– И зачем ты мне все это рассказала?
– Не хочу ничего от тебя скрывать, только и всего…
Он помолчал. А потом вдруг широко улыбнулся:
– Ты молодчина! Я горжусь тобой! Конечно, надо помочь мужику. Я хорошо знаком с этой темой. Одна ненормальная и со мной проделала нечто похожее. Я тогда тоже хлебнул. Меня, правда, не сажали, но… И вот еще что… Если будут нужны деньги, в разумных пределах, конечно, я готов помочь.
– Илька! Ты самый лучший человек на свете!
– А кто этот адвокат? Как его зовут?
– Феликс Ключников.
– Он хороший адвокат?
– Не знаю, но производит впечатление порядочного.
– Я надеюсь, ты не пожалеешь этого Кузьму настолько, чтобы вернуться к нему?
– Можешь быть уверен! У него нет такого сказочного голоса!
– Ладно, Каришка, я надеюсь, вскоре все утрясется. А я так напугался, прочтя твое сообщение, чего только не передумал… И, знаешь что, пришли мне все реквизиты твоей карточки, я буду подбрасывать тебе денежки.
– Илька, не нужно пока!
– Нужно-нужно! Мне так будет спокойнее, я же знаю, ты умрешь, не попросишь, гордая слишком. За что и люблю.
Господи, какое сокровище мне досталось! Я думала, он рассердится, мне придется его убеждать в необходимости помочь Кузьме, а он… Бог дал ему не только огромный талант, но еще и редкую доброту… Бывает же такое!
В театральном я была на договоре, и расторгнуть его до весны не удавалось. Ничего, решила я, пока поработаю, а потом покажу договор Феликсу, может, он что-то присоветует. Он пока не звонил, а я не хотела его зря тормошить. Зато позвонил Денис.
– Карина Георгиевна, спасибо вам, что согласились помочь дяде.
– Денис, вы только ему обо мне не говорите.
– Почему?
– Когда-нибудь я вам это объясню. Поверьте, это может все осложнить.
– А, кажется, я понял. Хорошо, не скажу! Феликс Валентинович посоветовал пока не сообщать ничего Брусенцову. Он занимается делами комплекса, а Ключников – делом Зарубиной, и он хочет, чтобы пока это не соприкасалось… Я ему поверил.
– Хорошо! Денис, скажите, вы виделись с дядей?
– Да, один раз.
– И как он?
– Держится.
– Слава богу!
Бедный Кузьма! Я абсолютно не верила в то, что он способен на какие-то бесчестные деяния. И невольно возвращалась мыслями к тому, что было между нами. Иначе как мгновенно вспыхнувшую и столь же мгновенно угасшую страсть я это не могу определить. Но я ни чуточки не жалею ни о том, что это было, ни о том, что из этого ничего не вышло. Хотя нет, благодаря этому я встретилась с моим Илькой, очевидно, предназначенным мне свыше. Когда-то Лёня мне сказал: «Марфуша, уйми своего ежа!» Я не поняла тогда, какого еще ежа? А он объяснил: «У тебя внутри спрятан ежик. Когда мы вдвоем, он обычно тихо спит, а с посторонними вдруг выпускает все иголки, хотя иной раз и мне достается!» И он был прав! А сейчас… Мне кажется, сейчас мой ежик исчез куда-то. Иной раз он и мне досаждал… Тем более, когда это злобное бабье после смерти Лёни ополчилось против меня. Он колол меня изнутри, мешал жить… А сейчас я совсем забыла о нем. Ну, поживем – увидим!
* * *Ключников прорезался через неделю.
– Карина, боюсь делать прогнозы, но, кажется, я развалю это дело!
– Это не самоубийство?
– Не по телефону! Давайте встретимся, поужинаем и поговорим. Я вас приглашаю!
– С удовольствием, Феликс!
– Как вы относитесь к греческой кухне?
– Прекрасно отношусь!
– Тогда я за вами заеду без четверти восемь.
