– Пошла вон, шлюшка!
Он пихнул ее, и она свалилась с кровати, но не проснулась, все еще одурманенная наркотиками и алкоголем.
Карл сел и потер виски: в них тупо стучала боль. Огляделся. Его внимание привлекла единственная незанятая кровать. Некоторое время он с удивлением разглядывал кровь и другие телесные жидкости на простынях. Постепенно к нему возвращались события вчерашнего вечера. Он покачал головой и нахмурился, вспомнив, как на пирушке Джонни неожиданно жестко изнасиловать самую маленькую и молодую проститутку. Хотя по документам ей было восемнадцать, тело у нее оставалось изящным, детским; именно это и возбудило Джонни. До сих пор девушка стойко сопротивлялась желанию Джонни, даже когда он предложил ей непомерно большую плату. Но это был последний вечер, и терпение Джонни лопнуло. Карл усмехнулся, все отчетливо вспомнив. Потребовались усилия Карла и двух самых сильных из женственных мальчиков, чтобы Джонни смог удовлетворить свое желание. Сопротивление, крики и плач девушки заглушили звериный рев Джонни и веселые возгласы мужчин, которые держали девушку и просто собрались посмотреть на великий подвиг Джонни.
Лишь позже, несмотря на действие наркотиков и спиртного, Карл понял, какие серьезные повреждения получила девушка.
– Эй, Дрозд, ты ей там что-то порвал. Шлюха умирает от потери крови. Пропитался весь матрац.
– Ты ведь знаешь, что с ней делать, белый? – проворчал Джонни.
Не дожидаясь ответа, он поднял девушку с кровати и понес на бастион. Карл последовал за ним. Остальные были в таком состоянии, что не заметили их ухода.
В ночном небе высоко, затмевая звезды и окутывая террасу жемчужным сиянием, стояла полная луна. Спускаясь вслед за Джонни по лестнице, Карл был охвачен почти религиозным благоговением. Гигантская фигура нагого Джонни, освещенная луной, напоминала верховного жреца какой-то тайной секты, несущего жертву на алтарь древнего африканского бога.
Дойдя до ограды крокодильего загона, Джонни поднял девушку высоко над головой. Картина была столь поразительной, что Карл чуть не прослезился и вспомнил слова из роли, которую когда-то исполнял в школе в Хьюстоне. Он опустился на колени и звучно произнес:
По-прежнему держа девушку над головой, Джонни повернулся и удивленно посмотрел на Карла. А когда заговорил, в голосе его звучало удивление:
– Дьявольщина, малыш Карл! Это круто! Я и не думал, что ты можешь болтать так непонятно. Что это значит?
– А вот что: бросай ее туда, Джонни.
Они оба услышали плеск, с которым тело девушки упало в воду, а потом шум, с каким кормились огромные чешуйчатые крокодилы.
Карл оставался на коленях, пока не наступила тишина, потом медленно встал.
– Это было прекрасно, Джонни, – тихо сказал он. – Прекраснее и трогательнее почти всего, что я видел.
Сейчас это воспоминание не уходило, хотя он пытался его прогнать.
Потом он снова подумал о Джонни и осмотрелся. В неприбранной комнате его не было. Карл спустил ноги с кровати и встал. Прошел по комнате к выходу на террасу, осторожно обходя пустые шприцы и лужи рвоты, разбитые бутылки из-под вина и водки и сброшенные обувь и одежду. Он был на полпути к выходу, когда услышал рев Джонни снаружи.
– Летит! Вставайте все! «Кондор» летит!
Спящие просыпались, вставали и вслед за Карлом выходили на бастион, где Джонни всматривался в небо, заслонив глаза рукой от восходящего солнца. Все столпились за ним – множество оттенков кожи, от молочно-белого у Карла через светло-желтую и золотистую гамму гостей к сверкающему антрациту Джонни.
– Я начал сомневаться, что Волков найдет дорогу без радиоконтакта. Но вот он летит! – сказал Карл. – Пойдем спустимся и посмотрим, кого он привез на замену этим усталым желтым шлюхам.
Он ущипнул коричневые соски стоявшей рядом проститутки, и та послушно взвизгнула. Даже за время столь короткого знакомства все они поняли, каковы вкусы Карла и как ему нравится слышать крики боли.
– Ну, задам я этому проклятому Юрию! Я придумал для него несколько новых оскорблений. Айда вниз, встретим наших новых друзей и поиздеваемся над Юрием.
Карл повел их в спальню, где все стали подбирать одежду, разбросанную вечером по полу и мебели. Торопливо оделись и стали шумно спускаться по лестнице во двор.
