- Идите, идите, - отпустил его Форкосиган. Врач проскользнул к двери мимо охранника, принесшего одежду.
Корделия открыла глаза, и они с Форкосиганом впились друг в друга взглядами.
- Это твое лицо… - прошептал он. - Не… Плачь. Ругайся. Сделай хоть что-то! - Его голос сорвался на хрип. - Возненавидь меня, в конце концов!
- Не могу, - шепнула она в ответ, - я пока ничего не чувствую. Может, завтра. - Каждый вдох обжигал огнем.
С приглушенным проклятием он принялся натягивать зеленую форму. - Зато я могу сделать кое-что.
Незнакомец, чье лицо только что видела Корделия, завладел им. "Если бы смерть носила мундир, их было бы не отличить ", - эхом прозвучали в ее памяти слова.
- Куда ты?
- Посмотреть, что поймал Куделка. - Корделия последовала за ним в коридор. - Оставайся здесь, - приказал он.
- Нет.
Он свирепо на нее уставился; Корделия парировала этот взгляд столь же яростным жестом, словно отводя фехтовальный выпад. - Я иду с тобой.
- Тогда идем. - Форкосиган резко повернулся и зашагал по лестнице на первый этаж, с закаменевшей от ярости спиной.
- Ты не станешь, - пробормотала она яростно, так, чтобы слышал один Форкосиган, - убивать никого у меня на глазах.
- Не стану? - прошипел он в ответ. - Я - не - стану? - Он шагал медленно, тяжело, словно впечатывая босые пятки в каменные ступени.
В большом вестибюле у входа царил хаос; туда набились охранники, графские слуги, врачи. Человек - или уже труп, Корделия не поняла, - в черной форме ночной охраны лежал на мозаичном полу, к его голове склонился медик. Оба были мокры от дождя и перемазаны грязью; вокруг лежащего подтекла окрашенная кровью лужа, в которой хлюпали сапоги врача.
Коммандер Иллиан, на волосах которого капельками осела ночная туманная сырость, как раз в этот момент входил в дверь в сопровождении адъютанта. - Сообщите мне, как только техники с биоэнергетическим детектором будут здесь! Тем временем не пускайте никого к стене и в переулок… Милорд! - воскликнул он, увидев Форкосигана. - Благодарение богу, вы целы!
Форкосиган издал бессловесный горловой рык. Группа людей обступила пленника: тот стоял лицом к стене, одна его рука была заведена за голову, другая - напряженно свисала вдоль тела, вывернутая под странным углом. Поблизости стояла Друшнякова в мокрой ночной сорочке. В руке ее поблескивал, раскачиваясь, зловещего вида металлический арбалет: явно именно из этого оружия метнули газовую гранату в окно спальни. На лице у нее была багровая ссадина, другой рукой она зажимала кровоточащий нос. Пятна крови виднелись тут и там на ее ночной сорочке. Здесь же был Куделка, который опирался на клинок и приволакивал ногу. Он был в мокром и грязном мундире и в шлепанцах, а лицо у него было кислым.
- Я бы его сделал, - отрезал он, явно продолжая спор, - если бы ты не примчалась и не заорала…
- О, да! - ответно огрызнулась Дру, - ты уж извини, но мне по-другому кажется. По-моему, это он тебя сделал и свалил на землю. Если бы я не заметила его ноги, когда он лез на стену…
- Тихо все! Лорд Форкосиган здесь, - прошипел кто-то из СБшников. Вся группа повернулась - и попятилась, как один человек, увидев его лицо.
- Как он проник… - начал Форкосиган и смолк. На пленнике была черная армейская полевая форма. - Надеюсь, это не один из твоих людей, Иллиан? - Его голос скрежетал, точно металл по камню.
- Милорд, он нам нужен живым для допроса, - неуверенно произнес за плечом лорда-Регента Иллиан, почти загипнотизированный тем же взглядом, от какого только что отшатнулся охранник. - Это может быть частью заговора. Вы не…
Тут пленник обернулся. Охранник дернулся было впечатать его снова лицом в стену, но Форкосиган жестом остановил его. В эту секунду Корделия стояла у мужа за спиной и не видела его лица, но смертоносное напряжение отпустило закаменевшую спину, и ярость словно утекла, оставив за собой грязный илистый осадок боли. Над черным воротником без знаков различия она увидела искаженное яростью лицо Ивона Форхаласа.
- Ох, ну не оба же! - выдохнула Корделия.
Дыхание Форхаласа участилось от ненависти, когда он воззрился на свою предполагаемую жертву.
