Морт издал задыхающийся звук.
— Невозможно... Я имею в виду, Белый Совет разве не будет расстроен по этому поводу? В смысле, из-за убийства с применением магии?
Я пожал плечами.
— Красный король собирался использовать для заклинания восьмилетнюю девочку. Если Совету не нравится, каким образом я остановил это, они могут поцеловать мою нематериальную задницу, — я заметил, что хихикаю. —Кроме того, я убил магией не смертных, а вампиров. И, в любом случае, что они собираются делать? Отрубить мне голову? Так я уже мёртв.
Я увидел, как Морт и сэр Стюарт обменялись взглядами через зеркало заднего обзора.
— Почему ты так зол на них, Гарри? — спросил Морт.
Я нахмурился, глядя на него, а затем на Стюарта.
— Почему я чувствую, что сейчас должен лежать где-нибудь на кушетке?
— Тень появляется, когда что-то значительное остается незавершённым, — сказал сэр Стюарт. — Часть нашей работы состоит в том, чтобы выяснить, что так сильно заставляет тебя держаться за свою жизнь. Это означает задавать вопросы.
— Что? Тогда я смогу идти по своим делам? Или вроде того?
— Иначе говоря, оставить меня в покое, — пробормотал Морт.
— Что-то в этом духе, — быстро сказал сэр Стюарт, до того, как я успел подколоть Морта. — Мы просто хотим помочь.
Я бросил взгляд на сэра Стюарта, а потом на Морта.
— Вот чем вы занимаетесь? Отправляете призраков на покой?
Морт пожал плечами.
— Если этого не делать, то кладбищенские места в этом городе закончатся довольно быстро.
Я задумался об этом на мгновение и сказал:
— Тогда почему ты не упокоил сэра Стюарта?
Морт ничего не сказал. Его молчание было колючим и каменным.
Сэр Стюарт подался вперёд, чтобы положить руку на плечо Морта, показалось, слегка сжал его и отпустил. Затем сказал мне:
— Кое-что нельзя исправить, приятель. Ни всей королевской конницей, ни всей королевской ратью.
— Ты тут застрял, — спокойно сказал я.
— Если бы я застрял, это бы означало, что я настоящий сэр Стюарт. Я не он. Я всего лишь его тень. Некоторые, тем не менее, могут считать иначе, я полагаю, — сказал он. — Я предпочитаю воспринимать это по-другому. Я считаю себя кем-то, кто действительно был создан с конкретной целью своего существования. У меня есть причины быть тем и чем, кто я есть, и там, где я есть. Сколько народу из плоти и крови может сказать о себе то же самое?
Я нахмурился, словно вглядывался в заснеженную дорогу впереди нас.
— И в чём твоя цель? Приглядывать за этим неудачником?
— Эй, я сижу здесь, — возмутился Морт.
— Я помогаю другим потерянным духам, — сказал сэр Стюарт. — Помогаю им найти какое-то решение. Помогаю им научиться, как не сойти с ума, если их судьба стать Маном. Или, если они превращаются в лемуров, я помогаю им уйти в небытие.
Я повернулся к нахмуренному сэру Стюарту.
— Это... своего рода, сухой остаток.
— Что-то вроде того, — ответил он спокойно.
— Значит, ты Ман, да? Как старый римский родовой призрак?
— Всё не так просто, Дрезден. Ваш собственный Белый Совет — это целая куча знаменитых персонажей, — сказал он. — Я слышал, их история уходит корнями в древний Рим.
— Да, — сказал я.
Он кивнул.
— И, как и римляне, они любят давать имена, классифицировать факты и рисовать схемы для мельчайших, постоянных и неизменных деталей. Правда же в том, что мир оставшихся душ не может быть легко систематизирован и определён. — Он пожал плечами. — Я живу в Чикаго. Я защищаю дом Мортимера. Я есть то, что я есть.
Я хмыкнул и спросил через несколько мгновений:
— Ты обучаешь новых призраков?
— Конечно.
— В таком случае, я могу задать тебе несколько вопросов?
— Непременно.
— Поехали, — пробормотал Морт.
— Окей, — сказал я. — Я призрак и пока это всё. И я могу пройти почти через что угодно, как я прошёл через дверь этой машины, чтобы попасть внутрь.
— Да, — сказал сэр Стюарт, слегка улыбаясь.
— Так как же моя задница не проходит через сиденье, когда я сажусь на...
Я был грубо прерван ощущением покалывания, вызванным прохождением через плотную материю, сначала в моей заднице и далее быстро вверх по спине. Холодный снег захлопал по моей нижней половине, и я испустил вопль чистого удивления.
