По дороге Джан Франко заверил Голубева, что яхта уже почти готова и в конце мая можно будет устраивать праздник в честь спуска судна на воду.
– Вся мебель, которую ты заказал, прибыла и уже частично расставлена.
– Мебель? – удивился Кирилл. Владелец верфи недоуменно уставился на него, а Леонид рассмеялся.
– Вы, верно, представляете себе, что яхта – это лодка с парусом величиной метра два-три? Нет, в моей тридцать шесть метров в длину и семь с лишним в ширину. А также три палубы и девять кают, не считая, разумеется, подсобных и технических помещений. Впрочем, о чем это я, сейчас сами все увидите.
Судно, которому впоследствии суждено было зваться «Любимая», действительно было практически готово. Под руководством Джана Франко и подошедшего конструктора Лучано русские заказчики совершали экскурсию по яхте. Голубев с удовлетворением отмечал, что строители выполнили свою работу на совесть. Маленькая вертолетная палуба, специальное помещение для подводного снаряжения, шесть мест под водные мотоциклы – джетски, небольшой спортзал, куда уже завезли оборудование, джакузи немалых размеров – все было именно так, как он планировал.
Основным мотивом оформления дизайнеры выбрали светлое дерево. Панели, которыми были отделаны некоторые части судна, внутренний декор, мебель – все было выполнено из дорогостоящих пород бежевого и светло-коричневого оттенка.
Медленно перемещаясь по яхте, они посетили роскошную столовую, не уступавшую в оформлении лучшим ресторанам мира; просторный камбуз с мраморными столешницами, современной техникой и небольшим обеденным уголком для экипажа; великолепную кают-компанию, оснащенную в числе прочего небольшим кинотеатром.
– А это что за помещение? – интересовался Леонид, заглядывая за очередную, как принято выражаться на море, переборку.
– Тут можно будет отдыхать, смотреть телевизор, – объяснял Лучано, листая чертежи и трехмерные эскизы. – Тут будет полукруглый диван, здесь – журнальный столик, вот тут, видите, – кресла… Не всегда же вы будете сидеть перед экраном в кают-компании, иногда захочется камерной обстановки. А изображение оттуда будет транслироваться сюда.
– Ну и как вам моя лодка с парусом? – с усмешкой спросил Леонид у Кирилла. Тот только головой покачал:
– Потрясающе! Просто потрясающе! И какая же команда будет обслуживать такое судно?
– Шесть человек плюс капитан, – с готовностью отвечал Джан Франко. – Три поста управления, как и положено яхте такого высокого ранга. И, конечно, система видеонаблюдения, чтобы капитан, находясь на основном или верхнем посту, мог следить за обстановкой – это гарантия безопасности.
Конструктор Лучано, казалось, мог нахваливать свое детище несколько суток подряд.
– Эта яхта мощна, как танк, и стремительна, как птица, – говорил он. – Она сочетает в себе изысканный комфорт и отличные ходовые качества. Два суперсовременных двигателя позволяют развивать скорость до двадцати восьми узлов. Путешествуя на ней, вы сможете завтракать в Сан-Тропе, а ужинать уже в Портофино.
– Заглянем на пост управления, – предложил Голубев.
Дизайнер, оформлявший ходовую рубку, явно обладал удивительным чувством стиля и прекрасным вкусом. Стилизация под старину в сочетании с современной эргономичностью создавала ощущение удобства и надежности. Леонид указал Кириллу на кожаное кресло перед панелью управления.
– Не хотите ли попробовать себя в роли капитана?
Молодой человек не заставил себя упрашивать, и Голубев с улыбкой стал наблюдать, с каким выражением лица он прикасается к штурвалу и осматривает приборы.
– Находите ли вы удобным такое расположение приборов? – поинтересовался итальянец.
– О да! – восторженно отвечал Кирилл. – Я никогда в жизни не управлял яхтой, но, кажется, даже я могу догадаться, что здесь для чего предназначено. Это, насколько я понимаю, компас…
– Yes, girocompass, – кивнул Джан Франко.
– Это спидометр… А вот это – не знаю, что такое.
– Прибор для измерения скорости на море именуют не спидометром, а лагом, – поправил Леонид. – А то, о чем вы спрашиваете, называется эхолотом, это очень важный элемент управления судном… Но пойдемте, мы еще не видели кают. Я так понял, их оформление еще не закончено?
– Да, готова только ваша каюта. Что касается остальных, мы с вами как раз сегодня должны будем уточнить детали.
Миновав вторую палубу – кокпит, которая, судя по П-образному дивану, легким креслам и столикам, явно предназначалась для отдыха, они спустились по трапу на нижнюю палубу.