- Ублюдок. Хладнокровный ублюдок. Сидел там, равнодушный, как камень, когда ему голову рубили. Ты почувствовал хоть что-то? Или наслаждался, милорд Регент? Я поклялся, что до тебя доберусь!
Форкосиган долго молчал, потом подался ближе, опершись ладонью о стену рядом с головой Форхаласа, и хриплым шепотом произнес: - Ты не попал в меня, Ивон.
Форхалас плюнул ему в лицо; слюна окрасилась кровью из разбитых губ. Но Форкосиган даже не шевельнулся, чтобы стереть плевок. - Ни в меня, ни в мою жену, - продолжил он ровным и мягким тоном, - а вот в моего сына - да. Ты мечтал о сладости мести? Ты ее получил. Посмотри в ее глаза, Ивон. Можно утонуть в этих серых, как море, глазах. Мне предстоит смотреть в них ежедневно до конца моих дней. Так упивайся этим мщением, Ивон. Ешь. Пей. Лелей его. Закутывайся в него на ночь. Оно все твое. Пусть оно будет твоим. А я им наглотался досыта, и меня уже вывернуло.
Лишь тогда Форхалас впервые посмотрел поверх его плеча на Корделию. Она подумала про ребенка в своем животе, про то, что тонкие хрящики между его хрупкими костями, возможно, уже начали разрушаться и гнить - но не смогла возненавидеть Форхаласа, как ни пыталась. Она даже не могла сказать, что не понимает его поступка. У Корделии возникло чувство, словно она способна сейчас увидеть его раненую душу так же, как врач видит телесные дефекты с помощью диагностического сканера. Каждый ее вывих, разрыв, ссадину эмоций, каждую зарождающуюся раковую опухоль обиды, а поверх всего этого - зияющую рану от смерти брата, точно подсвеченную красным перед ее внутренним взором. - Он не наслаждался, Ивон, - произнесла Корделия. - Чего ты от него ждал? Ты сам-то знаешь?
- Каплю человеческой жалости - огрызнулся тот. - Он мог спасти Карла. Даже тогда мог. Это было первым, о чем я подумал, когда его увидел.
- Боже, - выдохнул Форкосиган. Ему подурнело при этих словах от мгновенного видения пробудившейся и разбитой надежды. - Я не устраиваю спектаклей вокруг человеческой жизни, Ивон!
Форхалас выставил перед собою ненависть, точно щит. - Пошел к черту.
Форкосиган вздохнул и оттолкнулся от стены. Доктор все медлил загнать их с Корделией в машину, ожидающую поездки в Имперский Госпиталь. - Забирай его, Иллиан, - сказал он устало.
- Погодите, - перебила его Корделия. - Мне нужно знать… нужно у него спросить одну вещь.
Форхалас смерил ее угрюмым взглядом.
- Чего ты хотел добиться? Я имею в виду, выбирая именно это оружие? Этот яд?
Он отвел глаза и уставился в дальнюю стену. - Он просто попался мне под руку, когда я проходил по арсеналу. Я подумал, что вы его не опознаете, а пока привезут противоядие из госпиталя, пройдет время…
- Ты снял с меня тяжесть, - прошептала она.
- Противоядие доставили из дворца, - пояснил Форкосиган. - Это вчетверо ближе. У императорских врачей есть все. А что до опознания… я был при подавлении Карианского мятежа. Примерно в твои годы или чуть моложе. Запах заставил вспомнить. Как мальчишки выхаркивали легкие красными комками… - Форкосиган, казалось, погрузился в прошлое.
- Я не хотел убивать именно вас. Вы просто оказались между мною и им. - Форхалас, не глядя, показал на ее распухший живот. - На это я не рассчитывал. Я собирался убить его. Но я даже не знал доподлинно, что вы по ночам спите в одной комнате. - Он смотрел куда угодно, только не в лицо Корделии. - Я не подумал, что убью вашего…
- Посмотри на меня, - выдавила она осипшим голосом, - и скажи это слово вслух.
- … ребенка, - едва слышно проговорил Форхалас и вдруг разразился внезапными, потрясенными всхлипываниями.
Форкосиган шагнул назад, к Корделии. - Ох, зачем ты это сделала? - прошептал он. - Ты напомнила мне о его брате. Неужели мне суждено нести смерть в эту семью?
- Ты все еще хочешь, чтобы он упивался местью?
Форкосиган уткнулся лбом в ее плечо. - Даже этого - нет. Ты опустошаешь нас, милый капитан. Но, о-ох… - Он потянулся к ней, точно желая накрыть ладонью живот, но отвел руку, осознав, что вокруг кольцом стоят молчаливые зрители. И выпрямился.