Сэр Стюарт, очевидно, знал, что произойдёт. Он протянул руку, схватил меня за перед моего кожаного плаща и бесцеремонно втащил обратно в машину, усадив на сиденье рядом с ним, назад в пассажирское отделение. Я схватился за дверную ручку и сиденье передо мной для стабилизации, однако мои руки прошли прямо сквозь них. Я упал вперёд, крутнувшись, словно был в воде. И на этот раз моё лицо устремилось навстречу ледяной улице.
Сэр Стюарт снова затащил меня обратно и сказал слегка раздраженным тоном:
— Мортимер.
Морт ничего не сказал, но когда я в очередной раз сел, я не упал прямо через нижнюю часть машины. Он ухмыльнулся мне в зеркало заднего вида.
— Ты не проваливаешься сквозь днище машины, потому что на каком-то глубинном, инстинктивном уровне, ты воспринимаешь это как данность существования здесь, — сказал сэр Стюарт. — Ты совершенно уверен, что иллюзии, такие, как гравитация и прочность, являются реальными.
— Ложки нет, — сказал я.
Сэр Стюарт тупо на меня посмотрел.
Я вздохнул.
— Если я верю в иллюзорную реальность так сильно, то как же я могу проходить сквозь стены? — спросил я.
— Потому что ты убеждён, на том же самом уровне, что призраки именно это могут делать.
Я почувствовал, что мои брови пытаются встретиться друг с другом.
— Так... ты говоришь, я не падаю сквозь землю, потому что я не думаю, что должен?
— Правильнее сказать — ты полагаешь, что не должен, — ответил он. — Именно потому, как только ты активно рассмотрел эту идею, ты провалился в пол.
Я медленно покачал головой.
— Как я смогу удержаться, чтобы не повторить это снова?
— На данный момент Мортимер это предотвращает. Мой тебе совет: не думать об этом слишком много, — сказал сэр Стюарт серьёзным тоном. — Просто занимайся своим делом.
— Ты не можешь не думать о чем-то, — сказал я. — Быстро, не думай о фиолетовом слоне. Я тебя предупреждаю.
Сэр Стюарт засмеялся, широко улыбнувшись, но остановился и схватился за раненый бок. Я мог бы сказать, что это причиняет ему боль, но он продолжал сидеть с широкой улыбкой на лице.
— Обычно уходит больше времени, чтобы признать этот факт, — сказал он. — Ты прав, конечно. И будут моменты, когда ты будешь чувствовать, что не имеешь вообще никакого контроля над такими вещами.
— Почему? — спросил я, чувствуя себя слегка раздражённо.
Сэр Стюарт не обратил внимания на мой тон.
— Это то, через что проходит каждая новая тень. Это пройдёт.
— Ха, — сказал я. Я подумал об этом с минуту и сказал:
— Ладно. Это чертовски хуже, чем ходить с прыщами.
С переднего сиденья Морта послышался короткий сдавленный смешок.
Звёзды и камни, я ненавижу быть новичком.
Глава восьмая
Мёрфи унаследовала свой дом от бабушки, и ему было не меньше века. Её бабушка была известным разводчиком роз. У Мёрфи же не было склонности к садоводству. Она наняла садовника заботиться о наследии её бабушки. Цветник перед фасадом был раза в четыре больше дома, но, покрывшись тяжёлым снегом, являл собой высохшее, мрачное местечко. Голые, колючие ветви, обрезанные предыдущей осенью, торчали молчаливыми скелетами из-под белого одеяла.
Сам дом был компактным, в колониальном стиле: одноэтажный, квадратный, крепкий и аккуратный на вид. Он был построен в то время, когда спальня десять-на-десять считалась хозяйской, и кровати обычно использовались несколькими детьми одновременно. После переезда Мёрфи обновила дом, покрыв его виниловым сайдингом, поставив новые окна и положив слой современной изоляции, и маленький домишко выглядел так, будто он может простоять ещё лет сто безо всяких проблем.
Рядом с домом был припаркован блестящий, чёрный, дорогой автомобиль, шины которого утопали в нескольких дюймах снега на обочине. В районе, где обитал средний класс, этот автомобиль выглядел не более уместным, чем пляшущие лепреконы на параде в день Святого Патрика.
Сэр Стюарт сначала покосился на меня и затем, хмурясь, обвел взглядом окрестности.
— Что не так, Дрезден?
— Этой машине тут не место, — сказал я.
Морт поглядел на меня, и я указал на чёрный автомобиль. Он разглядывал его мгновение и затем сказал:
— Да. Выглядит отчасти необычно, особенно в районе вроде этого.
— Почему? — спросил сэр Стюарт. — Это же автоматический экипаж, разве нет?
— Слишком дорогой, — сказал я. — Ты не станешь парковать такой на улице в погоду вроде этой. Грузовик с солью и снегоочистителем пройдёт мимо, и появятся царапины на краске. Продолжай ехать, Морти. Сделай круг вокруг квартала.
— Да. Выглядит отчасти необычно, особенно в районе вроде этого.
