Девушка кивнула и покраснела. Анна смутилась еще больше. Как заслужить улыбку Фортуны? Нет, в самом деле, почему одним она постоянно улыбается, как какая-нибудь кукла Барби, стереть улыбку с лица которой возможно только вместе с самим лицом, а другим демонстрирует… ну, если не задницу, то весьма недружелюбный оскал? Когда родилась Керри, эта капризная небожительница, очевидно, пребывала в самом паршивом настроении. С самого младенчества окружающие, превознося доброту и покладистый характер девочки, избегали говорить о ее внешности. Те, кто был настроен менее дружелюбно, откровенно говорили, что она уродлива. К сожалению, это было правдой. С этой девочкой не сработало даже старое доброе правило, гласящее, что из гадких утят непременно вырастают прекрасные лебеди. Увы, из нее выросло именно то, что должно вырасти из неуклюжего, длинноносого, криволапого утенка. В ее внешности не было ни единой черты, на которой можно было бы остановить взгляд, не содрогаясь от отвращения. Единственное, что было в ней безупречным, – это характер. Керри была доброй и отзывчивой, всегда готовой помочь всякому, кто попросил бы ее об этом.
Никто не знал, что творилось в душе бедной девочки, просто потому, что ни единого раза с ее губ не слетело ни единой жалобы, хотя она не могла не понимать, что в ее присутствии даже самая последняя дурнушка выглядела привлекательной. Было бы, наверное, даже справедливо, если бы она возненавидела весь белый свет из-за своего уродства, но она всегда казалась приветливой и милой, так что горожане только диву давались подобной кротости нрава.
Анна почувствовала прилив жалости к несчастному ребенку и спросила гораздо ласковее, чем собиралась:
– Расскажи мне наконец, о чем ты хотела поговорить?
– О Саре Ингерсол. Вы ведь о ней спрашивали?
Анна насторожилась.
– Что ты о ней знаешь? – осторожно спросила она.
– В общем-то, немного, – призналась девочка неохотно. Было видно, что ей очень хочется заинтересовать Анну, и она мучительно соображает, как лучше это сделать. – Я знаю кое-что о Саре такое, что вам не расскажет никто в нашем городе. – Анна уловила в ее голосе вызов.
– Вот как? Ты знаешь что-то, чего не знает никто?
– Знают как раз все, но ни за что не расскажут. Особенно вам.
– Почему?
– Потому, что вы чужая.
– Что ж, это справедливо, – кивнула Аня. – А почему ты хочешь рассказать то, о чем чужим говорить не следует?
– Не знаю, – призналась девочка, кусая губы. – Вы необычный человек. Я это чувствую.
– Не понимаю…
– Ваши глаза…
– Ну, в вашем городе достаточно необычных глаз, – улыбнулась Аня, имея в виду разный цвет радужной оболочки. Кстати, она обратила внимание, что у Керри глаза располагались «неправильно» – голубой был «не с той» стороны, что, если верить Дороти Спарк, должно было означать, что Керри – прирожденная колдунья, чего сама Анна ни при каких обстоятельствах утверждать бы не стала.
– Так почему тебе кажутся необычными мои глаза? – еще раз спросила она.
– Я неправильно выразилась. Не глаза, а взгляд. – Девочка помолчала, подбирая нужные слова. – Он не человеческий, затягивает, будто омут. Вы не сердитесь?
– Нет. – Анна покачала головой и озабоченно подумала: когда же это она прокололась и позволила этой наблюдательной девочке заметить необычное воздействие своих глаз? Обычно она строго контролировала себя и по-возможности старалась не смотреть подолгу в глаза кому бы то ни было, но не в этом случае. Оправдываться было бесполезно. Любые объяснения только ухудшили бы ее положение, поэтому Анна сочла за лучшее промолчать, ожидая, что девочка продолжит разговор сама. Так и произошло.
