— Ну, по телефону-то всего не скажешь, — заметил Андрейченко.
В это время к их столику подошла девушка в короткой форме, украшенной белым передничком, и поставила огромное блюдо, на котором лежали шампуры с горячими кусками мяса, перемежающегося с колечками лука и кружками помидоров.
Министр небрежно кивнул девушке, та мило улыбнулась и спросила, не нужно ли еще что-нибудь.
— Нет, можешь идти! — махнул рукой Андрейченко, и девушка, чуть присев в произвольном книксене, удалилась.
— Ты закусывай, Виктор Иннокентьевич! — первым беря с блюда шампур и откусывая большой кусок мяса, предложил Андрейченко.
Виктор Иннокентьевич не стал заставлять себя уговаривать и последовал его примеру. Шашлык был просто отменным, мясо таяло во рту, и несколько минут за столиком царило лишь мерное чавканье.
— Да по-всякому бывает, — со вздохом поведал Новожилов, наевшись и возвращаясь к прерванному разговору, при этом отмечая про себя, что Андрейченко хоть и вызвал его в спешном порядке, однако о деле почему-то говорить не спешит. Заходит издалека. Он ни секунды не сомневался, что министру глубоко безразлично состояние его здоровья. — Сердечко порой пошаливает… Нервы, сами понимаете. Работа такая.
— Ну, тебе на работу грех жаловаться! У тебя, как говорится, помощь всегда под рукой! — хохотнул Андрейченко. — Чуть сердце прихватило — сразу в кардиологию, ЭКГ сделали, результат, не отходя от кассы! Чуть перебрал на банкете, наутро печень пошаливает — в гастроэнтерологию! Системку поставили, кровушку прочистили — снова как огурец!
— Да я и не жалуюсь, — пошел на попятную Новожилов. — Я своей работой доволен…
Внутренне он, однако, насторожился, поскольку мелькнула нехорошая мысль, что Андрейченко собирается сместить его с хлебной должности главного врача больницы. Вроде бы не за что, но тут вопрос в другом. На его место желающие всегда найдутся… Но с другой стороны, для этого не нужно было приглашать его в «Лагуну» и разводить долгие церемонии. Сняли бы в два счета, проведя какую-нибудь внеплановую проверку. Придраться всегда можно, стоит только захотеть. Но вообще-то министр здравоохранения и главврач Пятой Городской больницы Новожилов всегда находили общий язык.
— Но позаботиться о здоровье никогда не мешает! — назидательно продолжал министр, подняв указательный палец. — На воды, к примеру, съездить, или на Красное море…
— Для поездки на Красное море деньги нужны, — притворно вздохнул Новожилов, начиная понимать, к чему клонит Андрейченко.
— Ну, не прибедняйся! — засмеявшись, махнул он рукой и спросил как бы между прочим: — У тебя внук, кажется, в Англии учится?
— Учится, — подтвердил Новожилов и уточнил: — В Лондоне.
— Тоже небось средства требуются, — с пониманием констатировал министр. — Да и тебе с супругой лишние деньги никогда не помешают. Возраст, опять же, учитывать надо! Вот не так давно появились современные омолаживающие процедуры, о-очень эффективные! Их, правда, пока только в израильских да германских клиниках применяют, до нас пока еще не дошло. Но и туда съездить можно.
И вопросительно посмотрел на Новожилова, словно ожидая его реакции.
— Съездить можно, — осторожно заметил тот, ничего пока не добавляя.
— Я вот в прошлом году в Таиланд ездил, спину лечить, — снова наполняя рюмки и прихлебывая коньяк, разглагольствовал Андрейченко. — Такой, знаешь, там массаж делают — честное слово, лет на десять себя моложе почувствовал! Вот как они этому учатся — ума не приложу! Сопливые совсем девчонки, а что вытворяют! Наши же и медучилище, и институт заканчивают — а такого эффекта все равно нет! Сколько ни пробовал в местных клиниках — все равно не то! Никакого сравнения!
— Ну, это вы зря на наших, — вступился за коллег Новожилов. — И у нас хорошие специалисты есть!
— Может, и есть, — не стал спорить Андрейченко. — Но я все равно лечиться предпочитаю за границей. Да и ты тоже, а? — лукаво подмигнул он Новожилову. — Кто в прошлом году в Италию ездил?
— Я просто отдыхать ездил, — непонятно почему принялся оправдываться Виктор Иннокентьевич. — Во время отпуска.
«Все знает!» — с неприязнью подумал он про Андрейченко.
— А чего ты всполошился-то? — продолжал улыбаться министр. — Съездил — и молодец! Здоровье высшего медицинского персонала для нас важно! Давай-ка еще за здоровье!
