61
Лоррейн посмотрела на часы и подошла к зеркалу. Уже восемь вечера. Пора одеваться к выходу.
Она терпеть не могла новогодние вечеринки. Но на одну из них ходила неизменно. Ее разведенные подруги заключили пакт, что не будут оставлять друг друга в праздники, когда одиночество чувствуется особенно сильно.
Лоррейн побрызгала волосы лаком. Потом выглянула в коридор, чтобы посмотреть, не появилась ли Сара. Она тревожилась за дочь. Что с ней творится? Сидит не вылезая в своей комнате вот уже пять дней. Носит одни и те же черные спортивные штаны и старую зеленую футболку. Лоррейн порывалась спросить у Сары, ради кого та надевала сапоги на высоких каблуках, но шансы узнать что-либо были ничтожно малы. Дочь просто бы ее отшила.
Лоррейн вспомнила о тех временах, когда Новый год был для них семейным праздником. В последний день декабря они втроем поехали в город и стояли на Таймс-сквер, дрожа от холода, в ожидании, когда спустится новогодний шар. Саре было семь лет, она сидела у отца на плечах и грызла жареные орехи пекан в меду, купленные с тележки уличного торговца. За несколько минут до полуночи пошел снег. Сара завопила: «Три… два… один… С Новым годом!» — и вместе с ней кричали и радовались еще миллион людей.
В ту ночь Лоррейн была счастлива. Она сделала множество снимков. Но когда они сели в машину, Том стряхнул снег с волос и сказал:
— Что ж, больше не придется этого делать.
Прошлого не вернуть. Лоррейн встряхнула головой, поднялась наверх и постучалась в дверь Сары.
Она услышала, как играет медленная музыка. Пел женский голос.
— Милая, ты тут?
— Что? — уныло откликнулась дочь после долгой паузы.
— Я просто говорю: пока.
— Пока.
— С Новым годом.
— Угу.
— Я вернусь не поздно.
— Ага.
Лоррейн услышала гудок автомобиля. Подруги приехали за ней.
— Тебе есть с кем потусоваться сегодня вечером? — скрепя сердце спросила она у дочери.
— Я не хочу тусоваться, мам.
— Ладно. — Лоррейн покачала головой. — Утром позавтракаем вместе?
Молчание.
— Сара?
— Только не рано.
— Не рано, — повторила Лоррейн.
Машина загудела еще раз.
— Я потом позвоню тебе, солнышко.
Лоррейн помчалась вниз. Возле двери она вздохнула. Хорошо, что в этот раз не она за рулем. Сегодня ей просто необходимо выпить.
А вот Сара уже была подшофе. У нее на столе стояла бутылка водки, похищенная из буфета в столовой. Нынешней ночью она сведет счеты с жизнью. Это казалось ей верным решением. Мать ушла. В доме тихо. Вряд ли ее кто-нибудь хватится. Не случайно же новогоднюю ночь называют самой одинокой в календаре. Саре служило утешением, что где-то на этой планете есть человек, который так же несчастен.
Разве они не знают — наступил конец света,
Он пришел, когда я лишилась твоей любви.
Покопавшись в Сети и узнав имя певицы, Сара загрузила эту песню на свой мобильник, и вот уже несколько дней слушала ее непрерывно. Она почти не выходила из комнаты. Не принимала душ. Практически ничего не ела. Накануне мать увидела, как Сара выходит из ванной все в тех же потрепанных черных штанах и зеленой футболке, и спросила ее: «Да что с тобой такое, милая?» И она солгала, ответив, что засела за подготовку к университету и ей недосуг наряжаться.
Сара сделала изрядный глоток прямо из бутылки. Водка обожгла ей горло.
«Может быть, они будут расспрашивать Итана обо мне, когда я умру, — подумала она, — и он признается, что девочка, которая ему так не нравилась, выпивала с ним пару недель назад».
Сара сознавала: она уже никогда не встретится ни с ним, ни с теми, кто его знал, ни с теми, кто знал о том, что между ними произошло. Впрочем, разве еще не все пользователи Интернета в курсе событий? Укрыться негде. Нет убежища. Нельзя спрятаться в классе, опустив голову и выставив локоть. Сара представляла, что ее ждет. Все обсуждают тебя. Ухмыляются за твоей спиной. Вывешивают все новые и новые комментарии.
«Да ну?»
«Беги, чувак!»
«Так и знал, что она шалава».
О господи! С каким злорадным весельем они топтали ее, поддакивая Итану, убежденному, что этой неудачнице Саре не стоит высовываться из своей дыры. Она чувствовала себя пустой и никчемной. И не было никакой надежды это исправить.
