– Да, повезло тебе! – покачал головой мужчина, когда Рита закончила свой рассказ. – Есть люди, у которых просто дар ввязываться в истории. Ты, очевидно, из таких.
– Как и ты, – парировала она. – Ты ведь тоже оказался в магазине в момент взрыва?
– Я не был в магазине, – ответил он. – Проезжал мимо, увидел, что произошло, и вошел, думая, что кому-то может потребоваться помощь.
– И скольких же ты вытащил на себе? – спросила Рита.
– Да я не считал, – пожал плечами великан. – Давай, что ли, познакомимся, а то не по-людски как-то получается. Михаил Столыпин, – представился он и протянул Рите огромную ладонь. Пожимая ее, она заметила сильно распухшие костяшки пальцев, отчего рука казалась еще крупнее.
Фисуненко сидел в кафе напротив роскошной пятизвездочной гостиницы с огромной территорией, на которой располагались три бассейна, теннисный корт, пять ресторанов, несколько кафе с национальной кухней, тренажерный зал, солярий и многое другое. Он наблюдал за отелем уже третьи сутки. Постояльцами в основном являлись состоятельные англичане.
За эти дни капитан успел изучить распорядок дня Олеси. Он без труда отыскал виллу ее мужа в десяти километрах от Мармариса и выяснил, что хозяин в данный момент отсутствует, а всеми делами заправляет его жена. Олеся выходила из дома в одно и то же время – без пятнадцати восемь. Она садилась в белый «Пежо» и неслась по горной дороге в город. Помимо этого отеля семье Сезер принадлежало еще несколько гостиниц того же класса в разных районах Мармариса, восемь ресторанов и два супермаркета. За день Олеся обходила все точки, проводя в каждой минут сорок, но эта гостиница, похоже, пользовалась ее особой любовью, потому что в конце дня она всегда возвращалась сюда. Олеся усаживалась на террасе, выходящей на море, официант приносил ей какой-нибудь салат и бокал вина, и она долго сидела, глядя на закат. Капитан прекрасно видел женщину со своего места под тентом. Он выбрал этот столик именно потому, что отсюда наилучший обзор, и предупредил менеджера, чтобы тот не занимал его с семи до десяти вечера. Менеджер оказался человеком сговорчивым. Евгений пытался выгадать момент, чтобы поговорить с Олесей на тему убийства Гаджиева, но никак не мог сообразить, как к ней подступиться. Впервые в жизни он ощущал робость перед женщиной, с которой даже не знаком. С первого взгляда на фотографию Олеси в альбоме Гаджиева у Фисуненко возникло странное ощущение, которое впоследствии появлялось всякий раз, когда он говорил об Олесе, думал о ней или смотрел на нее. В жизни она оказалась ничуть не хуже, чем на снимках, которые Евгению довелось видеть. Даже наоборот, в реальности бывшая модель выглядела еще привлекательней, потому что никакая фотография не в состоянии передать мимику, постоянно меняющееся выражение глаз или мимолетную улыбку, внезапно пробегающую по полным губам.
За время наблюдения он все пытался уловить в поведении молодой женщины тревогу, оттенок нервозности или еще чего-то в этом роде, но так и не смог. Вероятнее всего, она и не знает о смерти бывшего мужа. Еще до отъезда капитан выяснил две важные вещи. Во-первых, Олеся подала на развод, не поставив в известность Гаджиева. Евгений проверил рейсы из Турции в Санкт-Петербург: судя по записям, Олеся не появлялась в Северной столице во время, близкое к тому, когда застрелили Гаджиева. Кроме того, со дня развода прошло несколько лет, так что женщина вряд ли причастна к убийству бывшего мужа. Однако, вполне вероятно, она могла сообщить следствию полезную информацию.
Задумавшись, Фисуненко отвлекся от террасы, где расположилась Олеся, а когда снова поднял глаза, то увидел, что ее столик пуст. Он взглянул на часы: странно, еще только половина девятого. Почему она решила сегодня уйти раньше обычного?
И тут Евгений услышал за спиной низкий грудной голос:
– Вы, случайно, не следите за мной?
Он резко обернулся, едва не пролив свой коктейль: перед ним стояла Олеся собственной персоной.
Рита сидела в шумном пляжном кафе напротив Михаила и внимательно разглядывала его, стараясь, чтобы это не выглядело слишком очевидным. С момента взрыва в супермаркете прошло около трех часов, и оба успели привести себя в порядок, переодеться и немного отдохнуть. Михаил предложил встретиться в районе десяти, и она без колебаний согласилась.
