– Разве она что-то об этом знает? – изумилась Джульет.
– Да, – ответил Мэллоу, спрашивая себя: знала ли девушка о визите миссис Октагон к сеньоре Гредос. – Миссис Херн, подруга твоей тетки, – тетка сеньоры Гредос.
– Я не знала… Но вернемся к той ссоре. Бэзил, бедняга, потратил больше денег, чем мог себе позволить…
– Молодой мерзавец, – пробормотал Катберт.
– Не ругай его. Он ничего плохого не делает, – стала убеждать его Джульет. – В общем, тетя давала ему много денег, но он всегда хотел больше. Тогда она отказала ему. Где-то за неделю до смерти тети Селины Бэзил попросил у нее денег, но она не дала. Они поругались, и она отказала Бэзилу от дома. Именно чтобы их помирить, я туда и поехала в тот вечер.
– Ты уверена, что Бэзил тоже туда не поехал?
– Вряд ли, – с сомнением в голосе сказала Джульет. – Он поссорился с тетей Селиной и знал, что его не примут. К тому же у него не было ключа. В общем, Катберт, я приехала в коттедж «Роза» в половине одиннадцатого и вошла. Я тихонько спустилась по лестнице. Я обнаружила тетю Селину в кресле у камина с картами на коленях, словно она раскладывала пасьянс. Я увидела, что она мертва.
– Почему ты не подняла тревогу?
Джульет замялась.
– Я решила, что лучше будет этого не делать, – еле слышно ответила она.
Мэллоу показалось, что она что-то скрывает. Однако она говорила очень откровенно, так что он решил не задавать вопросов.
– Значит, ты увидела, что она мертва?
– Да. Ее закололи ударом ножа прямо в сердце. Сам нож лежал рядом на полу. Я подняла его и увидела, что он твой. Тут я подумала…
– Что я убийца. Спасибо тебе, Джульет.
– Нет, нет! – запротестовала она. – Я ни минуты в это не верила, правда! Я не могла понять, зачем тебе убивать тетю Селину. Я все время была в замешательстве, и потом, – тут Джульет отвернулась, – я предположила, что ее убил кто-то другой.
– Кто?
– Не спрашивай. У меня нет оснований кого-то обвинять. Дай мне рассказать тебе все, что я знаю. Тогда уж думай… нет, это невозможно. Катберт, не задавай мне больше вопросов.
Мэллоу ее поведение показалось подозрительным. Вдруг она прикрывала свою мать? Миссис Октагон ненавидела Селину Лоах и могла нанести этот удар, но доказательств не было никаких. Мэллоу решил ни о чем не спрашивать, как Джульет и просила.
– Тогда расскажи мне то, что захочешь, дорогая, – сказал он, – раз не считаешь меня убийцей.
– Нет, правда нет! Я подобрала нож и вышла из комнаты через десять минут. Прокралась по лестнице наверх и тихонько закрыла дверь, чтобы никто не слышал. Понимаешь, когда я только что вошла, я не боялась, что меня услышат, но когда я обнаружила, что тетя мертва, я испугалась, что слуги придут и застанут меня там. Я подумала, что раз у меня нож и я вошла при помощи ключа, то меня станут подозревать. Кроме того, трудно было бы объяснить мой визит в такое время.
– Хорошо тебя понимаю, – мрачно ответил Мэллоу. – В такой ситуации не всякий сохранит ясную голову. И?
– Я вышла в сад. Услышала, как полицейский спускается по переулку, и поняла, что незаметно этим путем мне не уйти. Если бы я пошла по тропинке к станции, он увидел бы меня в свете луны. Я побежала через сад к стене и перелезла через живую ограду в поле и там затаилась. Тут я тебя и увидела. Ты вышел из-за угла, перелез через стену и забрался в парк. Я подождала до одиннадцати, когда полицейский вошел в дом на крики слуг. Потом я побежала через поле, скрытая пшеницей от взглядов – тогда она была высокая, – и выбралась с другой стороны. Я дошла пешком до Кейли, следующей станции после Рекстона, и взяла кеб, чтобы доехать до дома. Дома я сразу легла и не видела Бэзила до утра. Он сказал, что приехал домой поздно, но где он был – не рассказал, да я и не спрашивала.
