– Да или нет?
– Да!
Он вдруг опустился на стул и закрыл лицо руками.
– Господи, господи, какое счастье! Каришка, любимая моя…
– Иличка, скажи, ты любишь старые голливудские фильмы, да?
Он отнял руки от лица, слегка недоуменно на меня посмотрел и вдруг покатился со смеху.
Я тоже начала смеяться от радости, что он мен я сразу понял и от счастья быть с ним.
– Каришка, я тебя обожаю! Это все ужасная пошлятина, да?
– Нет, это все ужасно мило, трогательно… Я в восторге! И тут так хорошо, мы одни…
– Каришка, ну, если ты не возражаешь, последний штрих… из голливудских фильмов…
Он полез в карман.
– Там колечко, да? – фыркнула я.
– А как же! – со смехом сказал он.
Кольцо было восхитительное, с тремя жемчужинами, черной, розовой и белой в окружении мелких бриллиантов.
– Какая прелесть! Илька!
– Знаешь, а теперь надо порушить всю эту голливудскую идиллию пятидесятых годов. Надо быть в мэйнстриме, как теперь говорят!
– Ты о чем?
– О том, что я не могу больше ждать!
Он схватил меня, стащил с плеч платье.
– Сумасшедший, что ты делаешь, тут же люди! – смеялась я.
– Нет тут никого и не будет, пока я не позвоню! Я хочу тебя сию минуту, поняла?
Я поняла.
Когда мы привели себя в порядок, он нажал на кнопку в середине стола и через несколько минут, не сразу, нам принесли трехэтажную штуковину, на которой лежали устрицы во льду.
– Любишь устрицы?
– Люблю. Но тебя люблю больше! И еще, как выяснилось, я люблю экстремальный секс!
– Тебе понравилось?
– Не то слово!
– Мне тоже! Хотя такое со мной было впервые…
– Со мной тоже!
– Вот теперь мы действительно муж и жена!
– Нет, мы еще тайные любовники! Но как после такого тяжелого спектакля у тебя еще остались силы?
– Я еще молодой, Каришка, и к тому же ты так меня волнуешь, так вдохновляешь! Я сам доволен сегодняшним спектаклем, что бывает крайне редко.
– Наиля Сабуровна сказала, что ты сегодня был в ударе!
– А ты сама заметила?
– Честно? Я от волнения вообще ничего не понимала…
– Не беда! Я сам себе главный судья, во всяком случае самый строгий!
– Скажи, Илька, а нас не могли тут засечь какие-нибудь папарацци? Завтра наш… экстрим не выложат в Сеть?
– Нет, исключено! Тут все охраняется. Это отель для вип-персон, и после ужина мы пойдем в мой номер, а утром поедем в наш домик. Горько!
– Что?
– Ну, тут некому нам крикнуть «горько»! Так я сам!
– Целоваться хочешь?
– А ты как думала!
Немного успокоившись, он вдруг сказал:
– Каришка, а ты понимаешь, что тебе будет трудно со мной?
– Прекрасно отдаю себе в этом отчет, но тут ключевые слова «со мной». И кто сказал, что должно быть легко? И еще, мы прекрасно поладили с твоей мамой.
– О да! Мама от тебя в восторге!
– Скажи, а почему ты уехал из Вены? Вы ведь поначалу жили в Вене?
– Маме там было плохо, климат для нее неподходящий. И мне тут нравится. У нас дом в тихом месте, и испанцы куда более радушные люди, нежели австрийцы. А что, тебе тут не нравится?
– Ерунда! Я люблю тебя, а все сложности быта, твоего звездного статуса мне как-то…
– Пофиг?
– Именно!
* * *Утром шел дождь. Мы сели в коричневый «лексус» и поехали за город.
– Ты бывала раньше в Барселоне?
– Да.
– Каришка, а ведь тебе придется бросить работу.
– Брошу! Не проблема! Завтра лечу в Москву и подаю заявление.
– А я завтра лечу в Лондон, там у меня концерт и большое телевизионное интервью, в котором собираюсь заявить, что женюсь.
