– Мы всегда это делаем по ночам.
Понимая, что они являются объектом всеобщего внимания, Гриша показал всем присутствующим дверь, в которую вошел, потом потряс пальцем и посоветовал:
– Не ходите туда… Ни за что. Ничего интересного.
Забрав из руки одного из окаменевших туристов бутылку с минералкой, он половину вылил себе на голову, а остатки предложил той, что поспевала за ним.
– Эту дорогу ты тоже знаешь? – поинтересовалась Кира, бросая пустую бутылку прямо на пол.
– Как свои пять пальцев.
За их спинами раздался визг. Это была реакция на появление из выломанной двери еще одного заблудившегося пассажира. Бегал он так же быстро, как и стрелял.
Гера с тоской посмотрел в сияющий перед ними идеальной чистотой коридор, добежать до конца которого даже не имело смысла надеяться. Все это с ним однажды уже случилось. Он только не помнил, какого числа был тот сон. И разница была существенная – если тогда в момент последнего выстрела он мог проснуться, то сейчас он должен был уснуть.
Оставалось делать то, что при других обстоятельствах он делать на судне вряд ли бы решился.
Ближайшая к ним дверь по правую руку вылетела с одного удара.
Просто удивительно, насколько хрупки на «Ганимеде» запоры и нерасторопны охранники! Случись такое в трюме «Адмирала Шапошникова», они уже сидели бы на полу в наручниках.
В тесном кабинете до их появления находились двое. Молоденькая испанка в блузке с короткими рукавами и еще более короткой юбке и невысокого роста паренек в форме матроса «Ганимеда». Им помешали за минуту до главного действа. Брюки матроса уже висели на коленях, трусики туристки висели на спинке стула. Каблуки-шпильки были устремлены в потолок, и по всему было видно, что все по согласию.
Появление мятых, странно одетых незнакомцев, среди которых была одна женщина в невероятных для своего роста мужских мокасинах, произвело на них такое же впечатление, какое производит въехавший в частный дом ковш экскаватора. Она закричала. Он прикрылся рукой, второй стал искать упавшие на ботинки брюки.
– Все нормально, ребята, – похвалил Гриша. – Так держать!
Вытянув впавшую в ступор Киру в коридор, он пересек его и вбил дверь внутрь комнаты напротив.
– Ты скоро сломаешь все двери на этом долбаном корабле! – прокричал Гера.
– Тебе жалко?
– Нет, просто ты не те выбиваешь! Что ни дверь, то новый коридор!
– Я луну и звезды увижу когда-нибудь или нет?! – в истерике прокричала Кира.
– Ты еще не насмотрелась на звезды и не наслушалась стихов? – психанул Гриша.
– Идите за мной! – рявкнул Гера и с удовлетворением отметил про себя факт того, что перед ним не коридор вовсе, а служебный ход через лестничный марш под вторую палубу.
– Убийцы, психопаты, сексуальные маньяки, муж-раздолбай, коридоры и двери – здесь есть все, кроме моря и бриза!.. Это что за судно, мать их?!
– Не сезон, милая! В романтическое путешествие тебе отправляться нужно было летом.
– Гриша, хочешь, я себя сейчас убью?..
Не отвечая, он поднял ее с пола и водрузил на плечо.
Подумав о том, что будет на этом месте думать преследователь, он понес Киру мимо лестницы в точно такой же отсек, из которого мгновение назад они появились.
– Это когда-нибудь закончится?! – взмолилась она, роняя голову.
– Обязательно! – Вторая дверь открылась уже ручкой. Сразу после того, как Гриша повернул фиксатор. Видимо, не давая возможности туристам расползаться по лайнеру, как тараканам, и помня о случившемся на свадьбе, подчиненный Жидкову капитан велел охране просто пройтись по лестницам и повернуть фиксаторы на всех внутренних дверях. Вот только где сейчас эта охрана?
За спиной, надо полагать…
Внезапно остановившись, Гера нашарил в кармане зажигалку, чиркнул колесиком и, вскочив одной ногой на первую попавшуюся дверную ручку, поднес огонек к температурному датчику пожарной сигнализации.
Кира взвизгнула. По всему коридору включился ледяной душ.
«Откуда в таком жарком помещении может быть такая холодная вода?!» – пришло ей в голову, когда она снова почувствовала на своем запястье руку мужа. Если бы он был так заботлив там, в Москве… Если бы вместо того чтобы жаловаться на плотный график, он приезжал домой и был так близок, как сейчас… Если бы вместо того чтобы… Может, тогда и не случилось бы всего этого?
Поняв, что снова ищет для себя оправдания, Кира перестала об этом думать.
– Ты о чем задумалась, радость моя? Еще минута – и нам продырявят головы!
