Что в этом случае я могу предпринять? Попросить Андрюху Мельникова навести справки об Ольховской? Исключено, он точно что-то заподозрит. Что остается? Вездесущий Интернет. Если девица здравствует, я наверняка найду ее в социальных сетях. А не ее, так кого-то из родственников. Вот этим и займусь.
Мне повезло. На поиски следов Лили Ольховской ушло не больше получаса. Когда я без сожаления отбросила претенденток, не подходящих по возрасту, оказалось, что Лилия Ольховская осталась только одна, причем не где-нибудь, а в Тарасове. Правда, на своей страничке она не показывалась уже почти год. Зато в друзьях у нее имелась двоюродная сестра, тоже жительница Тарасова. Что ж, все складывается как нельзя лучше. Остается выяснить, где живет сестра, и можно смело ехать в гости. Адрес нашелся в адресной книге. Надежда Ольховская проживала в пяти остановках от моего дома на улице Уральской. Я поехала туда.
Дом, в котором жила Надежда, оказался добротным старым строением. Три этажа, кованый забор, скамейка при входе. И всего один подъезд. Я высчитала, на каком этаже должна быть шестая квартира, поднялась и нажала кнопку звонка. Дверь открылась почти сразу. Сердитая женщина в черном платье в пол взглянула на меня с неприязнью.
– Опаздываете, – принялась она отчитывать меня. – Свое время не бережете, так хоть чужое бы уважали. Имейте в виду, за простой я с вас дополнительную плату возьму.
Я поняла, что она принимает меня за кого-то другого, но исправлять ошибку не спешила. Главное – внутрь попасть, там разберемся.
– Входите, чего застыли, – все так же сердито проговорила она.
– Надежда Ольховская? – Я задала вопрос на всякий случай, чтобы самой не попасть впросак.
Возраст сердитой хозяйки определить было сложно. Может, тридцать, а может, и все пятьдесят. Словом, предосторожность здесь явно не лишняя.
– А вы кого хотели увидеть? – буркнула она, и я поняла, что не ошиблась.
Задернутые шторы создавали в квартире полумрак. На столе в центре комнаты стоял большой стеклянный шар, подсвеченный двумя свечами. Длинная скатерть свисала до самого пола. Один из стульев у стола заняла Надежда, на второй было велено садиться мне. Понятно, чем она на жизнь зарабатывает, – черной магией.
– Деньги вперед, – предупредила Надежда.
– Сколько? – поинтересовалась я, вытаскивая кошелек.
– Десять баксов, – она алчно сверкнула глазами и, заметив мои колебания, добавила: – Это с учетом того, что вы опоздали.
– А результат гарантируете? – вживаясь в роль, спросила я.
– Гарантии у продавцов супермаркетов, а у меня штучный товар, – Надежда продолжала набивать себе цену. – Выкладывайте денежки или уходите. У меня очередь на месяц вперед расписана.
– Хорошо-хорошо. Не нужно так нервничать, – изобразила я испуг и выложила деньги на скатерть.
Надежда проворно сгребла купюры, спрятала их в потайной карман широченной юбки и, положив руки на шар, закрыла глаза. Минут пять она сидела так молча. Потом открыла глаза и объявила:
– Аура нехорошая. Придется чистить. С вас еще пять долларов.
– Многовато за ауру, – засомневалась я.
– На лекарства потом больше потратите, когда отсюда без ног уйдете. Мои сеансы с плохой аурой еще никто не переживал.
«Здорово. Еще и болячками пугает», – фыркнула я про себя, но деньги отдала. Похоже, моя покладистость ей понравилась. Получив дополнительные пять баксов, колдунья повеселела. Она достала ароматические палочки, подожгла и несколько минут водила ими над моей головой, после чего заявила:
– Все, аура чистая. Можете задавать вопросы. С кем беседовать будем?
– А с кем можно? – растерялась я.
– С кем угодно, – благодушно разрешила Надежда. – Хотите с писателем, хотите с актером. Вам выбирать.
– А он должен быть живой или обязательно мертвый? – уточнила я.
– Не имеет значения.
– А если я не знаю, жив человек или уже умер?
– Вот и узнаете.
– Тогда я буду разговаривать с подругой, – решительно сказала я.
– Имя? – поинтересовалась Надежда.
– Лилия.
– Давно не виделись? – продолжала она свои расспросы.
– Год.
– Год – это много, – объявила На-дежда, и я уже готовилась услышать, что необходимо доплатить за сложность, но на этот раз колдунья сдержалась. – Попробуем достучаться. Как выглядит ваша подруга?
– Блондинка. Молодая, всего лет девятнадцать-двадцать. – Я принялась описывать Лилю Ольховскую. – Глаза зеленые. Высокая. Стройная.
– А какие-то особые приметы есть? – Надежда закрыла глаза и стала водить руками вокруг шара.
