
– Ну да, правильно. Сначала пошли видики, а потом пошли видеокамеры. И как раз начался наплыв всякой дряни. Ну помнишь же – и тебе ужастики, и порнуха, и эротика...
– Нет, ты так говоришь, будто я смотрела только порнографию! – возмутилась Василиса. – Это всегда было мне чуждо! А ужастиков я тем более боюсь. А когда доводилось смотреть, так глаза все время зажмуренными держала. И сразу же надевала черные очки, как только на экранах люди начинали раздеваться.
– Ага, так ведь ходила все же, – поймала на вранье подругу Люся. – Только я не об этом. Ты все сопоставь. И получается... Между прочим, именно тогда... да, по времени все так и выходит... Раиса тогда была как раз подростком! А в тот период у нас в стране и делали деньги на чем попало. Вот Дубининцев и подсуетился.
– При чем здесь что попало, он же косметикой торговал, – напомнила Василиса.
– Так это он уже за границу с косметикой вышел. А на косметику сначала заработать нужно. Точно тебе говорю: у него был подпольный бизнес. С минимальными затратами. А потом, когда он немножко поднялся, тогда у нас очухались и все эти лавочки позакрывали, начали контролировать и наказывать по закону. Вот тогда он и перекинулся на косметику.
Василиса почесала нос. Вообще Люся говорила толковые вещи.
– Не знаю, не знаю... – пыхтела она, не желая признавать Люсин триумф. – Я все же считаю, что нам лучше бы вызвать Горюнова. Пусть он поднимет документы и посмотрит, нет ли чего на Дубининцева Евгения... черт, а вот как его отчество?
– Пусть поищет, – мотнула головой Люся. – Чего мы ему все в рот складываем? Пусть и сам поработает...
Через пятнадцать минут Василиса уже звонила Горюнову.
– Алло, Николаша? А это я, Василиса Олеговна. Мне, Коленька, очень надо тебя увидеть. Ну просто очень!.. Сегодня? Да когда ж сегодня, уже времени-то... ну хорошо, буду ждать... Да нет, конечно, мы в такое время еще не спим, но и мужчин уже не принимаем... А как ты думал! Конечно, мы тебе не профурсетки какие-то, приличные женщины, к нам в такую пору люди не хо... Ой, Коленька, все, пока, а то тут кто-то звонит!
Василиса бросила трубку и понеслась открывать.
– Люся! Ты не слышишь, что ли?! Там звонят – звонят...
Люся тоже рванула к двери, но Василиса уже открыла и сладко заворковала:
– О-о-о-ой, О-о-о-оленька! Люся! Ты посмотри, кто к нам прише-е-ел!
– Да чего ты голосишь-то? Здесь я, – одернула ее Люся. – Оля! А ты чего так поздно?
– Ой, мам, да какое ж поздно, девять часов всего, – отмахнулась Ольга. – Я со спорткомплекса ехала, смотрю, у вас свет горит.
– Ну и молодец, проходи давай... Люся! У нас булочки остались, которые ты утром покупала?
– Теть Вася! Ну какие булочки! Я только что полтора часа вес скидывала!
– Да чего тебе там скидывать, – махнула рукой Василиса. – Тебе набирать надо, а то вся в отца – худющая, одни жилы.
– Чего это она в отца? – обиделась Люся. – У тебя что, – совсем глаз-то нет? Она ж вылитая я! Хотя у тебя ж близорукость, тебя можно понять...
– Ну и чего в ней твоего? Ну чего? Ты посмотри, какой у нее рост! А стройная какая! – спорила Василиса. – У тебя ж сроду шеи не найдешь, а у Ольги-то! Вон какая! Лебединая! Длинная, тонкая.. как у Таракашина.
– Оля, да не слушай ты ее, блинчиков хочешь?
– Мам, ну я ж говорю – только что со спортзала.
– А со сметанкой?
– Нет, вы мне лучше чаю налейте!
Подруги засуетились возле гостьи, а Ольга обхватила кружку руками и хитро посмотрела на Василису.
– Теть Вася, а мне Георгий звонил.
– Люся, твоя дочь завела себе нового Георгия, – немедленно по-гусиному вытянула шею Василиса.
– Да нет же, это старый!
– Да еще и старика!
– Ну теть Вася! – засмеялась Оля. – Ну вы что?
– И я тоже согласна с Василисой, – поджала губки клизмочкой Люся. – Ничего смешного. И хорошего ничего тоже не вижу. Дома сидит ребенок с молодым отцом, а ей Георгии звонят!
– Ма-ма! – по слогам произнесла Ольга. – Это тот Георгий, который рассказывал вам в ресторане про вашего жениха. – Про Дубцова или Дубровского, как его?
– Господи! Так это из ресторана! – охнула Василиса. – Люся! У тебя в голове одни пакости про родную дочь!.. И что он? Оля, что он говорит-то?
– Да ничего особенного... – с деланным равнодушием отозвалась Ольга. – Спрашивал, узнали ли мы что-нибудь про этого самого Дубровского.
– Про Дубининцева. – поправила мать. – А там что, иностранец приехал?
– Не-а, просто, оказывается, после нас к ним в ресторан приходила милиция и, можете себе представить – тоже интересовались Дубининцевым. – Тут Ольга отбросила деланное равнодушие и пытливо уставилась на подруг. – Так зачем мы с вами устраивали весь этот театр? Вы опять куда-то влезли?
– Оля! Ну что у тебя за жаргон такой – «влезли»! – поморщилась Люся.
– И правда, – поддержала ее Василиса. – Что мы, крысы какие, чтоб влезать... А Дубининцев... Люся! Все же мы с тобой молодцы, что не позарились на его деньги и не взялись вести его свадьбу. Он наверняка связан с мафией! Им уже и милиция интересуется.
– Вы говорили, что с наркотиками.
– С наркомафией, – уточнила Василиса. – И хорошо, что мы к этому не имеем никакого отношения!
Ольга еще раз пристально посмотрела на мать и ее подругу, но видимо ничего подозрительного не заметила.
– Ну что ж... это и в самом деле хорошо... – пробормотала она, потом поднялась и стала одеваться. – Ладно, побегу я, а то Васеньку сейчас укладывать надо. Он без меня не уснет.
– Ну и хорошо, езжай, да только осторожно, сейчас такой гололед, – провожая дочь до порога, наказывала Люся.
Но Ольга вдруг заискрилась глазами:
– Ой! Теть Вася! Я ж вам хотела передать, ваш Давид у Георгия про вас спрашивал!
– Беспокоится, чтобы Васенька пенсию не истратила? – невинно поинтересовалась Люся.
– Да нет, просто спрашивал, не появится ли здесь его знакомая Василиса. Так что... Как только мне деньги на счет переведут, мы с вами можем и еще сходить!
– А когда переведут? – бледнея уточнила Василиса.
– На следующей неделе.
– Не беспокойся, Оленька. Мы вот как только сами заработаем... вдруг нас еще кто на свадьбу пригласит, так и сходим, – сверкнула глазами на Василису Люся. – Иди домой, а то Васеньке и правда спать пора.
После ухода Ольги на Василису было страшно смотреть. У женщины печально опустились щеки, погасли глаза и даже кривился рот – Василиса всерьез собиралась разрыдаться.