– Может, я пройду, раз уж вы открыли? – Китаец не без труда придержал дверь рукой.
– Я вас не знаю, – фыркнула тетка, – шляются здесь всякие. Может, Нинки и дома-то нет…
– Давайте посмотрим вместе, – предложил Китаец, протискиваясь между косяком и тучными телесами.
Его обдало жареным луком и чесноком, за что он тут же окрестил тетю чандалой. Этим презрительным именем в Индии называли когда-то касту отверженных, неприкасаемых, единственной пищей которых были лук и чеснок.
– Нет, вы посмотрите на него, – возопила «чандала», закрывая дверь и устремляясь следом, – я сейчас милицию вызову!
Не обращая внимания на ее вопли, Китаец быстро прошел по длинному коридору, стены которого до половины были выкрашены точно такой же краской, как и дверь, и замер, когда на его пути появилась высокая молодая брюнетка с миндалевидными глазами.
– Вы ко мне? – удивленно моргая, спросила она.
– Да, – кивнул он и покосился на свою преследовательницу. – У вас здесь есть отдельное помещение?
– Есть, – улыбнулась брюнетка, открывая ближайшую дверь. – Проходите.
Он шагнул через порог и очутился в длинной комнате с высоким потолком, которая освещалась проглянувшим сквозь тучи солнцем через единственное небольшое окно в дальней стене. Вдоль одной длинной стены, начиная от окна, расположились стол, на котором стоял небольшой импортный телевизор, диван, пара кресел и несколько стульев. У другой стены, рядом с дверью, стоял темный платяной шкаф и гладильная доска на тонких ножках. Похоже, хозяйка занималась домашними делами.
– Нинка, я тебя последний раз предупреждаю, – доносился из-за двери голос «чандалы», – пусть твои мужики звонят тебе три раза…
– Ох, – вздохнула, брюнетка, входя в комнату, – прошу меня простить.
– Это вы меня простите, – улыбнулся Китаец, – мне ведь не трудно было и три раза позвонить, просто Вера меня не предупредила. Владимир, – представился он.
– Ну, меня вы уже знаете, как зовут, – улыбнулась в ответ брюнетка. – Пожалуйста, присаживайтесь.
Она опустилась на одно из кресел, Китаец занял соседнее.
– Курите, если хотите. – Нина подняла стоявшую на диване пепельницу и поставила на подлокотник кресла.
Китаец кивнул, достал сигареты, предложил даме. Пока она вынимала из пачки сигарету и прикуривала, он внимательно наблюдал за ней. Он прикурил сам и откинулся на спинку кресла.
– Я сыщик, – произнес Танин после короткого молчания и достал из кармана лицензию, – вот мои документы.
– И что же вы ищете? – с интересом посмотрела на него Нина.
– Вообще-то я должен найти убийцу.
– Здесь? У меня? – глаза Нины округлились.
– Да вы не волнуйтесь так, – попытался Танин успокоить хозяйку, – меня интересует ваш приятель Коля. В качестве возможного свидетеля, – добавил он.
– Почему бы вам не поговорить с ним лично?
– Мы договорились с ним встретиться завтра утром, – пояснил Китаец, – но так как время не терпит, я решил поговорить и с вами тоже.
– Но я ничего не знаю, – Нина пожала плечами и стряхнула пепел с сигареты.
– Вы даже не спросили, кто убит. – Китаец тоже поднес руку с сигаретой к пепельнице. – Вас это не интересует?
– Я слышала, что убита хозяйка салона «Орхидея», – тихо произнесла Нина.
– Кто вам это сказал?
– Не помню, кажется, Коля, – она пожала плечами.
– Когда вы его последний раз видели?
– Он забегал вчера днем, сказал, что его пригласили снимать какое-то торжество по случаю юбилея…
– Извините, Нина, а вы работаете?
– Да, – кивнула она, – у меня сменная работа, ночь через ночь.
– Как это?
– Я работаю крупье в казино.