Бутылка коньяка стремительно пустела, однако Андрейченко не высказывал никаких признаков опьянения. Глаза его словно насквозь видели собеседника. Он вообще пил помногу и почти не пьянел. Сказывалась общая крепость организма плюс хорошая, сытная закуска.
— Здоровье, Виктор Иннокентьевич, важно не только наше с тобой, — заговорил он, пережевывая виноград. — А еще и населения нашей области!
Новожилов кивнул, чувствуя, что министр наконец-то переходит к сути беседы.
— Ты все жаловался на недостаточную техническую оснащенность, — полувопросительно произнес Андрейченко. — Так вот, могу тебя обрадовать. Больнице твоей средства выделены для закупки оборудования. В частности, нового томографа.
— Это было бы очень кстати! — подхватил Новожилов, вспомнивший только сегодня утром произошедший разговор с Маргаритой.
— Приобретешь, значит, томограф… — продолжал Андрейченко, думая о своем, — в фирме «Евротехника». Слышал про такую?
— Нет, — признался Новожилов.
— Ну и не важно! — махнул тот рукой. — Фирма хорошая, надежная. Это я тебе говорю!
— Сколько? — поднял брови Новожилов, уже понимая, о чем речь.
— Сто! — небрежно бросил Андрейченко таким тоном, словно речь шла о ста рублях.
На самом деле, приобретая томограф в фирме, названной министром, Виктору Иннокентьевичу предстояло выложить сто миллионов рублей, выделенных из бюджета. В реальности такой аппарат стоил миллионов тридцать. Остальная сумма распределялась неравномерно между участниками сделки. Львиная доля шла самому министру и его заместителю. Свой процент, разумеется, получала и фирма, у которой этот томограф приобретался. Ну, и миллион-другой приходился на долю главного врача. Привычная схема, хорошо знакомая Новожилову.
Подобные сделки происходили далеко не первый раз, и все были довольны. Система откатов в последние годы очень хорошо себя зарекомендовала в определенных кругах. А почему бы не потратить сто миллионов, если они все равно выделяются из бюджета? Сейчас, слава богу, больницы стали финансироваться очень хорошо. Почему бы и не откусить кусочек от этого пирога?
— Когда? — кратко уточнил Новожилов.
— Завтра переведут деньги, а послезавтра можешь покупать.
— Сколько мне? — открыто спросил главный врач.
— Полтора, — бросил Андрейченко еще более небрежно.
«Скряга! — подумал Новожилов. — Сам-то не меньше тридцатника в карман положишь!»
О таких деньгах Виктору Иннокентьевичу оставалось только мечтать.
Однако и полтора миллиона получить было совсем недурно, и Андрейченко по глазам понял, что главврач согласен. Собственно, иного варианта и быть не могло.
— Значит, договорились? — поднял брови Андрейченко и взял рюмку. — Ну, давай тогда за успех!
Выпили еще, и Новожилов отметил, что Андрейченко все-таки расслабился. То ли от выпитого, то ли оттого, что устный договор был благополучно заключен, или от всего вместе. Теперь это уже был не строгий министр здравоохранения, а просто пожилой человек Роман Валентинович, по-приятельски беседующий со своим старым знакомым.
— А я вот, знаешь, в этом году хочу в Швейцарию податься, — принялся делиться планами Андрейченко.
— Подлечиться или просто отдохнуть?
— И то и другое. Профилактику хочу пройти в одной из клиник, ну а в остальное время отдохнуть.
— Что ж, хороший выбор, — одобрил Новожилов. — Швейцарские клиники одни из лучших в мире. К тому же Альпы, горный чистый воздух — красота! Очень рекомендую!
— Слушай, Виктор Иннокентьевич! — Андрейченко вдруг доверительно склонился к нему. — А ты насчет омоложения что-нибудь посоветовать можешь? Ну, там лицо подтянуть, живот…
— Да много сейчас всяких методов! — пожал плечами Новожилов.
— Мне вот термаж с пластикой рекомендовали, — продолжал откровенничать после коньяка министр. — Говорят, эффект такой, будто лет десять сбрасываешь!
— Это штука неоднозначная, — покачал головой Новожилов. — После термажа с пластикой спайки образуются, это я как хирург говорю.
— А что лучше-то, что? — продолжал допытываться Андрейченко.
— Ну, много чего есть. Очень популярен ботокс. Если посерьезнее — лазерная биоревитализация, к примеру, — стал перечислять Новожилов.
— А это что за зверь такой? — подозрительно скосился на него Андрейченко.
