— Спятил, Док? — тяжко вздохнула я и даже закатила глаза. — На кой черт мне его убивать? Никакой мне от этого пользы.
— Ты догадываешься, кто убил?
— Конечно. Сашка Монах. — Я коротко рассказала о своем приключении.
— И что теперь? — поинтересовался он нерешительно.
— Я еще не придумала. Вот что, Док, я, пожалуй, подамся в прислуги. — Он отчетливо икнул, надо полагать, от неожиданности, а я поторопилась объяснить:
— Видишь ли, мне очень хочется познакомиться с Папой, для этого надо как-то зацепиться в его квартале. Купить там дом нам не по средствам, и Орлов подсказал мысль: пойти в услужение к кому-нибудь из «новых».
— Орлов знает о твоей затее?
— Конечно.
— И он… он согласен с тем, что ты задумала?
— Его согласия я не спрашивала. Придется тебе сегодня дать объявление в газету: «Квалифицированная горничная…» и все такое, может, кто и клюнет.
— Варя, — покачал он головой. — Что ты несешь? Делать ты ничего не умеешь…
— Ну, Док… — обиделась я. — С пылесосом я как-нибудь справлюсь…
— И ни одна женщина в здравом уме не возьмет тебя в дом прислугой. Посмотри на себя в зеркало. Горничные такими не бывают.
— Я буду выглядеть исключительно скромно. Темный халат, косынка, глазки опущены.
— Чепуха, — отмахнулся он и стал разглядывать потолок, а я ждать. — Ладно, — минут через пять заявил он. — Попробуем решить эту задачу иначе. У меня есть знакомый, адвокат, несколько лет назад у него были проблемы. Если он не забыл, кто я такой, то не откажется посодействовать. У него дом где-то в том районе.
Я притащила из прихожей телефон и поставила перед Доком. Еще раз вздохнув, он набрал номер. Знакомый оказался человеком благодарным и не только сразу вспомнил, кто такой Док, но и с ходу согласился помочь, а мой друг попотчевал его грустной историей: у него сейчас на руках пациентка, нуждающаяся в отдыхе, из города уезжать нежелательно, потому требуется уединенный дом где-нибудь в пригороде, лучше, если с садом, срок — пара месяцев, цена значения не имеет. Конечно, место должно быть тихим, а народ вокруг нелюбопытным. Адвокат раздумывал пару минут.
— Могу предложить один дом на улице Пирогова, это по соседству со мной, хозяева, мои клиенты, сейчас в Испании, вернутся в конце августа. Думаю, обо всем договориться не составит труда.
— Огромное спасибо, — сказал Док и даже руку приложил к сердцу, точно Валерий Васильевич, так звали адвоката, мог его видеть.
— Я позвоню завтра, часиков в десять, — пообещал тот. — К этому времени все будет решено.
Док еще раз поблагодарил приятеля и простился, потом уставился на меня.
— Ты гений, — заявила я. — Улица Пирогова — это как раз то, что нужно.
— Варя, ты сумасшедшая… Извини… Допустим, мы будем жить в одном квартале с этим мафиози, и что? За два месяца ты можешь ни разу не увидеть его.
— Это мы посмотрим, — не поверила я. — Что-нибудь обязательно придет мне в голову, главное, чтобы мое появление там не выглядело особенно подозрительно. Ты все сделал правильно: дом на Пирогова предложил сам адвокат, мы, так сказать, в соседи мафиози не напрашивались.
— Варя, я не понимаю, что ты задумала… — покачал Док головой.
— Немного повеселиться, — ответила я, посидела, раскачивая ногой и с увлечением разглядывая узор на стене, после чего спросила:
— Док, ты ведь играешь в шахматы?
— Играю.
— Хорошо?
— По-моему, прилично.
— Придется тебе обучить меня этой премудрости.
— О Господи, Варя, как можно играть в шахматы с тобой?
