После обеда позвонил Михаил и предупредил, что зайдет в половине пятого. К назначенному времени Рита приняла душ, оделась и уселась в вестибюле в ожидании своего нового друга. От нечего делать она взяла в руки турецкую газету на английском языке, которую кто-то из постояльцев оставил на журнальном столике. Она лениво перелистывала страницы, пробегая взглядом основные новости недели. Самой интересной из них была та, что сообщала о двухдневном визите Таркана, который даст четыре концерта в Колизее Мармариса. Внезапно Рита встрепенулась: на спортивной страничке, которую она по привычке собиралась пролистнуть, промелькнуло знакомое лицо. Над текстом была фотография Михаила!
«Как известно, на ближайшие три недели Мармарис стал спортивной столицей Турции, – прочла она. – Нас ожидают соревнования яхтсменов, затем мы станем свидетелями интереснейших международных соревнований по боксу среди юниоров, которые проводятся в таком масштабе впервые. Особые надежды внушают два молодых боксера Али Гюкен и Дамад Шюкрю. Тренирует их четырехкратный чемпион мира по боксу в тяжелом весе Михаил Столыпин, более известный турецким болельщикам под именем Сары Эфе[15], прозванный так за светлые волосы и храбрость, внушавшую ужас соперникам в его бытность на профессиональном ринге. Сам факт участия Сары Эфе в судьбе наших боксеров обнадеживает…»
Рита еще раз перечитала фразу «четырехкратный чемпион мира». Надо же, а ведь Михаил говорил о своей спортивной карьере так, словно единственные его достижения – переломанные кости! Оказывается, он знаменитость, причем знаменитость скромная, что редко встречается. Теперь Рите стало понятно, почему на автостоянке таксисты с таким восторгом восприняли появление великана!
Подняв глаза от газеты, она увидела, что в фойе входит Михаил, и побыстрее засунула газету за спину. Рита не знала, что именно заставило так поступить: это был инстинктивный жест, хотя она и понимала, что поступает как напроказившая школьница.
– Привет, – широко улыбнулся Михаил, подходя. – Готова к путешествию?
– Всегда готова! – отсалютовала по-пионерски Рита. – Как бой с болгарином?
– Победа по очкам, – ответил он. – Жаль, я наделся на нокаут, – но по его довольному лицу Рита видела, что тренер гордится своим учеником, хоть и пытается приуменьшить его заслуги.
– Ты мог бы пригласить меня, – заметила она.
– Не знал, что ты интересуешься боксом.
«Я интересуюсь тобой», – подумала Рита, а вслух произнесла:
– Просто среди моих знакомых нет других боксеров.
Выйдя на главную улицу, Михаил свистом остановил долмуш[16]. Пока они ехали по городу, все было в порядке: машина двигалась с умеренной скоростью, и Рита с интересом смотрела в окно. Но как только долмуш выехал на серпантин, она пожалела о том, что не пошла пешком! Водитель заметно прибавил скорость, и пейзаж за стеклом слился в одну сплошную линию. Рита взглянула вниз и с ужасом увидела, что там зияет пропасть, а они несутся по самому краю дороги! Закрыв глаза, она попыталась вспомнить слова «Отче наш», потому что не верила в то, что живой доберется до этого Ичмелера!
Как выяснилось, боялась она зря: видимо, водитель долмуша знал, что делает, и через десять минут Рита почувствовала под ногами твердую землю. Она с трудом поборола искушение припасть к асфальту и поцеловать его, как путешественник Афанасий Никитин, вернувшийся из своего «хождения за три моря»: их путь оказался гораздо короче, но впечатлений, пожалуй, оставил не меньше!
– Послушай, здесь все водилы – смертники? – спросила она у Михаила.
– Нет, только те, которые водят долмуши, – спокойно ответил тот. – Пошли, вон твой «Акик».
И действительно, напротив возвышался беломраморный отель, при входе в который выстроились в ряд флаги нескольких европейских государств и дорогие автомобили.
– Да, нехилые клиенты в этом караван-сарае! – пробормотал Михаил. – Интересно, у нас достаточно респектабельный вид, чтобы успешно пройти фейс-контроль?
– Что значит парочка охранников для «Желтого Храбреца»? – бросила Рита и, прежде чем удивленный Михаил успел отреагировать, быстренько взбежала по ступенькам отеля.
Оказавшись внутри, Рита прямиком направилась к стойке дежурного администратора.
– Простите, могу я поговорить с госпожой Сезер? – спросила она по-английски. Молодой человек за стойкой удивленно посмотрел на нее.
– С госпожой Сезер? – переспросил он. – М-мм… она где-то в отеле. Я позвоню. Как вас представить?
