О чем это он? Ах да, о деньгах. Деньги деньгами, но все-таки существует нечто не продажное и не покупное. Именно то, что заставило его ввязаться в эту жуткую авантюру, которая, чем дальше, тем больше пахнет кровью…
Он с сожалением оглянулся на дверь почтового отделения, забитую фанеркой там, где разбилось стекло. Это называется, без портков, а в шляпе. Крылечко дороженой смертоубийственной плиткой замостили, а стекло новое купить пожмотились. Нет, не будет он тут падать и судиться с почтой не будет. Все равно не высудишь ни хрена, да и некогда ему по судам бегать.
Спустился к машине, открыл дверцу – и, как всегда, испытал прилив почти чувственного наслаждения, забираясь внутрь. За рулем он ощущал себя куда уверенней, чем на ногах. Этакое проявление техногенного кентавризма! Без труда мог бы провести целый день за рулем, что, между прочим, и приходилось делать довольно часто.
Включил радио.
Нет, это просто клиника какая-то! Достал, натурально достал его этот угрюмый маленький поэт со своими переживаниями. Что же мне так больно и так трудно, видите ли. Да что ты знаешь о боли? А вся трудность в этой новой безвинной крови, которой предстоит обагрить руки. Вроде бы не так велика беда – каплей больше, каплей меньше, а получается, что велика…
Хотя он, этот темноглазый поэт с усиками и большими эполетами, кое-что знал о крови. На Кавказе немало ее пролил небось. А как на дуэль пришел, косточками вишневыми плевался: мне, мол, все по фигу! Вряд ли тебе это было так уж по фигу, парень.
Хватит! Надоело!
Он выключил радио и так сильно нажал на газ, что мотор зачихал и какое-то время вообще не желал заводиться. Неужели и верному джипу тоже захотелось забыться и уснуть? Ладно, потерпи еще немного, кентавр!
* * *– В данное время абонент недоступен. Попробуйте позвонить по этому номеру через некоторое время.
Голос у электронной дамы был усталый, словно она не выспалась. Конечно! Александра и сама не спала, и технике не давала: набирала номер буквально через каждый час, когда вырывалась из дремы. Потом снова проваливалась в дерганый, мучительный сон, вдруг пугалась, что Ростислав появился на связи, а она проспит, подхватывалась, зажигала свет, ставила к себе на кровать старенький аппарат и накручивала потрескивающий диск, чтобы снова услышать бессонный женский голос, и промолчать, и положить трубку, и снова лечь, прижав ладони к лицу и не давая пролиться слезам, которые так и подкатывались к глазам, а иногда все же прорывались… А что бы она сказала, если б он все же ответил? Неизвестно!
Утром встала с опухшими веками. С трудом разлепив их, долго, с туповатым изумлением, смотрела на часы. Был уже десятый час, ничего себе! Никогда не спала так долго. Надо думать, удалось покемарить и Ростиславу. Последний раз она звонила, когда было еще совсем темно. Рука сама потянулась к телефону, начала привычно накручивать цифры.
– В данное время абонент недоступен. Попробуйте позвонить по этому номеру через некоторое время!
Ого! Техника, похоже, отлично выспалась! Голос просто-таки пахнет горячим кофе, и душем, и увлажняющим кремом для лица!
Александра с силой надавила на рычаг, чувствуя такую ненависть, что у нее сразу заломило в висках. Интересно, где Ростислав шлялся всю ночь? Глупее всего, если это вовсе не его телефон… Ладно, надо самой скорее выпить кофе. Все остальное потом.
Приведя себя в порядок и взбодрившись кофеином, начала уборку в квартире. Это ее всегда успокаивало, как если бы, раскладывая и расставляя по местам вещи, вытирая пыль и надраивая пол, Александра наводила порядок заодно и в собственной душе. Но сегодня желаемого эффекта добиться на удалось.
Начала было складывать постель, чтобы убрать ее в диван, да так и оставила, чтобы не смотреть на испорченную обивку. Да-да, она спала на своем диване, на своем собственном, на том самом, историческом. Не хватило сил до конца отвернуть одеяло сестры и посмотреть на простыни.
Глупости, конечно. У Карины было время все убрать, спрятать концы в воду. Но все же Александра, дрожа в непонятном ознобе, пошла среди ночи к себе и расстелила свою постель. Уж ее-то простыни не были осквернены, им с Ростиславом они тогда совершенно не понадобились.
Им с Ростиславом… А Карине с Ростиславом? Карине с тем же самым Ростиславом? Хотя правильнее, конечно, будет сказать: Александре с тем же самым Ростиславом, потому что, когда бы у Карины с ним все это ни произошло, оно произошло раньше, чем у Александры – с ним же. Итак, сначала он убил младшую сестру, а потом лег в постель со старшей. Нечего сомневаться относительно своей участи – Ростислав прикончил бы ее в ту же ночь, если бы не Влад.