– Нравится?
– Конечно, нет, – усмехнулась она, – работа тяжелая, всю ночь на ногах, платят не очень да еще и вылететь можно без выходного пособия, если клиент слишком много выиграл.
– А такое бывает, что кто-то много выигрывает? – усмехнулся Танин.
– Бывает, – кивнула Нина, – правда не слишком часто.
– А первого апреля была ваша смена?
– Я работаю сегодня, – прикинула она, – значит, работала второго апреля и тридцать первого марта.
– А в ночь с первого на второе вы были дома?
– Обычно я все время дома, когда не работаю, тем более ночью.
– Вспомните, пожалуйста, поточнее.
– Да, конечно, я была дома, – закивала Нина.
– Одна? – Китаец внимательно смотрел на свою собеседницу. – Я имею в виду, Коля в ту ночь был с вами? – помог он ей.
– Да, – после некоторой паузы ответила Нина, – а что?
– Когда он ушел?
– Вообще-то я встаю поздно, – она наморщила лоб и задумалась, – наверное, часов в десять…
Ее неуверенный тон не мог не вызвать у Китайца сомнения относительно того, что она сказала.
– Точно? – заглянул он в ее миндалевидные глаза.
Нина кивнула и отвела взгляд.
– Ну, – поднялся Китаец, – тогда у меня все.
– Все? – удивленно переспросила Нина.
Китаец вежливо улыбнулся.
– Тогда я вас провожу, – встала немного смутившаяся Нина.
– Не надо, я сам найду дорогу. Вашу фурию я не боюсь. Как, кстати, ее зовут?
– Зинаида Ивановна.
– До свидания.
Китаец вышел в коридор. Зинаида Ивановна делала вид, что занята разбором содержимого тумбочки, стоящей справа от входной двери, аккурат напротив кухни.
– Зинаида Ивановна… – Китаец остановился возле двери.
– Да, – от удивления приоткрыла рот пышнотелая тетка.
– Сугубо конфиденциально, – Китаец взял ее за мясистый локоть и сунул ей в нос свою лицензию, – где ваша комната?
Зинаида Ивановна от такой неожиданности и наглости потеряла дар речи.
– А что?
– Мне срочно с вами надо побеседовать. Возможно, вы сможете оказать мне действенную помощь в деле раскрытия тяжкого преступления, – с каменным лицом сотрудника МУРа произнес Китаец.
Гражданка кивнула на ближайшую к ним дверь.
– Отлично, – удовлетворенно сказал Китаец, подталкивая не вполне пришедшую в себя тетку к указанной двери.
– Гражданин… – проснулась было она, но Танин уже легонько втолкнул ее в приоткрытую дверь.
– Боже, как у вас чисто и уютно! – восторженно воскликнул он. – Да вы и сама женщина хоть куда! Сразу видно – порода.
– Что вам нужно? – таращила Зинаида Ивановна на него свои серо-голубые глаза.
– Я же сказал: поговорить. Ох, а это что?
Он подошел к висевшему на стене плакату, на котором в агрессивной стойке замер Жан-Клод Ван Дамм.
– О! – шутливо погрозил ошалелой хозяйке пальцем Китаец. – Вижу, энергии вам не занимать! Эффектный малый, а силища-то!
Китаец делал вид, что с равным наслаждением и уважением рассматривает прославленного бельгийца.
– А вы продвинутая женщина, – повернулся к Зинаиде Ивановне Китаец.
Она от затаенного восторга и смущения осела в кресло, покрытое клетчатым пледом.
– А Нинка что? – выдавила она из себя, зардевшись как июньская зорька.
– Что Нинка! – разочарованно вздохнул Китаец. – Ничего путного от нее не услышишь!
– Это правда, – махнула рукой довольная Зинаида Ивановна, – даром что молодая.
