Мама вздохнула и пошла на кухню. А я перевел дыхание и немного погордился собой. А потом все мои чувства исчезли – остался только страх за Алешку. И стыд за мою глупость. Но ведь Алешка кого хочешь проведет, не то что старшего брата.
Скоро пришел папа и тоже спросил, где Алешка.
– Он у Кости, – ответила мама. – Ночевать не придет. У них там телефон испортился.
– Понятно, – сказал папа. – Они будут ремонтировать его всю ночь. А потом Костин папа выбросит его на помойку и купит новый.
А я испытал чувство облегчения, что хоть папе-то не соврал. Да ему, полковнику милиции, не больно-то и соврешь.
Как прошел этот вечер, как протянулась ночь, я до сих пор вспоминать не люблю. Так я волновался, так переживал за Алешку, что уснул только под утро. Когда он заявился веселый, здоровый и сияющий.
– Телефон починили? – спросила его мама.
Вот тут надо, конечно, отдать великую дань Алешке за его сообразительность. Он и глазом не моргнул.
– Не-а. Колькин папа его на помойку выбросил.
– Почему Колькин, а не Костин? Вы что, и у Смирновых телефон испортили?
– И у Сашки Минской. Ма, очень кушать хочется. И в школу пора. Я даже за эту ночь по ней соскучился.
– Отрадно слышать, – призналась мама, – только не верится. Умывайся и за стол.
В школу мы все-таки опоздали. Потому что заговорились. Вернее, Алешка заговорился о событиях прошедшей ночи, а я заслушался. И, кстати, зря я так за него терзался. Он довольно комфортно провел эту жуткую ночь. Но – все по порядку...
В шкафу Алешка просидел недолго. Как только все затихло, как только поднялся в свою опочивальню Хорьков, отгремели шаги охранника, обходившего здание, разошлись немногочисленные сотрудники, перемыла посуду и ушла в свою каморку стряпуха, Алешка выбрался из своего убежища, разулся и на цыпочках пробрался в кухню. Там он тихонько поужинал, щедро угостившись из холодильника, и направился в кабинет шефа. В доме вообще-то было довольно светло. Во всех помещениях горели небольшие светильники, да и со стороны проспекта было достаточно света.
Кабинет был самый обычный – скучный, как все кабинеты. Только блестящий латами рыцарь оживлял его и делал таинственным и загадочным.
– Привет, – сказал Алешка шепотом.
Рыцарь не ответил, но Алешке показалось, что в прорезях забрала блеснули живые глаза. Но, может, это был просто отблеск фар проехавшей по проспекту машины.
Недолго думая, Алешка забрался на кожаный диван и укрылся теплым плащом, сдернув его с рогатой вешалки у двери. Алешка решил, что спешить с разведкой не стоит – пусть все обитатели дома покрепче заснут и поглубже разоспятся. А тогда уж он обшарит весь дом и наверняка раскроет какую-нибудь его тайну.
...Разбудил Алешку какой-то тихий звук. Он открыл глаза...
– Я, Дим, теперь понял, почему все «хорьковые козлы» от него разбежались. Я бы тоже убежал, но так интересно было! Прямо «ужастик» какой-то!
В сумраке кабинета вдруг вспыхнули глаза рыцаря. И он... повернул голову к окну. Будто хотел убедиться, что за ним никто не наблюдает. А потом – хотите верьте, хотите нет – он сделал несколько шагов по комнате и остановился перед компьютером.
– Я, Дим, сначала подумал – может, и правда в нем кто-то сидит. Ни фига, Дим! Это классный робот.
Рыцарь некоторое время стоял неподвижно, а затем вытянул вперед левую руку в стальной перчатке. При этом внутри него что-то тихо зажужжало. Но самое главное – сам по себе вдруг вспыхнул экран монитора. А через некоторое время на нем появились и стали меняться всякие тексты и таблицы. И замелькали страницы каких-то документов.
Просто чудеса!
