Ренки и сам испытал это на собственной шкуре – едва выйдя из госпиталя, оказавшись в круговерти разных лиц, улыбок, приятных фраз (среди которых встречались даже и искренние), похлопываний по плечу и пожиманий руки.
…И пусть бы это были восторженные слова и улыбки оу Заршии, необыкновенно гордого своей первой битвой, оказавшейся столь успешной и значимой как штурм Лиригиса. Пусть к его улыбке и примешивалась нотка зависти… – Это была нормальная зависть одного искреннего человека, к успехам и талантам другого.
А вот когда вокруг тебя начинают виться неправдоподобно дружелюбные лица тех, кто еще совсем недавно, либо старательно не замечал тебя, либо наоборот – старательно окатывал презрением и пренебрежением, желая выслужиться перед генералом… – От этого становилось очень противно, и хотелось убежать подальше… туда, где тебя никто не знает в лицо, и не будет бросаться на встречу с поздравлением и страстным желанием пожать руку.
…Увы, но убежать Ренки мог только в госпиталь к Готору. И жаловаться там исхудавшему, бледному, страдающему от головокружений и головных болей, приятелю, на свою горькую судьбу. А тот лишь улыбался в ответ, и вставлял язвительные комментарии, и характеристики разных персонажей.
И вот, наконец, в освобожденную бухту Лиригиса, впервые за много месяцев, вошел караван из четырех военных кораблей под тооредаанскими флагами. …Но к большому изумлению радостно встречающей его на берегу публики, повел себя несколько странно.
Корабли не подошли сразу к причалам, а бросили якоря чуть в отдалении. От флагмана отошла шлюпка, спешно подошедшая к берегу. С нее соскочили несколько офицеров, и направились в сторону штаба 6-го гренадерского полка.
А потом, под взглядами изумленной публики, – к причалам проследовали все свободные офицеры этого полка, полковые музыканты, и рота почетного караула.
Только тогда флагман подошел к причалу, и по спущенному трапу, на землю Лиригиса сошел высокий худой человек в жреческом одеянии, с необычайно прямой спиной и властным взглядом высокого королевского сановника.
Развернулось на ветру знамя. Зарокотала барабанная дробь, а трубы выдали нечто весьма грозное и бравурное. …Тут, не то что людям военным, но даже и простым рыбакам, стало понятно что таинственный пассажир, не может быть ни кем иным, кроме как всемогущим Верховным Жрецом, Советником Короля, Старшим Цензором Тайной Службы и Военным Министром одновременно – оу Риишлее. И слух об этом, каким-то неимоверным образом мгновенно облетел и весь городок, и армейский лагерь под его стенами, и даже кажется в считанные секунды донесся до армии генерала оу Крааста, расположившейся примерно в сотне верст дальше к западу.
Долетел этот слух и до Ренки, который все утро проторчал в тихой гавани, именуемой Госпиталь, дабы навестить друга, и скрыться от назойливых почитателей.
Слух влетел в палатку Готора вместе с Гаарзом, и наделал переполоха даже в этой обители тишины и покоя.
– Чего делать? – Даже растерялся Ренки, вскакивая с табурета на котором сидел, и как обычно пытаясь получить совет у своего более опытного товарища. – Наверное надо пойти на пристань… Поприветствовать… и все такое!
– Расслабься и садись обратно… – Лишь усмехнулся Готор, которому не так давно сменили «фасон» повязки на голове, в результате чего стали видны глаза. – Там сейчас на пристани и без тебя полно встречающих. И если только ты не собираешься протискиваться к оу Риишлее, расталкивая локтями старших офицеров, то от тебя там сейчас и так будет немного толку.
В конце концов, если бы оу Дезгоот считал что твое присутствие там необходимо – за тобой бы послали. А раз нет – ты человек служивый, – без приказа и не почешешься!