Новожилов незаметно усмехнулся. Он знал, что у Андрейченко нет медицинского образования, что он закончил экономический факультет, но в настоящее время необязательно быть профессиональным врачом, чтобы возглавлять Министерство здравоохранения.
Новожилов незаметно усмехнулся. Он знал, что у Андрейченко нет медицинского образования, что он закончил экономический факультет, но в настоящее время необязательно быть профессиональным врачом, чтобы возглавлять Министерство здравоохранения.
— Безоперационный метод, — слегка снисходительно пояснил он, чувствуя хотя бы в этом вопросе свое превосходство над министром. — Процедура проводится на лазерном аппарате.
— Не больно? — с опаской уточнил Андрейченко.
— Абсолютно! — успокоил его Новожилов. — Если нужно, я контакты дам, где люди проверенные.
— Это хорошо, — согласно кивнул министр.
— А зачем тебе это надо? — полюбопытствовал Новожилов.
Они с Андрейченко всегда, когда заканчивали обсуждать дела и погружались в полудружеские сплетни, переходили на «ты».
— Да у меня, понимаешь, жена молодая, двадцать восемь лет. Приходится соответствовать! — признался Андрейченко.
Новожилов про себя посочувствовал ему. Вот никогда он не понимал, что за радость жениться на женщине, которая по возрасту тебе в дочери годится. Его Альбине, например, уже под сорок! А у Андрейченко сын примерно того же возраста, что и новоявленная супруга. С прежней, кстати, он развелся около трех лет назад, как только занял должность министра здравоохранения области. Видимо, старая жена сразу перестала «соответствовать» его новому статусу.
А молодая жена, как правило, капризна и требовательна. К тому же ежу понятно, что выходит она за престарелого, по ее меркам, мужчину, не от большой и горячей любви к нему. Вот и приходится «молодому» мужу ужом вертеться, дабы соответствовать ее запросам! А все равно юность-то уже не вернешь! Хоть все лицо себе изрежь и тело искромсай, все равно не будешь выглядеть на двадцать, когда тебе под шестьдесят! Да и здоровье свое берет. И становятся такие мужчины заложниками собственной глупости. То подтяжки им приходится делать, то препараты для увеличения мужской силы принимать… А это тоже все сказки, Виктор Иннокентьевич как врач отлично об этом осведомлен! Без виагры потом уже вообще ни на что способен не будешь, да и она со временем действовать перестанет.
— Слушай, а форму лица изменить можно? — загоревшись и идя дальше, спросил Андрейченко.
— А отбеливание ануса не хочешь в придачу? — осмелев после выпитого, хмыкнул Новожилов.
— А это что еще такое? — вытаращил на него глаза Андрейченко. — Шутишь, что ли?
— Почему шучу? — удивился главврач. — На полном серьезе говорю! В Москве в последнее время на пике популярности!
— Это какие же дураки на такое идут? — искренне заинтересовался министр.
«Такие же, как ты!» — подумал Новожилов, но вслух сказал:
— Ну, звезды телеэкрана, например. Ведущие там, певцы, артисты… Метросексуалы так называемые, для которых их внешность — самый главный показатель успешности.
— С жиру бесятся! — с презрением пробормотал Андрейченко. — Не знают, куда деньги тратить!
— Ну, когда есть, почему бы не потратить! — заметил Новожилов.
Андрейченко некоторое время посидел в задумчивости, потом хлопнул Новожилова по плечу и сказал, поднимаясь и потягиваясь:
— Ладно, Виктор Иннокентьевич! Пойдем ополоснемся, что ли?
И грузной походкой зашагал к бассейну. Через несколько секунд его крупное тело плюхнулось в воду, подняв фонтан брызг.
Глава четвертая
В воскресенье утром я, как и было велено подполковником Герасимовым, явился в Управление внутренних дел. То есть на свое рабочее место. Планерка, по счастью, не состоялась, потому что подполковник просто не появился в восемь часов в Управлении. Не могу сказать, что отделение сильно расстроилось от такого поворота событий. До девяти все еще нервно поглядывали на часы, когда же время перевалило за половину десятого, сотрудники сразу как-то успокоились, расслабились и разошлись по своим делам.
Я тоже отправился в свой кабинет и принялся перелистывать папку с делом Скоробогатова. Папка пока что была совсем тоненькой, в ней лежало лишь заявление от Надежды Алексеевны, а также показания Голубицына и Арцыхевич. Листая дело, я думал о том, почему подполковник Герасимов назвал его важным и, главное, интересным? Может, ему просто потенциальная вдова понравилась?