– Да, у нее родинки возле левого глаза треугольничком.
Надежда открыла глаза и сердито уставилась на меня. Я невинно поморгала, делая вид, что не понимаю причину ее замешательства. Тогда Надежда убрала руки с шара и зло спросила:
– Кто вы? Что вам нужно?
– Информация, – ответила я. – Разве не это вы обещаете клиентам? Думаю, я уже достаточно заплатила, чтобы получить исчерпывающий ответ. Разве нет?
– Кто вы? – повторила она.
– Заинтересованное лицо. Так вы будете продолжать сеанс или вернете деньги?
– Какой еще сеанс? – рассердилась Надежда. – Зачем вам Лиля? Ее уже год как нет. Не стыдно горе человеческое на посмешище выставлять?
– А вам не стыдно на горе человеческом наживаться? – парировала я.
– Я ни на чьем горе не наживаюсь. Я даю людям надежду, – пошла на попятный мошенница.
– Вот и мне дайте, – не сдавалась я. – Тем более в моем деле вы уж точно компетентны.
Надежда встала из-за стола, подошла к окну и отдернула занавески. Весеннее солнце залило комнату.
– Кто вас послал?
– Не важно. Меня интересуют события годичной давности, касающиеся вашей сестры. Могу я рассчитывать на откровенность? Или добавить пару баксов?
– Спрашивайте, – сдалась Надежда.
– Расскажите, что произошло с Лилей.
– Сбежала ваша Лиля, – с вызовом заявила Надежда. – Спуталась с мужиком, а потом сбежала.
– А поподробнее?
– Да вы и сами наверняка все знаете, раз сюда явились.
– Я знаю только то, что год назад Лиля работала на фабрике «Серебряная нить», а потом исчезла. Так?
– Работала. Сначала у меня жила, потом потеплее местечко нашла. Как в «Серебряную нить» устроилась, стала денежки транжирить, по кабакам шляться. Знаете, есть у нас такой – «Одинокий путник» называется. Только там одиноких днем с огнем не сыщешь. Была я там раз. Знаете, сколько там коктейль стоит? Мне за неделю не наскрести. А Лилька там каждый вечер ошивалась. А потом исчезла. Это все. – Надежда смахнула прядь с лица. – Куда пропала – понятия не имею. Уже год не появляется. Наверное, хорошо устроилась, вот и не хочет бедной родственнице помогать. Когда нужда в Наденьке была, так и жилплощадью моей без зазрения совести пользовалась, и харчеваться не стыдилась. А как сама богато зажила, так и думать забыла.
– Почему вы решили, что Лиля разбогатела?
– А как иначе-то? Она сама хвасталась, что заарканила владельца фабрики. Когда в последний раз приходила, так и сказала. Мне теперь, говорит, бедность не страшна. Я скоро сама владелицей заводов и пароходов стану. И мне обещала помочь, только слово не сдержала. Сбежала, видать, с денежками. – В голосе Надежды снова послышалась злость.
– Вы пытались ее найти?
– Зачем мне это? Хотела бы, так сама поделилась. А так что время впустую тратить. Смылась Лилька, точно говорю, – уверенно закончила Надежда.
– Вам не приходило в голову, что с сестрой могла случиться какая-то беда? В полицию не обращались?
– Какая беда с такими-то деньжищами? – искренне удивилась она.
– Вы уверены, что она получила деньги? От кого? От владельца фабрики?
– Может, от него. А может, еще кого нашла. Только не стала бы она исчезать, если бы хороший куш не загребла. Это точно, – стояла на своем Надежда.
Поняв, что больше здесь я ничего не добьюсь, я поблагодарила хозяйку и ушла. Провожать меня она не стала, видно, боялась, как бы я деньги назад не потребовала. Спускаясь по лестнице, я думала, как легко единственная родственница отказалась от своей сестры – просто списала ее со счетов, и все. Даже заявление в полицию не отнесла. Даже на фабрике не поинтересовалась. Да, порой сестринская любовь бывает ой как коротка.
Глава 4
Единственное, чем визит к Надежде Ольховской мог помочь в расследовании этого дела, – название бара, где часто бывала Лиля. Я решила проверить одну версию и набрала Валентину. Галина тетка моему звонку явно была рада. Не успела я и слова сказать, как она засыпала меня вопросами.
– Узнали что-то? Галочка нашлась? Она здорова? Домой приедет?
– Пока не нашлась, – я вынуждена была ее остановить. – Слишком мало информации. Собственно, поэтому я и звоню. Скажите, Галина когда-нибудь упоминала о баре «Одинокий путник»?
– «Одинокий путник»? Вряд ли. Галочка о своих развлечениях мало что рассказывала, – сразу сникла Валентина.