Сейчас, когда Михаил был чисто вымыт и выбрит, Рита видела, что он, оказывается, блондин. Выгоревшие на солнце волосы казались почти белыми на фоне загорелой кожи. Лицо с неправильными чертами выглядело по-своему привлекательным, несмотря на то, что широкий выпуклый лоб совершенно неожиданно переходил в переносицу, а нос был сломан и, возможно, не единожды. Особенно на этом лице выделялись глаза: их ярко-голубой цвет завораживал. Кроме того, Рита не могла не отметить, что у ее нового знакомого великолепное тело атлета, но не качка, выращенного в тренажерном зале на гормональных пищевых добавках.
– Итак, – продолжила она прерванный разговор, с трудом отводя взгляд от бугрящихся под футболкой грудных мышц собеседника, – ты не выяснил, что явилось причиной взрыва?
– Есть две версии, – откинувшись на спинку стула, ответил Михаил. – Либо это террористический акт, либо – взрыв газовых баллонов. Лично я придерживаюсь второй версии.
– О каких террористах идет речь? – удивилась Рита.
– Курдских, разумеется. Правда, в последнее время они вроде бы утихомирились, но чем черт не шутит. Взрыв баллона кажется мне гораздо более вероятным… Ты где остановилась?
Рита назвала гостиницу. Михаил одобрительно кивнул.
– Хорошее место, у самого моря и с превосходным пляжем.
– А ты где? – поинтересовалась, в свою очередь, Рита.
– Я с ребятами живу в кемпинге. Во-первых, дешевле, а во‑вторых – на природе.
– С ребятами? – переспросила Рита. – И сколько же вас?
– Со мной – двенадцать. Я тренирую юношескую сборную Турции по боксу. Здесь проходят соревнования, и мы решили совместить приятное с полезным. Пусть мальчишки в море искупаются да отдохнут, а то ведь в Анкаре все лето сидеть не очень-то приятно.
– Так ты в Анкаре живешь? – еще больше удивилась Рита.
– Уже четвертый год, – кивнул Михаил. – Турки неплохо платят, работы полно – в общем, мне нравится. Ребята отличные, могу познакомить, если хочешь.
– Я, конечно, с удовольствием, – сказала Рита, – но может, расскажешь, каким ветром тебя сюда занесло? Ты-то все про меня знаешь, я и об отце тебе рассказала, и о муже, а о тебе так ничего и не узнала!
– Ну, если тебе интересно, – пожал плечами Михаил, – рассказываю. Хотя, в принципе, история не такая уж длинная. Родился в Ейске, у моря – наверное, потому и люблю жару и воду! Я всегда был рослым, но очень худым и болезненным в детстве. Представляешь, не мог подтянуться ни одного раза, а уж по канату влезть – вовсе непосильная задача! В общем, спортсмен из меня вряд ли получился бы, если бы не школьный тренер. Он предложил походить на занятия к его приятелю в секцию бокса, чтобы укрепить организм и отладить, так сказать, общее состояние. Я согласился – и влюбился в бокс! Мне всегда хотелось стать сильным и выносливым, и у меня появилась такая возможность. Выигрывал соревнования в тяжелом весе сначала как юниор, потом – как профессионал. Переехал в Москву, купил квартиру. Женился рано, в двадцать лет. Люська бокс ненавидела, хотя и не возражала против денег, которые приносило это занятие. Она все сетовала: «У всех мужья как мужья, а ты вечно с битой мордой ходишь, что я людям-то скажу?» Это, конечно, ерунда: все ведь знали, что я боксер, а не алкаш какой-нибудь с вечно подбитым глазом, но Люське нравилось себя жалеть.
– Так ты ради нее бросил спорт?
– Не-а, – качнул головой Михаил, и по его лицу пробежала тень. – Начались провалы в памяти, и это меня здорово напугало. Я знал, что у боксеров такие вещи в старости приводят к болезни Паркинсона, но старался не слишком задумываться. Но в конце концов, пришлось отправиться к врачу. Он прямо сказал, что с боксом надо завязывать, а то скоро меня запеленают во все белое и вынесут ногами вперед. Только ведь ничего другого делать я не умел и не представлял, как буду жить без большого спорта! Кроме того, Люська привыкла к деньгам: она всегда имела самые лучшие шмотки, шубы, я подарил ей крутую тачку – единственную на весь город, так что я решил забыть о визите к врачу и продолжать жить, как раньше. Да не вышло. Через несколько месяцев мне здорово врезали, да так, что я оказался на больничной койке в коме! Спасибо тренеру, что не позволил врачам отключить меня от аппаратов, хотя Люська думала, что я покойник. Потом почти год провел сначала в больнице, затем – в реабилитационном центре, но о возвращении на ринг пришлось забыть. Люська ушла через два месяца после того, как все случилось. Я ее не виню: не всякая жена выдержит, что муж валяется в больнице без особой надежды на выздоровление. Я ей даже благодарен.
– Благодарен?! – изумилась Рита.