Этот корабль – самое отвратительное место из всех, в которых она только была. Выйдя в очередной коридор и войдя в очередную дверь, она снова увидела длинную, завешанную сотнями полуметровых фотографий стену. Она ненавидела Делона, Питта, Клаудию и еще несколько десятков улыбающихся ей со стены лиц.
Эту стену она видит в третий раз. Или это просто третья по счету одинаковая стена внутри этого чертова логова?
Она уже не помнила, как сильные руки Гриши оторвали ее от пола и понесли наверх.
Из кают, перепуганные пожарной тревогой, выскакивали легко одетые или вовсе не одетые пассажиры. Поняв, что лайнеру ничто не угрожает, возвращались. Это создавало двойную толчею.
Задыхаясь и торопясь, Гриша выбрался на нижнюю палубу и тут же, стараясь не быть замеченным охраной Жидкова, нырнул в аркаду спальных помещений. Справа двери располагались часто, одна за другой, как в общежитии. Слева – реже. Вероятно, это были двухкомнатные каюты. Недолго думая, Гриша надавил плечом и ворвался в одну из них. Следом, торопясь захлопнуть за собой дверь, вломился Гера.
Посреди каюты стоял потный молодой человек с сережкой в левом ухе и тремя сережками в правом. Влага струилась по его загорелому телу, он дышал как паровоз. На молодом человеке были надеты спортивные трусы, тапок на нем не было. Пахло от него чересчур цветочным для мужского парфюма ароматом.
– Вы к кому?
– Что значит – к кому? – полюбопытствовал немного удивленный Гера.
– К Зизи или Гермесу?
Гриша осмотрелся и посадил бесчувственную Киру в кресло.
– Ну, предположим, к Гермесу, – выбрал Гера и не угадал.
– Он занят.
– Насколько сильно? – радуясь, что переполоха не случилось, спросил Гриша.
– Очень сильно, – интимно сообщил молодой человек, надеясь на понимание со стороны гостя. – Послушайте, что здесь происходит? Зачем здесь эта женщина?
Гера посмотрел на Гришу.
– А вы кто?
– Я Зизи. Вы по записи?
– Вы тоже заняты?
– Через пятнадцать минут кончу.
– Мы можем подождать? – спросил осторожный Гриша, уже начавший догадываться, где находится.
– Конечно, – распахнув перед озадаченными беглецами дверь, очень непохожий на Зизи молодой человек подмигнул Грише, проскользнул в дверь смежной каюты и оставил Гришу и Геру изучать огромные настенные фотографии скабрезного содержания.
– Я не понял, мы к педикам попали, что ли?
– Этот лайнер просто гнездо аспидово, – вытирая пот, заключил Гриша. – К педикам, к педикам, успокойся.
– То есть как это – успокойся? – наоборот, заволновалсяч Гера. – Я не хочу быть в каюте у педиков!
– А на дне морском хочешь быть?
– Я что, должен выбирать между педерастией и смертью?!
– Придется. А ты чего так засуетился? Тебя еще никто никуда не приглашает.
– Да уже близко к тому, чую!
– Будешь кричать, скажу Зизи, чтобы тебя успокоил. Успокоила.
– Нам нужно бежать отсюда.
– Сначала вселим Киру. Здесь она в полной безопасности. То есть – в абсолютной. Бабки есть?
Гера поискал в карманах бумажник.
– Шестьсот евро.
– Хватит. Они за ночь столько берут, а мы утром уже в Турции будем.
Кончил Зизи не через четверть часа, как обещал, а на десять минут раньше. Дверь распахнулась, и он, уже одетый в шелковый халат, вывел в зал, удерживая за талию толстячка лет пятидесяти со скомканным взглядом, влажными губами и невероятно удовлетворенным видом.
– Я буду завтра, – сообщил толстячок и подставил пухлую щеку, которую немедленно чмокнул кудрявый хозяин. В ответ толстячок опустил руку и сжал левую ягодицу Зизи.
Не обращая никакого внимания на угрюмых посетителей, толстячок вышел вон, захлопнув дверь.
Кудрявый, пока Гриша соображал, с чего начать, уселся в кресло напротив, закинул ногу на ногу, причем так, что верхняя оплела нижнюю до самой ступни, вытянул из пачки длинную тонкую сигарету и потянулся к Гере. Машинально, все случилось машинально. Гера вынул из кармана зажигалку и чиркнул колесиком. Щелчок получился какой-то жидкий, унизительный для «Zippo».
– Вы пас или нет?
– Как вы спросили? – хриплым, еще не отошедшим от потрясения голосом уточнил Гера.
– Вы пассивный или нет?
– Скорее нет.
Кудрявый на глазах расстроился и обиделся.