— Видишь ли, это любимая игра Папы. А я знаю только один ход: е2, е4. Еще помню, что в шахматах есть конь и пешки, и король с королевой тоже есть. По-моему, все. В общем, иди в магазин и купи шахматы.
— Прямо сейчас? — вздохнул он.
— Желательно сейчас.
— Закончу готовить и схожу, — согласился Док.
Обедать я отказалась, чем насторожила Дока.
— Что еще за новости?
— Я худею.
— Ты? — удивился он. — Зачем тебе худеть, скажи на милость?
— У меня чересчур круглая физиономия.
— У тебя самое красивое личико на свете.
— Возможно, но оно так и пышет здоровьем, а ты возникнешь на Пирогова с пациенткой, у которой со здоровьем проблемы. Док, все должно быть натурально, поэтому я, так же как ты, перехожу на салаты, и, ради Бога, убери из холодильника все мясное, у меня не сила воли, а пластилин.
Отобедав в высшей степени скромно, мы занялись шахматами. Игра меня увлекла, и мы просидели за столом часов до шести. Примерно в это время позвонил Монах.
— Привет, — произнес он ласково. Большой скорби от потери друга в голосе не чувствовалось, скорее наоборот. — Давно Серегу не видела?
— А что? — в свою очередь задала я вопрос.
— Он убит.
— Когда? — изображать удивление я сочла излишним.
— Вчера, где-то около пяти.
— Ужасно. — Я на всякий случай шмыгнула носом.
— Пойдешь на похороны? — спросил он.
— Ни за что. Я не люблю похороны. К тому же мы были знакомы всего несколько дней… О том, кто это сделал, что-нибудь известно?
— Кто убил? — уточнил Сашка.
— Да.
— Ищем.
«Ты найдешь», — мысленно съязвила я.
— Слушай, почему бы нам не встретиться и не поговорить?
— О чем? — теперь я насторожилась.
— Так… всегда найдется о чем.
Выходит, Сашка что-то пронюхал. Неужели парни меня видели? Придется с ним встретиться.
— Хорошо. Заезжай за мной через пару часов, вместе поужинаем. — Тут я вспомнила, что я на диете, и принялась мысленно чертыхаться.
Монах возник в нашем дворе в половине восьмого. Он восседал за рулем огромного пятидверного «Форда», выглядевшего чрезвычайно внушительно. Если б Сашка еще догадался помыть свой здоровущий джип, тому и вовсе цены бы не было.
Несмотря на хорошую погоду, машина была такой грязной, что даже цвет не вполне угадывался.
Сашка посигналил, а Док забеспокоился.
— Все-таки поедешь?
— Конечно, этот сукин сын что-то заподозрил, я должна об этом знать.
— Если он что-то заподозрил, ехать с ним в высшей степени неразумно.
— У меня в сумке газовый баллончик. — Док усмехнулся, а я добавила:
— Я не буду дожидаться начала военных действий: одна мысль Монаха, направленная против моей безопасности, и я пущу оружие в ход.
Сашка встретил меня ослепительной улыбкой и даже не поленился выйти из машины, с тем чтобы распахнуть передо мной дверь и устроить с максимальными удобствами. Ни одной злодейской мысли я в нем не обнаружила.
Через полчаса мы уже сидели в ресторане за столиком на двоих. Сашка продолжал улыбаться и смотрел на меня с удовольствием. Я старалась изо всех сил, говорила ласково и в меру возможностей демонстрировала достоинства своей фигуры. Он увлекся созерцанием, мысли, роящиеся в его мозгу, полностью соответствовали ситуации. Однако где-то через час он вдруг спросил:
— Вы с Серегой давно не виделись?
— Пару дней, — легко ответила я, давая понять, что разговор об убиенном не очень меня занимает.
— Вроде бы он говорил, что вы вчера собирались встретиться.
— Да. В пять часов, но он не приехал, — сказала я, убрав с лица улыбку.