– После комы меня частично парализовало, и врачи не знали, удастся ли с этим справиться. Я жить не хотел, и только тренер и друзья меня вытащили, ну, и мать, конечно: она при мне неотлучно находилась все время, пока я в себя приходил. А потом меня такая обида и злость обуяла: думаю, докажу Люське, что я не развалина и еще на что-то способен! В общем, встал на ноги, хоть и попотеть пришлось. Потом долго не знал, чем заняться, даже пить начал, но опять друзья-приятели помогли, нашли мне это место. Я сначала артачился, не хотел ехать в какой-то Туркистан… А потом прижился тут, как видишь.
– Домой не тянет? – спросила Рита.
– Теперь мой дом здесь, – покачал он головой. – Дом там, где ты нужен. В России у меня никого не осталось. Мать умерла, братья-сестры живут в разных городах, у них свои семьи, свои дела.
В этот момент подошел официант, чтобы принять заказ.
– Что ты выбрала? – спросил Михаил.
Рита по-английски заказала салат из морепродуктов. Из того, что по-турецки назвал ее спутник, она уловила только слово «ракия». Она знала, что это турецкая водка, но сама никогда ее не пробовала.
– А тебе вина? – спросил Михаил.
– То же, что и тебе, – храбро ответила Рита, заметив при этом легкое удивление на его лице.
Заказ принесли быстро, и тут Рита поняла, что переоценила свои силы, когда попросила ракию: напиток оказался не просто крепким, а прямо-таки отвратительным на вкус! Михаил с явным удовольствием наблюдал за переменой ее лица, когда она, не задумываясь, глотнула из своей стопки.
– Наверное, – давясь от смеха, сказал он, когда Рита, сделав над собой невероятное усилие, проглотила водку, – все-таки надо было брать вино! – С этими словами он подозвал официанта и что-то ему сказал. Тот исчез, и через пару минут появился с бутылкой минеральной воды. Рита не стала ждать, пока он ее откупорит, а выхватив сосуд прямо из рук парня, дрожащими пальцами отвинтила крышку и сделала несколько глотков из горлышка. Когда она слезящимися глазами взглянула на Михаила, тот преспокойно смаковал свою ракию.
– Предупреждать надо! – выдохнула, наконец, Рита, отдышавшись и залив минералкой пылающее горло. – Это что, лекарство от кашля?!
– Прости, пожалуйста, – ответил Михаил с широкой ухмылкой, – но я думал, ты знаешь, что делаешь! Кстати, это – самый лучший сорт, какой можно найти в Турции.
– Значит, есть и хуже? – в ужасе спросила Рита. – Больше никогда не буду ничего пробовать, не проверив сначала на мышах и кроликах! А все остальное, что мы заказали, можно есть?
– Крабовый салат везде готовится одинаково.
– Слава богу! – вздохнула Рита, с опаской ковырнув вилкой в своей тарелке.
Оставшаяся часть ужина прошла без эксцессов. Они много разговаривали и шутили, наслаждаясь легким ветерком с моря. Стемнело, и воздух наполнился пением цикад. Рита и Михаил еще некоторое время посидели молча, любуясь прибоем и разноцветными огнями проплывающих мимо прогулочных катеров. На них играла веселая музыка, и до берега доносился смех пассажиров.
Принесли десерт, который выбирал Михаил, так как Рита не захотела рисковать второй раз. Она осторожно откусила кусочек от слоеного медового пирожного и воскликнула:
– Просто сказка! Как это называется?
– Баклава, – ответил Михаил. Он не взял десерт, только кофе по-турецки.
– Тут можно и растолстеть, – сказала она, прикончив свою порцию и облизываясь, как сытая кошка.
– На Востоке всегда отдавали предпочтение полным женщинам, – усмехнулся Михаил. – Считалось, что полнота – признак хорошего здоровья. Так что ни в чем себе не отказывай!
Рите захотелось спросить, отличаются ли вкусы Михаила от восточных понятий о красоте, но она сдержалась.
После ужина они немного погуляли по набережной. Навстречу то и дело попадались другие пары, небольшие компании подростков со скейтбордами или даже целые семьи с детьми: местные турки выгуливали жен и отпрысков. Затем Михаил предложил проводить Риту до ее отеля: он сказал, что завтра рано вставать из-за тренировки с ребятами, а в два часа у одного из его подопечных серьезный бой с болгарином. И тут Риту осенило.
– Слушай, – сказала она, – если ты так хорошо все тут знаешь, может, поможешь мне отыскать один отель? Он называется «Акик»…
– Сейчас выясним, – кивнул Михаил. – Пошли.