– Да, молодежь нынче гнилая пошла, – пренебрежительно отозвался Китаец, – мне, например, нравятся женщины в возрасте: у них и опыт, и темперамент, и нежность нерастраченная, как говорится. А чалма вам эта жуть как идет. Я вас как увидел: такая уверенная в себе, полная, рубенсовская роскошь форм, победоносный взор, – так прямо и обомлел. Настоящая emancipee, как выражаются французы.
– Да что вы! – скривилась в самоуничижительной гримасе Зинаида Ивановна.
– Я не льстец, леди. Говорю то, что думаю. А вы на меня накинулись!
– Извините, – заулыбалась Зинаида Ивановна, – мне эти олухи, Нинкины парни, все нервы вымотали. Сколько раз говорила: звоните три раза, так нет, звонят раз и ждут, когда я им открывать выйду. А то и в час ночи шляются, бывает, и под утро приходят! Дом колхозника устроили, понимаешь ли! А я женщина скромная, покой люблю, чтоб все по-людски…
– Да на таких, как вы, Зинаида Ивановна, все наше общество держится. Спать, говорите, негодники, не дают! А с первого на второе вас никто не беспокоил?
Танин сдвинул брови на переносице и сел на диван.
– А то как же! Этот, как его?.. Макс, они его так кличут, приходил, Кольку искал. А Колька с Нинкой, сами догадываетесь, чем занимались. Он до них минут десять достучаться не мог! Дверь, стервецы, не открывали. Этот охламон опять раз только позвонил, с постели меня поднял, негодник! А потом еще в дверь Нинкину колошматил, – кипела возмущением Зинаида Ивановна.
– И что же было потом?
– Нашел дружка своего, из постели вытащил и куда-то пошли.
– Они не возвращались, вы не слышали?
– Нет, не возвращались. А если бы и вернулись и как всегда один раз позвонили, я бы им все равно не открыла: нехай бы на улице ночевали! – тряхнула вторым подбородком Зинаида Ивановна.
– Это точно с первого на второе было? – уточнил Китаец.
– А на кой мне врать? – взревела оскорбленная Зинаида Ивановна.
– Не врать. Может, забыли просто…
– Память у меня – молодым могу сто очков дать. Вон Нинка, ни хрена, ой, извините, ни черта не помнит: поставит кастрюлю или чайник на огонь – и кипи все, гори синим пламенем. А сама спит или трахается до посинения. Нет, ну послушайте, – доверительно понизила она голос, – девке двадцати нет, а она – со всеми подряд! Ни стыда ни совести. Я, если честно, гондо… презервативы, прошу прощения, из ведра устала выбрасывать. Эти ее кобели почему-то в мое ведро все складывают. Никакой культуры, прости господи! – тяжело вздохнула Зинаида Ивановна.
Китаец подумал, какое бы мнение о нем сложилось у этой «любящей покой» тети, когда бы он жил в соседней с ней комнате. Лизу она иначе как проституткой бы не называла, его же считала бы, наверное, развратником и бессовестным хамом.
– А раз случай был, – вошла во вкус Зинаида Ивановна, – этот ее Коля голым в коридор выскочил. Водки упоролись или обкурились чего… И давай по коридору гоняться! Мне-то каково, женщине строгих нравов, видеть такое! Этот, простите меня, грешную, хрен на веревочке! Я только и спаслась, что пригрозила милицию вызвать. У нас тут один ветеран войны проживает, – слащаво улыбнулась она и машинальным жестом поправила свою живописную чалму, – так мы с ним уже хотели скооперироваться и в органы позвонить. Телефона-то у нас нет.. Уж было собрались на улицу…
– Все это очень интересно и поучительно, – устал от словоизвержения Зинаиды Ивановны Китаец, – в другой раз я обязательно послушаю.
Зинаида Ивановна недоверчиво покосилась на него.
– Я еще не раз побеспокою вас… – солидно кашлянул Китаец, – работа… Да и вы женщина очень обаятельная…
– Вы, если что, один раз звоните, – сощурила свои бесцветные глаза Зинаида Ивановна, – эту Нинку век не дождешься!