Нечего сомневаться… а ты, выходит, все еще сомневалась?! Выходит, так.
О чем она сейчас жалела – отчаянно, до слез, – что у нее не было телефона Влада. Она уже привыкла обсуждать с ним свои беды, находиться под его присмотром, защитой, ощущать его заботу. Влад был нужен, необходим, как тепло для оледенелого сердца, как лекарство для измученного болью человека. Александра вдруг поняла, что не может быть одна. Больше не может! Сейчас она готова была на все, только бы не оставаться больше одной. Зачем отталкивала вчера Влада холодностью? Почему они не плюхнулись в постель сразу, как только пришли к нему на квартиру? У них было по меньшей мере полчаса до того, как начался потоп. А за полчаса в постели можно многое успеть! Например, можно успеть полюбить мужчину, который… с которым ты…
Она пошла в ванную и умывалась ледяной водой так долго, что заломило лоб. Потом еще раз приняла душ, торопливо оделась и выбежала из дому. Ей нужен был Влад! Необходимо как можно скорее найти Влада!
Двор был пуст. И улица пуста. И все время, пока Александра ехала в трамвае, никакое черное пятно не маячило на хвосте. Очевидно, Ростислав снял слежку.
Следовало бы порадоваться, но почему-то легче на душе не стало. Наверное, сил радоваться у нее уже просто не было…
Александра не знала адреса, по которому была вчера, но обнаружить «дом с привидениями» не составило особого труда. Он жутковато торчал среди старых, облетевших вязов и кленов, печально возвышаясь над своими одноэтажными, куда более ухоженными соседями.
В подъезде отвратительно пахло плесенью, пол сыро поблескивал. Александра долго стучала и звонила в дверь Влада, то и дело испуганно оборачиваясь – эти заколоченные двери действовали ей на нервы, – однако никто не открыл.
Осторожно взобралась на второй этаж – может, соседи знают, где он? Но и здесь никто не отозвался на стук. Либо птички-старички спали, либо упорхнули прогуляться.
Александра осторожно, как альпинист без страховки, спустилась вниз и уныло постояла на крыльце. Или Влад ушел куда-то с утра пораньше, или он вчера вовсе не приходил домой. А вдруг Ростислав на него напал? Подстерег и напал?!
Сама не зная почему, Александра нисколько не задержалась на этой мысли. Глупости. Зачем Ростиславу Влад? Ему не Влад был нужен…
Кстати, с чего она взяла, что Влад вообще отправился от нее домой? Что он, Ихтиандр, что ли, спать в той луже, в которую превратилась его квартира? Пошел ночевать к какому-нибудь другу… или к подруге.
А что? Очень может быть! Милое личико Светика промелькнуло в памяти, и Александра нахмурилась. Поистине, что имеем – не храним, потерявши плачем. Нет, рано плакать! Он ведь мог просто-напросто уйти на работу!
Александра пробежала пустынной уличкой слободки, дворами выбралась на Сенную. До линейной подстанции «Скорой помощи» ехать всего ничего, три остановки. А вот и троллейбус. Знакомый обшарпанный забор. Косое крылечко… и Светик в комнате дежурной.
Поджала свои пухленькие губки, конечно, сразу узнав Александру:
– Нет, Рутковский сегодня не работает. Только в понедельник. Завтра приходите.
Глупо было спрашивать у нее адреса каких-нибудь друзей Влада. Все равно не скажет – это видно по злорадству, сверкавшему в миндалевидных красивых глазах! Но немного отлегло от сердца, когда стало ясно, что Влад – не у Светика.
Александра постояла у ворот подстанции, бессмысленно надеясь на что-то, и побрела по Большой Печерской. Путь ей пересекала улица Нестерова. Александра пропустила вывернувший снизу троллейбус и решила пойти на набережную, побродить над Волгой: может, что-то придет в голову.
И вдруг сбилась с шага. Друзья Влада… во всяком случае, одного из этих друзей, «призрака», она знает. Вчера имела честь лицезреть! Это, наверное, довольно близкий друг, если Влад пригласил его вечером в гости. Не его вина, что приятель явился в самом непотребном виде. Но сейчас-то он уже наверняка проспался и вполне может знать, где находится Влад. Влад даже может быть у него! Конечно, Александра представления не имеет, как этого приятеля зовут и где он живет. Однако есть возможность узнать! Ведь «пьяный призрак» – брат того худенького мальчика из автодорожного техникума, Гелия. А Гелия вчера с подачи Александры «Скорая помощь» отвезла не куда-нибудь, а в Пятую градскую больницу, которая находится на той самой улице Нестерова, где сейчас стоит Александра!