– Но… Ты же сам говорил, что оу Риишлее, сейчас что-то вроде нашего Вождя, и мы должны…
– …В первую очередь, показать себя людьми умными. – Подхватил Готор. – Исполнительных у него и так хватает.
…Короче, Гаарз. – Собери всех наших. Пусть приведут себя в порядок, и пасутся где-нибудь недалеко отсюда. Ты Ренки, пожалуй можешь сходить в Штаб, и доложить дежурному, что тебя можно будет найти именно тут… Если я что-нибудь понимаю в жизни, то когда оу Риишлее, покончит в официозом, и выберет свободное время, он сам заявится сюда навестить раненого меня, потому что куда-то идти самому, мне оу Мавиинг не позволит, и оу Риишлее это наверняка хорошо известно.
Кстати – Гаарз, притащи из наших запасов пару бутылок самого дорогого вина. И о закусках каких-нибудь позаботься… Столик походный из мой палатки… И стул разыщи… пофорсистей… Кажется я видел такой у оу Заарши. – Попроси одолжить на время… И да, – бумаги что я храню… сам знаешь где, тоже захвати.
– А может, он велит отнести тебя к себе. – Предположил Гаарз. – Тока зря тут переполох поднимать будем?
– Куда к себе? – усмехнулся Готор. – Тут, у него пока еще достаточно проверенного и надежного места нет. Разве что на корабле? – Но на корабль он меня не потащит, потому что и без корабля есть тихое местечко, где мы можем поговорить без лишних свидетелей. – В этой палатке.
…Ты, кстати, Гаарз – когда побежишь наших искать, намекни почтеннейшему оу Мавиингу, о возможном скором визите высокого гостя. Полагаю – наш лекарь будет за предупреждение благодарен.
…А мне рубаху принеси чистую… оу Риишлее конечно на это наплевать, но сам жест он оценит.
Вот только Ренки нашего, нам толком приодеть не во что. Был у него парадный мундир, да и тот умудрился изорвать да изгваздать в таком спокойном и тихом местечке как Фааркоон. …Ладно-ладно… Не делай такого возмущенного лица. Этот на тебе, хоть и с зашитыми дырками после абордажа, но хотя бы чистый. …Но реально – уделать такой мундир… Скока мы там за него деньжищ отвалили? – Готор печально покачал головой.
Ренки тоже опечалился, и в отличии от Готора, который лишь по дружески подкалывал приятеля – вполне искренне.
К отбытию из столицы на Зарданское плоскогорье, у него было три мундира. – Два – вполне себе обычные, привезенные еще из армии. А один – сшитый уже в столице, и правда стоил бешенных денег, и Ренки, в глубине души очень им гордился, надевая только по очень торжественным случаям.
Увы. Но после его приключений в Фааркооне, слово «парадный» из «родословной» этого мундира, можно было смело вычеркивать. Можно отстирать и вычистить дорогую ткань, подшить обратно золотое шитье. Но дырки…, нет, их конечно тоже можно заштопать или наложить заплатки. Только ни один светский щеголь, не позволить себе носить штопанную одежду. Какой бы дорогой не была ткань, это уже постыдно.
О «порушенной репутации мундира», Ренки сожалел куда больше чем о собственных синяках и ранах полученных в той же заварушке. Готор знал про эту печаль приятеля. И старательно ее высмеивал, дабы (как он сам объяснял), – выгнать из его души демонов привязанности к дорогим безделушкам.
…Гаарз убежал, Ренки тоже сходил к штабу, доложился… (там царил такой бедлам, что кажется, дежурный толком и не понял, о чеи ему вообще говорят). Потом вернулся. Застал Готор спящим, (это с ним частенько бывало в последнее время. Но оу Мавиинг, утверждал что это только к лучшему).