– И вот, Дим, он так постоял перед компьютером, «полистал» странички, потом жужжание у него внутри кончилось, и он ушел в свой угол и стал там как ни в чем не бывало. Я чуть от страха не умер под своим плащом. – Так я и поверил. Да и плащ был чужой. – И от страха я, Дим, поскорее заснул. Я, Дим, всегда так в детстве делал. Если я ложился спать один в темной комнате, то быстренько укрывался с головой и скоренько засыпал. А во сне, Дим, не страшно. Даже если страшный сон видишь, то все равно помнишь: это сон, захочу – и проснусь. Но я, Дим, всегда все страшные сны до конца досматриваю – интересно ведь.
– Что интересно? – я уже начал уставать от впечатлений.
– Интересно, чем дело кончится. Съедят меня страшные чудища или...
– Что – или?
– Или я их съем.
А вдали послышался третий звонок в нашей родной школе. И мы помчались под ее кров. И, конечно, опоздали. Семен Михалыч уже стоял в вестибюле и подсчитывал опоздавших. Как назло, мы с Алешкой оказались единственными.
– Так, – Семен Михалыч потрогал свой пышный ус. Не подумайте, что он у него один. У него их два, но трогает он всегда только левый. Наверное, поэтому он у него заметно длиннее правого. – Так, Оболенские, снова опоздание. Четвертое за одну учебную неделю. Буду принимать меры. Причина? Только не врать – по глазам вранье угадаю.
И тут я ляпнул:
– Там, у метро, прямо на проспект НЛО приземлился. Мы загляделись.
– Опять? – Семен Михалыч выпустил из пальцев ус, и тот стал дыбом. – Что-то они к нам зачастили. Эти гуманоиды.
– Из-за нашей школы, – небрежно объяснил Алешка.
– Это еще почему?
– Семен Михалыч, у нас же школа с гуманным уклоном. А они – гуманоиды. Хотят с вами на контакт выйти.
– Вот я выйду на контакт с вашими родителями. В субботу, в девятнадцать ноль-ноль. Шагом марш по классам.
У Алешкиного класса мы притормозили.
– А как же ты выбрался? – спросил я у него.
– Дим, я тебе не скажу – все равно не поверишь. Скажу только, что еще один «козел» сегодня от страха уволится.
На большой переменке мы встретились в буфете. Здесь было очень удобное место, чтобы поговорить на секретные темы, – стоял такой шум из звонких голосов и звона посуды, что мы даже друг друга плохо слышали.
– Ладно, Дим, я тебе расскажу, – Алешка делал вид, что рассказывает без особой охоты, но в глазах его плясали огоньки. – Я, Дим, уснул от страха, а проснулся от голоса.
Вот как это было...
– Это что такое? – загремело над ним. – Ты откуда взялся? А ты знаешь, что этот плащ шеф из Италии привез? Он тыщу баксов стоит!
Над Алешкой нависал здоровенной тушей сменный охранник.
– Выбирай: или вызываю милицию, или зову шефа.
– Я и то и другое выбираю. – Алешка отбросил плащ и спустил ноги на пол.
– Да ты еще и с ногами на диване спал. Шеф его из Италии привез, он тыщу баксов стоит! А ты с ногами.
– А вы разве без ног на диване спите? – невинно уточнил Алешка.
– Без задних, – машинально уточнил охранник. И тут же спохватился и протянул лапу к Алешкиному уху. – А ну вставай на ноги!
Но тут сзади него послышался угрожающий лязг. Охранник обернулся и попятился от испуга: на него, подняв над головой сверкающий меч, неумолимо и безмолвно надвигался стальной рыцарь.
– Э! Э! – застонал охранник. – Опусти железо.
– На башку ему опусти, – посоветовал Алешка. – Два раза.
– Это твой пацан? – совсем ошалел охранник. – Я его не обижал. Скажи, пацан, а?
Рыцарь все так же молча указал мечом на дверь.
– Понял! Сделаю! Пошли, мальчик, я тебя выведу. Никто и не узнает: ни менты, ни шеф. Пойдем скорей.