Она побежала вниз по улице, не менее наскольженной, чем любимый Высоковский съезд. Вот и высокое серое здание с просторным крыльцом. Приемный покой, толпятся посетители, несколько людей в белых халатах беседуют с родственниками больных. Захлопотанная дежурная бросила на Александру вопросительный взгляд.
– Здравствуйте. Я участковый врач из поликлиники Советского района. Вчера по моему вызову «Скорая» привезла к вам мальчика по имени Гелий, фамилию, к сожалению, не знаю, с подозрением на малую эпилепсию. Не скажете, как у него дела? Я бы хотела его навестить.
Все прозвучало вполне правдоподобно. Или нет? Конечно, для усиления правдоподобия следовало бы купить парнишке какой-нибудь гостинчик – кто же ходит навещать больных с пустыми руками? Хотя о чем беспокоиться – вон в холле ларечек торгует всякой всячиной.
– Да, привезли парнишку с таким именем, – без энтузиазма ответила дежурная, открывая журнал. – Фамилия его – Мельников, Гелий Мельников. Только он сбежал, знаете ли!
– Как это? – глупо спросила Александра.
– Ну, как сбегают? – раздраженно отозвалась дежурная. – Ногами! Вышел из палаты – и исчез. Говорят, прямо в пижаме и тапочках. Вещи его так и остались в камере хранения. Вчера весь вечер тут такой шорох был по этому поводу, да еще сегодня утром продолжался.
Александра остолбенела у окошка, пока ее кто-то не оттолкнул, прорываясь с вопросом к дежурной. Она покорно отошла.
Уму непостижимо – Гелий сбежал! Почему? Не дозвонился до брата и беспокоился о нем? Судя по тому, что вчера наблюдала Александра, у него были все основания тревожиться. Ну, надо полагать, «призрак», вернувшись, обнаружил братишку дома и успокоился. А Гелий, наверное, почувствовал себя получше и решил не возвращаться в больницу. Но как же он без вещей? И кто теперь подскажет Александре, где искать Влада?
Хотя в чем дело? Гелий ведь наверняка оставил свой адрес! Сейчас она спросит у дежурной…
Александра резко повернулась – и наткнулась на какого-то человека в белом халате.
– Ой, извините, – пробормотала она, скользнув взглядом по его лицу, – и тотчас захотела оказаться как можно дальше отсюда. Потому что перед ней стоял не кто иной, как ее бывший жених Костя Виноградский. Тот самый, которого она вчера в разговоре с Владом мимоходом выдернула из прошлого, – и он, видимо, решил туда больше не возвращаться.
– Алька, привет, – сказал Костя как ни в чем не бывало, приветливо глядя на Александру своими чуть близорукими светло-карими глазами. – Как жизнь?
– Нор… спасибо, хорошо, – оговорилась Александра, вспомнив, что он терпеть не мог слова «нормально». И тотчас разозлилась на себя. Какое ей теперь дело до того, что может терпеть и чего не может терпеть Костя Виноградский?! И опять эта собачья кличка, которой он ее называет и которая стоила ей таких неприятностей! – А ты как? И как твоя мама?
Невольно в голосе ее зазвучали сварливые нотки, но Костя этого, похоже, не заметил. Лицо его сразу стало озабоченным:
– Да так, не очень здорово. Ты же знаешь, какое у нее сердце!
«А вместо сердца – пламенный мотор!» – это еще в 30-е годы, с временным запасом, было нарочно сложено про мадам Виноградскую, несостоявшуюся – и слава богу! – Александрину свекровь. Впрочем, иногда Александре хотелось сказать: «А вместо сердца – каменный топор». Гораздо чаще именно это соответствовало действительности, потому что Алла Илларионовна была клинически безжалостна к людям вообще, а к Александре – в особенности!
Да ладно, чего это вдруг забулькали в душе отголоски прежней бури? Александра сочувственно покивала:
– Передавай привет.
– Спасибо, обязательно. Ей будет очень приятно узнать, что мы снова встретились.
«Как бы не так!»
– А ты что здесь, навестить пришла? Или ищешь кого-то? – спросил Костя, исподтишка оглядывая ее.
Стоп, миленький! Уж не возомнил ли ты, что я тут ошиваюсь ради случайной встречи с тобой?
Перспектива порадовать Костю так напугала Александру, что она поспешно выложила ему всю историю Гелия.
– И вдруг я слышу, что он сбежал! – добавила возмущенно. – Но он был не в себе, это совершенно понятно! И что же, никто не поехал к нему домой, не привез его обратно? Он был совсем больной, мальчишка-то!
– Почему же не ездили? – вскинул брови Костя. – Вчера, когда окончательно поняли, что его нет, таскались среди ночи в эти Щербинки!