– Просто скажите, что… подруга из России.
Молодой человек схватился за трубку и начал набирать номер. Рита отошла к стеночке и уселась на диван, где уже расположился Михаил.
– Откуда ты знаешь про «Сары Эфе»? – требовательно спросил он.
– Прессу читаем, – ответила Рита, доставая из сумочки фотографию Нади.
– Симпатичная, – отметил Михаил, разглядывая лицо девушки.
Рита кивнула. В этот момент двери лифта открылись, и из него вышла высокая черноволосая молодая женщина. В черной юбке, белой блузке и с единственным украшением – платиновой брошью с крупным сапфиром, таким же синим, как и ее глаза, она выглядела потрясающе. Женщина подошла к стойке, и Рита с изумлением увидела, как администратор кивнул и указал рукой в их с Михаилом сторону. На лице красавицы отразилось удивление, но она тем не менее подошла.
– Это вы – моя подруга из России? – спросила она, нахмурившись.
– Знаете, видимо, на фотографиях вы плохо получаетесь, – пробормотал Михаил. – То есть совсем не похоже!
– Ничего не понимаю! – раздраженно сказала молодая женщина.
– Я тоже, – согласилась Рита. – Я попросила портье вызвать госпожу Сезер.
– Госпожа Сезер – это я.
Рита открыла рот.
– Вы – Надежда Сезер?!
– Я – Олеся Сезер, – ответила женщина. – А вы-то кто?
– Кажется, – промямлила Рита, – объяснения займут какое-то время!
Евгений снова занял свой наблюдательный пункт напротив отеля «Акик». Разговор с Олесей мало что прояснил. Знала ли она о смерти бывшего мужа? Нет, но не удивлена, что он плохо кончил, учитывая род его занятий. Догадывается ли, кто мог желать его смерти? Миллион человек, но она не лезла в его дела и не знала никого из его окружения. Когда Фисуненко спросил Олесю о смерти сестры, она рассказала не больше, чем Танина подруга, с которой беседовал лейтенант Гаврилов: Таня умерла от передозировки героина в их с Олесей квартире, поэтому ее, Олесю, ничто больше не связывает с Россией, кроме горьких воспоминаний, и она не планирует возвращаться туда до конца своих дней.
Разговаривая с Олесей, капитан внимательно наблюдал за ней, стараясь уловить хоть малейший намек на нервозность, но тщетно: молодая женщина казалась абсолютно спокойной, как человек с кристально чистой совестью. Тем не менее он смутно чувствовал, что собеседница говорит ему далеко не все. Если бы они находились на его территории, Фисуненко нашел бы средство заставить Олесю говорить, но здесь он ничего не мог поделать, и оставалось удовлетвориться ее краткими ответами.
Именно поэтому он снова пришел в это кафе, из которого открывался прекрасный вид на «Акик», и занял привычное место: он хотел, чтобы Олеся понервничала и, возможно, предприняла какие-то действия. По крайней мере, Евгений убеждал себя в том, что он оказался здесь по этой причине, а не потому, что ему опять захотелось увидеть девушку из альбома Гаджиева.
И вот, когда он сидел там за кружкой пива и бездумно пялился на проходящих мимо туристов, капитан обратил внимание на красивую пару – внушительных размеров рыжеватого мужчину и высокую молодую женщину с пепельными волосами. Козырек розовой кепки на ее голове мешал Фисуненко как следует разглядеть лицо, но вся фигура дамы и даже походка почему-то показались ему очень знакомыми.
Выслушав рассказ Риты, Олеся некоторое время молчала. Потом она обернулась и сделала знак администратору подойти. Когда молодой человек наклонился к Олесе, она что-то прошептала ему на ухо. Тот кивнул и испарился, а молодая женщина повернулась к Рите и Михаилу.
– Здесь не очень удобно разговаривать, – объяснила она. – Давайте пройдем на террасу.
Там уже вовсю орудовали официанты, накрывая на стол. Они поставили на скатерть жестяной кофейник, чашки из тонкого фарфора, предназначенные, очевидно, далеко не для всех, а также поднос с турецкими сладостями и графин с соком. Олеся пригласила своих гостей присаживаться, а сама принялась разливать кофе. Рита с опаской поглядывала на темно-коричневый напиток. Олеся, поймав ее взгляд, поспешила успокоить:
– Не волнуйтесь, это обычный «европейский» кофе. Я и сама не пью «по-турецки», так и не привыкла. Значит, вы пришли, надеясь встретить здесь Надежду?
– Не волнуйтесь, это обычный «европейский» кофе. Я и сама не пью «по-турецки», так и не привыкла. Значит, вы пришли, надеясь встретить здесь Надежду?