– Пройдите сначала в свою каюту, – пригласил Лучано. По его интонации и жестам несложно было догадаться, что он предлагает клиентам взглянуть на предмет своей гордости.
Это было помещение воистину грандиозных размеров, с роскошной двуспальной кроватью, диваном и большим письменным столом – при этом оставалось еще столько свободного места, что без помех можно было бы вальсировать. Дверь с правой стороны вела в ванную комнату; слева находилась гардеробная со встроенными шкафами. Кроме апартаментов хозяина, было еще три VIP-каюты, явно предназначенных для гостей и отличавшихся только меньшими размерами (они пока еще были не обставлены и даже не до конца отделаны), и четыре более скромных, очевидно, для экипажа, находившихся уже в самом носу, – две небольших и три довольно просторных.
Напоследок яхту обошли еще раз, и Голубев отдал некоторые распоряжения.
– У гаража для гидроциклов, насколько я помню, должна быть электрифицированная дверь.
– Совершенно верно, так все и будет, – сверился со своими пометками конструктор.
– А что с тонировкой лобового стекла? Прошлый раз мы вроде договорились, что оно будет обладать таким же эффектом, как очки-хамелеоны – днем поглощать излишние яркие лучи, а в темноте становиться абсолютно прозрачным. Но сейчас, как я заметил, там стоит обычное стекло.
– Это временно. Тонировка будет максимум через неделю.
– Ну что же, в общем и целом я доволен, – признал заказчик.
Джан Франко просиял:
– Мои яхты считаются лучшими на всем побережье! Именно они побеждают на всех соревнованиях! А все потому, что мы не только используем новейшие технологии, но и…
– Знаю-знаю, я это все уже тысячу раз от тебя слышал! – перебил Леонид. – Согласен, делаете вы все хорошо, но слишком уж долго. Я-то рассчитывал поплавать уже весной.
– Почему вы, русские, всегда такие нетерпеливые? – отвечал владелец верфи. – Вам все подавай быстро, быстро, как можно скорее… Ты, Лео, хочешь идеальное сочетание максимальной площади открытых палуб и флайбриджа, роскошные интерьеры и отличную скорость. Но я ведь не волшебник, чтобы сделать это все за час! Чтобы получить хороший результат, надо иметь терпение.
– Ладно, убедил. – Голубев похлопал итальянца по плечу и обернулся к Кириллу. – Пойдемте в контору, нужно закончить еще с кое-какими мелочами.
В офисе им подали прохладительные напитки и стали показывать образцы тканей, дерева, кожи, всевозможные каталоги, чтобы решить вопрос с отделкой кают.
– Думаю, интереснее будет оформить все каюты для гостей по-разному, – предложил Леонид. – Как вы считаете, Кирилл? Эй, Кирилл, что с вами?
Сказать, что его молодой спутник выглядел потрясенным, – значит не сказать ничего.
– Что? Извините, я задумался… На меня это все произвело такое впечатление… Конечно, я согласен с вами. Пусть у каждой каюты будет свое лицо. Если бы у меня была подобная яхта, я бы… Впрочем, что говорить, мне даже мечтать о таких вещах не имеет смысла…
– Как знать, как знать, – покачал головой Голубев, а про себя подумал: «Ну, кажется, сработало! Пора действовать».
Глава 9 В которой мечты становятся реальностью
– Пойдемте, Кирилл, посидим в траттории, – предложил Голубев, когда они покинули офис Джана Франко.
– Где-где?
– Так итальянцы называют кафе или небольшой ресторан. Тут неподалеку есть одно симпатичное местечко.
Чтобы попасть в тратторию, нужно было подняться по узкой живописной тропинке, взбегавшей по довольно крутому склону. Кирилл шел легко и быстро, Леонид двигался с трудом и вскоре запыхался.
– Да, старость – не радость, – пожаловался он, с трудом переводя дыхание.
– Ну что вы говорите! – возразил Рощин. – Какой же вы старый! Вам всего пятьдесят семь лет.
Голубев по привычке хотел было возразить, что пятьдесят семь – это не всего, а уже, но передумал. Пусть «его будущее тело» продолжает считать, что Леониду еще отпущен длительный срок жизни – самому Голубеву это только на руку.
До вечера было еще далеко, и в траттории оказалось много свободных мест. Мужчины заняли столик на увитом цветами балкончике, откуда открывался чудесный вид на порт. Светило яркое солнце, с моря дул легкий ветерок.
– Что вы будете? – поинтересовался Голубев.
– Что вы будете? – поинтересовался Голубев.
Кирилл только руками развел:
– Увы, я не специалист в итальянской кухне… Мне знакомы только пицца, чинзано, спагетти.