– Вы знаете, Сара тоже была необычной женщиной, – призналась Керри. – Но не такой, как вы: она была страшной. Все считали, что она ведьма и страшно боялись ее. К счастью, в последние годы Сара редко выходила на улицу: возраст давал о себе знать. Но когда она все же выбиралась из своего дома, то матери загоняли детей по домам. Даже собак старались забрать во двор. Когда Сара пропала, все вздохнули с облегчением. После нее остался дом, но никто не хотел там поселиться, хотя дом крепкий, а в нашем городке полно тех, кому бы пригодилось хорошее жилье. К сожалению, ваша подруга ничего не знала о бывшей хозяйке, когда снимала его.
– Так вот почему он стоил так дешево?
Керри кивнула.
– Скажи, а почему ты не предупредила об этом Лелю? Вы ведь, кажется, дружите?
– Я не знала, как, – призналась девочка. – Она бы не поверила. И мне не хотелось, чтобы она считала меня суеверной.
Анна понимала ее. Вряд ли у Керри было много подруг. Во-первых, из-за слишком строгого отца, во-вторых, из-за ее отталкивающей внешности. Подружившись с веселой и общительной Лелькой, Керри боялась отпугнуть ее неосторожным словом и терзалась от необходимости сказать правду о доме и невозможности это сделать.
– Спасибо, что ты предупредила меня, – поблагодарила Анна.
– А вы не скажете Леле, что это я вам рассказала?
– Конечно, нет.
– Спасибо. Можно я еще спрошу?
– Пожалуйста.
– Вы не заметили ничего странного в доме Сары?
– Нет. Мне кажется, что жители вашего городка несколько преувеличивают способности Сары. Наверное, она была вполне безобидной старухой. Так что не беспокойся, все будет нормально. Договорились?
Ане показалось, что Керри ответила на ее слова каким-то странным взглядом. В нем неожиданно проскользнуло выражение, очень похожее на жалость и снисходительность. Но, прежде чем Анна успела разобраться в значении этого взгляда, Керри уже опустила глаза, прикрыв их редкими белесыми ресничками. Она почувствовала, что девочка рассказала далеко не все, но ее намерение продолжить разговор не осуществилось: Керри, точно испуганная птичка, выпорхнула из машины и скрылась в густых кустах, росших вдоль дороги.
Глава 17
Иногда с Анной начинало происходить такое, чего сама она не любила и до сих пор побаивалась. Необычный дар, которым наградила ее природа, проявлялся всегда неожиданно, совсем не тогда, когда она сама этого хотела. Иногда это принимало форму сна, иногда видения посещали ее в сознательном состоянии, появляясь в мозгу в виде ярких, отчетливых картинок. Ей понадобилось немало времени, чтобы научиться в такие моменты преодолевать естественный страх. Поначалу эти видения заставляли ее сомневаться в своей нормальности. И она до сих пор не могла поверить в то, что видит реальные картины будущего вот так запросто, настолько они порой бывали неправдоподобными.
После того как Керри поспешно выскочила из машины, Анна некоторое время сидела в задумчивости, пытаясь осмыслить недавний разговор с девочкой. Так и не придя к какому-то выводу, она уже собралась тронуть машину с места, как в ту же минуту зажмурилась от сильной боли, пронзившей мозг подобно стальной игле. Девушка вскрикнула и откинулась на спинку сиденья, по-прежнему не открывая глаз. Из темноты проступили очертания незнакомого места, напоминавшего хорошо подстриженный газон в окружении ухоженных деревьев. Вдалеке она увидела маленькие шевелящиеся точки, которые при ближайшем рассмотрении оказались небольшой группой людей и животных. Это были лошади. Картинка на время пропала, но тут же появилась вновь. Теперь Анна видела всадницу верхом на коне, которая неслась вперед галопом, по направлению к препятствию с явным намерением преодолеть его. Анна не видела лица всадницы, только спину, но почувствовала, что сейчас произойдет нечто ужасное. Люди, мимо которых мчалось пущенное в галоп животное, наблюдали за бешеной скачкой спокойно, почти равнодушно, но у Анны колотилось сердце. Забыв, что это всего лишь видение, она закричала, чтобы остановить несчастную. Лошадь взвилась в красивом прыжке, будто зависнув над барьером, а затем Аня увидела, как хрупкая фигурка, выскользнув из седла, летит вниз, прямо под копыта. Если бы Анна не сидела с закрытыми глазами, то зажмурилась бы, не желая видеть дальнейшего, но это было не в ее власти. Она увидела все – и падение, и страшный удар копытом по голове, и бегущих в панике людей, и мечущуюся по поляне лошадь, потерявшую всадницу.