Сидеть рядом было скучно. А уйти – невозможно. А завалиться на соседний тюфяк и тоже вздремнуть чуток – означало предстать перед Риишлее в помятом мундире…
…И все же, Ренки умудрился погрузиться в дрему, сидя прямо на табурете, и уперев подбородок в руки, сложенные на эфес шпаги. Так что, когда за тонкими стенками палатки раздались громкие голоса – он вскочил с опухшими глазами, слегка взъерошенный и имея весьма бестолковый вид.
Выскочил из палатки, и едва нос к носу не столкнулся с самым могущественным, после Короля, человеком Тооредаана.
– …Я тоже рад вас приветствовать лейтенант. – С легкой насмешкой глядя на растерявшегося Ренки, произнес оу Риишлее. …Вольно. Тянуться передо мной, вы будете на завтрашнем построении, а сегодня можете вести себя достаточно вольно… Так что… – пригласите войти?
Ренки отошел в сторону, вежливо придерживая полог прикрывающий вход в палатку, и быстро оглядевшись, многозначительно кивнул стоявшему чуть в отдалении Таагаю.
Тот понимающе кивнул в ответ. И вслед высокому гостю, в палатку внесли накрытый столик, и удобное, плетеное полукресло.
– Хм… – Понимающе усмехнулся Риишлее. – Похоже мой визит не застал вас врасплох, судари! И хотя, после штабных приветствий, в меня вряд ли влезет еще хоть капля вина – мне приятно видеть вашу предусмотрительность… Впрочем – смело наливайте себе.
– Благодарю вас ваше Священство. – Улыбнулся в ответ Готор. – Но мне пока рановато лечиться подобными лекарствами… Да и оу Дарээка, думаю потерпит.
– Кстати, как ваше здоровье, сударь? – Обеспокоено спросил Риишлее. – И что с глазом?
– …Знаю… – Вздохнул Готор. – Слегка косит. Окружающие пытаются скрыть это от меня, но… недостаточно умело. Хотя и старательно. Пришлось разглядывать свое отражение в полированной серебряной ложке. – Не самый лучший вид. – Остается утешаться, что все могло быть намного хуже!
– …Знаю… – Вздохнул Готор. – Слегка косит. Окружающие пытаются скрыть это от меня, но… недостаточно умело. Хотя и старательно. Пришлось разглядывать свое отражение в полированной серебряной ложке. – Не самый лучший вид. – Остается утешаться, что все могло быть намного хуже!
…Кстати, я немного удивлен – вы тут один?
– Ваш лекарь. – Искренне заулыбался Риишлее. – Судя по количеству доносов на него в Тайную Службу – весьма достойный человек! …Мои свитские, и так бы не сунулись куда не надо. Но он весьма умело смог отогнать пытавшихся увязаться за мной военных. …Думаю, я могу попросить ваших сержантов, присмотреть за окрестностями палатки?
Ренки выскочил, чтобы отдать соответствующее распоряжение, а когда вернулся, застал Риишлее и Готора, мирно беседующими.
Разговор шел о состоявшейся осаде. Готор говорил, а Риишлее внимательно слушал, задавая наводящие вопросы.
Ренки тоже быстро «припахали» к разговору, но пока, в основном в качестве подставки-подавалки разных наглядных пособий, вроде чертежей Готора, которые надо было извлекать из большущей, чуть ли не полсажени высотой, плотной папки. Потом он рассказал про изготовление и перевозку брандеров, и конечно же – ночное нападение на кредонский флот.
– Что ж судари… – Подвел итог оу Риишлее. – Вы не только оправдали мои надежды, но даже и сумели их превзойти. …И как ни странно – особенно вы, лейтенант оу Дарээка. Нет, в вашей храбрости я и раньше не сомневался. Но то как вы повели себя по отношению к имуществу жителей Лиригиса… И даже не побоялись надавать на Тайную Службу… Это достойно отдельной награды. …Которую, вы впрочем не получите. Но мое мнение о вашей ценности для королевства, и без того весьма высокое, поднялось еще выше.