— А разве не ты должна была приехать к нему?
— Я? — продемонстрировав бездну удивления, я нахмурилась и покачала головой:
— Нет, конечно, с какой стати?
Итак, ребятки перстень в квартире не нашли, и Монах вполне логично заключил, что я могла там побывать и обнаружить то, что они искали с таким усердием.
— Ужасная трагедия, — загрустила я. — Конечно, мы были едва знакомы, но это убийство буквально выбило меня из колеи.
Сашка сверлил меня взглядом и силился что-то прочитать в моем лице, утомился, грязно выругался (мысленно), высказал целый ряд пожеланий в мой адрес (тоже мысленно) и принялся гадать: если перстень все-таки у меня, как я могу его использовать? Я бросила взгляд на его руки, перстень на пальце отсутствовал, выходит, у него хватило ума не покупать новый. Наверное, уже успел шепнуть при случае, что потерял ценную вещь, а где, не знает.
Сашка разлил шампанское, и мы выпили еще, за это время он решил подойти к вопросу с другой стороны и запел:
— Отлично выглядишь. Этот цвет тебе очень к лицу.
— Правда? — обрадовалась я.
— Конечно. И серьги тебе идут необыкновенно… Это ведь Серегин подарок? Мы вместе выбирали…
«Вот сукин сын».
— Неплохие сережки, — согласилась я, хмуря брови, в конце концов, говорить о чужих подарках неприлично.
— Уезжать не собираешься? — спросил он.
— Наверное, придется, — решила я его успокоить и вздохнула очень выразительно:
— Скажу откровенно: делать мне этого не хочется. Но мужу надоело, что мы живем врозь.
— А чем он занимается?
— О Господи, почему тебя это интересует? Лучше пригласи меня танцевать.
Он пригласил, я прижалась потеснее к своему кавалеру, надеясь направить его мысли в нужное русло.
— Поедем ко мне, — прошептал он с большим чувством, а я грустно улыбнулась и покачала в ответ головкой.
«Сучка продажная», — решил Сашка, ласково мне улыбаясь, а я поспешила добавить:
— Не сегодня. Мне будет трудно объяснить своему другу долгое отсутствие.
— Кто он, этот твой друг?
— Ну вот, опять вопросы, — обиделась я, в этот момент музыка кончилась, и мы пошли к столу, я сделала пару шагов и едва не споткнулась, в нескольких метрах увидев Ирку, бывшую подругу и коллегу по школе. Этого только не хватало: сейчас кинется с вопросами, и мне придется несладко. К счастью, Ирка была сильно навеселе, выглядела какой-то измученной, постаревшей, а меня узнать не пожелала, скользнула взглядом по моему лицу, задержалась на платье и перевела тоскующий взор на Сашку. Выглядел он звездой американского кино, а Ирка отдыхала в компании двух подружек и недомерка кавказской национальности.
Я с облегчением вздохнула, но беспокойство вскоре вернулось. Пожалуй, таскаясь по злачным местам, следует быть осторожной, не ровен час нарвешься на знакомых. До сих пор мне просто везло, но судьба — дама капризная.
Еще с час я смогла высидеть в ресторане. Как на иголках, косилась на Ирку, а Монаха слушала вполуха. Он активно интересовался моим прошлым: откуда я, где жила, где училась? Если он всерьез займется моей особой, вранье мне только во вред, и я по возможности отвечала правду: родилась в этом городе, потом уехала в Москву, там вышла замуж, а сюда вернулась ненадолго, повидаться с родственниками и друзьями. Неизвестно почему, но Сашка упорно не желал верить ни одному моему слову, это было даже обидно.
Я разозлилась и сказала совершенно неожиданно:
— Мне пора.
Монах немного растерялся, до этой минуты он был твердо уверен, что вечер мы закончим в его постели, и вдруг такая незадача. Продолжая болтать о моей красоте, он повел меня к машине, должно быть, до конца надежды не теряя. Ехать с ним было небезопасно, но другого выхода я не видела.
