Он ахнул и пустил мотоцикл еще быстрее.
Невероятное тем не менее продолжалось, расстояние между нарушителем и старшим сержантом не сокращалось никак. Молодой человек в джинсах и пестрой рубашке, с невероятной скоростью крутя педали, легко обходил все другие виды транспорта. На несколько секунд, правда, он задержался у красного светофора, и Верстаков, казалось бы, настигая, успел заметить, что нарушитель, похоже, совсем не устал и что велосипед у него самый обыкновенный, без всяких признаков мотора или каких-либо других приспособлений. Но сразу же светофор переключил цвета, и велосипедист с места в карьер опять развил невозможную свою скорость.
Через несколько минут он промчался под мостом кольцевой дороги и оказался за городскими пределами. Здесь старший сержант обнаружил, что медленно и верно он начинает отставать. Верстаков выжал газ до конца, и мотоцикл взревел из последних сил. Но инспектор, увы, отставал все больше и больше…
Несколько позже в этот день старший сержант ГАИ Верстаков составлял рапорт, в котором излагались все произошедшие события.
«В 17 часов 32 минуты, — писал инспектор, — нарушитель потерял возможность продолжать движение в связи с железнодорожным шлагбаумом, который преградил ему путь. Я наконец его настиг. На вопрос, почему не останавливался на словесные требования (я ему кричал с мотоцикла), задержанный утверждал, что из-за скорости не слышал словесных требований. Попросив предъявить документы, каковыми оказался студенческий билет № 88088, я установил личность. Задержанный оказался студентом четвертого курса МГУ Лютиковым Юрием Петровичем, 21 года. В ответ на вопрос, почему была превышена скорость, задержанный отвечал уклончиво, но потом, после ряда вопросов, был вынужден признаться, что спешил в дачный поселок Годуновка, где его в точно назначенное время (свидание) ждала девушка, а он якобы опаздывал и потому никаким другим видом транспорта, кроме своего велосипеда, воспользоваться не мог.
Здесь я еще раз подчеркиваю, что скорость велосипедиста превышала даже 150 километров, что противоречит, на мой взгляд, физическим и всем иным законам, и поэтому я счел нужным препроводить нарушителя в отделение, где мои утверждения сначала не принимались всерьез на том основании, что начальник, товарищ Иванов Ж. Ш., сам является знатоком и любителем велосипедного спорта. Однако, связавшись по телефону с постовыми, мимо которых я проезжал во время преследования, я получил единодушное подтверждение. Гражданин Лютиков не имел больше возможности все отрицать и объяснил факт невозможного на велосипеде превышения скорости хорошей тренированностью и вообще значительной физической силой. Когда ему не поверили, в подтверждение он двумя руками поднял над головой большой сейф, проделав это без какого-либо наблюдаемого физического напряжения. Устанавливая сейф на место, он наклонился, и при этом из кармана его брюк выпал неизвестный, но странный плоский предмет, сделанный непонятно из какого материала, который все время как бы светился розовым светом. В этот момент задержанный очень смутился и сделал попытку убрать предмет себе в карман, но товарищи, заинтересовавшись, попросили дать объяснения. Гражданин Лютиков совершил попытку назвать предмет научным океанографическим прибором, так как он недавно в качестве практиканта участвовал в экспедиции, посвященной изучению жизни океана, но его смущение свидетельствовало об обратном.
На все последующие вопросы о назначении прибора он отвечать отказался, и тогда в отделение были приглашены технические эксперты. Ознакомившись с устройством прибора (задержанный предъявил им его с большой неохотой), они были вынуждены признать, что устройство, принцип и назначение прибора остаются им совершенно неизвестными и что они вынуждены обратиться за консультацией к видным ученым. Ученые же, в числе двух человек, позже прибывшие в отделение, пришли к удивительному выводу, что неизвестный прибор не мог быть сделан на Земле, а, следовательно, был изготовлен вообще неизвестно где. Тогда гражданин Лютиков, видимо не имея возможности отрицать, заявил, что ему необходимо сделать важное сообщение. Однако он утверждал, что делать ого в отделении милиции не место, и через некоторое время ушедшее на решение этого вопроса, вместе с учеными отбыл в Президиум Академии наук.