…Кстати – про награды… – Конечно будут, и немалые. Знаки на погон, повышения в Чинах. Деньги, и даже земли. …Но сейчас у вас есть тот, очень нечасто встречающийся в жизни шанс, попросить для себя что-то у человека, достаточно наделенного властью, чтобы выполнить любое ваше разумное желание… Так что – какие у вас есть заветные мечты?
И тут Ренки вдруг растерялся… – Спроси его об этом оу Риишлее года три-четыре назад, и он бы без раздумья ответил что мечтает поступить в Королевское Офицерское Училище.
А вот сейчас…??? – Нет, Ренки конечно по прежнему мечтает когда-нибудь стать генералом, а то и командующим всеми войсками Тооредаана. Одержать множество громких побед. Вернуть королевству Орегаарское герцогство. А еще лучше – вообще когда-нибудь выгнать всех кредонцев с континента.
Это была большая и светлая мечта. Но ведь Риишлее говорил не о юношеских мечтаниях, а о «разумных желаниях». – Просто попросить назначить себя генералом и поставить командовать армией? – Разумностью тут даже и не пахнет. Да и по большому счету – чего стоит карьера, не заработанная, но выклянченная у сильных мира сего?
Что там еще было в наборе заветных желаний оу Ренки Дарээка? – Жениться на той таинственной блондинке, лица которой даже и не разглядел? – Она почему-то по прежнему тревожила сердце молодого офицера. Но скорее как некий образ прекрасной девы из романов, чем реальный человек. Да и просить у Риишлее женить его на какой-то девице… – Достойно ли это офицера?!
Чтобы Готор выздоровел, и его рана обошлась без последствий? – Такое можно просить только у богов. …А Риишлее хоть и весьма близок с ними, но все же не бог.
А в остальном… – вроде и попросить-то нечего.
– Ну, про мои мечты вы вроде и так знаете. – Послышался голос Готора. – Я хотел бы продолжить поиски древних артефактов… А что касается оу Дарээка…???
– Признаться… – Тяжело вздохнул Ренки. – Ничего иного, кроме как новый мундир, мне в голову и не приходит. Ну и конечно – чтобы мы все вместе, вшестером, продолжили служить Тооредаану, на том поприще который нам укажут!
– Ладно. – Усмехнулся Риишлее. – Чувствую что застал вас врасплох. Так что оставляю свое обещание в силах – исполнить одно ваше разумное желание, когда таковое у вас действительно возникнет.
А пока – отдыхайте. Завтра у вас будет очень торжественный день.
Глава 5
– Слушай, Готор, а что такое «параллельный мир»?
Ренки и сам не смог бы вспомнить с чего это он так расхрабрился, чтобы задать подобный вопрос. Наверное – обстановка была такая – располагающая к откровенности.
Светлая ночь при полной луне, да посреди моря… Не сильный, но уверенный ветерок надувает паруса, и дает ощущение прохлады.
Ренки в такие ночи, обычно всегда плохо спалось, и потому он выбрался на палубу корабля, плывшего в Фааркоон, чтобы подышать немного прохладным ночным воздухом и полюбоваться безбрежными просторами Неба и Океана, прежде чем возвратиться в свою крохотную душную каютку.
Тут же он застал и Готора, сидящего на канатной бухте, неспешно прихлебывая из бутылки, и любуясь луной и океаном.
– Тоже не спиться? – Поинтересовался Готор.
– Ага. – Ответил Ренки, пристраиваясь рядом на каком-то ящике. – Мне в такие ночи обычно всегда не спиться… Знаешь. Еще там, дома… В полнолуние я частенько пристраивался у окна, и чуть ли не всю ночь смотрел на луну и звезды, засыпая только под утро. А потом – получал трепку от отца, за то что двигаюсь как сонная муха, на занятиях.