Он взял ее за руку и потянул за собой. Они прошли по узкому переулку, отходящему от набережной, и вышли на главную улицу Мармариса. Несмотря на то, что была уже половина одиннадцатого, здесь оказалось полно народу, а лавчонки и магазинчики оживленно торговали сувенирами. У каждого кафе и ресторана стояли зазывалы, предлагающие проходящим мимо туристам зайти перекусить или выпить. В некоторых ресторанчиках персонал даже танцевал, чтобы привлечь посетителей.
Михаил вел Риту все дальше, туда, где стояли ярко-желтые машины с шашечками. Таксисты сидели на скамейках около своих автомобилей или курили, прислонившись к их капотам. Подойдя к одному из них, Михаил заговорил по-турецки, но водитель, как показалось Рите, отреагировал неадекватно: он вдруг начал размахивать руками, что-то крича, и через минуту вокруг ее нового знакомого образовалась целая толпа, над которой он возвышался на добрых полторы головы. Рита не на шутку испугалась и стала подумывать, не позвать ли на помощь, как вдруг Михаил отделился от толпы и направился к ней. На его лице не было тревоги – напротив, он улыбался.
– Все в ажуре, – сказал Михаил, подходя. – Твой отель, оказывается, не в Мармарисе, а в Ичмелере. Его считают одним из районов Мармариса, хотя на самом деле это курортный поселок в пятнадцати минутах езды отсюда. Вот, смотри, здесь находится «Акик», – и он ткнул пальцем в обведенную жирным карандашом точку на карте. – Если хочешь что-нибудь узнать, спроси у таксиста!
– А чего это они набросились на тебя, как будто ты – кинозвезда? – поинтересовалась Рита.
Вместо ответа он только слегка пожал плечами.
– Они хотели узнать твой адрес и номер мобильного. Я сказал, и они успокоились.
Ритины брови поползли было к линии лба, но она вовремя сообразила, что это шутка.
– Между прочим, – продолжал Михаил, – будут приставать – хорошенько подумай, прежде чем говорить, в какой гостинице ты остановилась. Турки – ребята горячие, ты у нас девушка видная, хоть и с обручальным кольцом, так что будь осторожна.
– Спасибо за науку, – буркнула Рита, – только я сюда не за этим приехала! Ты же знаешь, я на работе.
– Кстати, если подождешь немного, то я смогу сопроводить тебя в Ичмелер, чтобы ты не заблудилась, – предложил Михаил. – Я завтра занят до четырех часов, а потом совершенно свободен. Мы могли бы отыскать твой отель, а потом пообедать где-нибудь?
– Отлично! – согласилась Рита, прежде чем успела подумать. Она не понимала, что происходит: впервые в жизни ей, едва она познакомилась с человеком, показалось, что она знает его всю жизнь. С Михаилом Рита чувствовала себя на удивление легко и спокойно. Она привыкла к общению с Байрамовым, с которым они постоянно пикировались, подшучивали друг над другом, иногда довольно зло. С Михаилом все иначе: в отличие от язвительного Игоря, он был уравновешенным и добродушным, от него так и веяло спокойной силой и уверенностью.
Простившись с бывшим боксером в фойе гостиницы, Рита поймала на себе уважительный взгляд портье, который, вероятно, по достоинству оценил внушительные размеры ее спутника. Ей вдруг стало очень хорошо и весело.
Подойдя к балконной двери, Рита распахнула ее навстречу черной июльской ночи с сияющими в небе звездами. Балкон выходил на море, и отовсюду неслись звуки музыки и смеха веселящихся отдыхающих. Постояв несколько минут, вдыхая свежий морской воздух и запах ладанных деревьев, Рита закрыла дверь, чтобы шум ночных гуляний не беспокоили ее во сне, и включила кондиционер на полную мощность.
Следующее утро Рита провела, валяясь на пляже под тентом и плавая в море. Она наслаждалась отдыхом, и лишь изредка ее мучили уколы совести при воспоминании о том, что Надя по-прежнему не обнаружена. Тем не менее Рита успокаивала себя тем, что вовсе не отказалась от выполнения своих обязанностей, а просто выжидает время. В конце концов, ей удалось кое-что выяснить – адрес отеля, в котором проходила свадьба Нади, и это уже немало! Оставалось наведаться в «Акик» и выяснить местонахождение девушки.
После обеда позвонил Михаил и предупредил, что зайдет в половине пятого. К назначенному времени Рита приняла душ, оделась и уселась в вестибюле в ожидании своего нового друга. От нечего делать она взяла в руки турецкую газету на английском языке, которую кто-то из постояльцев оставил на журнальном столике. Она лениво перелистывала страницы, пробегая взглядом основные новости недели. Самой интересной из них была та, что сообщала о двухдневном визите Таркана, который даст четыре концерта в Колизее Мармариса. Внезапно Рита встрепенулась: на спортивной страничке, которую она по привычке собиралась пролистнуть, промелькнуло знакомое лицо. Над текстом была фотография Михаила!