— Почему? — спросил сэр Стюарт. — Это же автоматический экипаж, разве нет?
— Слишком дорогой, — сказал я. — Ты не станешь парковать такой на улице в погоду вроде этой. Грузовик с солью и снегоочистителем пройдёт мимо, и появятся царапины на краске. Продолжай ехать, Морти. Сделай круг вокруг квартала.
— Да-да, — сказал Морт раздражённо. — Я же не идиот.
— Оставайся с ним, — указал я сэру Стюарту.
Я сделал глубокий вдох, вспомнил, что являюсь бестелесным духом, и поставил ноги вниз на землю сквозь половицы автомобиля. Я закопался каблуками в снежную улицу, чувствуя, как твердая материя машины проходит через меня облаком неприятного покалывания. Я собирался просто остаться стоящим позади, когда машина полностью пройдёт через меня. Я не задумался о таких вещах, как импульс и скорость, и вместо этого ушёл в падение, закончившееся плюхом в мягкий сугроб перед домом, следующим после дома Мёрфи. Было больно, и я вытащил себя из сугроба, стуча зубами от окутавшего меня холода.
— Н-н-нет, Г-гарри, — твёрдо сказал я себе, зажмурившись. — Эт-то иллюзия. Твой разум создал это, чтобы соответствовать тому, что он знает. Но ты не попал в сугроб. Ты не мог. И ты не мог изваляться в снегу. И поэтому ты не можешь быть мокрым и замёрзшим.
Я сосредоточился на словах, наполняя их своей волей, точно так же, как если бы должен был привлечь внимание призрака или духа. Я открыл глаза.
Снега, прилипшего ко мне, уже не было. Я стоял рядом с сугробом сухой и закутанный в свой кожаный плащ.
— Окей, — сказал я. — Это уже почти круто.
Я засунул руки в карманы, перестал обращать внимание на снег и спокойный северный ветер и потащился через сад бабушки Мёрфи к двери дома. Я поднял руку и постучался, как всегда делал это раньше.
Произошла пара вещей.
Во-первых, моя рука остановилась перед дверью, достаточно близко, чтобы можно было просунуть один или два листа бумаги между костяшками пальцев и деревом, но никак не три. Раздался глухой, низкий бум, хотя я и не касался самой двери. Во-вторых, вспыхнул свет, и что-то вроде электрического тока прошлось по моей руке и вниз по спине, отбросив моё тело в конвульсиях назад и оставив меня лежать на земле, ошеломленным.
Я просто лежал на снегу какое-то мгновение. Я попробовал трюк «ложки нет» снова, но, видимо, если раньше это было восприятие реальности, то теперь — сама злостная, неоспоримая, суровая реальность. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы придти в себя и снова сесть, и ещё несколько секунд, чтобы понять, что я был поражён чем-то, что разрабатывалось специально для защиты от вторжения духов.
Дом Мёрфи был защищен. Естественные оборонительные свойства порога были использованы в качестве основы для дальнейшей, более агрессивной формы защиты. И, несмотря на то, что я был лишь тенью самого себя, я всё ещё оставался чародеем, способным опознать свои собственные, чёрт бы их побрал, обереги — или, как минимум, практически идентичные моим.
Дверь открылась, и в дверном проеме появилась Мёрфи. Она была женщиной значительно ниже среднего роста, но сделанной из закаленной стали. Её золотистые волосы были коротко подстрижены «ёжиком», крутой нрав демонстрировали линии мышц и сухожилий на шее, а драчливость и упрямство — форма её подбородка. Она была одета в джинсы и клетчатую рубашку в тёмно-синих тонах, а в правой руке держала свой любимый Зиг.
Что-то внутри меня сжалось при виде неё.
Волна воспоминаний нахлынула на меня, начиная с нашей первой встречи, в деле о пропавших людях несколько лет назад, когда я ещё коротал время в качестве ученика частного сыщика, а Мёрфи была обычным полицейским. Каждый аргумент, каждая шутка или остроумный выпад, каждая минута откровения и доверия, которые были между нами, ударами молота прошли сквозь меня, словно тысяча бросков игроков высшей лиги. Последнее воспоминание, самое пронзительное — лицом к лицу в трюме лодки моего брата, дрожа на краю линии, которую мы никогда раньше не позволяли себе пересечь.
— Кэррин, — попытался сказать я. Вышел только шёпот.
Мёрфи нахмурилась и постояла какое-то время в дверном проёме, несмотря на холодный ветер и снег, её глаза исследовали двор перед домом.
Её взгляд рыскал надо мной, мимо меня, сквозь меня, не останавливаясь. Она не видела меня. Она не могла слышать меня. Мы больше не были частями одного и того же мира.
Это был удивительно болезненный момент понимания.