– Ой! Это обязательно?
– Да. Мой импресарио потребовал. А что тут такого?
– Да, собственно, ничего!
– Меня непременно спросят, кто моя будущая жена.
– И что ты скажешь?
– Увидишь! – засмеялся он. – И еще там спросят, когда свадьба. А когда у нас свадьба?
– Тебе решать. Только можно обойтись без показушного пира на весь мир?
– Конечно. Но вот без фотосессии в свадебных нарядах – никак! И тебе, вероятно, тоже придется дать какое-то интервью, по крайней мере в России.
– О, господи! А что, если сказать, что твоя невеста не публичный человек, не любит шумихи, а?
– Каришка, увы, это входит в условия моего контракта.
– Господи, что?
– Освещение наиболее значимых моментов в личной жизни, как то: женитьбы, разводы, рождение детей. Я был молодым идиотом, когда подмахнул этот контракт, а теперь что ж…
– Ладно, надо так надо, говно вопрос! Не страшнее, чем прыгать с парашютом!
– А ты что, прыгала?
– Ага!
– С ума сошла! Зачем?
– Сама не знаю. Видимо, возникла потребность в адреналине.
– С ума сойти! Но впредь не делай этого!
– Поживем – увидим! А вдруг ты так меня достанешь, что я вообще паркуром займусь или бэйс-джампингом!
– Я тебя обожаю!
– Но пока я обещаю быть пай-девочкой, не давать каких-то эксцентричных интервью, а буду с умным видом рассказывать журналистам, что ты типичный представитель русской вокальной школы, основоположником которой был Михаил Иванович Глинка, и ее основой стал его концентрический метод развития голоса и что школа эта опирается на благодатнейшие фонетические свойства русского языка…
Он вдруг резко затормозил и затрясся от хохота.
– Ты меня уморишь! Откуда такие познания?
– Я что-то напутала?
– Нет, все нормально, но это было так забавно… Откуда?
– Ну я все-таки искусствовед по образованию, а это азы… Если ты думаешь, что я понимаю, что такое этот чертов концентрический метод, то ты очень ошибаешься, но тень на плетень могу еще как навести!
– Ты мое чудо, мое счастье, женщина, с которой не может быть скучно…
* * *Прямо из Домодедова я поехала в институт.
– Карина, почему вы с чемоданом? – удивилась секретарша декана Галочка.
– Я прямо из аэропорта. Я его тут у вас оставлю, можно?
– Конечно, можно. Вот сюда поставьте. А откуда вы прилетели, если не секрет?
– Из Барселоны.
– А! А что вы там делали, если не секрет?
– Слушала «Бориса Годунова» с Ильясом Абдрашитовым!
– Круто!
– Извините, Галочка! Я пойду…
– Да, да, конечно…
Едва я вышла в коридор, как ко мне подбежала студентка Никифорова, очень смышленая и бойкая девица.
– Здравствуйте, Карина Георгиевна!
– Здравствуйте, Оксана!
– Карина Георгиевна, скажите, это правда?
– Вы о чем?
– Правда, что вы выходите замуж за Абдрашитова?
– Откуда сведения? – ахнула я.
– Из соцсетей!
– С ума сойти! И что же там пишут?
– Что вас засекли в театре с матерью Абдрашитова, и на вопрос журналиста его мать сказала, что вы невеста ее сына.
– Ничего себе!
– Так это правда, Карина Георгиевна?
– Правда, Оксана!
– Ну, вы даете! И что, вы теперь уйдете из института?
– Уйду!
– Жалко!
– Ничего, я думаю мне быстро найдут замену.
А через часа два я совершенно случайно на лестнице услышала разговор трех девиц.
– Слыхали, Карина замуж выходит? – драматическим шепотом осведомилась одна.
– Да! Обалдеть! Такого мужика оторвала в ее-то возрасте!
– Интересно, где она его надыбала?
– Ну, так она же это… вращается…
– Как вращается?