Велосипед же гражданина Лютикова марки «Спутник» остался в отделении. Наши эксперты его детально исследовали, но не смогли обнаружить каких-либо различий с обыкновенными промышленными образцами. Все товарищи в милиции терялись в догадках, строя различные предположения о произошедшем, и трудно было решить, кто же из них прав. Некоторые, знакомившиеся с научно-фантастической литературой, склонялись к мысли, что гражданином Лютиковым называл себя какой-либо космический пришелец, наделенный неземной физической силой, хотя и не были в этом вполне уверены. По-моему же мнению, дело здесь в чем-то другом, потому что студенческий билет был у него в надлежащем порядке, подписан деканом, чья подпись удостоверялась печатью, а с факультета, на котором он учится, сообщили, что он действительно является студентом, причем числится на хорошем счету, но в чем дело, я еще не знаю…»
Здесь инспектор Верстаков прервался, глубоко вздохнул и нахмурился. Перед мысленным взором старшего сержанта снова проходили все непонятные подробности сегодняшнего происшествия. Верстаков немного подумал, потом обмакнул ручку в чернила и закончил свой рапорт: «Однако я твердо уверен, что все в конце концов прояснится и что товарищи ученые, конечно, разберутся, может быть, уже разобрались».
А в Президиуме Академии наук гражданин Лютиков в это время уже делал свое сообщение, стоя перед десятками видных ученых, собравшихся здесь с удивительной быстротой.
…Это сообщение, как все теперь знают, действительно оказалось исключительно важным. Юра Лютиков сделал его с заметной неохотой (были на то причины!), но представил бесспорные доказательства полной достоверности всех событий, в которых он принимал участие незадолго до этого. Чуть позже о них, как известно, рассказывали все газеты, помещая заголовки, которые хотя и были, возможно, излишне броскими, зато точно соответствовали значимости момента. Потом состоялось памятное всем выступление Юры Лютикова, Лени Скобкина и Гали Поповой по Центральному телевидению и Всесоюзному радио. Вскоре была устроена их встреча с крупнейшими учеными семидесяти трех стран, в том числе с двадцатью Президентами иностранных Академий и научных Обществ. И еще долго после этого продолжалось самое широкое обсуждение этих беспримерных событий — о них с утра и до вечера говорили везде и повсюду.
Страницы, предлагаемые сегодня читателю, представляют собой самую подробную хронику всей истории. Ведь многое неминуемо должно было бы потеряться в торопливых строчках газетчиков, стремившихся тут же, немедленно, сообщить самое главное, не уделяя подчас должного внимания деталям второстепенным, но тоже представляющим большой интерес; и уж, конечно, тем более не могли создать полной картины репортеры радио и телевидения, чья работа еще более оперативна. Здесь же впервые все будет прослежено по порядку, со всеми подробностями, от начала и до конца, с того самого момента, когда Юра Лютиков, выйдя на улицу дачного поселка вместе с собакой по кличке Шурик…
Но прежде всего надо еще раз подчеркнуть важное обстоятельство.
Все, о чем здесь рассказывается, никак не должно было становиться достоянием гласности.
Все это стало известным лишь потому, что Юра Лютиков неосторожно развил на велосипеде слишком большую скорость и был справедливо задержан старшим сержантом Верстаковым.
Если бы этого не случилось, никто бы ничего так и не знал.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1 «ОТКРЫТИЕ НЕВЕРОЯТНОЙ, ИСКЛЮЧИТЕЛЬНОЙ ВАЖНОСТИ»
В тот удивительный, необыкновенный, невероятный день, когда Юра Лютиков обнаружил следы, до половины десятого утра не происходило ничего примечательного — сначала все разворачивалось обычным, естественным путем.
Мощный циклон, по утверждению синоптиков, опять пришедший с запада, был причиной короткой, но бурной предрассветной грозы. Солнце, как и полагалось ему в этот июльский день, взошло ровно в 4.09, не раньше и не позже. К семи часам начали подсыхать лужи, и на некоторое время дачный поселок окутался легкой белесой мглой.
Из-за небольшого и не очень густого леса, за которым находилась платформа, доносился шум электричек, проходивших с короткими утренними интервалами. К девяти они подобрали всех, кто спешил к своему рабочему месту, в город, и поэтому Годуновка опять притихла. Но в девять часов двадцать пять минут в розово-голубой даче № 12/А очень громко, чуть ли не на весь поселок, заговорил радиоприемник; и как раз в этот момент Юра Лютиков и Шурик, пес очень широко распространенной породы, вышли на улицу из своей дачи № 31/Б.
Первые несколько мгновений Шурик весело и бездумно носился взад и вперед и оглашал окрестности радостным лаем. Юра немного постоял у своей калитки и двинулся по улице налево, под горку. Пес то отставал от хозяина, то убегал вперед. И вдруг он застыл на месте, пригнув морду к самой земле, и только нос у него шевелился озадаченно и беспокойно.
