Иным образом сложились дела с Персией. Фактический правитель Персии Надир-хан, правящий от имени малолетнего Аббаса III, решил сполна воспользоваться представившимся шансом округления земель и захвата новых торговых маршрутов. Тем более что после бесед с французским и английским посланниками и получения от них внушительной суммы у него сложились превратные представления о возможностях своих союзников и состоянии дел у русских. Впрочем, вялотекущая русско-турецкая война дала к этому определенные основания… Наступление иранцев в Закавказье началось весьма энергично. Кроме того, они попытались развернуть боевые действия и на Кавказе, отправив экспедиционный корпус в 11 тыс. человек в Дагестан, где, как планировалось, к нему должно было присоединиться еще не менее 20 тыс. единоверцев.
Русская закавказская армия к тому моменту насчитывала около 28 тыс. человек и состояла в основном как раз из ополчений народов Кавказа и отрядов мингрельских, осетинских и картлийских князей. Вследствие чего по уровню боевой выучки и оснащения современным оружием серьезно уступала регулярной армии. Удар более многочисленного, почти шестидесятипятитысячного иранского войска не застал ее врасплох, но силы были не равны, и эта армия, несколько задержав противника у Чылдыра и Ахалцихе, начала медленно отходить в сторону Сухум-Кале. Где и закрепилась к началу декабря 1734 года.
В Дагестане же персы продвинулись на север до Тарки, после которого уткнулись в старые казачьи укрепления и остановились. Была и еще одна причина — на западе они увязли в ожесточенном сопротивлении уже почти поголовно окрещенных вайнахов и пришедших к ним на помощь черкесов, а также других крещеных народов Кавказа. Да и в самом Дагестане все было не так радужно. Многие роды, особенно установившие плотные экономические отношения с русскими, например те же угбуган, коих персы называли зерихгеран, а тюрки — кубачи, что в переводе означало одно и то же — кольчужники, не только не присоединились к иранскому экспедиционному корпусу, но и вступили с ним в вооруженную борьбу. Так что вместо планируемых 20 тыс. таркинскому шамхалу удалось набрать для усиления иранского корпуса всего около 7 тыс. человек, которые, впрочем, были весьма ненадежны.
Кампания 1735 года оказалась последней в эту войну. Вследствие полного господства русского флота на море, весной 1735 года отбившего у англичан Гибралтар и запершего вход в Средиземное море английским кораблям, и отсутствия совместных границ между Россией и ее противниками никаких особенных боевых действий в Европе не предвиделось, и основные силы русской армии были сосредоточены на Кавказе. За зиму Закавказская армия не просто пополнилась личным составом и артиллерией, а превратилась в настоящего монстра. На Кавказ дополнительно было переброшено почти 60 тыс. регулярной пехоты и почти столько же регулярной и вассальной конницы. Так что когда к Сухум-Кале подступила иранская армия, зимовавшая в Грузии (и изрядно там порезвившаяся), она была буквально размазана подавляюще превосходящим ее противником. Достаточно сказать, что она попала в окружение двух частей русской армии, каждая из которых превосходила ее численностью. Не говоря уж о боевой выучке, оснащении и престо подавляющем превосходстве в артиллерии.
К середине мая русские вернули себе Чылдыр и Ахалцихе, к середине июля захватили Ереван и Тбилиси, в очередной раз наголову разгромив спешно собранные войска персов, основу которых впервые за долгие десятилетия составило ополчение кызылбашских племен (ну не было больше у Надир-хана других войск), после чего русская армия разделилась на три корпуса численностью 20 тыс., 65 тыс. и 45 тыс. человек, которые двинулись в наступление но расходящимся направлениям. В результате в конце сентября первый корпус, за счет присоединения отрядов мгновенно восставших грузинских и армянских княжеств выросший до 35 тыс. человек, взял под свой полный контроль Гаджу, Карабах и Ширван. Остатки дагестанского экспедиционного корпуса персов через некоторое время престо исчезли — частью разбежались, частью были вырезаны вчера еще вроде как союзными горцами, мгновенно уловившими, откуда дует даже не ветер, а настоящий ураган.
Второй, также округлившийся до 70 тыс. человек, очистил от иранских войск и администрации Ван, Нахичеван, Урмию, Азербайджан и Гилян, уже даже не громя, а этак лениво отмахиваясь от иранских отрядов, отчаянно бросаемых ему навстречу Надир-ханом. А третий захватил Эрзурум и Трабзон, продвинувшись по побережью Черного моря аж до Синопа. На западе Османской империи русские взяли Зангулдак и Анталью и вплотную подошли к Анкаре. А также осуществили десантную операцию в Палестину, вернув под христианскую руку град Господень — Иерусалим.