Единственное, чем визит к Надежде Ольховской мог помочь в расследовании этого дела, – название бара, где часто бывала Лиля. Я решила проверить одну версию и набрала Валентину. Галина тетка моему звонку явно была рада. Не успела я и слова сказать, как она засыпала меня вопросами.
– Узнали что-то? Галочка нашлась? Она здорова? Домой приедет?
– Пока не нашлась, – я вынуждена была ее остановить. – Слишком мало информации. Собственно, поэтому я и звоню. Скажите, Галина когда-нибудь упоминала о баре «Одинокий путник»?
– «Одинокий путник»? Вряд ли. Галочка о своих развлечениях мало что рассказывала, – сразу сникла Валентина.
– Попытайтесь вспомнить, это очень важно.
Валентина добросовестно думала минут пять, но результат был тот же. Ни о каких барах юная красавица тетке не говорила.
– Если вдруг что-то вспомните, обязательно позвоните, – попросила я и дала отбой.
Итак, моя версия не подтвердилась. Хотя тетушка могла просто не знать, в каких злачных местах отирается ее племянница. Придется ехать в этот бар и выяснять на месте, посещала ли его Галина.
Едва я уселась за руль, как телефон ожил. Сначала я подумала, что это Валентина что-то вспомнила и решила перезвонить, но оказалось, что звонил Мельников. Я нажала кнопку приема вызова и бодро поздоровалась.
– Привет доблестной полиции. Какие новости?
– Нашлась твоя рухлядь, – с торжеством в голосе объявил Мельников. – Пиши адрес.
Что ж, Андрюха постарался на славу. «Мерседес» принадлежал некоему Антону Бельскому, двадцати пяти лет от роду. Проживал Бельский на окраине Тарасова в многоквартирном доме.
– Когда собираешься навестить этого господина Бельского? – поинтересовался Андрей.
– Завтра с утра подгребу, – не моргнув глазом, соврала я. – Сегодня дел по горло. Ты как?
– В девять я у тебя, – ответил Мельников. – У меня как раз завтра выходной намечается. Сегодня дежурство, а завтра я в полном твоем распоряжении.
– Отлично, жду тебя к девяти. Смотри, не опаздывай.
Итак, все складывается удачно. Раз Мельников сегодня дежурит, значит, не нагрянет ко мне домой в неурочное время. А я успею пока смотаться на окраину, побеседовать с Бельским, а оттуда двину прямо на работу. Я завела двигатель, сверилась с картой и помчалась к Третьему нефтяному тупику.
На улице с этим поэтическим названием было всего три дома. Два у поворота, а третий, если верить карте, где-то за пустырем. Я уже потеряла надежду отыскать нужный дом, когда он неожиданно вырос у меня перед глазами. Что это был за дом! Не дом – развалюха. Крыльцо осыпалось, вместо скамейки две одинокие трубы. И жуткая вонь от свалки, которую организовали сами жильцы. Я с опаской покинула машину и подошла к крыльцу. В самом подъезде с трудом можно было пробраться через груды мусора. С трудом преодолев эту преграду, я оказалась перед деревянной дверью. Звонков здесь не было и в помине, а хозяев, видимо, вызывали по старинке стуком. Дотрагиваться рукой до грязной двери не хотелось, пришлось стучать ногой. На мой стук дверь распахнулась, и я оказалась лицом к лицу с мужиком, не просыхающим явно не первый день. Он таращился на меня и никак не мог сообразить, откуда в их краях взялась «чистая» девушка. Я уже пожалела, что приехала сюда одна, но отступать было не в моих правилах.
– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась я. – Не подскажете, Антон Бельский здесь проживает?
– Чего? – уставился на меня алкаш.
– Я ищу Антона Бельского, – повторила я. – Он дома?
– Дома, – тупо повторил алкаш.
– Могу я войти?
– Войти? – Он повторял за мной слова так, будто не понимал, что они значат.
– Да. Войти можно? – Я начинала злиться и поэтому специально для него растягивала слова по слогам.
– Валяй, – разрешил алкаш и сдвинулся в сторону.
Коридор с замызганными стенами, тусклая лампочка едва освещает внутреннее пространство.
– В какой комнате он живет? – повернулась я к алкашу.
– Чего?
– Куда идти?
– Да куда хошь, – он потерял ко мне интерес и заковылял к крайней двери.
Я осталась в коридоре одна. Так, и где мне искать этого Антона? В каждую дверь стучаться? Мельников сказал, что Бельский живет в квартире номер восемь. Только не предупредил, что это не квартира, а комната в коммуналке. Попытаюсь отыскать хотя бы один номер, а там сориентируюсь.