– Хорошо.
– Только будьте готовы ко времени. А то у вас там не припаркуешься. Я вас подхвачу!
– Позвоните мне минут за пять, я спущусь.
Он позвонил. Я спустилась, и буквально через минуту к подъезду подкатил синий «пежо».
– Рад вас видеть, Карина! Чудесно выглядите!
– Я тоже рада, Феликс! Куда вы меня повезете?
– На Тишинской площади очень симпатичный греческий ресторан и, кстати, весьма популярный. Там надо заранее заказывать столик.
– Даже так?
– Да. Ну вот, Карина, что я вам скажу. Это не самоубийство. Ее убили специально, чтобы подставить Брагина.
– А записка? Это не ее почерк?
– В том-то и дело, что ее. Оказывается, она постоянно доставала его, грозила самоубийством, и в столе у нее нашли еще несколько вариантов предсмертной записки. Она тщательно готовила инсценировку… А ей помогли. Патологоанатом обнаружил едва заметный след от укола. Ее усыпили, как больную собаку. А таблетки, которыми она якобы отравилась, просто выкинули в унитаз. Оставили пустую упаковку. Действовал, похоже, не слишком опытный и искушенный убийца, одна таблетка закатилась за унитаз, что и навело следствие на мысль о том, что все не так просто. Действовали достаточно топорно, очевидно, в расчете на нерадивость полиции. Они и в самом деле не слишком ретиво занимались этим делом, но после моего вмешательства испугались и разобрались-таки. Вот так, Карина!
– Господи, Феликс, спасибо вам огромное!
– И, кстати, ваш рассказ об истерике Зарубиной подтвердили еще несколько жильцов и консьержка тоже. И об ее громогласных угрозах покончить с собой так, чтобы Брагин сел в тюрьму! Это дело на днях будет закрыто.
– Его выпустят до суда?
– Пока не спешат. Но Брусенцов отказался от дела, сославшись на болезнь.
– Почему?
– Точно не знаю, полагаю, испугался, что я могу вывести его на чистую воду. Кстати, ко мне уже засылали человека с предложением завалить дело Брагина. Обещали бешеные деньги!
– Господи помилуй! А вы?
– Отказался, естественно! Я забочусь о своей репутации.
– Они вам угрожали?
– Намекали!
– И что?
– Карина, не беспокойтесь!
– Как я могу не беспокоиться, если я вас в это втравила!
– Я не мальчик, меня нельзя ни во что втравить против моей воли. Мне самому это интересно! Сейчас все-таки уже не девяностые, эти люди уже не чувствуют себя абсолютно безнаказанными. Но пока идут бесконечные проверки состояния дел на фирме, и чем дальше, тем больше эти люди боятся. Кавалерийский наскок не прошел, думаю, задержки пойдут только на пользу Брагину. И пусть он лучше пока посидит, целее будет. А условия содержания у него вполне приличные.
– Вы видели его?
– Разумеется!
– Феликс, пожалуйста, не надо ему говорить обо мне!
– Да я уж понял…
– Что вы поняли? – вспыхнула я.
– Что не стоит говорить ему о вас! Вы ведь выходите замуж за знаменитого певца!
– Это из соцсетей?
– Разумеется! Кстати, Карина, если вас начнут доставать бывшие женщины вашего же ниха…
– Я непременно обращусь именно к вам! – рассмеялась я.
– Ну, это как-то подразумевается теперь! Но я хотел сказать другое. На все спектакли и концерты Абдрашитова в Москве…
– У вас будут билеты, обещаю вам!
– Будем считать это моим гонораром.
– Феликс, но…
– Не волнуйтесь, Карина, Брагин расплатится со мной, все честь по чести, а к тому же это дело обещает стать резонансным. Не могу сейчас называть имена, но там замешан человек из властных структур Ленинградской области. Только никому ни слова, я и так уже наговорил лишнего. И, главное, не обсуждайте все, что я вам тут наболтал, с его родственниками. Это лишнее.