Для османов это оказалось последней каплей. Ну вместе с прекращением финансирования от французов и англичан. Так что под Рождество 1735 года между турками и русскими было подписано перемирие, по которому граница русских владений в Азии закреплялась по принципу — кто чем владеет в данный момент. Ну почти… Русские пошли навстречу османам, отодвинув границу на полсотни верст от стен Анкары, еще с прошлой войны являющейся новой султанской столицей, но взамен выторговали себе полосу побережья Черного моря, которая позволила установить прямую сухопутную связь между занятыми русскими Зонгулдаком и Синопом. Черное море окончательно превратилось в Русское озеро.
1736 год ознаменовался дипломатическими битвами. Военные же действия продолжились только в Иране. Впрочем, уже к июлю, потеряв еще и Мазендаран и обнаружив русские осадные пушки у глинобитных стен Тегерана, не способных противопоставить им что-либо, и не получив от французов и англичан ничего — ни денег, ни оружия, ни войск, Надир-хан также пошел на заключение перемирия.
Попытка французов и англичан втянуть русских, так сказать, в пакетное заключение мира со всеми сторонами Османской коалиции, провалилась. Русские резонно заметили, что между ними, венецианцами и Королевством обеих Сицилий мир уже заключен. Да с остальными итальянскими княжествами тоже. Ну еще бы, те настолько боялись выкатывания русскими каких-нибудь контрибуций или территориальных претензий, что едва русские заикнулись о том, что при немедленном заключении мира ничего подобного не будет, как итальянцы тут же подписали мирный договор. Так что, заявили русские, ни о каком единстве коалиции и совместных выдвинутых условиях они говорить не намерены. А ежели османы или персы не стремятся к миру, то русские, пожалуй, склонятся к денонсации договоров о перемирии… И те и другие мгновенно согласились подписать мир на русских условиях. После чего русские, потерев руки, развернулись к англичанам и французам.
Договоры с Францией и Англией были достаточно милостивыми. Никаких аннексий и контрибуций. Одно маленькое «но»: права подданных Российской империи на беспошлинную торговлю во всех английских и французских портах как обеих метрополий, так и их колоний. И все. Но от этого «всего» и французы и особенно англичане клацнули зубами. Их-то купцам таких прав на территории Российского государства предоставить никто и не подумал. Но делать было нечего. Франция просто не выжила бы без возобновления левантийской торговли, а возобновить таковую возможно было только лишь после заключения с русскими мира. Дела англичан были чуть лучше. Но только лишь если сравнивать их с французами. Потому что если англичане должны были к исходу 1736 года, прибегнув к чрезвычайным займам и наделав долгов, в основном восстановить флот (французам вследствие гигантского долга, который к концу правления Людовика ХIV достиг умопомрачительной суммы почти в два миллиарда ливров и с того времени еще и увеличился, это не светило), то русские свой флот нарастили. По численности кораблей русский флот превышал английский уже на сорок процентов. И с учетом приличного состояния русских финансов, почти десятикратного превосходства населения и более чем трехкратного уровня промышленного производства воевать с Россией в одиночку Британия не могла. Союзников же, готовых ввязаться в столь безумную эпопею, на горизонте не наблюдалось.
Дальнейшее правление Федора III, пришедшееся на 1736–1771 годы, прошло практически без войн. Во всяком случае, с внешними врагами. И относительно спокойно. До конца его правления налоги в государстве не повышались и вследствие экономического роста и повышения уровня доходов населения снова оказались самыми низкими среди всех европейских стран. Что, во-первых, вызвало бурный рост экономики и во-вторых, привело к образованию новой волны переселенцев в Россию из европейских стран, В основном из немецких протестантских княжеств и южных, православных и славянских владений Священной Римской империи, а также из Дании, Швеции и Голландии. Но и из Франции, Италии, Испании и даже Шотландии и Ирландии тоже. Все переселенцы, как. это делалось при Федоре Великом (пиетет царя к своему великому прадеду сохранился до его последних дней), расселялись в максимальном отдалении друг от друга. Даже евреев удалось заставить не селиться кучно. Вследствие увеличения числа населения к 1770 году до почти ста семидесяти миллионов человек, более двадцати миллионов из которых жили в заморских колониях, бюджет России оставался просто в блестящем состоянии. И это несмотря на то что суммарная численность вооруженных сил России к 1770 году достигла миллиона человек. В регулярной армии состояло шестьсот пятьдесят тысяч штыков, флот располагал двумястами пятьюдесятью тысячами матросов и офицеров, в том числе из гарнизонов береговых крепостей, казачьи же и вассальные подразделения суммарно давали еще около ста тысяч человек. Потери контингентов вассальных народов в двух последних войнах были наиболее значительными. Впрочем, снижение численности населения в этих местностях вследствие этих потерь с лихвой компенсировалось русскими переселенцами.