Шурик понял, что совершено открытие невероятной, исключительной важности.
Он сразу же залаял, чтобы привлечь к открытию внимание Хозяина, Человека.
Юра догнал Шурика и рассеянно посмотрел на землю. Ничего примечательного в первый момент он не заметил, потому что думал совсем о другом. Неделю спустя Юра должен был сдавать отчет о практике на научном корабле «Александр Захаров». Думать, правда, не очень хотелось, потому что утро было солнечным и по-настоящему чудесным, приятно было вдыхать теплый подмосковный воздух после поднадоевших уже пассатов и муссонов, а вдобавок ко всему улочка дачного поселка вела к маленькой речке, на берегу которой в этот час нетрудно было встретить Галю Попову.
Но Шурик продолжал лаять, и, потеряв тонкую и не очень прочную нить мыслей, Юра обернулся.
Улица дачного поселка была совершенно пустой. Стекла террас разноцветных домиков ярко блестели в солнечных лучах и слепили глаза. Пес все еще стоял на прежнем месте посредине улицы; он бросал на хозяина зовущие взгляды и продолжал что-то вынюхивать на земле. Юра пошел назад. Остановившись над Шуриком, он посмотрел на землю, еще немного сырую после ночного дождя, гораздо внимательнее, чем в первый раз. Потом Юра присвистнул и опустился на корточки. Глаза он протер совершенно машинально, но это не привело ни к чему: то, что он видел, раньше, не исчезло и, значит, было на самом деле — наискось пересекая улицу, по земле тянулись две тонкие цепочки совершенно необыкновенных, небывалых следов.
Следы были похожи на отпечатки обыкновенных мужских ботинок — легко различались подошвы и каблуки. Но от обыкновенных их отличало то, что они были гораздо меньше — раз, наверное, в двадцать. Они были меньше вообще любых следов, которые мог бы оставить человек, будь это даже хотя бы новорожденный ребенок.
Юра немного подумал, встал и шагнул, было к дому. Необыкновенные следы прежде всего надо было сфотографировать, так сказать, запротоколировать открытие документально. Но следы за время отсутствия легко мог бы кто-нибудь затоптать…
Пожалуй, лучше всего было немедленно выяснить, куда они вели.
Испытывая сомнения, Юра окинул взглядом своего четвероногого друга, и Шурик — молодец! — не подкачал: он сразу же понял, чего от него ждет хозяин. Пес встрепенулся, нос его задвигался очень быстро и часто; и наконец Шурик пошел вперед, пошел так, словно всю жизнь только и делал, что ходил по следу.
След сначала шел поперек улицы. Он пересек накатанные автомобильные колеи и скрылся в траве, растущей на обочине. Немного потоптавшись на месте, Шурик повернул к востоку и, все время нюхая землю, уверенно побежал, вдоль заборов, отделяющих дачные участки от улицы. Он спешил. Не отставая, Юра пробовал думать о том, кому все-таки могли принадлежать такие следы, и у него ничего с этим не получалось. Гномы и тролли существовали только в сказках. Аппараты, способные уменьшать людей до подобных размеров, были сконструированы пока лишь на страницах фантастики. Других объяснений пока ничто не подсказывало, и мысль словно билась о какую-то невидимую преграду.
Шурик между тем добежал до колодца и зачем-то сделал рядом с ним круг. Сразу за колодцем были ворота, и Шурик наконец вывел Юру на тропинку, которая, проходя наискось через рощу, спускалась к речке.
Несколько минут спустя Юра и Шурик остановились возле негромко журчащей воды. На мокром песке прибрежной отмели следы были видны совершенно отчетливо — они сплетались здесь в замысловатые узоры, словно бы таинственные существа, оставлявшие такие следы, зачем-то долго топтались на одном месте. Затем две ниточки следов вели прямо в воду.
Шурик сел на песок и вновь залаял — на этот раз тоскливо и безнадежно.
Речка была очень мелкой, легко просматривались любые подробности дна. Но дно здесь было как дно, совсем ничего особенного. Юра с разбегу перепрыгнул речку и внимательно осмотрел песок противоположного берега. Нет, он был совершенно чист, сглажен и выровнен ночным дождем. Юра вернулся назад и начал вновь внимательно осматривать отпечатки. Чтобы было удобнее, он даже опустился на четвереньки. И сразу же после этого на песок рядом с ним легла чья-то тень.
Вздрогнув от неожиданности, Юра обернулся.
