Стоит отдельно упомянуть о том, что указанные районы принадлежат к зоне риска. Там высока концентрация прибрежных банд, и отмечены отдельные случаи пиратства. Тем не менее, ранее никто из указанных группировок не осмеливался открыто противостоять военно-морскому флоту США. При всех встречах пиратских лодок и катеров с кораблями ВМС, те спешили побыстрее пристать к берегу и, невзирая на сохранность своих судов, поскорее укрыться в лесу. Учитывая хорошее знание ими большинства таковых лесов, попытки их задержания в большинстве случаев оказывались безуспешными. Плавсредства, брошенные пиратами, обычно подлежали конфискации и доставлялись в ближайший порт для проведения официальной процедуры установления владельца. В подавляющем большинстве эти катера и моторные лодки ранее были похищены у прежних хозяев. И в ряде случаев таковых удавалось действительно выявить. В подобной ситуации плавсредства передавались местным властям, для их последующего возврата владельцу. Контрразведка флота в настоящий момент производит проверку возможной причастности известных преступных группировок к фактам исчезновения патрульных катеров. Но до настоящего момента таковой связи не выявлено.
Следует отметить, что в период проведения работы по плановой смене и отладки оборудования защиты радиосвязи, большая часть катеров и кораблей находилась в базе и в море они не выходили. Таковая пауза продолжалась около семи дней, за время чего ни с одним кораблем ВМС США никаких неприятностей не произошло…»
Резолюция на документе.
«А вот и не надо топать по мозолям местного населения! Стоило только сократить район патрулирования, и перестать посылать наши катера к дьяволу в пасть, как всё стало на свои места — перестали погибать наши моряки! Вот над чем надо подумать!»
Резолюция ли сыграла свою роль, или иные причины послужили веским основанием — но патрульные катера ВМС США перестали заходить в некоторые районы. После недолгого расследования и контрразведке удалось откуда-то выкопать косвенные свидетельства того, что большинство катеров погибло и пропало без вести по естественным, увы, и в наше время ещё встречающимся, причинам. Правда, в паре случаев к этому оказались-таки причастны и местные пираты. Но одну из таких банд удалось найти и покарать с воздуха, а вторая, не дожидаясь расплаты, предпочла самоликвидироваться. Главари исчезли в неизвестном направлении, а рядовые члены бандформирования были частично задержаны местными правоохранительными органами, а частью попросту разбежались. Воевать стало не с кем, и флот нехотя поумерил мстительность.
По правде сказать, такое решение совсем не устроило многих командиров катеров. Вопреки недвусмысленному указанию командования, предписывавшему избегать ненужного риска, они только удвоили служебное рвение. И пошли ко дну пиратские лоханки, которые (абсолютно в духе приказа руководства!) перестали отныне преследовать. Никто более не стремился вытеснить пиратов на берег, чтобы потом торжественно отконвоировать захваченную лодку в ближайший порт. Зачем, ведь приказа на преследование нет… зато, нет запрета на открытие ответного огня! А сравнивать мощность скорострельных пушек катеров и пиратских пулеметов… это даже не смешно!
А не досматриваемые больше никем сухогрузы спокойно продолжали свой путь…
Выдержка из протокола испытаний устройства защитного поля объекта № 642.
«… таким образом, в результате подачи модулированного сигнала на ввод блока № 64 „а“ третьего усилительного каскада, возникает устойчивый эффект преломления и искажения светового потока в видимом диапазоне спектра. Эффект постоянный, при поданном сигнале, и соблюдении режима электропитания. Полученный эффект устойчив, и не зависит от атмосферных условий.
… При наблюдении объекта, закрытого полем подобного типа, возникает постороннее изображение участка поверхности, которое можно соотнести с таким явлением, как мираж. При этом если объект расположен на поверхности земли, то границы „наведённого“ изображения не превышают участка со сторонами 200х350 м. На водной поверхности эффект более устойчив, соответственно, и границы аналогичного участка больше — от 380х450 до 450х600 м. При этом, над поверхностью воды, как правило, „виден“ участок водной поверхности, расположенный на произвольном удалении от объекта. Изображения суши не зафиксировано. Напротив, при нахождении объекта на суше, могут быть отдельные случаи, когда в наблюдаемом секторе отображается водная поверхность. Описываемые оптические иллюзии, не дают возможности визуально отслеживать перемещения самого объекта…»
Выдержка из протокола испытания устройства защитного поля объекта № 246/бис.