Охранник честно вывел Алешку из дома и открыл ему стальную калитку в заборе. Постоял, подумал – и вышел следом.
– Я не вернусь, – доверительно сказал он Алешке. – Пойдем, я тебя через парк провожу. Чтобы этот железный не психовал.
– Какой железный? – Алешка удивленно распахнул глаза.
– Да этот, с мечом.
Алешка как бы с испугом отступил от него на два шага.
– Вы, дяденька, что-то путаете. Никаких железных мечей там не было. Вам, наверное, страшный сон приснился. Вы ведь без задних ног спите.
И Алешка быстренько зашагал к дому. Обернулся: охранник все так же стоял столбом, хлопал глазами и скреб пятерней затылок...
У меня остыл кофе и зачерствела булочка. А тут еще кто-то сказал:
– Клевый «ужастик». Леха, по какому каналу он шел? Может, повторят, а?
Оказывается, за нашим разговором мы даже не заметили, как к нам подсел Костик (тот самый, у которого Алешка «ночевал») и, раскрыв рот, выслушал Алешкин рассказ от начала до конца.
– Это не по каналу, – туманно объяснил ему Алешка. – Это по реке.
Костик сначала похлопал глазами, а потом постучал себя пальцем в лоб. И сказал:
– А у нас телефон испортился.
– Знаю. – Алешка кивнул. – И твой папа его на помойку выбросил.
– А вот и нет! – обрадовался Костик. – Вовсе не на помойку, а в мусоропровод.
И тут прозвенел звонок. Я дошел с Алешкой до его класса, и он сказал:
– Дим, я догадался: никакие это не чудеса. Это чудо техники.
Но вечером все-таки случилось еще одно чудо. Нам позвонил Стасик. Легонечко поинтересовался нашими делами, а потом вдруг сказал:
– Вы меня, ребята, разочаровали.
Мы разговаривали с ним одновременно – я из прихожей, а Лешка из папиного кабинета по параллельному аппарату. И поэтому ответили разом:
Мы разговаривали с ним одновременно – я из прихожей, а Лешка из папиного кабинета по параллельному аппарату. И поэтому ответили разом:
– Это не мы!
– Разве не вы незаконно проникли в чужой дом на берегу Самородинки?
Мы разом помолчали, а затем разом спро–сили:
– А откуда вы знаете?
– Робик доложил.
Глава VII
КЛЫК НА ПРОВОДЕ
Мы сначала немного расстроились, а потом забеспокоились. Это что же за стукач такой нашелся? С собачьей кличкой. Робик какой-то. Может, это тот охранник, который застал Алешку в доме, а затем его из дома вывел? Может, он по паспорту какой-нибудь Роберт? Вот его Робиком и обзывают.
Что-то тут не то. Да, не очень приятно, что кто-то, вроде Робика, наблюдает за нами. Тут Лешка предположил:
– Дим, а может, это Сеня Клык? Он же все время за нами ходит.
– Так он же Клык, а не Робик.
– Ну и что? Когда он свои клыки носил, он был Клык, а теперь чем-нибудь другим занимается, вот и стал Робиком.
А что, это мысль.
– Лех, а ведь по-английски «роббер» это грабитель.
– Здорово! Клыкастый Робик! Зубастый грабитель. Он ведь сколько раз видел, как мы возле Зеленого дома вертелись. Предатель!
– Не предатель, Лех. Он нас охраняет.
– Пусть он лучше Стасика охраняет.
Лешка еще немного подумал, а потом включил телевизор на всю катушку.
– Мне так лучше думается, – объяснил он маме, когда она прибежала на этот вой и грохот из кухни.
– Да, Алексей, тебе есть о чем подумать.
– Что, мам? Я не слышу.
– Я говорю, – мама закричала, как заблудившийся в тайге. – Я говорю: Семен Михалыч звонил! Ты стал часто опаздывать в школу! И телефон у Костика испортил!