С журналом «Радио» под мышкой над ним стояла Галя Попова.
2 «ДВЕ КОЛЕИ, ПОХОЖИЕ НА СЛЕДЫ КРОШЕЧНЫХ КОЛЕС»
Вид у Гали в этот момент, как показалось Юре, был очень насмешлив. Осознав, наконец, что он стоит перед девушкой на четвереньках, он смутился и потерял душевное равновесие окончательно.
— Привет! — растерянно пробормотал Юра и стал подниматься.
С этой прелестной девушкой Юра уже был знаком семь с половиной дней, с прошлого воскресенья. В Годуновку, где с самого детства Юра Лютиков проводил каждое лето, Галя приехала впервые — погостить у бабушки и дедушки из дачи № 23/А. Три недели назад Галя отлично сдала сессию за первый курс высшего учебного заведения, которое готовило специалистов-радиоинженеров. Юре уже было известно, что радиоделом — на обычных девушек не похоже — Галя всерьез увлеклась еще с четвертого класса, собрала за свою жизнь великое множество схем, состояла членом какого-то радиоклуба и установила постоянную связь с радиолюбителями из двадцати четырех стран. Особенно часто она связывалась с сеньоритой Марией-Луизой Алонсо девушкой из Аргентины, с которой обсуждала интересующие их обеих радиотехнические частности или же моды двух разных континентов, культурные новости, события личной жизни.
Галя, как успел понять и оценить Юра, была человеком серьезным, целеустремленным — радиотехника была для нее главным! Еще она оказалась интересным, много знающим собеседником, с которым легко было говорить обо всем на свете. Но в иные и не столь уж редкие мгновения она, как выяснилось, была подвержена неожиданным и ничем вроде бы необъяснимым переменам — полностью забыв о серьезности, Галя вдруг становилась просто очаровательной, озорной и даже слегка кокетливой, легкомысленной девушкой.
В первый день знакомства Юра показывал Гале окрестности Годуновки и развлекал девушку рассказами о тайне «морского змея», чье существование веками подвергалось сомнению, потому что не было доказательств (проблему «морская змея» Юра уже твердо выбрал темой будущего диплома), еще он рассказывал о том, как строят хижины жители архипелага Туамоту, и о футбольном матче, который команда исследовательского судна «Александр Захаров» провела на острове Манганиа со сборной местного населения (ничья — 8:8).
На следующий день Юра и Галя случайно встретились на берегу речки и вновь очень приятно провели несколько часов вместе. Еще через день Юра пригласил Галю в сельский клуб «Родное Подмосковье» на фильм «Приключения на берегах Онтарио», а после сеанса, смущаясь, подарил ей два засушенных акульих плавника, встреченных с интересом и благодарностью. И наконец пришел день, когда Юра ощутил в себе какие-то внутренние перемены: он понял, что ему хочется видеть Галю как можно больше и чаще.
А вот теперь она застала Юру, стоящим на четвереньках, со стороны, это было, наверное, действительно смешно, и, конечно, тут же стала озорной и легкомысленной, похожей в этом, к сожалению, на очень многих.
Юра услышал:
— Одолевает тоска по безбрежным водным просторам? Прекрасно понимаю: воды в нашей речке так мало, что поневоле надо встать на четвереньки, иначе ее не увидеть.
— Да нет, дело здесь не в этом… то есть не в воде, не в речке, — мрачно сказал Юра и показал себе под ноги. — Следы… Кто их мог оставить?
— Следы? — переспросила Галя и ее брови высоко поднялись. — Наконец-то «морской змей»?
— Если бы «морской змей», — сказал Юра тихо и очень серьезно. — Ты посмотри как следует. Я пока не знаю, что думать.
Галя перевела взгляд на песок. Она продолжала улыбаться. Юра следил за выражением ее лица. Сначала с лица медленно сошла улыбка. Потом ее сменило выражение раздумья. И наконец в Гале произошла перемена.
— Кто-то зачем-то пошутил? Если кукла…
Юра покачал головой.
— Я шел по ним от самого поселка, — сказал он и встал. — Вернее, по следу шел Шурик. Впервые я заметил их на улице поселка. Если собака идет по следу, значит, след явно оставило какое-то живое существо. Здесь след кончается… в воде…
Галя нахмурила лоб. Юра смотрел на нее, испытывая очень сложные чувства. Самый простой, обнаженный их смысл состоял в том, что если уж выпало на его долю столкнуться с чем-то недоступным пониманию, непостижимым, то очень хорошо, что в этот момент Галя находится рядом.