— Вот так всегда — ты по заграницам, а мы тут с сумасшедшими бабами идиотские дела распутываем!
— Идиотских «бабских» дел больше брать не будем.
— Кстати, а что это за блондиночка с тобой вчера в «Пушкине» сидела?
— Та-а-ак… Ты вчера чем занимался? За мной следил или мотался с клиенткой в Люблино, больничный архив проверять?
— Москва, Денис, город маленький. Приятель звонил, говорил, видел, как ты из ресторана с хорошенькой блондиночкой выходил около пяти вечера.
— Я ее для прикрытия взял, за Локтевым следить. Он знаешь сколько в «Пушкине» еды умял! Наверное, им весь дневной план сделал.
— А для прикрытия нужна именно блондинка с модельной фигурой?
— Так как-то сподручнее, — отшутился Денис. — Ладно, по коням, сразу звони мне на мобильный, если наш Локтев что-нибудь неожиданное вытворит, хорошо?
Отправив Щербака наблюдать за чиновником, Грязнов-младший уселся за свой рабочий стол и погрузился в раздумья. Пока никаких зацепок между британским ученым по фамилии Элбоу и московским чиновником Локтевым не обнаружилось. Может, черт побери, запросто заявиться к этому англичанину и спросить его, не знаком ли он с Анатолием Евгеньевичем?! Денис вынул весьма объемную визитницу и стал тупо перебирать хранящиеся в ней карточки, вдруг всплывет какой-нибудь контакт, который может быть полезным. На глаза попалась визитка князя Лопухина, вице-президента русского дворянского общества. Мужик был без особых закидонов, трудился на какой-то вовсе не княжеской должности — то ли главным врачом роддома, то ли заведовал женской консультацией. Однажды они пересеклись с ним на светской тусовке и, устав от выпендрежа «новых русских» и их спутниц, смотались выпить пива в ближайшую забегаловку. И Грязнов-младший решил позвонить Лопухину:
— Сколько лет, сколько зим! — обрадованно воскликнул князь. — Конечно, помню! Если бы не ты, я бы не выдержал на том сборище. Почему они это называют светской жизнью, ума не приложу? Моя прабабушка другие истории рассказывала про светское общество. Чем могу быть полезен? Жена рожает?
— Нет, пока никто не рожает… надеюсь. Да и женой еще не обзавелся.
— Ну ничего, все еще впереди.
— Понимаешь, я хотел у тебя узнать, много ли наших эмигрантов первой волны осели в Британии и меняли ли они русские фамилии на английские?
— Возможно, не так много русских осело в Британии в сравнении с тем же Парижем, но были, конечно. С фамилиями все поступали по-разному. Те, кто гордился своим дворянским именем, старались его сохранить. Многие к тому же пытались выжать хоть какую-то выгоду из своего происхождения. Зачастую неудачно. Бунин жаловался, что в Париже чуть ли не каждый второй таксист — генерал или полковник царской армии. Но были люди, которые забыли про свое аристократическое прошлое в России и постарались адаптироваться в новой реальности. Таких судеб больше всего в Штатах, но, вполне возможно, что и в Британии кто-нибудь найдется. Как ты сам понимаешь, если человек плюнул на свою фамилию, то и в дворянские общества он не ходок.
— Значит, вполне можно допустить вероятность того, что человек по фамилии, допустим, Элбоу будет потомком русских Локтевых?
— Почему нет? Вполне вероятно. Ты гипотетически спрашиваешь или о ком-то конкретно?
— Более чем конкретно. Есть британский ученый с такой фамилией. Может быть, ты слышал, он какая-то знаменитость в своем деле? Этот Элбоу доказал, что какой-то там ген отвечает за предрасположенность к употреблению наркотиков и алкоголя.
— Конечно, слышал. Сейчас в Академии как раз конференция на эту тему идет. Много шума европейцы наделали. Все склоняют нас к внутриутробной диагностике, не говоря уже о серьезных и тщательных обследованиях будущих родителей еще до зачатия, но нам не до жиру. У нас народ еще предохраняться толком не научился, да и оснащение клиник оставляет желать лучшего.
— Что за конференция?
— Точного названия не помню, если хочешь, моя секретарша тебе сбросит всю информацию по факсу. Еще два дня до закрытия осталось. Чуть ли не на неделю раскатали программу.
— А сам Элбоу не приехал, случайно?
— Сам нет, но кто-то из его команды выступал.
Денис положил трубку и задумался. Надо дождаться информации от Щербака. Может быть, пока он тут в Лондон собрался, Локтев с британскими учеными у него под носом в Москве встречается. Коля был легок на помине — раздалась трель мобильника.