– Не слышу, мам! Говори громче!
Мама приглушила телевизор, постояла немного возле него, задумавшись, а затем пошла на кухню. В дверях обернулась:
– Да я вроде все уже сказала, что хотела. Подумай хорошенько о своем поведении.
– Ладно, – пообещал Алешка. – Прямо сейчас. Два раза.
Мама покачала головой и ушла. А мы стали смотреть новости. Они были старые. Взорвался дом. Упал самолет. Авария на стройке. Рухнул новый мост.
– Дим, – спросил Алешка. – А вот папа говорил, что раньше так не бывало. Сейчас вот все падает, ломается, взрывается, рухается. А раньше так не было.
– Я знаю. Бонифаций нам тоже об этом говорил. – Бонифаций – это наш учитель литературы. Он считает литературу главным предметом и все время старается это доказать. – Он говорил, что в прежнее время каждый инженер, строитель, руководитель воспитывался на лучших образцах мировой классики.
– Ну и что? От этого крепче строили, что ли?
– Он говорит, что у людей, воспитанных на хорошей литературе, было высокое чувство ответственности за свое дело.
Алешка неожиданно согласился:
– И правильно. Если я читаю хорошего писателя, мне стыдно плохо работать. – Он подумал и нерешительно добавил: – И учиться.
– Примерно так. А сейчас, говорит Бонифаций, молодежь воспитывается на самых дурных образцах пошлой и кривой литературы.
– Стоп! – воскликнул Алешка. – Хорошая новость.
«Хорошая новость», конечно, была криминальной. В Москве участились случаи как бы виртуального ограбления банков. При этих ограблениях в банк не врывались вооруженные люди в масках. Денежки с чужих счетов они с помощью компьютеров спокойненько переводили на свои счета. Тут же их снимали, и деньги бесследно исчезали. Дикторша с очаровательной улыбкой весело добавила:
– И сейчас они накапливаются где-то в укромном месте. – И она подмигнула телезрителям.
– Дим, – подмигнул мне Алешка, – давай найдем это укромное местечко. Захапаем эти денежки...
– И что? На Канары поедем?
– Еще чего! Отдадим их Стасику, пусть развивает свою благородную науку для здоровья инвалидов. Ну, и крокодилу Гене подбросим, на собачью клинику. Сашке отстегнем малость, миллиончик или тыщу. Пусть свой зоопарк построит. Бесплатный для детей и инвалидов.
– А мне? – спросила вошедшая в комнату мама.
– Во! А тебе мы новую брошку купим. Я такую красивую видел! В виде паука.
– Спасибо, – сказала мама. – Ты очень добр. – И мама хлопнула дверью. А за дверью добавила ворчливо: – Хорошо еще, не в виде таракана.
– Здорово придумал, Дим?
– Не очень. Если бы мы нашли это укромное местечко, лучше всего было бы вернуть эти деньги их владельцам.
– Да? Ты правда так думаешь? – Алешка заметно огорчился. Я пресек его мечту в самом начале. И он уныло добавил: – Ты молодец. Правильно придумал... Наверное. И учишься ты не очень плохо...
Ну что ж, с деньгами мы разобрались. Осталось их только отыскать. Но не сейчас. По те–левизору закрутили старый фильм «Его звали Роберт». Это про первого советского робота. Который не справился своими техническими мозгами с тонкими человеческими чувствами.
Фильм очень полезный. Только очень устаревший. Сейчас человеческие чувства у многих совсем другие.
Алешка увлекся фильмом. И все больше им увлекался, заерзал на стуле, даже вскакивал в волнении. А потом неожиданно сказал:
– Дим, я догадался, кто нас подставил. Робик – это знаешь кто? Это робот! В виде рыцаря с мечом. Который в компьютере шарил.
Дико, но симпатично. Я бы не догадался.
Алешка даже про укромное местечко с наворованными деньгами забыл.
– Я теперь, Дим, понял, почему Стасик так здорово в моей подлодке разобрался. У нас принцип одинаковый.