Возвращение «Кондора» с грузом подарков и предметов роскоши, новых лиц и тел всегда становилось поводом для праздника. А для гостей, которые какое-то время провели в этом незнакомом и страшном месте, оно сулило возвращение домой, в безопасность.
В далеком Хьюстоне через свои скрытые камеры и даже через одну камеру на самом высоком минарете за этим передвижением наблюдала Эмма. И сообщила о нем Джо Стенли в приближающемся «Кондоре».
– Три машины выезжают из главных ворот крепости и направляются вниз по холму в сторону посадочного поля…
Возглавлял колонну Джонни Конго. Он вел белый «ровер» на обычной для него головокружительной скорости. Пассажирское сиденье рядом с ним занимал Сэм Нгевеньяма. Ему не меньше чем Джонни не терпелось увидеть новых проституток из Бангкока. Он знал, что в свое время они достанутся и ему.
На заднем сиденье теснились пять его головорезов в потрепанном камуфляже армии США, обмотанные патронными лентами. Стволы их автоматов торчали из открытых окон. Всякий раз как Джонни попадался бугор на дороге, солдат бросало друг на друга. Их каски и оружие со звоном сталкивались или стукались о крышу подскакивающего «ровера».
Карл Бэннок, ехавший следом за Джонни, вел одну из русских машин. Он был в шелковом халате с ярким рисунком в «огурцы». Он сидел за рулем неуклюжей машины, и ветер трепал его непричесанные волосы. Машину трясло на неровной дороге, и едущие с Карлом девушки и трансвеститы хватались за что придется.
Все были в приподнятом праздничном настроении, и причина его крылась в сигаретах с марихуаной и иных удовольствиях, которые им щедро предоставлял ночью Карл. Большинство ехали почти нагишом. Один из одурманенных трансвеститов был в просторных шортах Джонни, и те постоянно съезжали, обнажая сзади ягодицы, а спереди нечто большее. Едва юноша подтягивал их, шорты вновь неотвратимо начинали сползать. Одна из девушек стояла за Карлом, одетая только в его сброшенную рубашку; рубашка была расстегнута, и ее ветром отдувало назад. Всякий раз как Карл делал очередной резкий поворот, девушка закрывала глаза руками. Все кричали, визжали и хохотали; машина кренилась на поворотах, и ее внешние колеса зависали над пропастью.
Последней в колонне шла другая русская машина, ее вел сержант. Эта машина отставала от остальных. В ней находился взвод гвардейцев замка, но собирали их так поспешно, что многие еще надевали мундиры, а некоторые даже забыли оружие.
Джонни в «ровере» первым съехал с холма и устремился к воротам в проволочной изгороди, которая теперь окружала посадочное поле. Он сигналил, предупреждая охрану аэропорта о своем появлении. Двое охранников выскочили из караульной будки и бросились открывать ворота. Джонни провел колонну в ворота и направился к концу посадочной полосы, дальней от берега озера.
Колонна остановилась возле укрепления из мешков с песком с размещенными там пулеметами, защищавшими посадочную полосу. Сама полоса располагалась в стороне от строений аэропорта. В одном из этих строений, казарме, размещались головорезы Сэма Нгевеньямы с женами. Другое массивное здание служило складом, куда сгружали товары, доставленные «Кондором» и те, что ждали вывоза: драгоценный колтан и прочие минералы из конголезских шахт.
Чтобы позволить «Кондору» подъехать к воротам с южной стороны склада и там разгрузиться и принять другой груз, от полосы до самых высоких складских ворот проложили дорогу.
К этому времени солнце поднялось над горизонтом. Задрав головы, все смотрели на низко летящий над озером самолет. Огромный «Кондор» пересек узкий пляж на краю озера и нацелился на посадочную полосу. Берни Вослу за штурвалом заставил самолет приветственно качнуть крыльями. Встречающим слепило глаза солнце, чего и добивался Гектора, планируя посадку. Он не хотел, чтобы «Кондор» можно было разглядеть, пока он не сядет и не подъедет ближе.
Тем не менее толпу было не удержать. Все кричали и приплясывали от возбуждения. Когда «Кондор» пролетел над головами, некоторые невольно присели, но большинство увидело красивых длинноволосых женщин, которые смотрели в иллюминатор и махали руками. Даже пулеметчики Сэма Нгевеньямы покинули свои посты и, забравшись на мешки с песком, присоединились к шумной встрече.
Потребовалось все умение Пэдди О’Брайена убеждать – он пустил в ход все, кроме угрозы расстрелять по приговору трибунала, – чтобы заставить пятнадцать самых молодых бойцов надеть парики, облачиться в яркие блузки и позволить Насте и Джо разрисовать их лица косметикой и помадой.