— Денис, объект улетает завтра в одиннадцать с Британскими авиалиниями, первым классом. Тебе билет брать на этот же рейс?
— Да, но что-нибудь поэкономичнее, если получится.
— Есть только бизнес-класс.
— Хорошо, бери. За объектом удалось понаблюдать?
— Он сейчас в Академии медицинских наук сидит.
— Где?!
— Где слышал.
— Что он там делает? На конференцию приехал?
— Ни хрена он там не делает. Задницу высиживает. А вот его дочь защищает диссертацию.
— По медицине?
— Да, она — ухо-горло-нос. Ну, отоларинголог, в общем.
— По какому адресу?
Названный Щербаком адрес совпадал с тем, что значился в факсе от Лопухина. Что бы это значило? Неужели та красотка, которую они видели вчера в ресторане «Пушкинъ», не только на аукционы летает, но и диссертации защищает? Или у Локтева две дочери? Вчера он достаточно отчетливо слышал разговор чиновника и его спутницы, ни о какой защите разговора не было. Значит, теперь дело за Максом.
— Макс, можешь еще про Локтева информацию раздобыть?
— Давай попробуем, почему нет.
— Сколько у этого мужика детей, какого они возраста и чем занимаются?
— По паспортным данным всего не узнать. Сейчас, когда паспорта менять стали, половину информации похерили. Только под конец этой обменной кампании опомнились, что всякие отметки о детях, браках и тому подобное оставили за кадром. Подожди полчасика, пороюсь в его официальной биографии, если не получится, то взломаю что-нибудь.
Минут через двадцать бородатый компьютерный гений завалился в кабинет Дениса.
— А ларчик просто открывался. В середине девяностых Анатолий Евгеньевич в депутаты баллотировался, так что свои анкетные данные, святая простота, взял и опубликовал. Детей у него трое. Две дочери, на сегодняшний день одной двадцать шесть, другой двадцать восемь, и пацан совсем маленький от последней жены.
— Чем дочери занимаются, ты не узнал?
— Старшая — Локтева Александра Анатольевна, на момент отцовского хождения в депутаты была студенткой медицинского института. Младшая — Мария Анатольевна — училась по какой-то художественной специальности. Пацан был младенцем и общественно полезной деятельностью не занимался.
— Вроде бы все сходится с фактами.
Николай Щербак завалился в агентство вечером. Выдал Денису билеты на самолет.
— Вот, туда на завтра, обратно — дата открытая. Только ты нас не бросай, а то еще попросишь у королевы политического убежища.
— Думаешь, охота мне в Лондон мотаться? Расскажи, ты дочь Локтева, которая диссертацию защищала, сегодня своими глазами видел?
— Видел. Серьезная такая дамочка. Типичный синий чулок.
— Ты уверен, что они с отцом на защиту ходили, а не на конференцию?
— Конечно, уверен. Защита проводилась в одном корпусе, а конференция в другом. Твой Локтев, может, в чем-то подозрительном и замешан, но он же не Фигаро, чтобы раздваиваться.
— Еще что объект сегодня делал?
— С генеральным директором фирмы «Москарт» обедал в ресторане «Царская охота». Я его там и оставил.
— А защиту с дочерью он отмечать не стал?
— Они днем пообедали вместе. Она же не маленькая, чтобы с ней до конца дня возиться.
— А что за директор в «Москарте»?
— Известный бизнесмен, последнее время о нем часто в деловой прессе пишут. Некто Роберт Степаньянц. Демонический такой мужчина. Лет сорока пяти.
— Интересно, каким образом они с Локтевым приятельствуют? Вроде бы ни учиться вместе, ни служить не могли. Возраст не совпадает.
— Мало ли у людей поводов для дружбы может возникнуть, тем более на деловой основе.
— Тоже верно. К тому же у них могли оказаться общие знакомые. Ладно, как он взятки берет с торговых компаний — не наше дело. У нас другая задача: его зарубежные связи выяснить.
На следующий день приземлившись в аэропорту «Хитроу», Денис обратил внимание, что Локтева с дочерью-красоткой не встречали на лимузинах-кадиллаках, они сели в обычное такси и отправились в Лондон. Грязнов-младший быстро впрыгнул в такое же такси и попросил водителя следовать за машиной.
— Мы из одной делегации, а я адрес гостиницы забыл спросить у шефа. Он сейчас не один, мне неудобно его прерывать, понимаете? — по-английски объяснил Денис.