– Тогда советую заказать пасту «Де Маре». Это тальятелле – нечто вроде лапши или макарон – с морепродуктами под белым вином, томатом и зеленью. Думаю, вам понравится.
Он заказал две порции пасты и по стаканчику граппы.
– А это что такое? – поинтересовался Рощин.
– Местная виноградная водка. Немного напоминает грузинскую чачу или, может быть, качественный, очень мягкий, самогон. Настоятельно рекомендую. Ну и как тебе яхта? – поинтересовался Леонид, когда официант отошел от их столика.
Кирилл, похоже, даже не заметил, что шеф вдруг перешел «на ты».
– Я поражен! Это просто как в кино! Фантастика! Вы счастливейший человек!
– Ну, не скажи, – ответил, хмыкнув, Голубев. – Счастье совсем не в этом. Яхта, отели, путешествия и прочее – это так, приложение.
– Я так не считаю, – не соглашался Рощин. – Быть владельцем такой прекрасной яхты, управлять огромной компанией, занимать подобное вашему положение в обществе… Да ничего лучше в жизни просто быть не может!
– Ты думаешь?
– Уверен! На все сто процентов!
– Хм… А у меня другая точка зрения. Деньги, возможности, которые они дают, статус – все это, конечно, неплохо. Не стану притворяться и делать вид, что мое положение надоело мне или что оно меня утомляет. Я привык к нормальному, обеспеченному существованию и даже не представляю себе, как можно жить иначе.
Кирилл горько усмехнулся:
– И благодарите Небеса, что не представляете. Не представляете, каково ездить на работу в час пик в метро и битком набитом автобусе. Не представляете, как, пригласив девушку в кафе, постоянно думать о том, что она заказала. И судорожно подсчитывать, хватит ли у тебя денег, чтобы расплатиться. О такой роскоши, как отдых, уже и мечтать не смеешь…
– Конечно, я понимаю тебя, – отвечал бизнесмен, – я ведь тоже не всегда был богат. Начинал с простого инженера, жил на сто двадцать рублей… В те годы ни о каких кредитах в банках и зарубежных поездках я и помыслить не мог.
– Да, конечно… – Рощин заметно приуныл. – Тогда жилось намного тяжелее. Но ведь это было давно, и те времена ушли в прошлое… Теперь совсем другие условия и возможности.
– Ты так говоришь, словно я уже совсем глубокий старик, – скривился Голубев.
Судя по выражению его лица, молодой человек испугался, что обидел шефа:
– Нет, что вы! Вы совсем не стары и выглядите для своих лет просто отлично. Я бы только мечтал быть таким, как вы!
– Я бы тоже не отказался стать таким, как ты, – улыбнулся Леонид. – Молодым, энергичным, полным сил…
– Вы шутите, а я говорю совершенно серьезно! – Глаза Кирилла горели, голос даже дрожал от волнения. – Могу чем угодно поклясться, что отдал бы все на свете, лишь бы оказаться на вашем месте!
Голубев пристально посмотрел на него и вдруг отвел взгляд.
– Ладно, не будем больше об этом! – проговорил он и тотчас перевел разговор на другую тему: – Как тебе итальянская кухня?
– Вы были правы, это очень вкусно. Мне вообще очень понравилась Италия. Теперь я понимаю людей, которые просто бредят этой страной…
– Ну, такие выводы тебе делать еще рано. Ты ведь пока вообще не видел Италии. Здесь каждая местность, каждый город не похож на другой. Рим – это одно, Неаполь – совершенно другое. Я уже не говорю о Венеции, Флоренции или, скажем, островах…
– Да, конечно… Но я все равно считаю, что все итальянцы уже изначально счастливые люди. Они родились в этой стране, где море и столько солнца… У нас в России не часто встретишь улыбку даже на лице знакомого человека. А тут все улыбаются тебе и так рады тебя видеть, словно ты любимый родственник, долго отсутствовавший и наконец вернувшийся домой. А еще этот язык, такой певучий…
– Смотрю, Кирилл, ты тоже подтверждаешь поговорку, что каждый прибывший в эту страну становится или поэтом, или художником, – заметил Голубев. – Однако в этот раз у пробудившегося в тебе таланта, увы, не будет времени развернуться. Нам с тобой пора возвращаться.
В отель на улице Пиккадилли они прибыли уже поздно вечером. В лифте Кирилл озабоченно поглядел на Голубева:
– Все в порядке, шеф? Вы что-то неважно выглядите.
– Ерунда, – отмахнулся тот. – Просто устал с дороги. Спокойной ночи.
Поднявшись к себе в номер, Леонид привычно заглянул в зеркало, но вместо собственного отражения вдруг увидел там какого-то сгорбленного старика со злорадным оскалом на отвратительном морщинистом лице.