– Ну, во всяких светских кругах, у нее же муж был знаменитый кинорежиссер, вот в этих кругах и подцепила.
– Интересно, что он в ней нашел? Тетка как тетка! Немолодая, а он…
– Ты его видала?
– Сколько раз! Он поет отпадно! И красивый! И знаменитый…
– Да, везет же некоторым…
В глазах этих девчонок я уже безнадежно устарела! Но мне на это наплевать с высокого дерева! Главное, что Ильяс меня любит! И он уже трижды уверил меня в этом, прислав эсэмэски.
Едва я вошла в квартиру, как зазвонил домашний телефон.
– Каринка, приехала?
Тонька!
– Только что вошла.
– И что?
– Подала заявление!
– Заявление? Какое?
– Об уходе.
– Почему?
– Замуж выхожу, Тонька! И я совершенно счастлива!
– Вон даже как! Здорово! Ну рассказывай!
– У меня связного рассказа сейчас не получится. Задавай вопросы!
– Легко сказать… Их столько! Ну, для начала. Где будешь жить?
– Для начала я буду не столько жить, сколько мотаться с ним из города в город.
– Ну а база-то где будет?
– Там, где его мама, в Испании. Там прелестный двухэтажный дом в саду у моря, дивный померанцевый шпиц по кличке Лютик, от радости он бегает на передних лапках. Чудо!
– А мама?
– И мама чудо! Она так меня приняла…
– Ты трахнулась?
– А как же!
– Хорошо?
– Очень. Просто очень-очень!
– То есть все безоблачно?
– Если не считать, что в соцсетях это уже обсуждается. Я в институте нахлебалась…
– Не бери в голову!
– Да когда я брала это в голову?
– Умницы! А свадьба когда?
– Он должен все выяснить с импресарио. Тогда и решим.
– Ну, подруга, надеюсь, с этим мужем ты такого дерьма не нахлебаешься.
– Да когда я брала это в голову?
– Умницы! А свадьба когда?
– Он должен все выяснить с импресарио. Тогда и решим.
– Ну, подруга, надеюсь, с этим мужем ты такого дерьма не нахлебаешься.
– Боюсь, тут будет еще больше дерьма, так сказать, в международном масштабе. Я уверена, у него был миллион баб, а женится он на мне!
– Первый раз женится?
– Нет, второй. Там есть дочка, но экс-супруга не позволяет ему с ней видеться, Наиля Сабуровна страдает. И, думаю, это только верхушка айсберга. Но мне плевать!
– И правильно!
От Наили Сабуровны пришло сообщение: «Детка, у Ильки сегодня концерт, он не будет выходить на связь, не обижайся!»
Какая она милая! Но поздно ночью он позвонил.
– Каришка! Я скучаю!
– Как прошел концерт!
– Говорят, очень хорошо!
– У тебя усталый вид.
– Да, я здоров устал и жутко хочу к тебе. А завтра интервью и вообще, гастроли, гастроли… Ой, я тебя разбудил?
– Нет! Я еще не спала. А ты что, после концерта никуда не пошел?
– Нет, не хотелось, хотелось поскорее вернуться в номер и поговорить с тобой, посмотреть на тебя… Ты подала заявление?
– Да, конечно.
– Как только освободишься, будешь ездить со мной. Я уже мечтаю об этом! Тебя это не пугает?
– Нет, меня это радует.
– А у тебя много платьев?
– Платьев? Каких платьев?
– Ну, на моих концертах и спектаклях тебе всегда надо быть в чем-то очень красивом. Ты теперь будешь на виду.
– О господи!
– Не беда! Купим! Знаешь, как мне хочется повести тебя в какой-нибудь шикарный магазин. Я буду сидеть с чашкой кофе, нога на ногу, а ты будешь примерять разные платья, вот ты выходишь из примерочной, я смотрю и…
– Ты смотришь, морщишь нос и мотаешь головой, не то!
– Ага! Класс, правда? – хохотал он.
– Класс! И тоже как в старом кино! А ты не разоришься на моих платьях?