— В чем дело, а? — резко спросил он через некоторое время. Я упорно смотрела в окно, хмурилась и молчала.
— Все нормально, — зло бросила я.
— Не говори ерунды. Ты улыбалась, шутила и вдруг свернулась, точно еж, выставив все иголки.
Я подумала и ответила, с заметным трудом подбирая слова:
— Я понимаю: у тебя погиб друг, ты переживаешь и, надо полагать, именно поэтому ведешь себя, точно следователь. Бесконечные вопросы: кто я и что я? Вынуждена тебя разочаровать: мне об убийстве ничего не известно. О том, что Сережа погиб, я узнала от тебя. Мы не были близки, и своими тайнами он со мной не делился. Так что умерь свой пыл. И еще: не могу сказать, что это был самый приятный вечер в моей жизни. А жаль.
Сашка, резко затормозив, прижал машину к тротуару и повернулся ко мне:
— Варя… честное слово, я даже не думал…
Актер Монах неплохой, сцена сыграна убедительно и даже талантливо, не знай я его мыслей, с ходу бы поверила и кинулась на шею. А взгляд, а вздох, а эта робкая улыбка! Кому же придет в голову, что он самый что ни на есть мерзавец. Вчера застрелил лучшего дружка, а сегодня сильно озабочен тем, что эта неприятная история выйдет наружу.
Он протянул руку, коснулся моего плеча, а потом легонько притянул меня к груди.
— Извини, — потупив глазки, пролепетала я. — Мне показалось… Я просто… мне стало обидно, что вовсе не я тебя интересую. И это неожиданное приглашение…
— Это я виноват, — обрадовался Сашка.
«На кой черт подался в бандиты, в роли романтических героев ему б цены не было».
— Мы с Серегой дружили с детства, и я немного не в себе… но я вовсе не хотел тебя обидеть… — В этом месте он запечатлел на моих губах поцелуй, а я потянулась навстречу любимому. Лирическая сцена длилась минут десять. Сашка решил продолжить ее в своей квартире, порадовавшись в очередной раз, что бабы — дуры и я при умелом подходе через полчаса все ему выложу. Обидно то, что он прав. Выложила бы, как миленькая, еще бы и счастлива была. Это придало мне прямо-таки нечеловеческие силы, я отстранилась, достала из сумки зеркало, посмотрела на свои прекрасные черты и задумчиво произнесла:
— Ужасная трагедия. Ты знаешь, за что его?
— Нет. Времена такие, что и про себя не скажешь, за что могут убить. — Тут Сашка вспомнил, что он вроде бы бизнесмен, и добавил слегка невпопад:
— Бизнес — штука опасная.
— Я ждала твоего звонка, — тихо сказала я, убрав зеркало в сумку. — После той встречи в баре. А позвонил Сережа. И я решила… Конечно, все это ужасно глупо… — Я покачала головой и стала смотреть в окно. — Сегодня, когда ты пригласил меня поужинать, я подумала… Господи, почему все в жизни складывается не так, как хочется! — патетически закончила я, с надеждой глядя в глаза Сашке Монаху.
«Белая горячка, — мысленно констатировал он не без удовольствия. — Ладно, дорогая, я люблю тебя и все такое».
Он обнял меня с большой нежностью и вновь принялся целовать, попутно сочиняя вслух:
— Я искал тебя. Это оказалось нелегким делом: никто ничего о тебе не знал. И вдруг является Серега и говорит: «Я с ней вчера ужинал», да еще с такой улыбочкой, я чуть не свихнулся.
«Должно быть, по этой причине и пришил дружка», — съязвила я тоже, само собой, молча.