– Что это? – в ужасе отшатнулся Голубев.
Набравшись смелости, он заглянул в зеркало еще раз и увидел, что его отражение словно раздвоилось: рядом с ним самим, таким, каким он привык себя видеть, все еще стоял этот отвратительный старик.
– Что за дурацкие шутки? – строго спросил Леонид.
Его всегдашний виртуальный собеседник довольно захихикал, а старик исчез.
– Ты же не хочешь стать таким, правда?
– Разумеется, нет! – возмутился Голубев. – Зачем ты показал мне этого дряхлого урода?
– Потому что у тебя вдруг возникли сомнения, стоит ли доводить план до конца. Или мне это почудилось?
– Нет, не почудилось, – неохотно признался Леонид. – Я вдруг осознал, какой я подлец… Сам загнал парня в тупик, да так, что он едва не повесился, а теперь сижу и веду с ним задушевные беседы, собираясь всем этим воспользоваться. Он передо мной как на духу, а я…
– Неужто в тебе вдруг проснулась совесть? – удивилось отражение. – В тебе, на пути которого к цели никогда ничего не останавливало? Ты же всегда был законченным циником.
– Это неправда, – горячо воскликнул Леонид. – Я никогда таким не был! Жорка всегда удивлялся, как я ухитрился не скурвиться и остаться, как он говорил, славным парнем.
– Ты что же, пошел на попятный? – Отражение скорчило гримасу. – После всего, что уже достигнуто? Сколько сил потрачено, сколько работы проделано…
– Черт с ней, с работой, силами, деньгами… А с Кириллом я уж что-нибудь придумаю, чтобы загладить свою вину.
– Ты меня не понял, – зашипело зеркало. – Я говорю не о твоей работе, а о своей. Я договорился, и в нашем мире вопрос об обмене отражениями уже решен. Не хочешь Кирилла – твое личное дело. Возьму и поменяюсь с отражением, которое ты только что видел.
И в зеркале вновь возник отвратительный старик, который в точности повторял движения и мимику Леонида.
– Так лучше? – продолжал звучать голос виртуального собеседника. – Таким ты себе больше нравишься? Учти, это ведь будет не только облик! Это будет тело со всеми болезнями, немощью, трясущимися руками и головой, слабоумием, недержанием… Каждый день ты будешь призывать к себе смерть, но она придет не сразу… И умирать ты будешь очень долго и очень мучительно…
– Хватит! – застонал Голубев.
А зеркало продолжало говорить, но теперь оно перешло на вкрадчивый шепот:
– Ты ведь не сделаешь ровным счетом ничего плохого… Более того, ты просто облагодетельствуешь парня, исполнив его, казалось бы, совершенно несбыточную мечту. Он ведь сам хочет, жаждет, рвется попасть на твое место!.. И отдать за это молодость, которой он нисколько не дорожит, ему совершенно не жаль…
– Ты в этом уверен? – с надеждой спросил Леонид.
– Полностью, иначе я бы тебе этого не говорил. И успокойся! Насчет старика я пошутил… Возьми себя в руки, иди прими душ и ложись спать.
– Когда состоится обмен? – глухо поинтересовался Голубев. Так скверно на душе у него еще никогда в жизни не было.
– Завтра. Ровно в полночь. Осталось не так уж много времени…
Леонид был уверен, что не сумеет в эту ночь даже глаз сомкнуть, но ошибался. Едва голова его коснулась подушки, он уснул. Спал так крепко и сладко, как ему доводилось только в юности. Проснулся он бодрым, свежим, что тоже было непривычно. Впервые за много дней у него ничего нигде не болело. Более того, в сознании не осталось никаких следов от вчерашних душевных метаний и мук совести. Сегодня он был абсолютно уверен в собственной правоте. Отражение не могло на него нарадоваться.
– Значит, так, нужно будет позаботиться об одежде, – говорил ему Голубев во время бритья и умывания. – Наивный мальчик полагает, что, если у него есть единственный костюм за триста долларов, часы Tissot и пара шелковых галстуков – значит, он выглядит стильно. Но я привык к комфорту и собираюсь одевать свое новое тело совсем иначе. Джинсы, куртка, два костюма, несколько рубашек и сорочек, три футболки, пара свитеров, белье, туфли на первое время, видимо, хватит. Главное, чтобы все это было хороших марок: Armani, Hermes, Dolce & Gabbana, Gucci, Hugo Boss… А потом, переселившись в его тело, я уже основательно займусь своим гардеробом.
– Пусть ему пришлют все как можно скорее, – советовало зеркало. – Кирилл, конечно же, не устоит и сразу оденется в новые вещи.