Дальнейшее правление Федора III, пришедшееся на 1736–1771 годы, прошло практически без войн. Во всяком случае, с внешними врагами. И относительно спокойно. До конца его правления налоги в государстве не повышались и вследствие экономического роста и повышения уровня доходов населения снова оказались самыми низкими среди всех европейских стран. Что, во-первых, вызвало бурный рост экономики и во-вторых, привело к образованию новой волны переселенцев в Россию из европейских стран, В основном из немецких протестантских княжеств и южных, православных и славянских владений Священной Римской империи, а также из Дании, Швеции и Голландии. Но и из Франции, Италии, Испании и даже Шотландии и Ирландии тоже. Все переселенцы, как. это делалось при Федоре Великом (пиетет царя к своему великому прадеду сохранился до его последних дней), расселялись в максимальном отдалении друг от друга. Даже евреев удалось заставить не селиться кучно. Вследствие увеличения числа населения к 1770 году до почти ста семидесяти миллионов человек, более двадцати миллионов из которых жили в заморских колониях, бюджет России оставался просто в блестящем состоянии. И это несмотря на то что суммарная численность вооруженных сил России к 1770 году достигла миллиона человек. В регулярной армии состояло шестьсот пятьдесят тысяч штыков, флот располагал двумястами пятьюдесятью тысячами матросов и офицеров, в том числе из гарнизонов береговых крепостей, казачьи же и вассальные подразделения суммарно давали еще около ста тысяч человек. Потери контингентов вассальных народов в двух последних войнах были наиболее значительными. Впрочем, снижение численности населения в этих местностях вследствие этих потерь с лихвой компенсировалось русскими переселенцами.
Основные же военные расходы во время царствования царя Федора были направлены на окружение России кольцом мощных крепостей. Этим он как бы показывал остальному миру, что никуда более расширяться Россия не планирует. Все крепости, заложенные еще его прадедом, были реконструированы, а всего, в основном на западных и новых южных границах страны, было построено и коренным образом перестроено более пятисот крепостей. Еще девяносто таковых были построены и перестроены в зоне ответственности флота в портах и важных проливах, причем две трети из этого числа в Заморье и на Западном побережье Американского континента.
Несмотря на первоначальное желание царя восстановить все по воле и закону его великого прадеда, практически никакой массовой отмены изменений, произошедших при отце Федора III Борисе II, не случилось. И дворянские титулы, и порядок их наследования и наследования прав на поместье, и система комплектования армии, и многое другое осталось таким, каким их сделал граф Салуццо. Реставрация порядков времен Федора Великого не пользовалась в среде дворянства заметной популярностью, и ее попытка могла вызвать слишком негативную реакцию широких дворянских масс. Так что решили все оставить как есть, но наполнить введенные порядки новым, а вернее, прежним содержанием. Дворянство — служилое сословие и должно служить, ну и так далее… Однако кое-что все-таки удалось вернуть.
Так, раздача больших земельных имений практически прекратилась, что с учетом конфискации большинства наиболее крупных земельных дач времен Бориса II, вследствие того что их собственники были признаны государственными преступниками, вновь заметно сократило число крупных землевладельцев в стране. В распоряжение государя, то есть казны, вернулось почти миллион десятин земли, что отрицательно сказалось на распространении наиболее потогонной фольварковой системы. Зато начали набирать силу процессы укрупнения крестьянских хозяйств, основанные на запущенном еще в прошлое царствование механизме купли-продажи земли… ну или, вернее, прав распоряжения ею. Поскольку владельцем земли по все тому же закону Федора Великого все равно оставался русский государь. Несмотря на все усилия графа Салуццо, ему не удалось убедить Бориса II отменить это положение закона. Однако, как- выяснилось, оно ничуть не мешает развитию экономики. А вот расширение прав распоряжения землей на крестьян, а также на посадских и торговое сословие, очень даже ей способствует.