Я двинулась вдоль ряда дверей. Как и следовало ожидать, никаких опознавательных знаков. В конце коридора я постояла, прислушиваясь. В одной из комнат звучала музыка, разумеется, блатной шансон. Стучаться сюда я не решилась. Лучше рискну толкнуться в противоположную дверь. В таком шуме хозяин комнаты вряд ли уснет, значит, не помешаю. Я постучала, прислушалась – тихо. Зато дверь любителя шансона неожиданно распахнулась, и из нее вывалился сутулый парень в полосатой тельняшке. Несколько секунд он таращился на меня, как на средневековое чудо, а потом громко заорал:
– Братаны, тут баба!
«Все, хана тебе, Танюша», – успела подумать я, прежде чем из комнаты высыпала целая орава пьяных парней. Все в наколках, бритые, со следами былых побоев на лице.
– Ба! Какая краля! – обходя меня слева, пропел один из парней.
– И откуда ж тебя занесло на наше счастье? – с издевательской улыбочкой вторил другой.
– Какая разница, братаны? Тащи ее к нам, там и познакомимся, – приказал самый старший.
Дожидаться развития событий я не стала. Резким ударом ноги опрокинув того, что загораживал дорогу к выходу, я бросилась вон из квартиры. Кто-то подставил мне подножку, и я едва удержалась на ногах. Кто-то схватил за руку. Я сделала выпад в сторону и стряхнула руку. Одновременно удар под дых получил парень слева.
– Ты смотри, шустрая, – одобрительно пробасил старший. – Держи ее, Пенчик.
Тот, кого старший назвал Пенчиком, ухватил меня за волосы и стал тянуть к распахнутой двери. Я яростно сопротивлялась, понимая, что на их стороне очевидный перевес. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не алкаш, который встретил меня у порога. Он вышел из комнаты, несколько секунд постоял, оценивая ситуацию, и снова исчез. Пока я отбивалась от Пенчика, над нашими головами грохнул выстрел. Парни застыли в неудобных позах, боясь пошевелиться. Я, собственно, тоже.
– А ну отпустил девчонку, – услышала я за спиной.
– Да ты чего, дядь Леш? Мы же пошутили, – перетрухнул Пенчик.
– Шутка закончилась, – отрезал дядя Леша и снова выстрелил.
Пенчик выпустил мои волосы, я подхватила выпавшую сумочку и бросилась к выходу. Парни остались стоять. Пробегая мимо алкаша, я успела разглядеть, что за чудо-оружие спасло мне жизнь. Ничего особенного – обычная охотничья двустволка.
Сейчас дядя Леша неспешно перезаряжал ружье. Карман его линялых штанов топорщился от доброй пригоршни патронов. Никто из парней не решался с ним спорить. Выскочив из подъезда, я бросилась к машине. По дороге налетела на кучу битого кирпича, подвернула ногу, растянулась, но разлеживаться было некогда. Превозмогая боль в разбитом колене, я доковыляла до машины. Стоило дверце захлопнуться, как я немедленно нажала кнопку, запирающую замки. Руки тряслись, и я никак не могла попасть ключом в замок зажигания. А из окна первого этажа уже выпрыгивали парни. Улюлюкая, они бросились к автомобилю. Наконец ключ вошел в замок. Глухое тарахтение движка прозвучало музыкой в моих ушах. Я дала задний ход, развернулась и ударила по газам. В последний момент в заднее стекло полетел кирпич. Густая сеть трещин разошлась по стеклу, но мне уже было все равно. Я мечтала оказаться как можно дальше от этого ужасного притона.
Только отъехав на безопасное расстояние, я решилась остановиться и осмотреть потери. Стекло заднего вида было утрачено навсегда. Голова раскалывалась от удара Пенчика, из разодранной коленки текла кровь.
Круто ты со свидетелем пообщалась, Танюша! Еще одна такая беседа, и больничная койка тебе обеспечена. И что ты теперь Мельникову скажешь? Нет, как ты теперь на работу пойдешь? Вопрос.
Я вынула из аптечки антисептик, налила на ватный тампон и приложила к колену. Рану пощипывало, но кровь утихла. Немного придя в себя, я поехала домой. Что ж, с работой на фабрике придется завязывать. Сейчас главное придумать правдоподобную историю, чтобы разжалобить Сергея Анатольевича. Сутки отлежусь, а там видно будет.
Дома я первым делом глянула на себя в зеркало. Да, вид тот еще. Волосы всклокочены, на лбу синяк, щеки пылают. И все это ни за понюшку табаку, мне ведь пообщаться с Антоном Бельским так и не удалось. А утром приедет Мельников. Сильно. Кое-как я замазала синяк, привела себя в относительный порядок, вызвала такси и поехала на фабрику.
Мне не повезло: директора на месте не оказалось, а Павлу Петровичу до моих болячек не было абсолютно никакого дела. «Работай, Аннушка, а то уволю», – вот и все, что я от него услышала. Пришлось браться за швабру и делать вид, что навожу порядок в кабинетах. К восьми пришла Дайра. При виде меня она только головой покачала.