«… при соблюдении режима работы, согласно ТУ 23/348, поле, генерируемое устройством, обеспечивает:
1) Искажение электромагнитных сигналов в большом диапазоне. Возникает устойчивый эффект преломления света в широком диапазоне света — от ультрафиолета до дальнего инфракрасного;
2) Практически полное поглощение сигналов генерируемых станциями радиолокационного наблюдения, согласно прилагаемому списку;
3) Существенное (в 10–15 раз) замедление одиночных металлических объектов, массой до 45–50 кг, движущихся со скоростями до 450 м/с;
4) Поглощение энергии, вплоть до полной остановки, одиночных металлических объектов, массой до 30 кг, движущихся со скоростями до 600 м/с;
5) Полную остановку (с последующим падением на землю) одиночных металлических объектов массой до 15 кг, независимо от скорости их движения.
Примечание: исследование проводилось до достижения скорости метаемого объекта в 1600 м/сек;
6) Полную остановку (с последующим падением на землю) всех видов осколков разрывных снарядов суммарной массой до 50 кг.
7) При превышении массы осколков до 100 кг, и достижения ими скорости в 330 м/с, отмечены случаи многочисленного проникновения осколков через защитное поле.
8) Осколки и метаемые элементы суммарным весом более 150 кг, и движущиеся со скоростями более 330 м/с, защитным полем не задерживаются.»
Да уж… специалисты соответствующего исследовательского центра явно не лаптем щи хлебали. Никто их не подгонял, но народ и сам по себе пахал, можно сказать, по-стахановски. На многочисленных мониторах, которые были развешаны в фойе здания и даже в коридорах, постоянно прокручивались сцены разгрома «Наковальней» военных кораблей и артиллерийских батарей. Это стимулировало… да ещё как!
Мало тут находилось желающих ещё раз услышать знакомое «ворчание» её пушек. Тем более, что результаты исследования самих орудий «гостя» уже были неплохо известны — из этого здесь никто особых секретов не делал.
Из испытаний однозначно следовало — никакая бронетехника, да и подавляющее большинство фортификационных сооружений Земли, от этих снарядов не спасут. Единственно возможный путь — использование защитных полей. Способных если и не остановить полностью, то, по крайней мере, существенно снизить скорости снарядов зловещего «утюга».
При основательном замедлении скоростей переставали «взрываться» снаряды из перенапряжённого металла. Падала и поражающая способность бронебойных болванок.
Вот только повторить это самое защитное поле… задачка куда как нетривиальная!
Первые генераторы, сознанные на основе трофейных агрегатов «Наковальни», имели существенно большую массу и габаритные размеры… и почти нулевой эффект! Что-то явно пошло не так…
Следующее изделие смогло остановить винтовочную пулю — уже прогресс! Ну а дальше… дальше было трудно!
Но вот — лег на стол протокол испытаний.
За его сухими беспристрастными строками можно было прочесть одно — мы можем теперь создавать аналогичные вещи.
Да, танк не прикроем и БТР не спасём. Нельзя построить электростанцию рядом с каждой бронированной машиной.
Но уже на береговой батарее такие вещи вполне возможно установить. Два года назад мы про такое и не мечтали даже!
Пока ещё невозможно обезопасить военный корабль, нельзя прикрыть такой защитой и все важные объекты — но тут уж мы кое с кем и так потягаемся! Есть, знаете ли, козыри на руках…
Эта встреча могла состояться и раньше. Могла… если бы все заинтересованные стороны проявили одинаковое стремление. Но… то, что абсолютно необходимо с точки зрения военного — совершенно необязательно с точки зрения карьерного дипломата. А если посмотреть с позиции государственного чиновника — то и вовсе сущая ересь! Все эти категории государственных служащих, хотя, формально, и делают одно дело, зачастую пребывают не то что в разных мирах — в других измерениях!
Гибель собственных солдат военный воспринимает как вызов, дипломат — как повод для начала переговоров. А высокопоставленный чиновник — как возможность для решения каких-либо вопросов внутри аппарата. Ведь, правильно преподнеся тот или иной факт, можно существенно усилить собственные позиции — либо ослабить позиции кого-нибудь другого. И то обстоятельство, что все они должны работать, в общем-то, на одну и ту же цель, никого особо не беспокоит. Они и работают — только каждый по-своему.