– Как-нибудь потяну! Каришка, родная моя, а ты знаешь, чем я сегодня завершал концерт?
– Неужели «Би май лав»?
– Конечно!
– Я так скучаю, мне так тебя уже не хватает!..
– И мне! Знаешь, я так благодарен тому твоему мужику!
– За что?
– За то, что привел тебя тогда в «Асторию»!
– Тебе не кажется, что это немного цинично?
– Нисколько! Он же отпустил тебя, не стал за тебя бороться, идиот!
– Ну все, Илька, ложись спать! Ты устал.
– Если б ты была сейчас со мной, я бы никакой усталости не ощущал!
– Если я все время буду с тобой, ты скоро начнешь уставать от меня.
– Никогда!
– Никогда не говори «никогда»!
* * *А утром мне вдруг позвонила Евгения Памфиловна. Со дня свадьбы ее дочери мы не общались.
– Карина, здравствуй, моя дорогая! – как-то очень взволнованно произнесла она.
Я поняла, что это не просто звонок старой знакомой.
– Карина, скажи, вы с Кузьмой расстались, да?
– Да, нам обоим просто что-то померещилось.
– Карина, ты знаешь, у него колоссальные неприятности, его арестовали…
– Господи помилуй! За что?
– Там целый букет… Да еще до кучи обвинение в доведении до самоубийства. Денис просто в трансе…
– У него хороший адвокат?
– Откуда я знаю! Каринка, я просто не понимаю, что делать, как ему помочь…
– А кого это он довел до самоубийства?
– Да баба какая-то отравилась и оставила записку: «В моей смерти прошу винить Кузьму Брагина…» Денис сказал, что эта баба живет, тьфу, жила в твоем доме, вдруг ты что-то о ней знаешь?
– Зарубина? – догадалась я.
– Да, точно!
– Она умерла?
– Умерла, видать, дозу не рассчитала. Надеялась небось выжить, сучка такая…
– Евгения Памфиловна, она законченная истеричка, она сама с шумом и треском выгнала Кузьму, об этом весь подъезд знает, мы с ним так и познакомились…
– Как?
– Я вернулась с работы, вхожу, а тут слышатся какие-то вопли, сверху летят мужские шмотки, дорожная сумка, а Кузьма в полном ошалении комкает вещи, пихает в сумку, а проклятия продолжают сыпаться… Ну, я ему и помогла аккуратно сложить вещи. А потом мы встретились на Дусиной свадьбе…
– Но у вас что-то было?
– Что-то было, но не склеилось, впрочем, сейчас это не важно. Надо как-то ему помочь… Если нужно, я выступлю свидетелем, да и еще найдутся свидетели в подъезде. Скажите, а… другие обвинения… Они тоже по уголовным статьям?
– Нет, там по экономическим… И его поначалу отпустили под подписку о невыезде, а через два дн я…
– А что говорит адвокат?
– Я мало что понимаю, но, если честно, он мне не внушает доверия. И Денису тоже. Но у нас нет денег на какую-нибудь знаменитость, ты же понимаешь…
– Понимаю! Ой, у меня есть один знакомый, я попрошу его… или по крайней мере выясню все о репутации вашего адвоката. Скажите мне его фамилию и имя-отчество.
– Брусенцов Игорь Вячеславович.
– Я сейчас же позвоню своему знакомому и потом перезвоню вам. Правда, я не уверена, что он в Москве, но я попытаюсь.
– Каринка, я убеждена, что это все клевета, Кузьма в высшей степени порядочный человек…
– Я сделаю все, что от меня зависит!
– Спасибо тебе!
…Господи, что же это? Я отыскала визитку Ключникова и позвонила ему на мобильный. Он мгновенно откликнулся.
– Карина? Я рад, что вы позвонили. Что-то случилось?
– Да, Феликс. Вы в Москве?
– Да.
– Надо бы увидеться, одному моему знакомому срочно нужна помощь, у меня сведения только самые поверхностные…
– Ваш знакомый арестован?
– Да!