– Но я уверен – если только часы у меня правильные, – что я перелезал через стену в четверть одиннадцатого, – настаивал Мэллоу.
– Ты мог забраться туда еще раз – без четверти одиннадцать.
– Нет! Я перелезал через стену только раз! Каким путем я шел?
– Вдоль тропинки от станции. Затем вдоль изгороди у поля, потом перепрыгнул ее и перелез через стену.
– Да, так, – пробормотал Мэллоу, вспоминая, что он рассказывал Дженнингсу. – Ты видела мое лицо?
– Нет. Но я узнала тебя по росту и легкому пальто. Такое длинное, спортивное, почти до земли. Катберт, в чем дело?
Она недаром спрашивала – Мэллоу замер и побледнел.
– Ничего! Ничего! – раздраженно ответил он. – Да, я был в этом пальто. Я был у Карэнби перед отъездом в Рекстон и, зная, что у него в комнате будет натоплено, как в аду, я принял меры предосторожности, чтобы потом не простудиться.
Джульет усомнилась, поскольку знала, что Мэллоу вовсе не неженка. Однако она слишком часто видела это пальто, чтобы ошибиться. Более того, Мэллоу не отрицал, что именно так перебирался через стену.
– Что ты будешь делать теперь, когда знаешь все? – спросила она.
– Даже не знаю, что и сказать, – ответил Мэллоу, который пытался скрыть свое возбуждение. – Я не знаю, кто мог взять нож из моей комнаты. Он висел на стене, и я не замечал его отсутствия, пока Дженнингс не обратил моего внимания. Мисс Лоах явно была убита этим ножом.
– Я в этом уверена, – сказала Джульет. – На рукояти видна кровь. Но ты понимаешь, почему я молчала?
– Да. Но в этом не было нужды. Я навещу твою мать и буду настаивать, чтобы она согласилась на наш брак. У нее нет причины отказать мне. Ты знаешь, почему она так упорствует?
– Нет. Она просто сказала, что не хочет, чтобы мы поженились.
– Ты не рассказывала ей того, что сейчас рассказала мне?
– Нет. Ради чего? Я отказывалась выходить за тебя из-за этого ножа и письма, просто мое поведение совпало с планами моей матери.
– Джульет, ты не помолвлена с Аркрайтом?
– Нет. Я помолвлена с тобой и только с тобой. Я просто делала вид, что не выйду за тебя. Мать думает, что я повинуюсь ей, но я просто прикрывала тебя из-за этого письма.
– Дай мне это письмо, дорогая. И я покажу его Дженнингсу.
– Нет, – ответила мисс Сэксон, сжимаясь. – Пусть он оставит это дело.
– Почему это? – холодно спросил Мэллоу. – Я понял бы твою просьбу, если бы ты считала меня виновным, но теперь, когда ты знаешь, что я ни при чем, и Дженнингс знает, что я был у коттеджа «Роза» в ту ночь, ничто не может помешать ему продолжать расследование.
– Я этого не хочу, – прошептала Джульет.
Катберт твердо посмотрел на нее и со вздохом отвернулся.
– Ты что-то скрываешь от меня, – сказал он.
– А ты – от меня, – ответила она. – Почему ты испугался, когда я заговорила о пальто?
– Джульет, родная моя, – Катберт твердо взял ее за руки, – в этом деле есть очень странные обстоятельства. Могут пострадать невинные люди. И нам с тобой лучше с ним больше не связываться. Мисс Лоах мертва. Кто ее убил – никогда не станет известно. Давай поженимся, дорогая, и забудем все это.
– Я бы с радостью. Но что скажет мама?
– Я сумею ее убедить.
– Надеюсь. Но я боюсь, что она ненавидит тебя из-за того, что ты племянник лорда Карэнби. Она на это намекала. Не знаю, почему.