Эта встреча могла состояться и раньше. Могла… если бы все заинтересованные стороны проявили одинаковое стремление. Но… то, что абсолютно необходимо с точки зрения военного — совершенно необязательно с точки зрения карьерного дипломата. А если посмотреть с позиции государственного чиновника — то и вовсе сущая ересь! Все эти категории государственных служащих, хотя, формально, и делают одно дело, зачастую пребывают не то что в разных мирах — в других измерениях!
Гибель собственных солдат военный воспринимает как вызов, дипломат — как повод для начала переговоров. А высокопоставленный чиновник — как возможность для решения каких-либо вопросов внутри аппарата. Ведь, правильно преподнеся тот или иной факт, можно существенно усилить собственные позиции — либо ослабить позиции кого-нибудь другого. И то обстоятельство, что все они должны работать, в общем-то, на одну и ту же цель, никого особо не беспокоит. Они и работают — только каждый по-своему.
Неправ был пресловутый Людовик, заявляя: «Государство — это я!»
Авотфиг…
Государство — это они!
Десятки и сотни всевозможных чиновников самого различного ранга.
Именно они, а вовсе даже и не формальный хозяин Белого дома, решают важнейшие вопросы. Готовят документы, которые будут им неизбежно подписаны. Пишут речи, которые будут прилюдно озвучены президентом под телекамеры. И вся, глазу невидимая, работа по управлению государством — это тоже те самые неприметные обладатели безукоризненных костюмов.
И сколько бы не хмурили брови военные, решения всё-таки принимают не они… «Государственная целесообразность!» — и хоть лбом о стенку колотись!
Вот и вышло так, что столь необходимая всем встреча, состоялась так поздно.
Вице-адмирал Дерек Ронге пребывал не в самом радужном расположении духа. На то у него имелись причины — и отнюдь не все они были связаны с флотскими делами.
Его коллега из России, контр-адмирал Николай Иванишин, напротив, выглядел вполне успокоенным и удовлетворённым.
Разумеется, встреча была насквозь неофициальной — оба адмирала формально встретились в рамках празднования какого-то национального праздника Греции. Оба входили в состав официальных делегаций своих стран. И их встреча внешне выглядела случайной — никаких специальных полномочий на ведение переговоров им никто не предоставлял. Просто они присели за один столик — кофе попить… или ещё чего-нибудь, столь же приятного.
— А вы выглядите усталым, адмирал! — заметил русский. — Много работы?
— Если б только работы… — поморщился Ронге.
— Да, я слышал про то, что у вас были какие-то там проблемы с этими вашими подкомитетами… Что-то связанное с программой строительства новых катеров?
— Да, — согласился американец. — Нам отказали в выделении средств… Да вы и сами всё это знаете!
— Знаю, — наклонил голову Иванишин. — Но, насколько мне не изменяет память, там вообще высказали сомнения в эффективности данного вида военных кораблей. И немалую роль в этом сыграли последние трагические случаи. Вы, кстати, разобрались — в чём там было дело?
Вице-адмирал поставил чашечку с кофе на стол.
— Послушайте, мы с вами оба — люди военные. Чего вокруг стола бегать? Вы ведь что-то знаете, так?
— Допустим.
— Так не тяните! И без того настроение отвратительное… Да, согласен, мы не проявили должной настойчивости, проигнорировали конкретные сведения и прямые предупреждения с вашей стороны… всё так! Но над нами существуют э т и… — американец ткнул рукою в потолок. — И у них есть с в о и соображения. Или, хотите сказать, у вас иначе всё обстоит?
— Кое в чём — да. Но я вас понимаю.
— И кто сидит на той стороне хвоста?
— Это «Наковальня». Не одна… Наш посол ведь предупреждал вашего госсекретаря!
— Ну, с аналогичным успехом, он мог бы это просто на асфальте у него под окнами написать… У госдепартамента своя игра.
Русский покивал головой.
— Догадываюсь…
— Мы провели тщательные поиски в тех районах — там никого нет!
— Искали с воздуха?
— Даже и из космоса! Наши поисковые суда прощупали там каждую дыру!
— Радарами?
— Разумеется! Да и визуально там всё оглядели — пусто! Никаких плохих парней.
— «Наковальня» не фиксируется радиолокатором. Только не говорите, что вам про это ничего не известно! — поднял руку в предостерегающем жесте контр-адмирал.
— Но мы осуществляли и визуальное наблюдение!
— Начиная с определённого расстояния, наблюдение в оптическом диапазоне также неэффективно. Не забывайте — мы ведь потопили этот корабль! И много чего успели выяснить про него в процессе боя. Вот, если бы ваши катера подошли поближе…
— Судя по тому, что они исчезли со связи, кто-то из них, всё же, это смог сделать.