– Вам к Гермесу, негодный.
– Гермес, – задумчиво повторил Гриша. – С таким именем – и пас?
– А чтобы никто не догадался, – манерно приопустив веки, качнул подбородком Зизи.
– Понимаю. Быть может, пока наш бог торговли занят, – Гера кивнул на дверь, за которой раздавался характерный для Гермесовых приколов шум, – водочки выпьем да о делах поболтаем?
– Водочки, фи, – среагировал Зизи и направился к бару, заставленному бутылками разной формы и разного содержания. Приготовив себе какую-то, соответствующую его настроению, смесь, красавчик прыгнул в кресло с ногами и стал сосать пойло из трубочки. Гостям он предложил бутылку и две рюмки.
Стремясь побыстрее притупить чувство стыда за то, что он здесь и при таких обстоятельствах, Гера наполнил одну из них, выпил и вместо протянутой ему в пальцах креветки вынул сигарету. От вида этой креветки, зажатой тонкими пальцами с идеальными ногтями, водка сразу пошла не туда, куда нужно, и короткий спазм заставил Геру содрогнуться всем телом. Он выпивал всю жизнь, пьянел редко, различий между водкой теплой и холодной не видел, и сегодня впервые водка пролилась в него не как вода, а как ацетон.
Стараясь не смотреть, как Зизи жрет морское насекомое, он расправил плечи, размял шею. В коридоре раздавался топот и стук о стены каких-то предметов.
– А у вас тут хорошо. Но я слышал, в соседней каюте еще лучше.
Высунув язык с креветочной жеваниной, Зизи замер.
– Это в какой это соседней? Справа или слева?
– Слева, – наугад сказал Гриша.
– Вы что-то путаете. В квартире слева проживают двое хамов-амбалов.
– А мне их рекомендовали как мужчин поразительной душевной чистоты, – возмущаясь полученной дезинформацией, вполголоса вскричал Гера.
– Да, как же. Гермес однажды попробовал заговорить с одним из них, русоволосым мужчиной, в лифте. Мерзавец сжал ему шею пальцами, ткнул носом в пол и держал так плачущего Гермеса, пока лифт не поднялся. Хам, сволочь, подонок, скот.
– Может, он не о том заговорил?
– Да? – взвизгнул Зизи. – А как еще мужчина должен разговаривать с мужчиной?! Гермес спросил: «Откуда у вас такие большие мышцы?» – и потрогал подонка за руку.
– И все?
– Все!
– Положительно, хам. Значит, так. На пару часов мы оставим в вашей каюте эту женщину.
– Женщину? – Зизи выскочил из кресла.
– Вот именно.
Гера выложил на столик шестьсот евро – все, что у него было.
– Но женщина… здесь…
– Гермеса из спальни вместе с подружкой – к черту, – командовал Гриша. – Постельное белье с кровати содрать. Она лежит там, вы ее никуда не пускаете.
– Знаете, исключено, – запротестовал Зизи.
– А если исключено, тогда я сейчас поднимусь на третью палубу и пришлю сюда пяток ковбоев или наци. Там их пруд пруди. Ну как?
– На пару часов?
– Может, чуть больше, – заверил Гера. – Пока все не закончится.
– А… что должно закончиться?
– Шум.
Через пять минут Гриша занес Киру во вторую комнату каюты и уложил на постель.
– Слушай, мы здесь уже часов шесть, а такое ощущение, что из Москвы не уезжали, – бросил Гера Грише, когда они выходили из каюты.
Глава 15
Разговор с Колобком занял около десяти минут. Впервые в жизни он не испытал оргазма после того, как его спины коснулась плетка. Как ни старался Антоныч, а потом и Слава, оргазм не приходил. Оказывается, Антоныч мастерски владел этим видом оружия. Корчась и подвывая, Колобок без труда распознавал в гулянии шести хвостов на своей спине и «пульс де-нура», и «удар огня», и «хвост дракона». Правда, никогда раньше он не видел, чтобы при этом палачи разбегались и подпрыгивали.
Десять минут порки принесли потрясающие результаты. Оказывается, Жидков запланировал опустить компанию Марецкого, документы уже подписаны и находятся в его каюте. Сам Жидков в данный момент перебрался в «бункер» – оборудованную новейшими технологиями связи каюту, которая одновременно предназначалась и для укрытия всего личного состава и пассажиров в случае нападения пиратов. Откуда в Черном море могут взяться пираты, Колобок не пояснил.