– Я знаю, – ответил Мэллоу спокойно, – и, думаю, мы сумеем прийти к взаимопониманию. Больше я в это дело вмешиваться не стану.
– А мистер Дженнингс?
– Я скажу ему то же, что сказал тебе, и расскажу то, что ты рассказала мне. Затем я скажу, что бесполезно искать иголку в стоге сена. Может, он решит оставить расследование. Наверняка оно ему уже надоело.
Джульет задумчиво посмотрела на него.
– Может, мы будем откровенны друг с другом?
– Нет, – ответил Мэллоу, качая головой. – У тебя свои подозрения, у меня – мои. Давай больше не будем об этом говорить.
Мисс Сэксон облегченно вздохнула.
– Наверное, так будет лучше для всех, – сказала она, и ее лицо отразилось в глазах ее любимого. – Когда ты заедешь к маме?
– На той неделе. Если все дело в деньгах, ты спокойно можешь отказаться от дохода, который ты унаследовала.
– От шести тысяч в год тети Селины? Но почему?
– Потому что у меня хватит денег для нас двоих, а когда Карэнби умрет, я буду почти миллионером. Мне не по душе, что у тебя эти деньги.
– Но почему?
– Мне нечего тебе сказать. Кроме того, если мы сможем купить согласие миссис Октагон шестью тысячами в год…
– Я не против, – ответила Джульет. – Теперь, когда я знаю, что ты действительно невиновен, и мне стыдно, что я в тебе усомнилась, я готова выйти за тебя, даже если мать так и не даст согласия.
– Дорогая моя! – Катберт обнял девушку и поцеловал. – Теперь я знаю, что ты по-настоящему любишь меня и всегда любила. Я никогда в тебе не сомневался!
– Но я-то в тебе сомневалась, – расплакалась Джульет. – Я не должна была тебя подозревать, даже при таких очевидных уликах.
– Ты просто на мгновение растерялась, – сказал Мэллоу, – но давай больше об этом не будем. Я утихомирю Дженнингса и заставлю его бросить расследование. Потом мы отправимся в кругосветное путешествие и забудем обо всех неприятностях.
– Да, так будет лучше всего, – сказала Джульет, и они направились к дверям. Теперь, когда все недоразумения разрешились, они должны были бы быть полностью счастливы, но лица у них были мрачные. Наверное, смерть мисс Лоах все еще лежала тенью на их жизни.
Глава XVIII. Неожиданное происшествие
Дженнингс завтракал у себя дома, размышляя, что ему делать дальше в связи с расследованием. Пока он еще не встречался с Катбертом после его разговора с Джульет. Детектив сидел наверху в гостиной Ле Боу, ожидая конца разговора, но когда Мэллоу так и не появился, он спустился вниз. Там он узнал от Пегги, что влюбленные уже ушли.
– Я думала, ты знаешь, – сказала мисс Гарторн.
– Нет, – ответил Дженнингс. – Я не знал.
Поскольку больше не было смысла оставаться, он также откланялся, недоумевая, почему Мэллоу не зашел рассказать, как все прошло.
Тем же вечером Майлз поехал искать Мэллоу, но не сумел застать его там, где тот обычно бывал. Озадаченный как никогда, Дженнингс оставил ему записку у него дома и вернулся к себе. Он не мог сделать следующего шага, пока не услышит известий от Мэллоу, а молодой человек явно не собирался ему помогать. На другое утро он ждал друга к завтраку, но тот так и не появился. В дверь позвонили, и детектив решил, что Катберт, наконец, пришел. Он был весьма разочарован, увидев Дреджа.
– Ну, – резко спросил Дженнингс, – каковы дела?
– Я проследил за той леди, сэр.
– За миссис Херн?
– Да. Она вышла из дома в Хэмпстеде и пошла вниз с холма. Там она взяла кеб. Я последовал за ней в другом кебе. Ее кеб остановился возле дома Маракито в Сохо. С тех пор я следил за домом, но миссис Херн из него не выходила.
– Она тетка сеньоры Гредос, – объяснил Дженнингс. – Думаю, она заночевала у нее.