– Вы мне сейчас такое рассказали! Надо бы на вашу молодую соседку оказать соответствующее давление, – покачал головой Китаец, – пойду поставлю ей на вид! Ишь ты, устроили тут, понимаешь! – с тайной издевкой в адрес добропорядочной толстухи произнес он.
Он постучал в Нинину дверь и вошел в комнату. Нина переодевалась: халат лежал на диване, а на ней была только белая блузка, едва прикрывавшая аппетитную попку.
Нина вздрогнула и, схватив халат, принялась торопливо надевать его. Она неоднократно промахивалась мимо рукава. Наконец у нее это получилось, и она хмуро посмотрела на Танина.
– Простите, – он без смущения глядел на нее, – мне пришлось вернуться.
– Я собираюсь на работу, – как бы оправдываясь, произнесла Акопян.
– Вижу, – сжал губы Китаец, стоя у входа.
Он прикрыл за собой дверь и, пройдя в комнату, опустился в кресло.
– Что-нибудь случилось? – Нина суетливо приземлилась на диван.
– Вы любите этого вашего Колю? – не ответив на ее вопрос, поинтересовался Китаец.
– Ну… – замялась Нина, – он неплохой парень…
– А вы знаете, что этот неплохой парень участвовал в шантаже Кати Петрушенко – директора салона «Орхидея»? – Китаец закинул ногу на ногу и закурил.
– Как это? – она непонимающе посмотрела на него.
– Очень просто. – Танин осмотрелся в поисках пепельницы. Она стояла на диване, и Нина подала ее ему. – Спасибо. Максим, его приятель, которого вы знаете, познакомился с Петрушенко, напоил ее и почти бесчувственную приволок на квартиру. Там он ее раздел, лег с ней и позвал вашего Колю, который ждал в соседней комнате. Коля сделал несколько довольно качественных фотографий, которые они отправили Петрушенко домой. Они требовали с Петрушенко пять тысяч долларов, в противном случае грозили показать фотографии Катиному сожителю. Он отличается очень крутым нравом, и неизвестно, чем могло бы все закончиться… А вы пытаетесь выгородить своего дружка…
– Вы все врете, – Нина гордо подняла голову. – Коля не мог сделать такого.
– Не верите – спросите у него сами. – Китаец стряхнул пепел и достал из кармана конверт с фотографиями. – Вот, кстати, можете полюбоваться. – Он протянул конверт Нине.
Она осторожно взяла его, словно там была бомба, и достала фото.
– Парень и вправду похож на Макса, – сказала она, помедлив, – только лица не видно.
– Это и не входило в их планы, – бросил Танин. – Теперь убедились?
– Все равно я не верю, что фотографии делал Коля, – упрямо сдвинула брови Нина.
– Я не собираюсь вам ничего доказывать, – жестко произнес Китаец, – мне и без того ясно, что вашего приятеля утром второго апреля не было у вас. То, что вы это скрываете, еще больше утверждает меня в мысли, что Коля может быть замешан в убийстве.
– Не-ет, – выдохнула Нина, – как вы можете так говорить?
– Давайте сюда, – Китаец протянул руку за фотографиями.
– Их посадят? – Нина безвольно протянула ему конверт.
– Все может быть, – беззаботно, словно его это не касалось, проговорил Китаец, убирая конверт в карман.
Он уже собрался подняться и уйти, как Нина заговорила.
– Максим пришел часа в три ночи, – она наклонилась вперед, поставив локти на колени, и глядела в стену перед собой, – сказал, что ему нужен Коля.
– Зачем?
– Я точно не поняла, – вздохнула Нина, – они пошептались немного на кухне, Коля собрался и ушел.
– Он не объяснил, куда собирается?
– Кажется, он что-то говорил, – озабоченно сказала Акопян, – но я даже не вставала, все слышала спросонья.
– А вчера, когда он к вам забегал, вы не поинтересовались, куда он так срочно ушел?