– Какой еще принцип? Помогать ближнему?
– Не соображаешь! Дистанционное управление. И у него, и у меня.
Вот уж не думал, что нашим Алешкой кто-то дистанционно управляет. Разве что какой-нибудь гуманный принцип.
– Пульт, Дим! Я лодкой управляю пультом. А Стасик таким же пультом управляет Робиком. И гоняет его по всему дому по ночам, сидя у себя дома в кресле. Что-то ищет.
Что-то тут не так. Ну, лодка, это понятно. «Полный вперед». «Погружение». «Всплытие». А робота по дому гонять? Он тут же на стенку наткнется. Да еще и грохнется во весь свой железный рост. Или вместо двери в окно попрет. Я так и сказал Алешке. А у него уже готов ответ.
– Он все видит, Дим! У него дома, наверное, экранчик. Маленький такой. Я, кажется, его видел один раз. Он на этом экранчике видит все внутренности...
– Какие еще внутренности? Он что, рентген?
– Внутренности дома. Где – двери, где – компьютер...
– Где деньги лежат, – ехидно подхватил я.
– Вот увидишь, что я правильно говорю. Это, наверное, Стасик железного робота на охранника натравил. Чтобы он меня спас. – Алешка помолчал. – Знаешь, что мы сделаем? Мы еще одну разведку в дом запустим.
– Опять Сашу? У нее зверей не хватит, все кончились. Она дяде Гене весь свой зоопарк уже показала.
– Саша, Саша! – передразнил меня Алешка. – Влюбился, что ли? Тоже мне, Дон Кихот. От нее кошкой пахнет. И собакой. Не приближайся! Как маме заору! Ни при чем тут твоя любимая Сашенька. Мы настоящего Штирлица подбросим.
– Где ты его возьмешь? Они тоже все кончились.
– Сеня Клык! Охранники-то у Хорька разбегаются. А тут придет такой громила. Хорек его с радостью возьмет. И зарплату хорошую даст. Ему приятно – нам полезно. Годится?
– Годится. Если согласится.
– Точно – влюбился. Стихами заговорил. Согласится как миленький. Он для папы что хочешь сделает. А для нас – тем более.
– А где его искать?
– Сам нас найдет. Он же все время за нами ходит. Надо только выбрать какое-нибудь опасное место. Он сразу нарисуется.
Дельная мысль.
– Леха, пошли в парк. Помнишь, там, у оврага, бомжи тусовались?
– Точно! Пошли!
От тусовки бомжей сохранились развалившиеся шалаши, рваная пленка, кострища, горы мусора и всякой драной мебели. Милиция их отсюда выселила, но это место до сих пор популярностью в парке не пользовалось. Его далеко обходили и мамы с колясками, и дамы с собачками.
...Мы не спеша, чтобы Сеня нас точно засек, пошли к оврагу. Специально громко разговаривали, а Лешка специально пинал перед собой пустую пивную банку. С оглушительным дребезжанием.
«Приманка» сработала. Откуда ни возьмись возник гороподобный Сеня.
– Куда направляетесь, мальки? Туда нельзя. Плохое там место. Мусор всякий, бутылки битые.
– А мы их не боимся, – сказал Алешка. – Дядя Семен, а где вы сейчас работаете?
– А в магазине, грузчиком. Работа легкая, спокойная. Поднял, отнес, уложил.
– Опять поднял, да? Работа, конечно, спокойная. Но скучная.
– Оно так. Никакого риска. Малость надо–ело.
– Идите на другую, – посоветовал я дру–жески.
– Работа на дороге не валяется.
– Валяется, – сказал Алешка.
– И где это ты ее видел? – Сеня ухмыльнулся так широко, будто хотел проглотить Алешку. – Не наступил на нее? Где ж она валяется?
– А вон в том красивом доме.
Сеня вздохнул:
– Дом-то красивый. Да хозяин в том дому кривой. Темный человек.
– Откуда вы знаете? – спросил я.