Урсула вздрагивает и крепче сжимает сумку. Весь квартал знает о ее причуде. Но никто не знает, самого страшного. Никто не знает за что она в "Ноксе". Урсула не прощается, и входит к себе в дом, она слышит тяжелое дыхание негра, и уверена теперь наверняка, что и Борге считает ее больной. Когда я похороню их всех, "Нокс" отпустит меня, думает Урсула и снимает свою старую кофту. Это одежда ее дочери, и прикасаясь к ней, сердце Урсулы начинает болеть с новой силой. Она вешает ее в шкаф и обувает свои домашние тапочки. Она сдерживает слезы, чтобы не навлечь презрение "Нокса" и кладет рыбу на большой поднос. Пять огромных рыбин, что смотрят на нее мертвыми глазами - глазами ее дочери - испускают слезы. Урсуле кажется, что это слезы, и рыба в самом деле плачет, но это только слизь и обычная речная влага. Старая женщина больше не спешит: она смотрит на пять рыбин, на пять шагов в сторону выхода из "Нокса", берет фотографию дочери со стола и, прижимая ее к груди, начинает плакать. Красивая! Ей там восемнадцать лет, с косичками за ушами, в голубом платье. Она там улыбается, она там живая. Урсула плачет, и слезы оставляют жгучий след на щеках. Ей теперь плевать на "Нокс", она хочет только одного - справедливости и свободы от всего. Ей хочется смерти, но он ничего не дает просто так. Ее служба ему длится слишком долго, она устала от всего, она устала таскать рыбу из магазина, устала казаться больной, устала приходить на задний дворик только ради одной цели, устала прятаться от всех, делая это. "Нокс" ждет жертвы, но для Урсулы это адская боль. Завтра утром ей нужно будет похоронить рыбу! Кинуть ее в яму с гниющими останками еще полусотней других рыбин выловленных в той самой реке. В "Слезе тряпичной куклы".
*
Я открываю глаза. На автоповторе стоит "Enjoy the Silence" Depeche Mode и я снова слушаю эту песню, пытаясь выбраться из липкого плена сна. Сон это физиология. Спать нужно для того, чтобы выжить. "Нокс" не дает смотреть сны. В "Ноксе" не видят снов. Я стаскиваю наушники и поднимаюсь с подстилки. В норе никого нет, и только звук протекающего крана, говорит о том, что здесь все еще теплится жизнь. В пустых домах, говорят, не протекает кран, даже через сто лет, там не проржавеют трубы, и не отпадут обои. Там не заводятся тараканы. Но почему там никто не живет? Я часто задаю себе вопросы утром. Вчера, перед тем как пустить себе пуль в рот, я спросил себя: что ты увидишь после выстрела - сон или реальность? Я не смог себе ответить и просто нажал на курок. Пустой автобус тянется по мертвой улице. Все в городе еще спят, но в салоне транспорта, держась за поручни, стою, я и она... Что-то зеленое рвется по моим внутренностям, и я блюю на свою подстилку. Слизь, похожая на кровь оборотня, вытекает из меня небольшими порциями. Мне больно вспоминать о том, что было после выстрела, но мне еще больнее вспоминать, что было перед ним. Рвота. Мозговая рвота. Я и она...
На столе записка от Скольда: МОЛОКОСОС! МЫ С КАТРИН ДВИНУЛИСЬ В АСФАЛЛЬТИРОВАННЫЙ РАЙ. СТВОЛ Я СПРЯТАЛ ПОДАЛЬШЕ ОТ ГРЕХА. МЫ ВЕСЕЛИМСЯ, А ТЫ НЕ ОТХОДИ ДАЛЕКО ОТ НОРЫ. ВЕЧЕРОМ МЫ ПРИНЕСЕМ ТЕБЕ НЕМНОГО РАЗВЛЕЧЕНИЙ. И ЕЩЕ, ЩЕНОК, НЕ ВЗДУМАЙ ПОПАДАТЬСЯ НА ГЛАЗА КОПАМ. "НОКС" ЗНАЕТ, ЧТО КТО-ТО ВЫШИБ СЕБЕ МОЗГИ. ТЫ ВЫГЛЯДЕШЬ ДЕРЬМОВО, ПОЭТОМУ НЕ ОТХОДИ ОТ НОРЫ. ОНИ ТЕБЯ СРАЗУ УЗНАЮТ. Все эти слова были перечеркнуты - Скольд решил, что это слишком лояльно для меня - и снизу жирным было написано одно предложение: НЕ ВЫСОВЫВАЙ НОСА ИЗ НОРЫ, УЗНАЮ, ОТОРВУ ГОЛОВУ!!!