– Как-то не до этого было, – пожала она плечами. – Коля знал, зачем нужны эти фотографии? – она вдруг с неотступной пристальностью посмотрела на Китайца.
– Боюсь, что да, – кивнул он.
– Вы сказали, что увидите его завтра.
– Надеюсь.
– Передайте ему, пожалуйста, если вам не трудно, – сухо сказала она, – чтобы он больше сюда не приходил.
– Может, вам лучше самим выяснить отношения?
– Нет, – она снова отвернулась и уставилась в стену.
* * *
До шести оставалось полчаса, и Китаец решил, что еще успеет заехать к Максиму, тем более что это было недалеко. Через пять минут он вышел из машины, запер ее и направился ко второму подъезду пятиэтажки, стоявшей в строе еще нескольких ей подобных сестер.
Скрипнув входной дверью, он поднялся на второй этаж и позвонил.
– Открыто, – раздался из глубины квартиры звонкий юношеский голос.
Китаец толкнул дверь и вошел в оклеенную обоями под кирпич прихожую. Справа была вешалка, слева – дверь в совмещенный санузел, а еще дальше – дверь в гостиную. Он сделал несколько шагов и остановился перед небольшим закутком, через который была видна кухня. Там в одних трусах и в шлепанцах на босу ногу колдовал над столом парень лет двадцати. Китаец мысленно сравнил его с тем, что был на фотографии с Катериной, и пришел к выводу, что это и есть Максим. У него была узкая талия с плоским животом, сильные ноги и хорошо накачанные плечи.
– Женька, ну что ты там. – Услышав шаги, парень двинулся в сторону прихожей и замер на месте, почти нос к носу столкнувшись с Таниным. – Вы кто? – ничуть не смутившись спросил парень.
Он немного наклонил вперед голову и сжал кулаки.
Китаец невозмутимо продолжал разглядывать его, не говоря ни слова.
– Чего ты на меня уставился? – парень был настроен явно агрессивно.
– Тебя что, не учили хорошим манерам? – Китаец на всякий случай расслабился, он понял, что от парня можно ожидать какого-нибудь сюрприза.
Но парень сбавил обороты.
– Вам кого? – настороженно поинтересовался он.
– Тебя, – уверенно произнес Китаец, доставая конверт. – А что, похож, – удовлетворенно кивнул он, переводя взгляд с Максима на фотографию.
Китаец продолжал держать конверт в руке, и парень, видно, узнал этот прямоугольничек с почтовым штемпелем. Он рванул вперед и, если бы Китаец не убрал руку, непременно выхватил бы его.
– Чу, чу, чу, чу, – Китаец вытянул вперед другую руку и уперся Вешникову в грудь, – что это ты так занервничал?
– Отдай, это не твое! – выкрикнул Максим, пытаясь дотянуться до конверта.
– Может быть, твое? – иронично взглянул на парня Китаец.
– Может быть, – видя, что силы неравны, Максим несколько сник.
– А ты попроси Колю, – с усмешкой сказал Китаец, – он тебе еще напечатает. Знаешь, сколько дают за шантаж?
– Что вы хотите? – Лицо Максима покрылось красными пятнами, по вискам потекли струйки пота.
– Вот это другое дело, – похвалил его Танин. – Пойдем-ка присядем где-нибудь. У меня мало времени.
Он легонько толкнул Максима в спину, и они вышли из закутка в гостиную. Диван, стол с шестью стульями, шкаф, телевизор на тумбочке в углу – все было не новым, но в приличном состоянии.
– Туда, – Танин показал Вешникову на диван, а сам выдвинул из-за стола стул. – Сейчас я задам тебе вопрос, – начал он, присаживаясь, – если ты на него правильно ответишь, я, наверное, отдам тебе эти фотографии вместе с конвертом. Тем более что получателя уже нет в живых. Ты понял меня? – немигающим взглядом он посмотрел на Максима.