Этот тур не планировался, необходимость в нем возникла, когда стало ясно, что договориться с Марецким и заключить договор на суше не удастся. Жидков с помощью доверенных лиц около двух месяцев изучал слабые стороны своей потенциальной жертвы и в конце концов убедился в том, что слабое место одно: женщины. Вот что может помешать Марецкому стать монополистом в области пассажирских перевозок по Черному и Средиземному морям. Где же еще заключать договора двум судовладельцам, как не на воде? И Марецкому была обещана самая красивая женщина из всех, которых он встречал. На все время путешествия. Заодно и документы подпишут…
– В каюте Жидкова договора и компромат на Марецкого, – проскулил Колобок. Если он не подпишет договор на условиях Жидка, ему конец…
– А чего же он на судно Жидкова сел? Своих мало?
– Я же говорю – девка!
– Хорошо, что тебя один из наших друзей не слышит, – облегченно вздохнул Слава. – А то бы разорваться этой плетке в клочья. И что, Марецкий не знает, на что способен Жидков? Вот так запросто сесть и пойти морями, без охраны, без связи…
– Охрана ему дадена, – заверил Колобок. – И Марецкий уверен, что Жидков пойдет на попятную. Он не знает, какую бомбу ему Жидок готовит… Подпишет все что угодно, как бы еще инфаркта не было…
Антоныч посмотрел на Славу.
– Рисуй, как без проблем войти в каюту Жидкова. – Взяв со стола фирменный блокнот с логотипом «Ганимеда», он бросил его на пол, под ноги Колобка. – Подведешь под монастырь – скину в море.
– Господи, сколько еще раз мне эту фразу слышать!..
Выхватив из кармана ручку, он принялся чертить какие-то линии.
– Он иллюминатор никогда не закрывает с кормы. Чтобы туда забраться, акробатом нужно быть… Вот здесь… Один неверный шаг, – Колобок жирно подчеркнул место на схеме, – и ты в море. Другого пути я не знаю, там все под камерами.
– Молодец. Напоследок пару раз жигануть?
– Ну, жигани…
– Тьфу!.. – Антоныч швырнул плетку в угол. – Сидеть до Турции в каюте и носа не высовывать, понял?!
– А если звонить будет и звать?..
– Не отвечай! Просто выключи свет и сиди!
– А если…
– А если выйдет иначе – я тебя…
– В море?
– Нет, – закончил горячий спор Слава. – Зачем море? Чем оно провинилось? И так уже загадили, смотреть страшно. В полицию. Вместе с Самородовой, Повелковой и всей вашей бандой. Вопросы есть? Турки насчет наркоты звереют. А я еще им мимолетом брошу, что это для курдов вы подарки везли… Вам тогда Бирюлево райскими кущами покажется.
– Хорошо, хорошо… Свет выключу, пиво буду пить.
Выйдя на палубу, они осмотрелись.
– Главное, не попадаться на глаза жидковским халдеям. Пойдем дорогой, где народу гуще…
* * *Если бы Слава захотел некоторое время жить в гостинице, то непременно жил бы в похожей на этот лайнер. Ему нравится все, что связано с красным деревом и отполированными поверхностями, если речь, конечно, идет не о магазине ритуальных принадлежностей.
Скинув куртку, он остался лишь в брюках и черном свитере. Вынул на всякий случай пластиковую карточку из портмоне и сунул в карман. Если интересующая его дверь запирается тем же способом, что и дверь в четырехместной каюте, никаких проблем с проникновением возникнуть не должно.
Постояв некоторое время в коридоре, иллюминатор которого вел на почти отвесную стену, он прислушался к тишине и убедился, что она мертвая. Самая лучшая обстановка для принятия решения. Мысли лезут в голову, не соблюдая очереди, и есть возможность выбирать наиболее понравившиеся.
Приоткрыл иллюминатор, перебрался наружу и спустил ноги на стальной усилитель переборки. Что-то похожее на вмурованный в стену рельс. Главное, добраться до каюты Жидкова. А там видно будет.
Волосы тут же разметало ветром, холод сжал тело, словно и не было свитера. А напротив, в трех метрах, не больше, повисла чайка. Странное дело – лайнер уходил вперед, ни на мгновение не останавливаясь, а чайка висела, словно была его частью.
Добравшись до иллюминатора каюты Жидкова, Слава толкнул створку, и она легко вошла внутрь.
В номере было темно, бесшумно, и Слава, завсегдатай тех мест, откуда часто не возвращаются, совершил маленькую ошибку. Она заключалась в том, что в первую очередь заглядывать нужно было не в ванную, а в комнату. А еще его подвел насморк. Обычно именно запах квартиры или номера говорит о хозяине больше, чем паспорт и штамп о месте регистрации. Принюхался Слава поздно. Тонкий аромат терпкого одеколона заставил его зажать рот рукой и фыркнуть.
«Неужели этим можно поливать себя?» – пронеслось в его голове.
И он прошел в спальню.