А когда надежды нет, время становится наказанием.
— Прекратите это сейчас же, — прошептала девочка.
Она взяла водку, телефон и, спотыкаясь, побрела в гараж.
62
Седое Время наблюдал за ними обоими.
Сперва он стоял возле тела умирающего Виктора и был свидетелем того, как Роджер закатил медицинскую кровать на колесах в фургон. Дор последовал за ним в крионическую лабораторию и слышал, как с грохотом открылась гаражная дверь хранилища.
Человека, занимающего четырнадцатое место в списке богатейших людей мира, выгрузили, словно вещь, и доставили внутрь.
Был последний вечер года, и до полуночи оставался всего час. Роджер и Джед опустили боковые поручни кровати. Доктор и коронер перешептывались. В руках у них были документы. Рядом стояла огромная ванна, превышающая размеры человеческого тела и наполненная льдом.
Виктор почти терял сознание, его дыхание было редким и прерывистым. Врач спросил, не нужно ли ему успокоительное, но тот поморщился и пробормотал:
— Бумаги в порядке?
Когда коронер сказал «да», Виктор сделал глубокий вдох и закрыл глаза. Последним, что успел зафиксировать его мозг, был голос Джеда. Заведующий лабораторией вынул карманные часы из сжатой ладони Деламота и произнес: «Обещаю об этом позаботиться».
Четыре руки подхватили и подняли его тело.
А Дор стоял в углу.
Он перевернул свои песочные часы.
Тем временем в гараже пригородного дома Сара Лемон повернула ключ в замке зажигания синего «форда-тауруса». Теперь ей оставалось только ждать. Угарный газ выполнит свою задачу. Все очень просто. Она заслуживала такого решения. Сара глотнула еще водки из бутылки и пролила немного на подбородок и футболку. Грустная песня снова и снова звучала на ее мобильном, еле слышная из-за шума мотора.
Я проснулась утром и удивилась,
Почему все такое же, как раньше.
Я не понимаю, нет, не понимаю,
Как жизнь может идти своим чередом.
— Оставьте меня в покое, — прошептала Сара, вспоминая Итана, его самоуверенную позу, густые волосы и походку. Он еще пожалеет, подумала она. Он будет чувствовать себя виноватым.
Почему мое сердце все еще бьется?
У Сары сильно кружилась голова.
Почему мои глаза полны слез?
Она откинулась назад.
Разве они не знают…
Девочка поперхнулась. Горло саднило.
…что наступил конец света?
Она зашлась кашлем.
Он пришел, когда ты «прощай» произнес.
Глаза Сары стали закрываться. Вокруг все будто остановилось. Сквозь ветровое стекло она смутно различала приближавшуюся фигуру. Кажется, кто-то закричал.
63
Дор кричал от отчаяния.
Он уже повернул часы — что еще ему оставалось делать? Он мог затормозить ход времени, но не в его власти было остановить его полностью. Машины, которые он осматривал, всегда двигались, пусть с ничтожной скоростью. Дыхание людей, вызывавших его любопытство, все-таки ощущалось, хотя было крайне замедленным. Они не видели, что Дор стоит почти вплотную, но он слышал биение их сердец.
Благодаря силе песочных часов Дор мог подчинять себе и сжимать мгновения — трудно даже представить, что кто-то может обладать подобной силой, — но сейчас этого было недостаточно. Время уходит капля по капле. В конце концов тело Виктора погрузят в лед и вскроют. Рано или поздно угарный газ попадет в кровоток Сары, вызовет кислородное голодание, отравит ее нервную систему и приведет к остановке сердца.
Но разве за этим Дор был отправлен на Землю — чтобы смотреть, как они умирают? Встреча с ними была его заветной целью, его судьбой. И все же оба пошли на крайние меры, прежде чем он сумел что-либо изменить. Его миссия провалилась. Уже слишком поздно.
Если только…
«Никогда не бывает слишком поздно или слишком рано, — говорил старик. — Все происходит тогда, когда должно произойти».
Дор присел на корточки перед двумя мусорными баками. Он соединил руки, прижал их к губам и закрыл глаза, как делал в пещере, пытаясь отделить внутренний голос от миллионов жалоб, звучащих снаружи.
«Все происходит тогда, когда должно произойти».
Сейчас, в это мгновение? Но в таком случае как остаться в нем? Дор призвал на помощь все свои познания.
Что является постоянным?