Какая-то женщина наклонилась над лежащей ничком на земле, осторожно перевернула ее на спину. Ане не нужно было видеть ее лица, чтобы понять, кто перед ней. При падении с головы девушки слетела жокейская шапочка, и теперь траву устилали волнистые золотые волосы. Девушку перевернули, и Анна вновь застонала: залитое кровью, на нее смотрело бледное до синевы лицо Лельки.
Ничего не соображая, Анна рванула рычаг, вдавила до упора педаль газа и помчалась к дому Нурии на такой скорости, что прохожие вжимались в заборы, даже находясь на тротуарах. Затормозив так, что взвизгнули с обидой тормоза, Анна, бросив машину перед калиткой, понеслась к дому, спотыкаясь на высоких каблуках.
Выражение лица Нурии, которая выскочила на крыльцо, заслышав отчаянный визг тормозов, не оставляло сомнений: Анна опять увидела правду. Но почему так поздно?!
Выражение лица Нурии, которая выскочила на крыльцо, заслышав отчаянный визг тормозов, не оставляло сомнений: Анна опять увидела правду. Но почему так поздно?!
– Где Лелька? Что с ней? – выговорила Анна, с трудом переводя дыхание.
– Ты уже знаешь? Откуда? – встревоженно спросила Нурия.
– Видела, – последовал короткий ответ. – Где она?
– Видела? Но тебя же там не было? Ах да, прости, я забыла…
– Она жива? – замирая от страха услышать ответ, прошептала Аня. – Эта проклятая лошадь не убила ее?
– Да, ты знаешь, ей просто повезло. Машина…
– Какая машина? – опешила Анна. Она с недоумением взирала на подругу, ноги ее не держали. Чтобы не упасть, она привалилась к деревянному столбу, поддерживающему козырек над крыльцом.
Нурия растерянно молчала, видя, что Аня явно не в себе. Так оно и было. Вдруг на ее глазах лицо Анны, и без того испуганное, приобрело совсем уж непонятное выражение: глаза расширились, рот приоткрылся, а из груди вырвался протяжный вздох. При этом смотрела она куда-то за спину Нурии. Та обернулась, чтобы узнать причину, и увидела Лельку, которая стояла в дверях и выглядела немногим лучше Анны.
– Ты зачем встала? Ну-ка марш в кровать! – набросилась на нее мать, быстро поднимаясь по ступенькам.
Анна тем временем пришла в себя, хотя по-прежнему ничего не понимала, и последовала за ними в дом. Насколько она могла судить, на Лельке не было ни царапины. Но как же тогда проломленный череп, который она видела собственными глазами? Неужели она ошиблась?
Минут через пять все выяснилось. Перебивая друг друга, мать с дочерью рассказали ей о том, как Лелька чудом избежала смерти под колесами автомобиля. Да-да, никакой лошади не было, хотя опасность была не менее реальной.
– Ты понимаешь, – говорила Леля, которая уже оправилась от первого испуга и теперь воспринимала случившееся как захватывающее приключение, – я спокойно переходила улицу, как вдруг машина, которая была еще далеко, неожиданно прибавила скорость и понеслась прямо на меня. Я попробовала отскочить, но автомобиль вильнул в мою сторону. Хорошо, что все обошлось, он даже не задел меня, потому что я просто свалилась от испуга и откатилась в сторону. Вот смотри, только коленку разбила, да и то когда падала.