– Хорошо, давайте встретимся, ну, скажем, через полтора часа на Комсомольском проспекте?
– Хорошо.
– Там, рядом с Дворцом молодежи есть итальянское кафе, не бог весть какое, но поговорить там можно!
– Спасибо, Феликс, я очень на вас рассчитываю.
Я вошла в кафе и сразу его увидела. И загадала: если он встанет, когда я подойду, все у Кузьмы уладится. Я желаю ему только добра. Феликс чуть приподнялся. Все-таки лучше, чем ничего!
– Кофе, чай, или, может, вы голодны?
– Нет, благодарю, только кофе ристретто.
– Ну, Карина, что у вас стряслось?
Я сообщила ему то, что знаю.
– И вы хотите, чтобы я занялся этим делом?
– Понимаете, у него есть адвокат, но родственникам он не внушает доверия. Некто Брусенцов Игорь Вячеславович. Вам это о чем-то говорит?
– Да. Но мне не хотелось бы голословно в чем-то обвинять коллегу, это не этично.
– Феликс, но наедине, без посторонних ушей, вы можете мне сказать…
– Ну, если без передачи… Он прохиндей, он частенько проигрывает дела, а при этом очень богат.
– То есть он играет на руку обвинителям?
– Это вы сказали.
– Но что же делать?
– Для начала родственники должны расторгнуть договор с ним. И нанять меня. Только тогда я смогу заняться этим делом вплотную. Ваш знакомый сам из Питера?
– Да, но родственники в Москве. Племянник, которого Брагин вырастил, его молодая жена…
– Я правильно понимаю, что особых денег там нет?
– О деньгах Брагина я ничего не знаю, но полагаю, все деньги у него вложены в дело, а у племянника наверняка негусто… Но мы вместе изыщем нужную сумму.
– Вы меня не так поняли, Карина! Дело в том, что, если Брусенцов взялся за это дело, без особых материальных выгод, значит…
– Значит, ему платят люди, которые хотят избавиться от Брагина, чтобы отжать его бизнес?
– К гадалке не ходить. Вот что мы сделаем. Меня для начала наймете вы.
– Я?
– Да. И только по делу этой покойной дамочки. Есть у меня подозрения, что это звенья одной цепи. И если я вытащу одно это звено, может и вся цепь развалится. Давайте сейчас пройдем в мою контору, заключим договор, и я сегодня же займусь этим делом. Не волнуйтесь, я возьму с вас по минимуму.
– Хорошо! Спасибо вам, Феликс!
Вернувшись домой, я вдруг подумала: я должна рассказать обо всем Ильясу. Не хочу от него ничего скрывать. Он, конечно, взревнует, но… Но пусть знает, что я все-таки человек независимый, самостоятельный, а не просто невеста знаменитого певца. Мне это пригодится и в дальнейшей жизни с ним. Жизни без него я себе уже не мыслила, но все-таки полностью в нем раствориться я, как выяснилось, не готова!
И я написала ему: «Илечка, любимый, ужасно скучаю и нуждаюсь в тебе! Я должна поговорить с тобой, это никак не касается наших с тобой отношений, но просто у меня возникла ситуация, в которой я не хочу ничего от тебя скрывать. Как будет время, свяжись со мной! Люблю!»
Он позвонил только на следующее утро.
– Что стряслось, Каришка? Я тебя разбудил?
– Нет, но даже если бы разбудил, это не важно! Я всегда рада тебя видеть и слышать.
– Так что все-таки случилось?
– Меня попросили помочь Кузьме, он попал в беду!
– Кузьме? Кто такой Кузьма?
– Это тот человек, из «Астории».
– Так! И что с ним случилось?
– Его арестовали. Все обвинения, похоже, сфабрикованы…
– И как ты намерена ему помогать?
– Я дам показания относительно одной женщины, которая покончила с собой и написала в предсмертной записке, что виноват Кузьма. А она законченная истеричка. И еще я порекомендовала своего знакомого адвоката, там, похоже, адвокат был недобросовестный.