– Как в Щербинки? – удивилась Александра. – А он разве живет в Щербинках?
– В том-то и дело, что нет! Адрес указал – проспект Гагарина, номер такой-то, а в том доме кинотеатр «Электрон» находится. Очень смешно! То есть он сознательно дал неправильный адрес, этот твой юный эпилептик.
– Где же мне его теперь искать? – растерянно спросила Александра.
Костя пожал плечами.
– Слушай, а откуда ты знаешь все эти подробности? Ты что, теперь в нервном отделении работаешь?
– Христос с тобой! – очень искренне испугался Костя. – По-прежнему в хирургии. Но дело в том, что сегодня с самого утра, я только на дежурство заступил, один человек уже поймал меня в коридоре и поинтересовался этим Гелием Мельниковым. Ну и я, естественно, навел о нем справки.
– Это, наверное, его братец проспался и спохватился, – неприязненно сказала Александра. – Он такой тощий, как скелет, глаза черные, мрачные, и волосы жидкие, будто прилипшие к черепу, да?
– Ж-ж-жуть какая! – постучал зубами Костя. – Портрет из фильма ужасов. Нет, тот парень был высокий, конечно, но скелетом его никак не назовешь. И волосы никакие не жидкие, а нормальные русые. Глаза светлые. Тоже очень огорчился, что мальчик сбежал.
Волосы русые, светлые глаза… Да это Влад! Решил прийти узнать, как себя чувствует братишка его приятеля.
– У него замшевая просторная куртка, немного потертая? – уточнила Александра, и Костя в ответ покачал головой:
– Никакой куртки на нем не было. Серый свитер – и все.
Она растерянно моргнула. Серый пуловер… Холодноватая нынче погодка, чтобы бегать раздетому по улице! Если только не…
– Он что, на машине приехал?
– Да, – поджал губы Костя. – Я видел, как он после разговора со мной садился в джип. Черный такой.
Александра стиснула руки в карманах в кулаки.
Да ну, глупости. Не может быть! Как будто на всем свете существует только один джип «Чероки» и один растянутый серый пуловер крупной вязки… И еще не факт, что он был растянутый, а вязка – именно крупная!
– Слушай, а кто он, этот парень, который про Гелия спрашивал?
– Преподаватель из автодорожного. Оказывается, я его оперировал по поводу аппендицита два года назад, поэтому он меня разыскал и начал пытать. Конечно, я не помню его, за два года сколько людей прошло, да и операция рядовая, но он-то меня отлично запомнил!
Да, Костя не умрет от скромности. По-прежнему уверен, что каждое движение, которое он сделает своим скальпелем, – благодеяние для всего человечества. Конечно, он великолепный хирург, но Александру всегда страшно раздражала его заносчивость. Хотя, может быть, она просто завидовала? Сама ведь тоже когда-то мечтала стать хирургом, но поняла, что постоянное созерцание развороченного человеческого тела – не для ее слабых нервишек. А вот у Кости, при всей его внешней мягкости и робости перед мамашей, нервы – как стальные канаты.
– Преподаватель из автодорожного, – повторила Александра. – Ну, тогда все ясно.
– Что ясно?
– Почему он Гелием интересуется.
– Ну да. Оказывается, у них вчера вечером должна была быть какая-то консультация, которую вел этот Ростислав Сергеевич…
– Кто?!
Костя растерянно моргнул.
– Ростислав Сергеевич. Это его так зовут, преподавателя.
Та-ак… Серый пуловер, русые волосы, светлые глаза. Джип «Чероки» у крыльца. И – как последняя гирька на весах, чтобы все сошлось точь-в-точь: Ростислав!
– Алька, ты что? – Кто-то осторожно подергал Александру за рукав. – Ты в порядке?
Некоторое время она всматривалась в обеспокоенные карие глаза, пока не сообразила, что перед ней – Костя.
– А, привет, – сказала тупо. – Как жизнь, как мама?
– Да так, не очень здорово. Ты же знаешь, какое у нее сердце, – машинально выпалил Костя, и лицо его вдруг стало озадаченным: – Алька, да ты что?!
– Ничего, – с трудом подобрала задрожавшие губы Александра. – Все нормально. Маме большой, большой привет!
И выскочила на крыльцо прежде, чем Костя выдал в ответ, как автомат по продаже шоколадок: «Спасибо, обязательно. Ей будет очень приятно узнать, что мы снова встретились».
Собственно, теперь можно было не спешить: Костя не побежал бы за ней раздетым ни за что, ни за какие коврижки: он бы сначала прошел в гардеробную за пальто, тщательно обмотал бы горло шарфом и только потом степенно вышел. Но Александра со всех ног, словно ее преследовала стая волков, летела под горку, на Ковалиху, даже не отдавая себя отчета, куда и зачем бежит.