На коленке и в самом деле имелась весьма внушительная ссадина, но совершенно неопасная для жизни. Сейчас, видя перед собой девочку живой и здоровой, Анна совершенно успокоилась и обрела способность рассуждать здраво. Она еще не решила, стоит ли рассказывать друзьям о своем видении, но происшествие с машиной тоже казалось ей весьма подозрительным.
– А что автомобиль? Он скрылся? – спросила она, когда Лелька закончила живописать свои приключения и ненадолго примолкла, чтобы перевести дух.
– Нет, водитель сразу затормозил и всячески пытался оказать Леле помощь, – ответила вместо дочери Нурия.
– Надо же, сознательный какой, – проворчала Анна. – Раньше надо было сознательность проявлять. Куда он смотрел?
– Ты знаешь, я тоже удивилась. Я ведь его хорошо знаю. Это Гордон, владелец местной газеты, очень порядочный человек, – закивала Нурия. – Если честно, мне показалось, что от пережитого он слегка помешался.
– С чего ты взяла?
– Да он нес чушь какую-то.
– Какую именно?
– Ну, говорил, что машина сама по себе на Лельку наехала. Сначала скорость увеличилась, тормоза отказали, потом вилять начала…
– Руль вышел из строя, – кивнула Анна, – а потом оказалось, что все работает нормально, – неожиданно закончила она.
Нурия посмотрела на нее с удивлением:
– Откуда ты знаешь?
– Да ничего я не знаю, – отмахнулась Аня. – А что, так оно и было?
– В точности. Думали, что он выпил, хотя он вообще-то убежденный трезвенник, но оказалось, что он спиртного даже и не нюхал. Может, от жары голову напекло?
– Может, – легко согласилась Анна. «Только вряд ли», – мрачно добавила она про себя.
– А ты знаешь, Ань, меня ведь об этом предупреждали, – неожиданно вмешалась Лелька. – Только я не поверила.
– Кто предупреждал? – резко повернулась к ней Анна.
– Тебе что, угрожали? – всполошилась Нурия. – Гордон? Господи, бред какой! Да говори же!
– Никто мне не угрожал, – обиделась Лелька. – Чего вы разорались на пару?
– Ладно, извини. Просто мы очень волнуемся. Поэтому расскажи, пожалуйста, кто тебя предупредил и с какой стати, – спокойно попросила Анна.
– Керри, кто же еще? – пожала плечами девочка. Она немного помедлила, словно желая их помучить, а потом выпалила: – Она у нас что-то вроде тебя, Аня. Предчувствует беду и даже предупреждает об опасности. Только ей никто не верит. – Лелька опустила глаза и добавила тише: – Я тоже не поверила, а вон как все вышло.
– Слава богу, ничего не вышло. Ты жива и здорова, – возразила Аня. – И часто ваша Керри такое проделывает?
– Ты говоришь так, словно подозреваешь, что она сама сидела за рулем, – обиделась за подругу Леля. – Если хочешь знать…
– Знаю, ее там не было.
– Почему…
– Потому что в это время мы разговаривали с ней, сидя в машине.
Анна испытывала подозрения относительно странной девочки, но факт оставался фактом: та была рядом с ней и никак не могла подстроить несчастный случай с Лелькой. О своих сомнениях Анна предпочитала помалкивать, чтобы не беспокоить зря и так расстроенную подругу, но выяснить кое-какие подробности ей очень хотелось, поэтому она повторила свой вопрос:
– Часто ли Керри предупреждает о возможном несчастье?
– Да нет, – с видимой неохотой ответила девочка, чувствуя недоверие Анны.
– Только тебя или других тоже?
– Это что, допрос?