Движение. Да, время всегда сопровождалось движением. Солнце, которое встает и садится. Капающая вода. Маятники. Сыплющийся песок. Чтобы судьба осуществилась, движение должно прекратиться. Дор должен преградить путь потоку времени…
Он открыл глаза и вскочил на ноги. Проник в машину и приподнял Сару за колени и плечи.
Старый год подходил к концу. До полуночи оставались минуты. Седое Время вытащил умирающую девочку на улицу, под снегопад; можно было пересчитать снежинки, кружащиеся в лунном свете.
Дор шагал по зимнему городу, мимо огней вечеринок и зажженных фар авто. Он нес Сару, прижимая ее голову к своей груди; ее глаза, полуоткрытые, смотрели на него. Ему было жаль ее. «Та, которой нужно совсем мало времени» — так описал ее старик.
Седое Время подумал о своих детях. А вдруг и они были настолько несчастны, что хотели уйти из этого мира? Он желал бы для них лучшей доли. Но разве сам он не призывал смерть-избавительницу, когда страдания его достигали предела?
Дор шел вдоль скоростной автострады, через тоннель, миновал парковку возле переполненного стадиона, где висел плакат: «Новогодняя хип-хоп-вечеринка до самого утра». Его путь занял два дня по его часам и меньше секунды по нашим. Наконец он добрался до неосвещенной промзоны и здания крионической лаборатории.
Седое Время торопился, чтобы Сара и Виктор как можно скорее оказались рядом друг с другом. Пусть свершится предначертанное. Если настало заветное мгновение, «когда все должно произойти», значит больше тянуть нельзя.
Он отнес Сару в хранилище, где находились большие цилиндры, и усадил ее, прислонив к стене. Потом отправился в комнату, где готовили к заморозке тело Виктора. Он скользнул между людьми, окружавшими кровать, поднял его и оттащил туда же, положив возле Сары. Затем Дор пощупал пульс у мужчины и девочки, убедившись, что их сердца слабо бьются. Оба находились на пороге гибели, но все еще были живы.
Это означало, что у затеи Дора есть шанс на успех.
Он втиснулся между Виктором и Сарой и положил их руки на песочные часы, хорошенько прижав вялые пальцы умирающих к витым столбцам. Дор надеялся, что таким образом свяжет их с источником силы. Потом он ухватился за верхушку часов и сильно дернул. Она отделилась и поплыла в воздухе, отбрасывая голубые блики на всех троих. Заглянув внутрь верхней колбы, Дор увидел обнажившийся белый песок, такой мелкий и искрящийся, что свет преломлялся в нем, как в алмазах.
«Здесь находится каждое мгновение во вселенной».
Дор колебался. Либо он прав и у его истории есть продолжение, либо ошибается и сейчас наступит финал.
Седое Время соединил большой палец с указательным и прошептал имя Алли. Если ему суждено погибнуть, пусть это будет последним словом, слетевшим с его губ. Потом он стал проталкивать пальцы сквозь песок, в направлении узкой воронки, соединявшей обе колбы.
Внезапно голова Дора закружилась от бесчисленных образов. Он ощутил покалывание в пальцах — с них начала стекать плоть, они удлинились, превращаясь в знаки, похожие на трости, а потом стали тонкими, как булавки, пока не проскользнули вдоль стержня часов. Каждая секунда вселенной проходила сквозь сознание Дора. Его разум словно погрузился в стеклянную бездну, встречая на своем пути то, что уже было известно, и то, что еще оставалось постичь.
Наконец, с силой, которая не могла исходить от человека, Дор соединил кончики своих пальцев-булавок. Его глаза, казалось, вот-вот лопнут от заливавшего их света. Голова его откинулась назад.
Он успел схватить последнюю падающую песчинку, когда она уже почти достигла дна.
И вот что произошло вслед за этим…
На побережьях от Лос-Анджелеса до Триполи волны океана застыли на полпути к максимальной высоте.
Облака остановились в небе. Погода впала в ступор. Дождевые капли в Мексике повисли в воздухе, а песчаная буря в Тунисе превратилась в плотный зернистый вал.
На Земле воцарилась тишина. Самолеты безмолвно замерли над посадочными полосами. Клубы сигаретного дыма маячили возле курильщиков. Телефоны разрядились. Экраны были пусты. Никто не разговаривал. Никто не дышал. Солнечный свет и темнота разделили планету, и новогодние фейерверки испещрили ночное небо фиолетовыми и зелеными кляксами, как будто их оставили на небесной тверди дети, убежавшие прочь.
Никто не появлялся на свет. Никто не умирал. Ничто не приближалось. Ничто не удалялось. Пресловутый бег времени сошел на нет.
Один человек поймал песчинку.
Седое Время остановил весь мир.