– Я поняла. И, судя по последним изысканиям, не обсуждать это по скайпу, в соцсетях и так далее?
– Вы вот смеетесь, а это ведь и вправду может быть опасно. Мало ли какие зацепки у этих людей…
– Господи, если б вы знали, Феликс, как я все это не люблю, все эти гаджеты… Но куда без них? Хочется же видеть любимого человека, когда он далеко…
– Как у вас загораются глаза, когда вы говорите о нем… Ох, и несладко вам придется в качестве звездной жены! Уж Алевтина Архиповна постарается, будьте уверены!
Мы засмеялись.
– А можно полюбопытствовать?
– Валяйте!
– Какое она-то имеет к вам отношение, вернее, к вашему покойному мужу? Там был роман?
– Нет, Лёня вообще ее терпеть не мог. Она была замужем за его другом, они еще были соседями. Но когда Лёня на мне женился, она как с цепи сорвалась.
– Вероятно, она была в него влюблена.
Я озадаченно уставилась на него.
– Да? Мне почему-то это в голову не приходило. Она же намного старше него.
– Ну и что? Сердцу не прикажешь.
– Феликс, вы умница! Конечно, как я раньше-то не догадалась, дура набитая! А ларчик просто открывался! Знаете, когда Ильяс приедет в Москву, я вас непременно с ним познакомлю, я уверена, вы подружитесь…
– Почту за честь! Скажите, Карина, а вы… вы смотрели мамин альбом?
– Честно? Нет, пока нет. Мне немного страшно…
– И не хочется больше жить прошлым, да?
– Да. Я пять лет жила только прошлым. А сейчас больше не могу! Но все равно, я обязательно посмотрю этот альбом, я буду хранить его вместе с дневниками мужа, которые тоже недавно ко мне попали. Я всегда буду помнить Лёню, это была большая настоящая любовь. Но я еще слишком молода, чтобы жить только прошлым, как хотелось бы Алевтине Архиповне. Знаете, как я ее называю? Четырежды Бывшая!
– Здорово! Карина, я совсем еще мало вас знаю, но, по-моему, вы сильно изменились в последнее время, стали как-то мягче, да?
– Да!
– Это любовь?
– Похоже на то.
– И вы, вероятно, умеете дружить?
– Умею. У меня мало друзей, но…
– Очень хотелось бы иметь такого друга, как вы. Я, как ни странно, верю в дружбу между мужчиной и женщиной. Вполне!
– Да, вероятно, вы правы, но я вот когда-то просто дружила с Абдрашитовым, и вдруг…
– Звучит обнадеживающе, – рассмеялся Феликс.
– Ох, что я несу, – спохватилась я.
– Влюбленной женщине простительно. Однако мы не станем делиться впечатлениями от нашей встречи в социальных сетях.
– На радость Алевтине Архиповне? Ни за что! И селфи не станем делать!
– Факт, не станем! Знаете, мне жалко нынешнюю молодежь. Разве общение в фейсбуке заменит вот такой разговор за хорошим ужином?
– Я пытаюсь говорить об этом со студентами. Меня иногда понимают, но редко. Числят в ретроградках. Ну и пусть!
* * *Впечатление от общения с Феликсом осталось самое приятное. А главное, я поверила, что он действительно сможет помочь Кузьме.
Ильяс прислал мне запись своего интервью на Би-би-си, где он много рассуждает о современной опере, о том, насколько камерные концерты сложнее выступлений в опере, поскольку там ты один на один с залом, без декораций, партнеров, костюмов и режиссерских придумок. Сказал, что готовит концерт из произведений Шуберта, даже спел маленький фрагмент «Лесного царя». А когда спросили о его планах, он ответил, что у него все расписано на три года вперед, но есть одна новость, которой он хочет поделиться со своими зрителями и слушателями. Он намерен жениться во второй раз. На вопрос, кто его избранница, он ответил: «Это женщина, которую я любил в ранней юности, а теперь мы снова случайно встретились и оба поняли, что дальше не можем и не хотим существовать порознь. Это русская женщина, умная, образованная, с прекрасным чувством юмора и, наконец, просто очень красивая. Ее зовут Карина Дубровина. И, кроме всех вышеперечисленных достоинств, она еще добрая и благородная…» «Ваша невеста музыкант?» «Нет, она преподаватель истории искусств». Ему пожелали счастья и т. п. А я сразу представила себе, как Алевтина Архиповна поджимает губы и цедит: «Ха! Благородная! Да на ней пробы ставить негде!»