– Лелька, перестань! Никакого допроса. Тебе что, трудно ответить? – вмешалась Нурия.
– Если честно, то был всего один случай, – призналась Леля. – Это случилось почти год назад. Мы с мамой как раз только что приехали, я даже еще не знала, в какой комнате меня поселят – я ведь собиралась жить в общем кампусе. А Керри жила с соседкой, у них сложились хорошие отношения, не дружили, но ладили. С Керри никто не хотел по-настоящему дружить, из-за… из-за ее… внешности. Но Ребекка ее не обижала. В тот раз Ребекка полезла мыть окно.
– А разве девочки сами убирают комнаты?
– Ну да, это что-то вроде трудовой повинности. В воспитательных целях, – усмехнулась Леля. – Так вот, Ребекка открыла окно и влезла на подоконник, а Керри говорит: «Лучше не надо. Давай я сама вымою». Ребекка только отмахнулась, была ее очередь, и ей хотелось быстрее покончить с неприятным делом. Она не хотела быть обязанной Керри и не приняла ее помощь. Но Керри не обиделась, она попыталась отговорить Ребекку еще раз. Разумеется, та только рассмеялась. Тогда Керри ушла… – Леля замолчала. По ее личику пробежала тень, будто она снова увидела что-то ужасное. Тряхнув головой, она продолжала: – Я стояла во дворе. Мы уже были знакомы тогда с Керри, и она как раз собиралась показать мне музей. Когда мы дошли до ворот, то услышали крик, а потом увидели, как из окна третьего этажа вывалилась Ребекка. Она летела очень медленно, по крайней мере, так мне показалось, а потом неудачно упала на землю.
– Что значит неудачно?
– Ну, если бы она упала на газон, который под окнами, то с ней бы ничего не случилось, сломала бы что-нибудь на худой конец, а она приземлилась головой прямиком на каменную дорожку. Знаете, до сих пор в глазах стоит эта картина: у нее голова раскололась, как перезрелая дыня…
Лелька судорожно вздохнула и отвернулась. После ее рассказа беспокойства у Анны не убавилось. Все эти разговоры о ведьмах, отрезанных головах, разноцветных глазах и прочих суевериях основательно попортили ей нервы. Особенно злило то, что она никак не могла сообразить, откуда у всего этого ноги растут, или, если угодно, голова. Аня видела, что Леля расстроилась и устала, но решила все же поговорить с ней еще об одном.
– Леля, а у вас в колледже есть лошади? – осторожно спросила она. Нурия бросила на подругу встревоженный взгляд, удивляясь, с чего это Анну так зациклило на лошадях. Но говорить ничего не стала, надеясь, что Анна сама все объяснит. Ее вопрос о лошадях удивил и Лельку, но она ответила с готовностью:
– Конечно, есть целая конюшня. Причем у каждой из нас практически своя лошадь.
– Это как?
– Одна на двоих. Мою зовут Кора. Очень красивая. А почему ты спрашиваешь? – все-таки не удержалась она.
Анна словно не услышала вопроса.
– Когда у вас следующее занятие?
– Не занятие. Экзамен, – поправила Лелька. – Завтра.
– Ты не должна садиться на лошадь, – твердо сказала Анна.
Нурия хлопала ресницами и открыла рот, но Лелька опередила мать:
– Да ты что, Ань? – возмущенно начала она. – Из-за этой аварии, что ли? Так со мной ничего не случилось!
– Ты не должна, поверь мне и сделай, как я говорю.
– Но это же экзамен! Мне поставят незачет, и что я потом буду делать?
Анна кусала губы, не зная, как убедить заупрямившуюся девочку. Она с надеждой посмотрела на Нурию, но та только пожала плечами, не вполне понимая, что происходит. Анна не могла рассказать о виденной картинке. Она все еще сомневалась, что это пророчество, а пугать Лелю и ее мать ей совсем не хотелось. Поэтому она сделала еще одну попытку.