Гектор сидел за креслами пилотов, где его нельзя было увидеть с земли, но сам он мог отдавать приказы Берни и Нелле за приборами. Чтобы скрыть от наблюдателей свою женскую природу, Нелла надела бейсболку и темные очки, которые одолжила у Юрия Волкова. Она надеялась, что на земле узнают эти предметы одежды.
Берни и Нелла наслаждались. Они легко вели гигантский самолет, веселясь, как подростки на субботней вечерней пирушке. С собственным драгоценным «Геркулесом» они никогда не стали бы обращаться так неуважительно.
– Хорошо, поднимайте его и заходите на посадку, – сказал Гектор, сжимая ручки командирского кресла.
Супруги Вослу круто задрали нос самолета, начиная головокружительный облет поросшей лесом горы на границе Казунду. Описав широкий круг, они пролетели поперек ветра и наконец снова прошли над зданиями аэропорта. Перед ними на три тысячи метров до самого озера протянулась полоса. На восточном ее конце высилось второе укрепление из мешков с песком, а в нем вторая батарея тяжелых пятидесятимиллиметровых пулеметов.
Берни опустил закрылки, чтобы сбросить скорость, а Нелла помогла ему тянуть назад ручку управления, размещенную между сиденьями. Вдвоем они точно опустили самолет на красный дерн полосы, и как только колеса шасси коснулись ее, пилоты переключили двигатели на обратный ход и включили тормозную систему.
Выхлопы могучих двигателей подняли с поверхности полосы за «Кондором» клубящееся облако красной пыли.
– Теперь слушай меня, Дэйв, – заговорил Гектор в микрофон внутренней переговорной системы. – Вы в восьмистах метрах от места высадки. – Он читал расстояние по мелькавшим за окном указателям вдоль полосы. – Пятьсот метров. Триста метров…
Дэйв Имбисс и его красный отряд уже оставили сиденья и прошли в грузовой трюм. Теперь они напряженно ждали у начала задней рампы.
– Как только рампа опустится, не ждите приказа, Дэйв, сразу высаживайтесь!
Гектор резко повысил голос. Они проехали последние двести метров до вооруженного укрепления, которое, словно глазами палача, смотрело на них двумя стволами пулеметов. Берни наметанным глазом определял оставшееся расстояние.
На мгновение Гектору показалось, что Берни ошибся и они со скоростью шестьдесят миль в час врежутся в стену из мешков с песком. Он подобрался и крепче взялся за подлокотники.
В последнее мгновение Берни включил на полную мощность левый двигатель; одновременно Нелла включила правый двигатель на обратный ход. И оба разом нажали на педали тормозов. «Кондор» развернулся на сто восемьдесят градусов и с грохотом остановился; сопла его двигателей нацелились на пулеметы с расстояния всего сто метров.
Еще десять секунд Берни и Нелла заставляли двигатели реветь на полной мощности, одновременно тормозами шасси удерживая самолет на месте. Фюзеляж гигантского «Кондора» встал на дыбы, как дикая лошадь в ловушке, протестуя против невероятно жестокого обращения. Скорость газов, истекающих из двигателей, превышала скорость любого торнадо и достигла скорости звука. Этот поток сбросил с укрепления верхний слой мешков. Выхлопные газы подняли песок и гравий с полосы и стреляли ими, как пулями, в лица пулеметчикам, жаля глаза и кожу. Тяжелые пулеметы сорвало с мест и бросило на солдат, убив или покалечив большинство. Их обмякшие отбросило в глубь укрепления и ударило о его заднюю стену.
– Выключить двигатели! – закричал Гектор Берни, перекрывая грохот и ударяя пилотов по плечам, чтобы подкрепить свой приказ. Рев сменился мягким шепотом, и «Кондор» прекратил дикое вращение.
– Опустить заднюю рампу! – громко прозвучал в наступившей относительной тишине голос Гектора. – «Красные», вперед, вперед, вперед!
Приказ был лишним, но в горячке Гектор все равно прокричал его. Брюхо «Кондора» отделяло от земли четыре метра, так что рампе не пришлось далеко опускаться. Двенадцать человек из отряда Дэйва Имбисса бегом спустились по рампе и кинулись, к укреплению. Они перевалились через переднюю стену, спрыгивая внутрь укрепления с проворством голодных обезьян, лезущих на банановое дерево. Гектор приказал пленных не брать и не оставлять в тылу ни одного живого врага, но работать тихо. Внутри укрепления они почти не встретили отпора.