* * *Ильяс улетел в Новую Зеландию петь Дона Базилио в трех спектаклях.
А через три недели ему предстояло петь Филиппа в «Дон Карлосе» в Ла Скала.
– Каришка, землю с небом сведи, но приезжай в Милан, я уже схожу с ума, сколько можно быть врозь?
– Илечка, обещаю! Я сама уже на грани сумасшествия от тоски!
– А что там с твоим Кузьмой?
– Пока его не выпустили, но, надеюсь, скоро освободят. Шансы очень хорошие.
– Ну и слава богу! Мама тоже по тебе скучает. Говорит, что при слове «Карина» Лютик начинает тихонько скулить! Он тоже полюбил тебя.
Каждый разговор с ним по скайпу наполнял меня радостью и надеждой. Однажды позвонила Агнесса.
– Карина Георгиевна, я уполномочена передать вам конверт от Ильяса.
– Какой конверт?
– Ильяс сказал, что вы никак не хотите сообщить ему ваши банковские реквизиты, и он сделал на ваше имя карточку. Я должна ее вам передать.
– Ох, я все время забываю про это…
– Ваша забывчивость доставила Ильясу лишние хлопоты. Перевести деньги проще, чем сделать карточку, – сухо сказала она.
Так, кажется, она меня уже невзлюбила. Ну еще бы! Но мы встретились, она передала мне конверт, вымученно улыбнулась.
– Если у вас возникнут какие-то проблемы, обращайтесь ко мне. Ильяс просил меня оказывать вам помощь в случае необходимости.
– О, я вам чрезвычайно признательна! – вежливо ответила я, а про себя подумала: «Да я лучше удавлюсь, чем попрошу у тебя помощи!» Это в отсутствие любимого проснулся мой еж. Но забота Ильяса меня тронула до глубины души.
Я отправилась к Оле. И мы вдвоем придумали два вечерних платья для посещения Ла Скала. Одно черное, а второе терракотовое. Когда я сказала Оле, для чего именно эти платья предназначены, она всплеснула руками:
– Карина, вы с ума сошли! Как можно?
– Можно и нужно! Не хочу я, приехав в Милан, сразу мчаться по магазинам в поисках неизвестно чего.
– Ох, вы и авантюристка! А сколько там будет спектаклей?
– Три!
– А что, если к черному сделать накидку из вологодских кружев, получится как будто новое платье!
– Гениально!
– А еще я знаю один магазинчик, там торгуют елецкими кружевами и там я видела готовые жакетки! Будет не хуже!
– А как вы считаете, кружева должны быть черные или, может, белые?
Она задумалась.
– Я думаю, надо купить жакетку, допустим, белую или суровую, и еще большой палантин, черный. И я сделаю на юбке такую штуку, что вы пристегнете ее, откроете одну ногу до колена, и никто не догадается, что это опять то же платье! Как вам?
– Оля, я в восторге!
– Только имейте в виду, эти кружева недешевое удовольствие.
– Ничего, потяну! Все равно куда дешевле, чем одно платье в каком-нибудь модном доме.
– Это уж точно!
Идея с кружевами меня вдохновила, мы условились через два дня вместе поехать в магазин. А я решила поискать туфли к терракотовому платью. Черные у меня есть. Покупать вещи в Интернете я не люблю, особенно обувь, ее же надо мерить. Однако в первый день я измучилась, но не нашла ничего подходящего. Домой приползла еле живая. Сделала себе омлет, сварила какао, обожаю иногда выпить чашку со сливками. И вдруг раздался звонок в дверь. Кого это черт принес?