Скольд может оторвать мне голову, я его знаю. Но "Нокс" ни разу не нашел меня, хотя я четыре раза делал это. "Нокс" не найдет и сейчас. Мне нужно прогуляться, я хочу пройтись по городу, ведь пустая нора это слишком много для меня одного.
Моя футболка в высохшей крови. Я так и уснул в ней. Пока я переодевался в чистые шмотки, попытался найти пистолет, но Скольд и впрямь спрятал его подальше от меня. Он не взял бы его с собой в "Асфальтированный Рай" - это глупо. Но в нашей норе видно есть места, которые даже я не знаю. Это не важно. Я свыкаюсь с мыслью, что пистолета сейчас нет, и надеваю плащ. В клозете жду минуту, пока вода тонкой струйкой набежит в стакан, и еще минуту пока в ней осядут хлорные примеси. "Нокс" борется с чумой только химией. Нам не положены таблетки, но их можно достать нелегально. Выпиваю гнилую воду, и меня от нее снова тошнит. Пятно на стене от моей крови стало коричневым, вчера я его так и не вытер полностью. Это не важно. Скольд будет ругаться, хотя Катрин снова станет меня защищать. В куске разбитого стекла над рукомойником вижу себя, и удивляюсь. Я похож на свою мать, хотя не видел ее целую вечность. Значит все в порядке - "Нокс" не изменил меня. Перед тем как выйти я поднимаю плеер с пола и вставляю наушники в свои мозги. Depeche Mode продолжают играть. Это "World in My Eyes": ...Now let my body do the moving \And let my hands do the soothing \Let me show you the world in my eyes...
Город, в котором ходят люди, освещается огромными фонарями. Иногда утром бывает темнее, чем ночью. Никто не знает, как поведет себя "Нокс". Ты ложишься спать ночью, а просыпаешься утром. Но когда смотришь в окно, ты не видишь разницы. Ночь не отходит от нас ни на шаг. Она всегда.
Я иду по дороге, и люди улыбаются мне навстречу. Это больно улыбаться им вслед, я их не знаю, но так нужно ему. Я иду как все и улыбаюсь. Никто не должен знать, что я был покойником. Это нарушение всего. Плащ развивается по ветру, я киваю встречным машинам и радуюсь тьме.
- Прекрасный день, мистер! - говорит прохожий карлик с маслянистыми синими глазами. Нокс-наркоман. Его трясет, но он, завернувшись в длиннющий шарф, делает все, чтобы понравиться "Ноксу". Я киваю вслед и отвечаю, чтобы он пошел в задницу. На его руке я замечаю штрих-код: прямоугольник с полосками и цифрами на запястье. Он может свободно ходить в "Асфальтированный Рай", такой код есть и у Скольда с Катрин, но они срезали их с мертвых, которых и завалил Скольд. У меня такого кода нет, и я ни разу не был в клубе. Если бы со мной сейчас был Скольд, он потащил бы меня за карликом, и заставил бы убить бедного урода, чтобы я завладел его штрих-кодом. Я просто иду дальше. Часы в башне напротив домов стоят. Они никогда не ходят. Я не помню их хода. Иду к метро, чтобы покататься по городу, но меня снова тянет блевать. Люди продолжают идти по своим делам. Им нет до меня дела. Мозговая рвота. Бегу скорее за контейнеры с мусором, и исторгаю из себя зеленую слизь. Откуда берется эта дрянь? Я заляпал рукава. Начинаю понимать: мозговая рвота это как память - как только я хочу вспомнить, меня рвет зеленой слизью. Болезнь, полученная вместе со второй вещью. Памятью. Зрачки сужаются, и в темноте становится просто невозможно видеть. Я облокачиваюсь о контейнер с мусором.
- Хреново? - кто-то хрипит, обращаясь ко мне.
Да, говорю, хреново.
Глаза отпускает, и я вижу заляпанного грязью старичка. Беднягу согнула старость, и смерть не раз приходила к нему, оставив на нем свой отпечаток, но ни разу не забирала с собой. Что делать таким в "Ноксе"? Он жрет грязным пальцем из консервной банки, какое-то дерьмо и задает следующий вопрос от которого меня передергивает.