Пулеметчики и подносчики патронов были ослеплены и не могли сопротивляться. Большинство их уже лежали неподвижно, разбросанные внутри укрепления, как куклы капризного ребенка. Несколько человек катались по полу, воя от боли и вцепившись в лицо руками. Удар ребром ладони погружал их в молчание. Однако один солдат выбрался из укрытия, образованного ящиками с боеприпасами, за которыми он спасся от удара выхлопных газов.
Он добежал до узкого выхода в задней стене укрепления. Тогда Дэйв Имбисс поднял тяжелый окопный нож, который держал в правой руке, размахнулся и вложил в бросок всю тяжесть своего тела. Десятидюймовое лезвие полтора раза повернулось в полете и ударило бегущего между лопатками. Тот потерял направление, врезался в стену из мешков и медленно съехал по ней вниз, пытаясь обеими руками достать до рукояти ножа в спине. Потом кашлянул, и из его рта и носа в мешки ударил фонтан крови. Опустив руки, он переломился в поясе и ухнулся лбом в пол, словно молился.
Дэйв Имбисс подошел к нему, поставил ногу в сапоге на спину, чтобы не двигался, выдернул нож и вытер лезвие об одежду мертвеца. При этом он тихо произнес в микрофон «Биркина»:
– Говорит командир «красных». Задача выполнена.
Прошло не более двух минут с того момента, как они высадились из «Кондора». Полоса была длиной три километра. На таком расстоянии ни Джонни Конго, ни Карл Бэннок ничего не увидят в пыли, поднятой выхлопными газами, не услышат ничего, кроме рева двигателей «Кондора», работающих на полной мощности.
– Лады! Приступайте ко второму этапу, – приказал Гектор. – Дейв, выведите из строя пулеметы и валяйте на полосу, прикройте нас.
Все пулеметы, выставившие в амбразуры стволы, были системы «Браунинг» и имели калибр 50 миллиметров. Прежде они состояли на вооружении армии США. Дэйв отлично знал это оружие. Он быстро прошел по линии, извлекая затворы из всех пулеметов и по одному передавая их своим людям. Те выбегали через заднюю дверь и бросали затворы далеко в озеро. Когда все пулеметы были выведены из строя, Дэйв построил своих людей и бегом повел по полосе к зданию аэропорта в трех километрах. Они покрыли едва ли четверть этого расстояния, когда впереди вспыхнула перестрелка.
«Кондор» неторопливо двигался по полосе назад, к главному зданию аэропорта, за которым стояли три машины и компания встречающих во главе с Джонни Конго.
Гектор стоял у задней стены кабины, за пилотами, где его невозможно было увидеть через ветровое стекло. Он в бинокль разглядывал здания и укрепление из мешков с песком.
– Ага, вижу Джонни Конго. Это черный громила на крыше белой машины справа от укрепления. Темно-синяя рубашка и хлопчатобумажные кремовые брюки. Не узнать эту свинью невозможно. – Он говорил в микрофон, чтобы слышали все командиры групп. – А на стене укрепления с пулеметами стоит Карл Бэннок. Он исполняет воинственный танец и машет над головой автоматом. Маленький ублюдок в длинной хламиде с красным узором. В халате, что ли. Босой, словно только что встал с постели. Должно быть, окончательно спятил от наркоты. Помните: он мой. – Голос его звучал свирепо. – Вокруг машин толпа. Трудно определить, сколько человек – может, пятьдесят или шестьдесят; сплошь проститутки и головорезы Джонни. Шлюхи очень странно одеты. Большинство почти голые; похоже, все под кайфом и не отдают себе отчета в происходящем. Если начнется стрельба, будет кровавый ад. Не будьте слишком щепетильными, когда вступим в бой. Лучше пусть умрут несколько невиновных, чем уцелеет бандит, который ответит огнем.
В его микрофоне послышался голос Джо:
– Я этого не слышала. Господи помилуй, я этого не слышала!
Гектор нахмурился и замолчал: «Кондор» подкатил к концу полосы. Расстояние быстро сокращалось, и он мог лучше оценить соотношение сил и принять окончательное решение. Он снова заговорил, отчетливо сознавая – он на борту единственный, не считая пилотов, кто видит, что их ждет впереди.
– Укрепление впереди кажется точно таким, как то, которое только что разнес Дэйв. Еще одна пара двуствольных пятидесятимиллиметровых пулеметов MG, нацеленных на нас из амбразур. Хорошая новость: амбразуры слишком глубокие и не позволяют поворачивать стволом далеко в стороны. Плохая новость: мы не можем пустить пыль в глаза стрелкам. Если попробуем повторить, все эти головорезы вне досягаемости выхлопов откроют по нас огонь…