– Да, и, честно говоря, удивилась, увидев вас, Олеся, – подтвердила Рита. – Вы хотя бы знакомы с Надей?
– Естественно, – кивнула Олеся. – Она – жена Кенана, кузена моего мужа. Вернее, скажем так, бывшая жена, хоть они пока и не разведены.
– Разведены? – удивилась Рита. – Но ее мать говорила мне, что у них прекрасный брак!
– Мы все тоже так полагали, – вздохнула Олеся. – Знаете, я обрадовалась, когда Кенан представил Надю в качестве своей невесты. Так получилось, что в одной семье сразу две невестки из России – удивительное совпадение! Мы быстро нашли общий язык, и я была в недоумении, когда Кенан объявил, что Надежда бросила его. Он долгое время скрывал это от всех, считая позором для всей семьи, ведь Надя не просто ушла, а сбежала с молодым парнем! Кенан пытался разыскать ее собственными силами, но их следы затерялись где-то в Стамбуле, и Кенану пришлось признаться во всем деду.
– Странно, – пробормотала Рита. – Я, конечно, не знала Надю лично, но по рассказам ее матери выходит, что она не из тех, кто мог так поступить!
– Да, – согласилась Олеся, – я тоже сначала не поверила. В первые месяцы после их с Кенаном свадьбы мы с Надей часто виделись, и она казалась всем довольной. А потом мы перестали общаться. Надя больше не звонила и не приходила. Я сама пыталась с ней связаться, но выяснилось, что она, оказывается, беременна, и Кенан увез ее к родственникам в Кушадасы. Сказал, что там климат лучше для ребенка, и море рядом, да и жизнь более спокойная и размеренная.
Потом мы узнали, что Надя родила здоровенького мальчика. Я хотела приехать в роддом, но Кенан разубедил меня. Он не желал, чтобы кто-то из родственников навещал Надю с ребенком. Думаю, это потому, что их отношения разладились, и он боялся, что вмешательство членов семьи усугубит положение дел. Наверное, Кенан надеялся, что все еще может наладиться.
Олеся ненадолго замолчала, глядя через бортик террасы на улицу, спускавшуюся к морю.
– Я всегда удивлялась, – продолжила она через некоторое время, – что у Надежды с Кенаном что-то получилось.
– Вам он не нравится? – в лоб спросила Рита.
– Да, и у меня есть кое-какие основания. Понимаете, это – дела семейные, но вы не местная, так что я могу рассказать. За пределы этой террасы наш разговор не выйдет?
Рита пообещала.
– Кенан, на мой взгляд, тот еще типчик, – сказала Олеся. – Я не очень близко с ним общаюсь, но кое-что слышала. Дело в том, что у нашей семьи, как вы, наверное, уже знаете, очень крупный бизнес. Помимо гостиниц и ресторанов, Сезеры владеют сетью супермаркетов «Муджизе».
– Господи, так это в вашем магазине случился взрыв! – воскликнула Рита, широко раскрыв глаза.
– Да, вчера, – подтвердила Олеся. – Надеюсь, никто из ваших знакомых не пострадал? Взорвались газовые баллоны – из-за халатности служащих. Полиция сначала предположила, что это мог быть террористический акт, но потом все выяснилось. Мужу сейчас нелегко приходится: вчера его до глубокой ночи продержали в полиции из-за того, что есть жертвы. Сегодня он с утра опять туда поехал, а ведь еще с пожарными надо разбираться, со страховкой… Все это ужасно!
– Вы говорили о Кенане, – напомнила Рита, боясь, что Олеся может отойти от главной темы.
– Да, так вот, – продолжила Олеся, – главным в бизнесе является дед Кенана, Мехмед-Али. На самом деле, мой муж и Кенан – не кузены, хотя и называют так друг друга: Кемаль – племянник Мехмеда-Али, сын его сестры Садыки. Она тоже принимала активное участие в деле до самой своей смерти, но все принадлежит именно деду. Наследником был его сын Барыш, отец Кенана. Я никогда его не видела: он умер за много лет до того, как я вошла в семью Сезер. Мехмед-Али надеялся, что внук заменит отца, но он здорово ошибся. Кенан не испытывал ни малейшего желания работать. Благодаря деду он получил прекрасное образование за границей, но там же он привык иметь кучу свободного времени и проводить его как вздумается. Кенан не хотел возвращаться домой из Европы, но дед пригрозил, что перестанет выплачивать содержание, и ему пришлось подчиниться. Мехмед-Али пытался занять внука в семейном бизнесе, но тщетно: Кенан хотел только свободы и денег. Тогда дед сказал, что станет выделять внуку определенную сумму, сверх которой Кенану получить ничего не удастся, а если он захочет, то придется работать. Кенан привык жить на широкую ногу, и ему не хватало содержания, назначенного дедом. Вот тогда-то и произошла неприятная история с женщиной, из-за которой Кенан едва не загремел в тюрьму. Мехмеду-Али пришлось выложить кругленькую сумму, чтобы отмазать внука. После этого дед поставил условие: либо Кенан остепенится, женится и начнет жить, как уважаемый человек, либо Мехмед-Али вычеркивает его имя из завещания. Кенан понял его правильно, и буквально через несколько месяцев мы познакомились с Надей.