Неподвижность
64
Виктор ожидал, что будет больнее.
Он представлял себе, что, кроме рака и гниющей печени, его ждет еще одна напасть — острый шок из-за того, что тело подвергают быстрой заморозке. Это не может не травмировать. Однажды на спортивном мероприятии ему на голову вылили ведро ледяной воды — это было частью праздника. У Виктора возникло ощущение, что по его нервным окончаниям полоснули ножом. Он мог только вообразить себе эффект от полного погружения в лед и, закрывая глаза в крионической лаборатории, заранее готовился к худшему.
Но сейчас он почувствовал внезапную легкость и свободу движения, о которых давным-давно забыл. Деламот ухватился за край кровати и хотел подняться. И тут выяснилось, что он держится за некое подобие песочных часов. Окончательно очнувшись, Виктор огляделся. Он находился в хранилище с огромными стекловолоконными цилиндрами. Что произошло?
Он встал.
Боли нет.
Инвалидного кресла тоже.
— Кто вы? — спросил девичий голос.
65
Саре казалось, что она сжимает руль автомобиля.
Но когда зрение стало четким, она увидела, что ее рука лежит на столбике песочных часов странного вида. Она решила, что это сон. Сара чувствовала себя неплохо, даже голова не кружилась от вчерашнего пойла, и вскочила на ноги, радуясь свободе и легкости движений. Чудеса, да и только, впору оттолкнуться от земли и взлететь.
Погодите…
Сара топнула ногой, но не ощутила сопротивления.
Куда делся гараж? Машина? Та песня? Внезапно она вспомнила душившую ее темноту так явственно, что ей захотелось умереть. На каком она свете? Что это за место? Она стояла посреди комнаты, где никогда раньше не бывала, на полу спал какой-то старик в халате.
Сара вышла из хранилища и направилась по коридору в соседнее помещение меньшего размера. Она заглянула внутрь и отпрянула. Не померещились ли ей четверо мужчин вокруг большой ванны? Они не шевелились. Не было ни звука. Должно быть, ей снится кошмар про зомби. Сара поспешила обратно в большую комнату и обнаружила, что пожилой мужчина уже проснулся и бродит взад и вперед.
— Кто вы? — закричала она.
— А вы кто? — бросил он, пристально посмотрев на нее. — Как вы сюда попали?
Сара не ждала ответа — во всяком случае, не думала, что на нее начнут ворчать. Внезапно она ощутила ужас. А если это происходит наяву? Что ей делать? Девочка увидела единственную открытую дверь возле погрузочной площадки и бросилась в снежную ночь. У стоявшей неподалеку машины горели фары, но двигатель явно заглох. Заправочная станция, видимо, работала, при этом водитель застыл со шлангом в руках, точно страж на посту. А самое странное, что снежинки словно застряли в воздухе. Когда Сара взмахнула рукой, их не разметало в стороны; ее ладонь прошла насквозь, будто была призрачной.
Сара упала на землю и свернулась калачиком, зажмурившись и пытаясь понять, жива она или мертва.
66
Виктору пришло в голову, что он очутился между двух миров.
Прежде он слышал истории людей, которые переживали пограничное состояние между жизнью и смертью. Возможно, это происходит, когда человека замораживают живьем. Его тело заперто, а лишенная покоя душа блуждает. Но пока грех жаловаться. Нет инвалидного кресла и трости? И не надо. Не худший вариант — освободиться от плоти и костей, пока наука не поманит тебя для участия во втором акте.
Однако Виктора беспокоили два вопроса.
Он вовсе не стал бестелесным духом, руки и ноги при нем.
Его преследует навязчивый образ какой-то девчонки.
На ней были зеленая футболка и черные спортивные штаны. Виктор никогда ее раньше не встречал.
«Случайное видение, порожденное помраченным сознанием? — озадаченно спрашивал он себя. — Одно из лиц, которые ты силишься, но не можешь вспомнить во сне?»
Пока он размышлял, она исчезла.
Проходя мимо огромных контейнеров с жидким азотом, Виктор подумал: а что, если в другом измерении его тело помещено в такой резервуар? Вероятно, так и есть. Его бренные останки внутри, а душа снаружи. Как могло время идти в другом месте, если здесь оно замерло?
Деламот хотел коснуться цилиндров, но не сумел этого сделать. Он попробовал взяться за лестницу, но его пальцы прошли сквозь поручни. По сути дела, он не мог тактильно ощутить ничего из визуального ряда. Это было все равно что пытаться обнять собственное отражение в зеркале.
— Где же я нахожусь? — раздался голос у него за спиной.