Прежде чем я успел отогнать от себя эти мысли, Мёрфи, всё ещё хмурясь, захлопнула дверь. Я слышал, как она закрылась на несколько замков.
— Полегче, приятель, — сказал сэр Стюарт мягким, тихим голосом. Он присел на корточки и положил руку на моё плечо. — Нет нужды подниматься на ноги пока. Это больно. Я знаю.
— Да, — тихо сказал я. Я сглотнул и проморгал слёзы, которые не могли быть настоящими. — Почему?
— Я уже говорил тебе, приятель. Здесь воспоминания — это жизнь. Жизнь и сила. Встреча с людьми, о которых заботился, пробуждает воспоминания гораздо большей силы, чем у обычных смертных. Потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть.
Я обхватил руками колени и положил подбородок на коленную чашечку.
— Как долго?
— Обычно, — сказал сэр Стюарт очень мягко, — пока любимые люди похожи на себя.
Я вздрогнул.
— Да, — сказал я. — Что ж. У меня нет на это времени.
— У тебя нет ничего, кроме времени, Дрезден.
— Но у троих близких мне людей его нет, — жёстко сказал я. — Кто-то может причинить им боль, если я не сделаю всё правильно. Если я не найду своего убийцу.
Я закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов. На самом деле я не дышал воздухом. Я не нуждался в дыхании. Привычка.
— Где Морт?
— Ждёт за углом, — сказал сэр Стюарт. — Он подойдёт, как только мы скажем, что всё чисто.
— Что? Я теперь личная Секретная Служба маленького труса? — возмутился я. Я заставил себя встать на ноги и устремил взгляд на дом Мёрфи. — Ты видишь вокруг что-нибудь угрожающее?
— В данный момент нет, — сказал сэр Стюарт, — кроме якобы подозрительного автоматического экипажа.
— Ну, дом защищён. Я не уверен, настроена ли его защита только на нематериальных нарушителей или она может также атаковать живого. Скажи ему не касаться дома ничем, что он хотел бы сохранить.
Сэр Стюарт кивнул и сказал:
— Я пройдусь вокруг и вернусь с Мортимером.
Я рассеянно хмыкнул, протягивая руку, чтобы снова прочувствовать обереги вокруг этого места. Они были мощными, но... с недостатками, что ли. Все мои обереги строились одинаково — сплошной барьер энергии. Эти же были прочными, но разбитыми на части. Я чувствовал, будто смотрю на двенадцатифутовую стену, построенную из блоков «лего». Если кто-то, обладающий достаточной мистической накачанностью, правильно ударит, оберег развалится по швам.
Конечно, это, скорее всего, пробьёт дыру в барьере, но не катастрофическую. Если бы часть моих оберегов потеряла целостность, вся защита исчезла бы, и независимо от количества оставшейся энергии то, что сломало её, пройдёт внутрь. А если кто-то выбьет часть этих оберегов, это заставит кучку лего-блоков разлететься, возможно, поглотив всю разделившую их энергию и разбив её на кусочки — но остальная часть барьера устоит.
Это могло дать ряд преимуществ низшей лиге одарённых. Модульные обереги могут быть легко восстановлены, по сравнению с классическими целостными, так что, даже если что-то пробьётся, защиту можно будет снова вернуть в короткий срок. Бог знает, возможно, ингредиенты для заклинания будут намного дешевле и вам не потребуется многоопытный чародей Белого Совета, чтобы поставить её.
Но есть и обратная сторона. Существует множество тварей, которые могут пробиться насквозь — и если вы будете убиты после того, как они оказались внутри, простота ремонта не возымеет большого значения для вашего остывающего трупа.
Тем не менее, это было чертовски намного лучше, чем ничего. База была моего образца, только реализована по-другому. Кто, чёрт возьми, мог сделать это для дома Мёрфи? И почему?
Я повернулся и шагнул с крыльца, чтобы заглянуть в окно, смутно ощущая себя вуайеристом при этом. Но я не был уверен, что ещё мог сделать до той поры, пока Морт не появится здесь, чтобы говорить от моего имени.
— Вы точно в порядке? — спросил мужской голос изнутри дома.
Я моргнул, нахмурился, концентрируясь, и мне удалось встать на какие-то тонкие ветки кустарника под окном, пока я не смог видеть из-за спинки стула, которая преграждала мне вид оттуда, где я был.
На диване в гостиной Мёрфи сидел мужчина. Он был одет в чёрный костюм с накрахмаленной до хруста белой рубашкой и чёрный галстук с единственной тёмно-бордовой полоской. Его кожа была смуглой — ближе по оттенку к средиземноморцам, чем к африканцам — но его короткие, аккуратно уложенные волосы были вытравлены пероксидом в блонд. Его глаза были тревожащего цвета, где-то между тёмным медом и ядовитым плющом, а резкая угловатость его носа наводила меня на мысль о хищной птице.