Флегматичный шофер с классической британской невозмутимостью пожал плечами, проронив только:
— Как скажете, сэр.
К странностям иностранцев лондонским таксистам было не привыкать.
Такси Локтевых остановилось у фешенебельного отеля в викторианском стиле на одной из центральных лондонских улиц. Денис расплатился с таксистом, не поскупившись на чаевые. Черт их знает, какие у них нравы, может быть, таксисты мгновенно информируют полицию о всех подозрительных личностях. Грязнов-младший решил остановиться в отеле попроще и подешевле неподалеку, благо успел в аэропорту приобрести справочник «Лондон за 85 долларов в день» с массой полезной информации для тех, кто оказался в Лондоне, не успев стать перед этим миллионером. Напротив гостиницы, в которой остановился Локтев, был удобный наблюдательный пункт — уютный паб с большими витринными окнами. Денис сразу же, забросив вещи в свой номер, уселся с кружкой пива «Гиннес» рядом с окном, и не прошло и получаса, как увидел отца с дочерью, выходящих из центрального входа. К счастью, они решили совершить пешую прогулку по центру города, и Денису не пришлось срочно хватать такси, чтобы бросаться им вслед. Он постарался слиться с лондонской толпой, не выпуская из виду объекты наблюдения. Пожалуй, более разочаровывающей слежки за всю его детективную карьеру еще не случалось. Мария таскала отца по магазинам, где он исправно расплачивался с помощью своей платиновой кредитки. Они не общались ни с кем, кроме продавцов. Наконец Денису показалось, что Локтев-старший выражает признаки утомления и скуки. Действительно, подобравшись поближе, он расслышал:
— Машенька, давай ты дальше сама. Оформляй доставку покупок в номер — и никаких проблем. Карточку я тебе оставлю.
— Разве они не проверяют личность владельца?
— Не смеши меня, будут они разбираться в русских фамилиях. У тебя какие планы на вечер?
— Да я собиралась к подружке одной завалиться и в ночном клубе каком-нибудь стильном потусоваться.
— Вот и чудненько. А я тогда в гостиницу вернусь, отдохну чуть-чуть. Нам, старикам, за вами, молодыми, не угнаться.
Грязнов-младший было насторожился, но Анатолий Евгеньевич действовал точь-в-точь, как сказал дочери: сел в такси, вернулся в гостиницу, поужинал в одиночестве в гостиничном ресторане и больше никуда не выходил. Конечно, для полноты картины требовалось ставить наблюдающих сыщиков у каждого входа в гостиницу, но профессиональное чутье детектива подсказывало Денису, что чиновник действительно отдыхает в своем номере и не собирается ни с кем встречаться.
Затягивать командировку до бесконечности было бессмысленно, одного Дениса для тотальной слежки за Локтевым было явно недостаточно, и Грязнов-младший решил действовать ва-банк, отправившись к самому ученому Элбоу. Добравшись до Оксфордского университета, Денис заказал обычную обзорную экскурсию по цитадели науки и образования. Пока американские туристы зевали, а японцы улыбались как фарфоровые болванчики, он нашел момент, когда гиду можно было задать вопрос:
— Скажите, а доктор Элбоу работает где-то здесь? О его последних открытиях много говорят.
Паренек, подрабатывающий ведением экскурсий, весь расцвел от такого интеллектуального вопроса. Видимо, ему изрядно поднадоели тупые туристы, которых надо было фотографировать у каждого собора или памятника.
— О, мистер разбирается в современной науке?
— Да так, просто немного интересуюсь.
— Замечательно! Это так редко встречается. В сознании обывателя Оксфорд — это хранилище всяких абстрактных знаний, многие считают, что мы здесь занимаемся чем-то совершенно отвлеченным от реальной жизни. Конечно, и такое бывает, но у нас тут мощные научные лаборатории и многие важнейшие открытия современности совершались именно здесь.
— И где же трудятся ребята из команды доктора Элбоу?
— Если у вас есть время, то после того, как мы закончим нашу экскурсию, я мог бы вас отвести к их корпусу. Мой брат работает у мистера Элбоу младшим ассистентом. Могу вас познакомить. — Юноша с трудом скрывал, как он гордится своим родственником, работавшим с самим Элбоу.
— Буду очень рад. Как вы считаете, открытие доктора будет выдвинуто на Нобелевскую премию?
— Трудно сказать. Они ведь только в начале своего пути, очень важно проработать прикладной аспект в их исследованиях.