От такой мысли я даже хмыкнул, представив, какой парой были бы подполковник Герасимов и Надежда Алексеевна Скоробогатова. Насколько мне известно, подполковник был одинок — во всяком случае, жену его в Управлении никто никогда не видел. По слухам, жена бросила его по причине полной мужской несостоятельности, и над ним по этой причине частенько потешались опера нашего Управления. За глаза, разумеется. Не знаю, откуда у них были такие сведения, но особую активность в этом вопросе проявлял эксперт Михаил Черновицкий. И я, когда получал от подполковника особенно несправедливый нагоняй, втайне злорадствовал над бедой своего начальника.
А Надежда Алексеевна ему по возрасту вполне подходит. И вообще женщина видная… Ну, на определенный вкус, конечно. Я представил, как подполковник чинно ведет под ручку расфуфыренную Надежду Алексеевну, и нарисованная в голове картина показалась мне весьма комичной. Дальше я совсем разошелся и представил, как подполковник мучается, безуспешно пытаясь удовлетворить Надежду Алексеевну в постели.
Продолжая фантазировать, я невольно развеселился и громко рассмеялся. Потом заставил себя откинуть неуместные мысли и попытаться сосредоточиться на деле.
Почему все-таки Герасимов к нему прицепился? Скорее всего, просто потому, что сейчас у нас в отделении было относительное затишье — так, мелочовка всякая. И его паранойя по поводу выхода на работу в выходные дни тем более выглядела абсурдной.
Я лично ничего экстраординарного в деле Скоробогатова не видел. Пропал человек и пропал. Может быть, найдется. А может, и уже нашелся?
С тайной надеждой на такой исход я потянулся к телефонной трубке. Увы, Надежда Алексеевна сообщила, что муж по-прежнему не появился и что телефон его отключен. И что она уже не сомневается в том, что случилась беда…
Пробормотав успокаивающие слова и заверив, что мы работаем, я снова уткнулся в папку. Да, материалов негусто. То, что человека нет дома второй день, конечно, еще не исключает шансы на благополучное возвращение и не отрицает их начисто! И все же это обстоятельство заставляет призадуматься.
Самое сложное на данном этапе расследования заключалось в том, что я не имел представления, с чего вообще начинать поиски. Где искать этого Скоробогатова, если никто из опрошенных не дал никаких ориентиров? Ни друзей, у которых Георгий Анатольевич мог позволить себе заночевать, ни женщин — никаких зацепок! Ситуация еще больше осложнялась тем, что у меня было маловато материала — за вчерашний день я успел побеседовать лишь с женой пропавшего и коллегами.
Пожалуй, самым логичным было бы искать Игоря Кирилловича Астахова — того самого кандидата в депутаты, чью предвыборную кампанию согласился по-приятельски финансировать Скоробогатов. Ну, вряд ли только по-приятельски, скорее всего, там были дополнительные мотивы, доселе мне неизвестные.
Пробить данные на Астахова мне удалось довольно легко — по ФИО. В итоге я оказался обладателем его домашнего адреса и телефона. Позвонив по нему, я услышал от его жены, что Игорь Кириллович куда-то уехал по делам. На вопрос, когда вернется, женщина ответила, что не знает, и даже добавила, что беспокоится, потому что он вообще-то уже должен бы вернуться. Я не стал сообщать, что звоню из полиции, просто вежливо поблагодарил, сказав, что перезвоню позже.
Новость заставила меня призадуматься… Скоробогатов исчез, его приятель, кандидат в депутаты, тоже… Не связаны ли эти исчезновения между собой? А может, они вместе куда-то рванули?
И еще был некий толстяк, приезжавший ночью в офис Скоробогатова. И этот толстяк, скорее всего, был последним, кто видел Скоробогатова до его исчезновения. Да, видимо, с этого толстого человека и нужно начинать. Непонятно, правда, кто он и где его искать. Можно фоторобот попытаться составить по показаниям охранника. Но материалов опять же маловато!
«Вообще, мало сделал, Синицын, мало, на…!» — некстати вспомнилась мне вчерашняя фраза, брошенная на прощание подполковником Герасимовым.
Громкий рывок входной двери заставил меня вздрогнуть. Еще больше я стушевался, когда увидел, кто именно поступил с дверью моего кабинета столь бесцеремонно. Собственно, так обращаться с ней мог себе позволить только один человек — подполковник Сергей Александрович Герасимов.
Господи, и только представил себе этот голос, эти интонации, как вот он тут как тут! И главное, никто не ожидал столь внезапного появления!
Дверь была закрыта решительным, мощным движением. На лице подполковника — обычная суровость и чуть скривленные губы. Что всегда означает одно — «недовольство». Когда же вы довольны-то бываете, подполковник Герасимов, хотелось бы увидеть? Увы, наверное, не придется — жизнь слишком коротка.