— Ну да, — кивнул русский. — А, учитывая то, что сей «утюг» весьма успешно глушил также и радиосвязь…
Вице-адмирал повертел в руках пустую кофейную чашку. Аккуратно поставил на столик и посмотрел на собеседника.
— Сколько их там?
— По нашим данным — чуть меньше десятка.
— Кто это?
Русский пожал плечами.
— Кто бы это ни был, они работают не в одиночестве — у них есть союзники.
— И кто именно? — хищно оскалился Ронге. — Они хорошо подумали? Завещания, надеюсь, написать успели?
— Турция, Япония, Украина. По последним данным — Австралия. Вы всё ещё рассчитываете их победить в одиночку?
— Это… очень серьёзное заявление!
— Вот, — на столике появилась флешка. — Мы предоставляли данные госсекретарю, здесь доработанный и уточненный вариант. Украина поставила туда современные комплексы ПВО — все, какие имелись в стране. Япония осуществляет военную поддержку. Турция — финансовые операции, заказ нужного оборудования в Европе.
— А Австралия?
— Предварительно — обеспечивает базами и некоторыми видами сырья. Вербовка наемников, для охраны поставляемых грузов.
— Я доложу руководству! — вице-адмирал сжал флешку в кулаке.
— Вам не поверят, даже если «Наковальня» встанет на рейде у Лонг-Айленда. Кто-то постарается договориться с ними и в этом случае. Это политика, адмирал… Ваше мнение здесь весит не столь много.
— Ну, это мы ещё посмотрим! — ухмыльнулся Ронге. — Я не вчерашний студент! Моё имя кое-что значит!
— Буду рад, адмирал, если у вас что-то получится. Во всяком случае — мы к сотрудничеству открыты.
Неизвестно, какие кнопки успел нажать Ронге. Надо думать, что он нисколько не преувеличивал, когда говорил о своей известности. Несомненно, нашлись люди, которые отнеслись к его словам с должным вниманием. И сделали соответствующие выводы.
Ибо уже через два дня после встречи, возвращаясь домой, автомобиль вице-адмирала попал в автокатастрофу — в него врезался бензовоз. Вспыхнул пожар, который удалось потушить далеко не сразу.
В огне погиб сам адмирал, его водитель и уоррент-офицер, который сопровождал Ронге последние два дня. Погибли также все документы вице-адмирала и его записи.
Почти сразу же после аварии, в его дом проникли неизвестные люди, и всё там перевернули вверх дном.
Что они искали в доме, так и осталось тайной…
Несмотря на большую загруженность, президент сегодня выглядел вполне отдохнувшим. Даже шутил, что вообще-то за ним водилось нечасто. Его настроение понемногу передалось и собеседникам. Атмосфера разговора стала более непринуждённой, хотя, при разговоре о таких вещах…
— То есть, если я вас правильно понял, исследование механизма защитного поля в основном завершено? — хозяин кабинета посмотрел на «академика».
— В целом — да. Мы теперь понимаем, как оно функционирует, и что именно надо предпринимать против объекта, который им защищён. Если в двух словах — то противники «утюга» используют в основном артиллерийское крупнокалиберное вооружение. Против него и выстроена вся защита.
— И чем же можно их достать? — поинтересовался министр обороны.
— Наши пушки вполне способны эту самую защиту пробить — скорость снарядов и их масса для этого вполне достаточны. Вообще, поле защищает только от одиночных материальных металлических объектов, так что неконтактный подрыв торпеды или мины под днищем «Наковальни» радости ей не доставит абсолютно. Ну и сброс свободнопадающих бомб — увы, с предельно малых высот, тоже способен причинить «утюгу» серьезные повреждения.
— С бреющего полета, так сказать?
— Да, ибо при достижении определённых скоростей, поле начинает реагировать и на падающие объекты. Иными словами — я могу пешком пройти на палубу и затащить туда двухпудовую, например, бомбу — защита этого не заметит. Разумеется, можно сбрасывать авиабомбы и на парашютах. Это уменьшит скорость падения и позволит производить сброс с большей высоты, но сильно снизит точность бомбометания, — кивнул докладчик. — Как мы полагаем, и этому есть многочисленные доказательства, в мире «Наковальни» нет военной авиации. Да и вообще никакой. Поэтому они и не сталкивались до сих пор с необходимостью защищать свои корабли от бомбардировщиков. Хотя, надо отдать им должное, они быстро учатся…