Юноша на время позабыл о своих подопечных из Америки и Японии и засыпал Дениса разными научными терминами.
— Вы тоже собираетесь стать генетиком?
— Нет, я собираюсь специализироваться в микробиологии. У моего брата очень хорошая и интересная работа, но фармацевтические компании-гиганты намного лучше платят.
До корпуса, где работали ученые-генетики, от места, где закончилась экскурсия, идти было не более пятнадцати минут. За это время Денис, свободно говорящий на английском, и Джон, как звали юношу, успели подружиться.
— О! Нам очень повезло, вот и сам доктор Элбоу. Представить вас ему?
— Если это удобно, — изобразил смущение Денис.
Доктор оказался вовсе не соответствующим традиционному образу растерянного профессора. Во всяком случае, профессорской шапочки с кисточкой на нем не наблюдалось, равно как и мантии. Возраст тоже был не таким уж и преклонным. Элбоу был моложавым мужчиной не старше сорока, загорелым, мускулистым, с открытой белозубой улыбкой, очень обаятельным.
— Он мне чем-то напоминает нашего русского поэта Сергея Есенина.
— Какой у вас острый глаз, Дэн. У профессора есть русские предки.
Профессор был явно в хорошем настроении, очень удивился, когда узнал, что Денис из России.
— По вашему произношению я мог бы принять вас за выходца из Западной Европы — Германии, например, но никак не за русского. Давайте посидим в нашем местном пабе. Мы сегодня много работали, и я не прочь перекусить.
— Вот уж не думал, что ученые бывают так жизнерадостны, — отметил Денис.
— Нам приходится много работать. Сейчас, после того как опубликованы наши исследования о 5HTT-LPR, у меня совсем не остается времени на собственно науку. Все время приходится выступать на каких-то собраниях, давать интервью отнюдь не научным журналам.
— Профессор становится знаменитостью, — гордо заметил Джон.
— Мне бы при этом остаться профессором, — с досадой заметил Элбоу. — Хорошо, удалось отбрыкаться от конференции в Москве, а то опять столько времени бы потерял.
— Почему конференция в Москве — это потерянное время? — поинтересовался Денис.
— Только не обижайтесь. В научном плане ваши ученые очень отстали, они способные люди, я ничего не говорю, но… условий для полноценных исследований у них практически нет. Я слышал, те, кто чего-то стоит, регулярно уезжают работать. В основном в Штаты, конечно. Там намного охотнее принимают эмигрантов.
— Скажите, доктор, а у вас, случайно, нет русских корней? У нас есть такая фамилия «Локтев», в переводе как раз и получается «Элбоу».
— Это очень старая история. Да, мой прадедушка был выходцем из России. Андрей Локтефф. Так как он не был князем, графом или наследным принцем, а всего лишь очень хорошим портным, он не стал сохранять русское написание своего имени и стал Эндрю Элбоу. Хотя я слышал, что русским в чужих краях свойственна ностальгия, прадедушка совсем не тосковал о России, старался о ней как можно скорее забыть. Рассказывал, что после революции ему оставили в его квартире из двенадцати комнат на Третьей Рождественской улице в Петербурге всего лишь одну маленькую каморку, в которой раньше жила прислуга. Ему и его детям удалось выехать из страны, и семейная легенда гласит, что он строго-настрого наказал своим потомкам в Россию не возвращаться и русских имен не носить. Дочери вышли замуж, взяли фамилии своих мужей и воспитали своих детей в английском духе. Так что, увы, никакой ностальгии, никаких воспоминаний. Я же потомок единственного сына Эндрю Элбоу, или Андрея Локтева, поэтому сохранил фамилию-перевертыш.
— Как интересно! И с вами никто не связывался из ваших российских родственников?
— Да их и не могло остаться. Практически все, кроме моего прадеда, погибли во время революции.
— А имя Анатолия Евгеньевича Локтева вам ни о чем не говорит?
— Как вы сказали?
Денис повторил и добавил:
— Это очень влиятельный человек в московской мэрии.
— Абсолютно ни о чем. Пожалуй, вы будете моим первым русским знакомым. Видимо, наша семья очень тщательно выполнила завет прадеда не оглядываться на Россию. — Ученый засмеялся. — В самом деле, надо будет как-нибудь съездить, посмотреть на русскую зиму.
— Между прочим, мой приятель, детектив из русской полиции, считает, что вам было бы интересно исследовать проблему русского алкоголизма, — пошутил Грязнов, передавая слова Турецкого.
— Исследования доктора Элбоу не сводятся только к изучению алкоголизма, — обиделся Джон.