- Малыш все еще хочет уйти из "Нокса"?
Я отвечаю, что не понимаю, о чем он говорит. Мне страшно.
- Ну-ну малыш! Старый Сэм знает что, говорит, я так и вижу, как ты вышибаешь себе мозги 357-м! Сэм никому не скажет о твоем секрете. Сэм умеет хранить тайны. И Сэм хочет есть.
У меня мало кредитов, говорю я ему, но это все что у меня есть! И я протягиваю ему горсть жалких монет и ссыпаю ему в ладонь. Меня трясет от страха, и тошноты что не проходит. Мне кажется, будто зеленая слизь так и бурлит в моих кишках, прожигая тело. Гнилая воля, заключенная в память.
- Сэму этого достаточно малыш! Сэм тоже уходит из "Нокса", когда тот об этом и не знает! Сэм делает это изящнее.
Я виновато жму плечами, и не знаю что ответить. Старик откуда-то знает! Он видит меня как открытую книгу, и смотрит полумертвыми глазами. Старый Сэм может выдать меня легавым. У них для этого есть много кредитов.
- Что ты хочешь изменить там за пределами? - спрашивает старый Сэм. Я молчу и не могу говорить: меня тянет блевать. Сэм останавливается на секунду и его рвет за контейнер. Зеленая слизь течет по асфальту, и старик кашляет безумным, громким звуком. Его кишки старее моих: и ему больнее, извергать из себя зеленую слизь. Я вижу как ему больно, но ничем сейчас не могу помочь. Мозговая рвота. Откуда берется эта гадость?
- Да малыш, мозговая рвота это дерьмовая вещь! - говорит Сэм, когда его отпускает. - Но с ней можно жить, если понимаешь, что это разумная плата за билет в тот мир. Старый Сэм попробовал умереть пять лет назад. И старый Сэм подыхал с голоду, когда дерьмо в этих контейнерах закончилось. А потом меня выкинуло из "Нокса". Он даже этого и не заметил, лишь зарегистрировал смерть неподалеку. А потом я вернулся. Да малыш, старый Сэм вернулся в "Нокс" потому что оставаться там нельзя. Это маленькое условие - ты обязательно возвращаешься назад. Память это ключик. Каждый выбирает вещицу, что взять с собой сюда. Ты, малыш, выбрал вон ту штуку, что играет в твоих мозгах. Но ты зачем-то еще и прихватил память. А это уже две вещи. Никто не берет с собой память. Я взял только лишь ее, потому что у старого Сэма ничего не было за душой! Ты же малыш, прихватил с собой часть того мира, чтобы никогда не забыть. Ты ведь не знаешь что такое "Нокс". А Нокс на мертвом языке это Ночь. У нас всегда ночь малыш, у и нас всегда получают по заслугам. - Старик снова убивается кашлем, и зеленые капли слизи стекают по его подбородку. - Ты наделал большой переполох малыш - тебя не было здесь почти сутки. Ты был там целую вечность. Старый Сэм отрывается от земли максимум на час, чтобы полить цветочки на могилках, или навестить приятелей. Ты счастливчик путешествовал целый день! Ты, наверное, много сделал? Скажи, что ты делал там?
Пустой автобус тянется по мертвой улице. Все в городе еще спят, но в салоне транспорта, держась за поручни, стою, я и она...
Что-то прорастает в горле похожее на ком, что расширяется и не дает дышать. Я плачу! У меня по щеке тянется слеза. Сэм стирает ее грязным пальцем и облизывает.
- У малыша соленые слезы - это похвально! Старый Сэм давно не пробовал слез. Иногда из глаз течет вода, без вкуса. У тех простых людей. Твои слезы горчат малыш! Скажи, с кем ты живешь здесь?
Со мной живут двое, говорю я ему, но не называю имен. Они меня любят и заботятся обо мне.
- Чем же ты живешь малыш? Ты похож на сталкера! Случаем, ты не лазишь в пустые дома на обочине мира, и не тащишь оттуда всякую дрянь? - спрашивает Сэм. Я мотаю головой. - Это правильно малыш, эти дома и вещи в них предназначены для другого, и мы не должны соваться туда. Копы поймают любого, кто сунется туда.
Я вспоминаю, как вчера мы покинули район пустых домов без последствий, не считая той женщины, что видела нас. Скольд хотел грохнуть ее, но Катрин его убедила.