– А что там за неприятная история с женщиной? – поинтересовалась Рита.
– К сожалению, тут я вам помочь не смогу, – покачала головой Олеся. – Я только знаю, что женщину зовут Сонгюл Карабекир, и что она держит небольшой магазин модной одежды здесь, в Ичмелере. Он находится на главной улице, невозможно не заметить. Так что попробуйте побеседовать с ней.
– Хорошо, а как мне встретиться с Кенаном? – спросила Рита. – Наверное, лучше его никто не сможет рассказать, что же все-таки произошло у него с женой. Поймите меня правильно, это не праздное любопытство: Надина мать волнуется, и я должна по возвращении предоставить ей хоть какие-нибудь сведения!
– Я вас ни в чем не упрекаю, – заверила Риту Олеся. – Конечно, вы должны поговорить с Кенаном. Я могу вам дать его адрес в Измире, но предупреждаю: его чрезвычайно трудно застать дома. С тех пор как сбежала Надя, он там почти не показывается. Никто не знает, где и с кем он проводит время. На самом деле, тот филиал «Муджизе», который пострадал во время взрыва, записан на Кенана и моего мужа, но Кенан полностью отстранился от всего, и Кемаль вынужден отдуваться за двоих.
Олеся вышла на несколько минут, но быстро вернулась и протянула Рите листок с адресом.
– Надеюсь, вы выясните что-нибудь о Наде, – сказала она на прощанье. – Она мне нравилась.
Как только гости покинули террасу, Олеся подошла к перилам и, облокотившись о них, взглянула в сторону кафе. В первую же минуту, как оказалась на террасе, она заметила русского следователя на его обычном месте. Встретившись с ним глазами, она подняла руку и помахала ему, как старому знакомому. Прежде чем Евгений успел опомниться и отреагировать на неожиданно дружеский жест, Олеся уже скрылась.
Выйдя из «Акика», Рита спросила Михаила:
– Ты не торопишься?
– Нет, – ответил он, – я свободен до семи. Потом у нас тренировка и пробежка, а затем я снова – вольная птица, так что можешь располагать мной.
– Тогда я хотела бы навестить эту Сонгюл. Хочу побольше узнать о Надином муже: что-то мне не нравится эта история, в ней концы с концами не сходятся.
Рита задумчиво шла рядом с Михаилом, как вдруг услышала знакомый голос:
– Какие люди!
Рита вскинула голову и застыла как соляной столб: перед ней стоял человек, которого она меньше всего ожидала здесь встретить.
– Женька?! – пробормотала она, наконец, словно все еще не веря в то, что он реальность, а не фантом. – Ты как здесь?
– Удивительно, но я собирался спросить тебя о том же!
– Я… в отпуске, – быстро соврала Рита, поймав на себе удивленный взгляд Михаила.
– Я тоже, – усмехнулся Женя. – А теперь, если соблаговолишь представить меня, мы пройдем в кафе, и ты расскажешь правду.
Они сели за столик, к которому тут же подошел хозяин заведения. Улыбаясь, он поинтересовался по-русски, что закажут друзья его любимого клиента.
– Всем пива, – распорядился Женя, прежде чем кто-то успел вымолвить хоть слово. – А теперь, голуба, колись, какие у тебя дела с моей клиенткой?
– С какой такой клиенткой? – не поняла Рита.
– Ты из себя невинность-то не строй! – начал закипать Фисуненко. – Откуда знаешь Олесю?
– Олесю Сезер? Честно говоря, мы только сегодня познакомились, – ответила Рита, искренне не понимая, отчего это приятель так злится. Они с Женькой проучились в одном классе все десять лет, из которых пять первых провели за одной партой. Затем Рита поступила в Большой университет, а он – в университет МВД. Встречались они редко, но время от времени перезванивались, так что, можно сказать, были в курсе жизненных обстоятельств друг друга.
– Да, так я и поверил! – всплеснул руками Женя. – Только сегодня познакомились, и она тут же приглашает тебя на свою личную террасу и угощает чем бог послал!