– Кто там?
– Карина Георгиевна, откройте, пожалуйста, – услышала я девичий голосок.
– Вы кто?
– Ради бога откройте, это очень-очень важно! – всхлипнула она.
Я открыла. На пороге стояла девушка, лет двадцати семи, заплаканная, но видно, что хорошенькая.
– Карина Георгиевна, мне необходимо с вами поговорить.
– Но кто вы?
– Я… Я девушка Ильяса Абдрашитова.
Начинается!
– Как я понимаю, бывшая девушка? – проснулся мой еж. – Вы сейчас скажете мне, что вы безумно его любите, жить без него не можете и, скорее всего, ждете от него ребенка, так?
– Да, все так, я уже на третьем месяце…
– И что?
– Он обещал на мне жениться. А теперь… Он сказал, что уходит от меня, потому что встретил вас.
– И что дальше?
– Я умоляю вас, оставьте его. Он благородный человек, он не бросит своего ребенка…
– Да, он благородный человек и действительно не бросит своего ребенка, но на вас он все-таки не женится, если он вас оставил, значит, не любит вас.
– Какая вы жестокая!
– Нет, я просто реалистка. И не отдам его за здорово живешь. Вы, видимо, насмотрелись дурацких сериалов, где героиня верит любой чепухе и уходит в ночь, обрекая на долгие мучения и себя и героя. Тут не тот случай. Если вы и вправду беременны и вам нужен этот ребенок, что ж, рожайте. И если экспертиза ДНК подтвердит отцовство Ильяса, он несомненно будет помогать и, скорее всего, даже признает ребенка. Но обрекать себя на жизнь с нелюбимой женщиной ему не позволит хотя бы инстинкт самосохранения. Для нормальной работы ему нужен душевный покой. Так что, девушка… А как, кстати, вас зовут?
– Марина.
– А фамилия?
– Варфоломеева. А зачем вам?
– Да вот думаю спросить Ильяса, знакома ли ему такая девушка. Хотя я лучше спрошу у его мамы… Зачем его напрасно тревожить…
– Да, не зря мне говорили, что у вас нет сердца! – зарыдала девица.
– О да, я совершенно бессердечная тварь! И на такую дешевку не покупаюсь! Я все сказала! Ступайте с богом!
Она ушла. А у меня осталось ощущение какого-то гадкого розыгрыша. Я не верила ни в беременность этой девушки, ни даже в то, что она вообще знакома с Ильясом. Но кому это все понадобилось? И я решила позвонить Наиле Сабуровне. Она обрадовалась.
– Детка, как хорошо, что ты позвонила. Дай-ка я на тебя посмотрю. Что-то случилось? Почему у тебя такой воинственный вид?
– Наиля Сабуровна, скажите, вы когда-нибудь слышали о девушке Ильяса по имени Марина Варфоломеева?
– Марина Варфоломеева? Впервые слышу. Впрочем, я могу чего-то и не знать. А откуда ты…
– Она сейчас явилась ко мне вся в слезах, стала умолять меня оставить его, так как она якобы беременна.
– И что ты сделала?
– Сказала, что, если она действительно беременна и хочет оставить ребенка, пусть рожает, и если экспертиза подтвердит его отцовство, он признает ребенка и будет помогать. А что еще я могла сказать? Но у меня создалось впечатление, что все это лажа… И вот решила спросить у вас…
– Лучше спросить у Ильки! Но, думаю, ты все правильно сказала. Знаешь, мне сдается… Это как-то направлено против тебя.
– Я тоже так подумала, но, с другой стороны, Илька мужик и вполне мог переспать с какой-то девицей…
– Мог, конечно! А ты позвони ему!
– Да ну, звонить в Новую Зеландию… Тревожить его… У него там спектакли…