- Будь осторожен малыш, копы и впрямь ищут кого-то. Я уверен, что это ты! Старый Сэм знает, что мы еще встретимся, поэтому припаси для меня несколько кредитов. Я выпью мерзкого пойла за твое здоровье и пошлю "Нокс" к черту!
*
Двое разговаривают:
...Малыш просто расстроен, и мы должны это понимать \ Мать твою! Катрин, этот ублюдок, толкает себя к проблемам, и мы сами ненароком становимся мишенями легавых \ Ему тяжело, у него ничего нет в "Ноксе" кроме воспоминаний... \ Пусть не забывает, что у него есть мы \ Нет, это у нас есть мы: у тебя есть - я, а у меня - ты. Он ничего не имеет за душой \ Я даю ему столько кредитов, сколько он пожелает, а его дурь с оральным суицидом, меня по правде выводит из себя. В "Ноксе" можно существовать, и это доказывают тысячи, что здесь находятся \ Малыш не может тут быть, ты это знаешь! Мы не отпускаем его далеко от себя, стараемся, чтобы он не вляпался в дерьмо, но мы не можем быть постоянно с ним. Он чувствует себя одиноким. \Пусть приведет нору в порядок, и тогда у него не будет времени на его одиночество... \ Но у него есть память Скольд! Она его заставляет совершать эти глупости \ Его глупости мне многого стоят! Еще немного и он окажется не в своих грезах, а в "Садах отчаяния" и старый добрый мистер Борге распотрошит нашего маленького ублюдка как куклу \ Ты слишком жесток с ним! \ Он не приспособлен к "Ноксу" я сразу это понял, как он появился и я не могу нянчиться с ним, иначе... \ Да я знаю, его сожрут бомжи, его подсадят на иглу Нокс-наркоманы, его сделают секс-игрушкой грязные вавилонские шлюхи, или его загребут копы, но мне кажется Скольд, что он запуган. Запуган тобой! \ Пусть боится не меня, а "Нокс", я не причиню ему ни капли вреда, и он это знает \ Ему нужна помощь! \ Черта-с-два! Если щенок еще раз попытается вырваться из "Нокса", клянусь дьяволом, я пристегну его наручниками к батарее. Катрин, тот кто находится с нами не может быть слабым... \ Мне кажется он переживает видя нас вместе, видя как мы радуемся, занимаемся сексом, разговариваем. Ты не заметил, что наше с ним общение ограничивается только угрозами с твоей стороны, и жалостью с моей! Тебе не хотелось бы узнать, что на душе у нашего мальчика? \ Я не копаюсь в чужой помойке, мне достаточно своей, Катрин. Да и его рассказы слишком тоскливо начинаются, он вечно хнычет... \ Бедняжка хочет назад! \ Мы все хотим назад! \ Назад... Но тогда мы никогда больше не будем вместе! Все что у нас есть это "Нокс"! У тебя есть - я, а у меня - ты! А там мы никогда не будем вместе \ Катрин, я привык к этой помойке, я привык к тебе, я привык нечестно зарабатывать паршивые кредиты, я привык ломать кости слабакам, вроде того, что сидит за соседним столиком и считает себя сверхкрутым гражданином, лишь потому, что у него в кармане несколько сотен кредитов на алкоголь и развлечения, я привык пить гнилую воду, и видеть всю эту чушь на улицах: начиная от копов, что принюхиваются к каждому из нас и заканчивая священным ужасом перед "Ноксом"! И я даже привык к нашему ублюдку, что вечно таскает за собой свой плеер, но я не привыкну к клетке, в которой мы сидим. И мне слабо верится в свободу! \ Я люблю тебя Скольд! \ Катрин! Ты же знаешь, как я отношусь к этому слову: я не смогу без тебя в "Ноксе", но я не знаю, любовь ли это! \ А наш малыш не сможет без того, что он держит в голове! Ты никогда не вставишь себе дуло в рот, и не нажмешь на курок! Я тоже не сделаю этого, потому что не знаю, что последует затем! Мы взяли по одной вещи в "Нокс", а малыш захватил две - это проблема для него, но это шанс быть там. Там на время! Он гуляет на просторах разума, до тех пор, пока заново не переродится в "Ноксе" и не уляжется в свое старое тело. Это счастье для него! \ А для нас счастье быть вместе Катрин! Не банально ли? \ Грубый Скольд, я люблю тебя! Мы имеем кое-что здесь, он имеет это там. Сейчас это вся разница между нами... Ах, да! Мы должны найти для него пропуск в "Асфальтированный рай" - ему пора вырываться в общество. Бедняжка слишком давно блуждает в границах нашего района, ему пора познакомиться со всем "Ноксом" \ Мне нравится тот пижон за соседним столиком, что сосет мартини и глазеет на твою задницу! И совсем не боится меня! Это даже интересно... Выходи на улицу и подморгни ему, пусть идет за тобой! Заодно и разживемся новыми кредитами. А о нашем ублюдке мы подумаем в норе!