– Нет, сэр. Я познакомился с парнем по имени Джиббер…
– Да. Он служит в доме. И что?
– Я угостил его парой стаканчиков джина, – сказал Дредж, – и купил пару марок – он их собирает. Он мне доверился, и я расспросил его о доме. Он был откровенен, но об игре ничего не говорил.
– Ха! Наверняка ему велели держать язык за зубами. Но хоть что-то он рассказал?
– Джиббер никогда не видел миссис Херн. Он даже имени ее не слышал. Понимаете, сэр, – Дредж положил палец на ладонь, – если бы миссис Херн осталась в доме в Сохо, Джиббер увидел бы ее.
Лицо Дженнингса озарилось радостью, но он отвернулся от подчиненного, чтобы не выдать своего удовлетворения.
– Миссис Херн – тетка Маракито, – повторил он.
– Нет, сэр, прошу прощения. У Маракито нет тетки. По крайней мере, ежели у нее тетка и есть, в этом доме она не бывала.
– Возможно, Маракито видится с ней тайком.
– Ну, – задумчиво сказал Дредж, – она вошла через боковую дверь, мистер Дженнингс. Мне дальше наблюдать, сэр?
– Да. Следите за домом в Сохо, и если миссис Херн оттуда выйдет, следуйте за ней. Что-то еще?
– Да, сэр. Когда миссис Херн спускалась с холма, она уронила сумочку.
– Ага! А вы ее подобрали?
– Нет. Она слишком уж хитра. Я едва подобрал ее, как она заметила потерю и вернулась за ней. Но прежде я успел ее открыть. Внутри был только носовой платок. Я вернул ей сумочку, а она дала мне шиллинг. Но самое странное, сэр, – это запах.
– Что за запах? – спросил Дженнингс, пристально глядя на него.
– Странный крепкий запах, прямо в нос бьет, сэр.
– Но разве леди нельзя пользоваться духами? Это же обычное дело.
– Верно, сэр. Моя жена тоже душится. Но это странные духи. Да и мужчина душиться не должен, – выпалил Дредж.
– Некоторые мужчины весьма изнежены, – сухо сказал Дженнингс. – Но я не совсем понял.
– Я скажу вам, что меня ошарашило, – сказал Дредж. – Я некоторое время следил за домом Маракито, а потом оставил там вместо себя другого парня и отправился в контору. Мне надо было вернуться в полицию по делу, и я поговорил с инспектором Твайнингом о рекстонском округе. У него на столе лежал платок и еще несколько предметов, найденных у человека, которого только что взяли за распространение фальшивой монеты.
– О! – заинтересовался Дженнингс. – Продолжайте.
– Этот тип сидел в камере, но нынче утром его должны были отправить в суд. Его обыскали и забрали у него носовой платок.
– Разве это не обычное дело?
– Да, сэр. Но у этого типа – не знаю, как его звать – их было два. Досмотрщик решил, что это перебор, – с легкой улыбкой сказал Дредж, – и забрал один.
– Зачем вы мне об этом рассказываете? – нетерпеливо спросил Дженнингс.
– Затем, что платок был надушен теми же духами, что и платок миссис Херн, который я подобрал. Как только я его учуял, я сразу вспомнил, как она вернулась за сумочкой. Этот запах такой необычный и крепкий, что я решил сказать вам об этом. Вас интересовала миссис Херн, сэр, так вот – если этот мужчина пользуется теми же духами…
– Отлично. Вы очень правильно поступили. Где арестовали того человека?
– Неподалеку от Рекстона. Он попытался купить выпивки и расплатиться фальшивой монетой. Инспектор покажет вам ее, сэр. И вот еще странная вещь, мистер Дженнингс: у этого типа были какие-то тряпки и бутылка из-под керосина.
– Хмм! Видимо, намеревался что-то поджечь. Вы не слышали ни о каком пожаре?
– Нет, сэр, в Рекстоне – нет.
– А когда его арестовали?
– Вчера в девять вечера. Сейчас он в тюрьме, утром ему предъявят обвинение в распространении фальшивых денег.