– Он тебя хорошо гонял… – Одобрительно кивнул Готор. – А я вот, признаюсь, в детстве был жутким лентяем, особенно по утрам. Сколько меня не заставляли делать зарядку, так и не смог пересилить свою лень… Отец, а он у меня тоже был из военных, жутко злился. Поначалу-то я и заниматься начал… всякими там… только чтобы отца умаслить. А потом – как-то втянулся… Но встать с утра пораньше, и хотя бы отжаться полсотни раз… – Для меня до сих пор тяжкая мука!
– Ну-у… – Дипломатично высказался Ренки. – Зато ты очень умный, и много знаешь.
– Эх, если бы… – С печальной улыбкой человека, простившего себе все недостатки, ответил Готор. – Был бы умный – не назначили бы лабораторной крысой.
– Кем??? – Удивился Ренки.
– Да… Неважно. – Долго объяснять. – Лениво махнул рукой Готор.
Они помолчали какое-то время, смотря вверх на удивительную картину огромных белых парусов, плывущих сквозь звезды.
– А все-таки я не понимаю. – Прервал молчание Ренки. – Почему ты отказался от майорского чина?
– Первый лейтенант – тоже неплохо! – Ответил Готор. – Ты ведь тоже вроде от капитана отказался?
– Я отказался, потому что ты отказался. Мне, выше тебя по званию быть не положено. Так почему?
– А смысл? – Спокойно спросил Готор. – Чем выше взлетаешь, тем больший груз приходится тащить, и тем уже тропинка под ногами. …И глубже пропасть по краям тропы, и гуще стаи стервятников, мечтающих тебя в эту пропасть сбросить. Мне кажется мы и так с тобой взлетели просто фантастически. – Надо притормозить, а то так и лбом обо что-нибудь расшибиться можно.
Ренки невольно вспомнил торжественное построение 6-го гренадерского полка. При развернутом Знамени охраняемом отрядом ветеранов-капралов с ритуальными протазанами в руках. С капральством барабанщиков и трубачей впереди, отдающих боевые сигналы, безупречно исполняющим строевые команды солдатам, в отдраенных по такому случаю от зарданской грязи, зелено-красных мундирах, с начищенным оружием в руках.
Рядом со Знаменем 6-го, так же виднелись и Знамена 4-го, 7-го, и 14-го мушкетерских полков, формально тоже участвовавших в сражении. Хотя, даже если сложить весь наличный состав этих полков, из них едва ли можно было бы сформировать полноценный батальон. А еще чуть дальше – команда матросов, участвовавших в абордаже. Своего знамени у них конечно не было, но и они смотрелись достаточно торжественно с сияющими от гордости физиономиями.
Потом Военный Министр оу Риишлее принял доклад полковника оу Дезгоота, как командира отличившейся части. А затем доклады полковников трех мушкетерских «полков» и второго лейтенанта оу Дарээка – командовавшего абордажной командой. Под накатывающееся волной «ура» обошел воинский строй, вглядываясь отеческим взором в лица солдат, и ловя на себе их, почтительно-восторженные взгляды.
Ну а потом, естественно, началось самое сладкое. – Все четыре полка участвовавших в осаде – получили булаву на Знамя. Булавы, теперь уже на погон, так же удостоились и полковники. Офицеры же, и унтер-офицеры, получили по топору. Простым солдатам пообещали денежную премию, и тройную порцию настоящего вина.
А матросы и солдаты отличивщиеся в абордаже – специальный морской значок – якорь перекрещенный с мушкетом и абордажной саблей – соответствующий армейскому «топору».
.
…Ну а в конце, дошла очередь до главных «именинников» – Готор, соответственно получил вторую булаву, Ренки – высший флотский знак – обломанная мачта, перекрещенная парой сабель, аналог армейской булавы, а сержанты – по топору. Плюс к тому – офицеры поднялись на чин выше, став первыми лейтенантами. А сержантам, которым в виду их простонародного происхождения повышаться уже было просто некуда – отныне торжественно пообещали платить двойной оклад!