Катрин встает и поправляет юбку на виду у тощего, как вешалка урода! Подмигивает ему, и идет по направлению к выходу. Скольд пьет свой коктейль и делает вид, что ему все равно. Крутит в руках трубочку, и стучит пальцем в такт музыке. В клубе слишком людно, чтобы заподозрить что-то неладное. Музыка бьет по мозгам, табачный туман расстилается по танцполу, стробоскопы ослепляют и выбивают ритм из зрительных нервов, а Скольд вливаясь в мелодию, грациозно проходит между танцующих, и нащупывает в кармане плаща электрошок. Катрин с пижоном уже на улице, и наверное та, промывает мозги сексуально озабоченному извращенцу, и предлагает ему попробовать оргазм, приумноженный "Ноксом" или все виды нелегального секса. Он открывает дверь и выходит на свежий воздух. Здесь людей почти нет, все находятся в клубе. Но нет и Катрин с пижоном! Скольд нервно ищет ее взглядом, и достает электрошок. Что-то не так. Здание громыхает музыкой, холодная ночь плавно перетекает в легкие. Это должно успокаивать. Но Скольд что-то чувствует. Он заходит за угол, и его дыхание останавливается вместе со стуком сердца.
- Грязная сука, решила меня трахнуть? - пижон выкатывает свои рыбьи глаза, облизывается, но не опускает пистолет, все еще держа на мушке Катрин. - Это ищешь! - он трясет кредитами в кармане. - Ну, раздевайся! - Катрин не шевелится, и лишь полы плаща развеваются на ночной улице как крылья ворона. Она видит боковым зрением Скольда, что притаился за углом, которого скрывает темнота и музыка, что идет из здания. - Именем "Нокса" приказываю тебе вавилонская шлюха снять с себя одежды! - второй рукой пижон лезет в карман и достает жетон.
- Коп! - еле слышно, одними губами говорит Катрин. Они превратят ее в падаль. Скольд все видит, но с каждой секундой в его теле разливается ярость - никто не смеет его Катрин называть шлюхой. Легавый может успеть выстрелить, но у него нет выбора. Есть только шокер и секунда времени, пока "Нокс" не пронюхал, что к чему!
- Незаконное занятие проституцией, вы знаете, чем это грозит!
- Это недоразумение, - говорит Катрин, - вы мне понравились.
Коп растягивает губы в подобие улыбки и смеется, но его смех, почему-то напоминает кряхтение. Скольд готов наброситься на легавого, но тот, опуская пистолет говорит.
- Детка, я не могу нравиться, я коп! Из этого следует, что меня могут ненавидеть!
- Вы и вправду симпатичный мужчина.
- Я почти отпустил тебя, но я не люблю, когда мне врут! - он снова поднимает пистолет и нажимает на курок. Но прежде чем выстрелить, его откидывает на землю, и волна электроимпульса проходит по его телу. Катрин отскакивает назад, от возможной траектории полета пули. Катрин отскакивает назад, от возможной траектории полета пули. Но легавому, уже не до пальбы. Беднягу начинает трясти, его глаза лопаются, а ноздри издают судорожное шипение. Вены на руках вздуваются, и прорываются кровью, заливая пиджак из синей материи. Голова больше не дергается, и из носа течет струйка крови. Над ним стоит Скольд и отключает электрошок.
- Я завалил легавого, скоро здесь будет жарко. Пора сматываться!
- Ты спас мне жизнь, - Катрин обнимает его и целует его в губы. Скольд принимает поцелуй, и когда заканчивает то говорит:
- Никто не смеет называть тебя шлюхой, будь это хоть сам создатель "Нокса"!
- Коп, кто бы мог подумать! Но на нем не было формы...
- Это не важно, легавый отдыхал, на нем не было формы, и он прошел не по жетону, а по пропуску. Я срежу штрих-код, а ты проверь карманы. Ему наливали коктейли не за красивые глаза.