– Я туда загляну, Дредж. Есть что-то странное в этом запахе, но, может, это и не имеет отношения к моему делу. Этот тип легко мог купить духи вроде тех, что использует миссис Херн. Возвращайтесь в Сохо и следите за домом. Дайте знать, если миссис Херн выйдет, и посмотрите, куда она пойдет.
– Да, сэр, – сказал Дредж и откланялся.
Когда он ушел, Дженнингс в большом возбуждении стал расхаживать по комнате. Он начинал видеть свет в конце туннеля. То, что эти духи использовал мужчина, распространявший фальшивые монеты, подтверждало его мысль, что члены шайки должны как-то опознавать друг друга. Если миссис Херн и правда тетка Маракито, то и племянница замешана в этом деле. А миссис Херн часто навещала коттедж «Роза», что намекало на то, что мисс Лоах как-то прознала о существовании шайки и пострадала от своего любопытства.
«Я уверен, что мисс Лоах угрожала раскрыть их. Она могла узнать, что шайка обосновалась в том доме, по слухам о призраках, в которых трезвомыслящая старая леди не верила. Предположу, что она угрожала выдать их, и кто-то из них ее убил. Возможно, сама миссис Херн. Нет, ее не было в доме. Ладно, поговорю с тем арестантом. Может, сумею заставить его говорить. И загляну на днях к лорду Карэнби, попрошу разрешения осмотреть тот недостроенный дом. Я уверен, что там скрывается подпольный цех. Если бы еще Мэллоу пришел и рассказал мне, не узнал ли он чего нового…»
В дверь снова позвонили, и на сей раз Дженнингс, который никого не ждал, надеялся увидеть Катберта. Но, к его удивлению, слуга впустил лорда Карэнби. Старый джентльмен был спокоен и собран, как всегда, но Дженнингсу он показался нездоровым и каким-то хрупким. Круги вокруг его глаз были темными как никогда, он тяжело опирался на свою трость. Он был одет, как всегда, безупречно и вел себя дружелюбно.
– Рад вас видеть, лорд Карэнби, – сказал детектив, усадив старого джентльмена. – Вы еще не завтракали?
– Еще нет, спасибо. Кусок в горло не лез, – ответил, тяжело дыша, Карэнби. – У вас такие мучительные лестницы, мистер Дженнингс. Я уже не так молод, и сил прежних нет.
– Да, вас не назовешь олицетворением здоровья, милорд.
– А чего еще ждать от умирающего?
– Умир… о нет, нет!
– Я умираю, – повторил Карэнби, постукивая тростью по полу. – Я знаю: мне осталось несколько месяцев, и я не огорчусь, когда мое время кончится. Это было тяжелое время. Скоро все мое имущество унаследует Катберт. Моя болезнь неизлечима, мистер Дженнингс, доктора говорят, что я скоро умру.
– Уверен, что Мэллоу будет скорбеть по вам, – сказал Дженнингс, не понимая, почему Карэнби, самый скрытный из известных ему людей, все это ему рассказывает.
– Да-да, Катберт хороший парень. Я хотел бы, чтобы он был счастлив и уладил отношения с мисс Сэксон до того, как я умру. Но Маракито сделает все, чтобы помешать их свадьбе.
– Ей скоро придется думать о себе, – мрачно ответил Дженнингс. – Я уж постараюсь, чтобы она получила по полной.
– Вы в чем-то ее подозреваете? – поспешно спросил Карэнби.
– Пока не могу вам сказать. У меня нет доказательств. Но есть подозрения.
– Она дурная женщина, – сказал старик. – Я в этом уверен. И она на все пойдет, чтобы выйти замуж за Катберта. Но я не ради этого к вам пришел, Дженнингс. Вы просили разрешения осмотреть мой дом в Рекстоне?
– Да. И я собирался зайти на днях за подтверждением этого разрешения.
– Тогда я вынужден вас огорчить. Вы не сможете этого сделать.
– Но почему? – Дженнингс не понимал, почему лорд Карэнби изменил свое решение: это было не в характере старика. – Я только хотел…