— Он дал понять, что вы с ним… Ты понимаешь? Я все-таки решил позвонить. Может, не нашел нужных слов, ты говорила так насмешливо, равнодушно…
— А потом долго плакала, — прошептала я и сделала попытку зареветь, пара слезинок скатилась по щеке, почему-то только из одного глаза. Это нормально или со мной опять творится что-то не то? Сашка целовал мою мокрую щеку, и мы дружно делали вид, что пребываем в блаженстве.
«Господи, какая тоска», — думал Сашка.
«Подожди, родной, я тебя развеселю», — думала я.
Сидеть, перегнувшись набок, неудобно, и я попыталась сократить затянувшуюся сцену. Робко отстранилась и сказала, глядя в лицо Сашке и по возможности светясь изнутри:
— Я, наверное, ужасно выгляжу.
— Ты выглядишь потрясающе! — Это дурацкое слово он изловчился произнести с большим чувством, сказывался опыт и знание женской психологии. Но и я не лыком шита.
— Ты просто меня успокаиваешь. Зареванная женщина не может выглядеть потрясающе (две пролитые слезы давали мне право быть и зареванной, и несчастной).
— Для меня ты всегда прекрасна.
«Мог бы придумать что-нибудь пооригинальнее».
— Я так рада, что мы поговорили…
«Ага, только вот о чем?» — дружно озадачились мы.
— Я просто места себе не находила.
— Я тоже, — похвастал Сашка. — Еще это убийство… — 1:0 в его пользу, ловко вернул разговор к интересующей теме. — Ума не приложу, кто мог это сделать.
«Так и быть, получай утешительный приз».
— Саша, — сжав его руку, трагическим шепотом выдохнула я. — Я должна тебе сказать… Все было не так…
— Ты что-то знаешь?
На что Сашка талантище, а сорвался, реплика невпопад и взгляд чересчур заинтересованный. Ладно, я влюбленная дура с плохими рефлексами, ничего не вижу, кроме его божественных глаз.
— Саша. — Я села прямо, потому что уже кололо в боку, но Сашкину руку из ладоней не выпускала. — Сережа был… не очень хорошим человеком. Ужасно, что я говорю это тебе…
«Ближе к телу, детка, так мы до завтра не кончим», — подумал он, а вслух спросил:
— Что ты имеешь в виду?
— Я не хотела с ним встречаться, и тогда он… в общем, стали происходить неприятные вещи: у меня пропала машина, потом кто-то избил Дока…
— Это твоя собака? — ласково поинтересовался Сашка.
— Нет, это мой друг, — торопливо ответила я, а он в очередной раз решил: «Белая горячка».
— Мой друг врач, я зову его Док, сокращенно от доктора, хотя это, конечно, не правильно, потому что он не доктор, а врач.
«Она меня с ума сведет, — затосковал Сашка. — Расскажи мне про Геббельса, дорогуша, я тебе сладенького куплю».
— Избили твоего друга? — напомнил Монах, а я кивнула:
— Да. И все это время Сережа звонил и говорил мне ужасные вещи: если я не встречусь с ним, произойдет что-нибудь похуже. Я не знала, что мне делать, хотела обратиться в милицию, но Док сказал, что это бесполезно. Так продолжалось довольно долго. Сережа то угрожал, то заваливал меня цветами. А потом эти серьги.
«Наконец-то».
— Мне принесли их вместе с огромным букетом, а через несколько минут позвонил Сергей и каким-то совершенно невозможным тоном заявил, что я должна к нему приехать. Я поняла, что так продолжаться не может…
«Ага, схватила подарок, воткнула в уши и бросилась со всех ног, задрав подол».
— Я солгала тебе, — голосом обиженного ребенка сказала я и мысленно чертыхнулась: «Я же сейчас роковая женщина, куда меня несет? Ладно, и так неплохо». — Я действительно должна была приехать к нему в пять часов.
— Ты что-то видела? — заторопил он.
«Какой несдержанный молодой человек».
— Нет, — испуганно ответила я. — Я приехала в пять. Дважды позвонила. Мне никто не открыл. Я так обрадовалась и бросилась домой.