Поправки в земельное уложение, предоставляющие такое право, были внесены в 1755 году. Одновременно в этом уложении был окончательно закреплен отказ от практики массового испомещения дворянства, которая стала сворачиваться еще во времена графа Салуццо. Поскольку теперь дворянские поместья уже законодательно объявлялись пожизненным наследуемым дворянским владением, а не платой за службу, а все военнослужащие получали солидное денежное содержание. Впрочем, кое-какие привилегии у дворян как в отношении уже имеющихся в их распоряжении земельных поместий, так и в некоторых других все равно остались. Так, все дворяне сохраняли полное освобождение от земельного налога на свои родовые поместья, размер которых, однако, не должен был превышать двадцати четей. За остальное платили в полном объеме. А срок обязательной дворянской службы был сокращен до семи лет. Все остальное — только по желанию. В царевых же вотчинах, разбросанных по множеству климатических зон, на базе бывших фольварков по примеру времен Федора Великого были образованы большие многопрофильные хозяйства, в которых развернулась большая селекционная работа и работа по развитию агротехнологий и механизации сельскохозяйственного производства.
Ставшие модными во времена правления Бориса II чулки и панталоны, а также кружева, манжеты и иные излишества в одежде снова, и на этот раз окончательно, ушли в прошлое. Военная форма, в тот же период начавшая очень сильно походить на французскую, введенные для солдат парики и треуголки вместо касок тоже были преданы забвению. Однако русская армия не стала выглядеть менее нарядно — утраты в фасоне и покрое были компенсированы сохранением и даже приумножением в военной форме богатства расцветок.
Мода на французский. язык также ушла в прошлое, и русское дворянство снова стало изъясняться на родном языке. Впрочем, традиция времен Федора Великого, состоящая в том, что настоящий русский дворянин, примером которого являлся выпускник царевой школы, должен владеть не менее чем пятью иностранными языками, снова воцарилась в обществе. Даже слово специальное появилось-«царевчий». Причем обозначало оно не столько даже дворянина, сколько человека с определенным уровнем образования и развития и придерживающегося строгих моральных установок, как то: честность, верность слову, служение стране и государю и непременное противодействие несправедливости. Так что с образованностью и моральной мотивацией русского дворянства все обстояло благополучно…
И наоборот, русский язык стал очень модным в Европе. В Германии, Италии, Швеции, Дании и даже Франции и Великобритании не только аристократия, а вообще практически весь образованный слой населения почти поголовно владели русским. Ну да еще бы… при том иммиграционном потоке, который устремился в Россию, владение языком было залогом успеха в обустройстве на новом мес-те. А поток был большим. Причем в Россию ехали все — и бедные, и зажиточные, и богачи. Как было подсчитано впоследствии, за годы правления Федора III в Россию переехало около трети торговых и банковских семей Европы, контролирующих почти половину всего финансового оборота континента. И неудивительно — таких возможностей для бизнеса в те времена не предоставляло ни одно государство Европы. Достаточно сказать, что объем внутреннего рынка России к этому моменту уже превышал объем внутреннего рынка всей Европы. Кроме того, купцы русского подданства имели возможность оперировать на рынках Англии, Франции (принужденных к этому по условиям мирного договора), а также большинства прибалтийских стран и части итальянских княжеств беспошлинно, купцы же большинства этих стран такой возможности на рынках России не имели. Так что перед очень многими торговыми и банковскими домами Европы во весь рост встал выбор — либо разоряться, либо менять подданство. И многие поменяли…
Продолжала активно развиваться культура. В городах строились оперные и драматические театры, организовывались: картинные галереи, музеи и публичные библиотеки. Хотя от финансовых безумств времен Бориса II, когда на одну постановку в московской Царевой опере способны были ухнуть стоимость целой эскадры линейных кораблей, не осталось и следа. Более того, государство взяло на содержание всего лишь десять театров по всей стране. Остальные должны были жить сами по себе. Впрочем, от этого никто особенно не страдал. В России уже было столько богатых людей, что поиск спонсоров не слишком обременял владельцев театров.
Развивался и массовый спорт. Кроме уже известных всему миру игр, введенных Федором Великим в подготовку армии и вследствие этого получивших массовое распространение, которые назывались пинач, кидач, таскач и скакач, а также традиционного русского кулачного боя один на один и стенка на стенку, появились и новые, по большей части занесенные из-за рубежа — английский крикет, французская игра в мяч и так далее. Окончательно оформились правила русской «подлой схватки», ставшей в России аналогом дворянской дуэли. Традиционные дуэли на холодном оружии и пистолетах запретил еще Федор Великий, заявив: «Неча дворянам друг дружку оружьем убивати. Дворянин сам оружье немалое, вот пущай впусте и дерутся. Но не до смерти. Кому русского дворянина убивати — и без того найдется. Врагов у Руси немало…~