- Утром доставь мне полный доклад, Иллиан, - распорядился он. - В госпиталь.
Форкосиган взял Корделию за локоть, и они пошли вслед за доктором. Она так и не поняла, поддерживал он ее или опирался сам.
***
В Имперском госпитале Корделию окружила целая толпа помощников, увлекая за собой, точно речная стремнина. Доктора, сиделки, санитары, охранники. У двери их с Эйрелом разделили, поэтому в толпе она чувствовала себя беспокойно и одиноко. Она почти все время молчала, ограничившись несколькими вежливыми фразами, бессодержательными и машинальными. Шок, увы не принес ни затмения рассудка, ни оцепенения, ни безумия, отрицающего реальность. Вместо этого она чувствовала только усталость.
Ребенок шевелился внутри, поворачивался, толкался; этот тератоген, очевидно, - яд замедленного действия. Похоже, им подарили еще немножко времени вместе, и Корделия ласкала дитя сквозь свою кожу, медленно массируя пальцами живот. «Добро пожаловать на Барраяр, сынок, в обиталище каннибалов: этот мир не выжидает положенных восемнадцати или двадцати лет, чтобы тебя пожрать». Алчная планета.
Ее положили на кровать в роскошной отдельной палате в ВИП-крыле, которое поспешно очистили только для них двоих. Корделия испытала облегчение, узнав, что Форкосигану отвели палату через холл напротив ее собственной. Уже переодевшись в зеленую казенную пижаму военного образца, он заглянул посмотреть, как она кутается в оделяло. Корделия выдавила из себя слабую улыбку, но сесть даже не пыталась. Сила тяжести неумолимо тащила ее к самому ядру планеты. На месте ее удерживала лишь материальная плотность кровати, здания и земной коры, но никак не ее воля. За Форкосиганом шел встревоженный санитар, приговаривающий: - Не забывайте, сэр, вам нельзя столько разговаривать, пока врач не провел вам промывание горла…
Небо за окном посерело - скоро рассвет. Форкосиган присел на край кровати и, взяв ее руку в свои, принялся растирать. - Ты замерзла, милый капитан, - хрипло шепнул он. Она кивнула. Грудь ее болела, гордо было содрано, носовые пазухи жгло как огнем.
- Не стоило мне поддаваться на их уговоры и браться за эту должность, - сказал он. - Как мне жаль…
- Я тебя тоже уговаривала. Ты пытался предупредить меня. Ты не виноват. Для тебя это казалось правильным. И есть правильно.
Он покачал головой. - Не разговаривай. На голосовых связках останутся шрамы.
Она ответила безрадостным смешком и прижала палец к его губам, когда он попытался заговорить снова. Он послушно кивнул, и какое-то время они просто смотрели друг на друга. Форкосиган мягко отвел с ее лица спутанную прядь, а она поймала его широкую ладонь и прижала к своей щеке. Так они сидели, пока его не обнаружила в палате Корделии толпа докторов и медтехников и не увела на процедуры. - Скоро мы и к вам придем, миледи, - угрожающе пообещал главный в этой толпе.
Они вернулись вскоре и заставили ее полоскать горло какой-то розовой гадостью и дышать в трубку аппарата, потом убрались снова, громко переговариваясь на ходу. Медсестра принесла Корделии завтрак, к которому та не притронулась.
Наконец в палату явилась врачебная комиссия: трое с мрачными лицами. Тот, что приезжал сегодня ночью из дворца, теперь был аккуратно причесан и одет в штатское. Рядом с ним шел личный врач Корделии, а сопровождал их мужчина помоложе, темнобровый, в военной форме и с капитанскими кубиками на воротнике. Корделия поглядела на три физиономии и подумала про Цербера.
Личный врач Корделии представил незнакомца: - Капитан Вааген, из исследовательской лаборатории Имперского госпиталя. Он - наш местный эксперт по боевым ОВ.
- Изобретаете или дезактивируете их последствия, капитан? - уточнила Корделия.
- И то и другое, миледи. - Капитан держался в некоем агрессивном варианте стойки "вольно".
Хотя на губах личного врача Корделии была улыбка, но выглядел он как человек, вытянувший короткую соломинку. - Милорд Регент попросил меня сообщить вам график лечения и все такое прочее. Полагаю, - он откашлялся, - было бы желательно запланировать аборт на ближайшее время. Вы уже на крайне позднем для этой операции сроке беременности, поэтому для вашего же выздоровления необходимо освободить вас от физиологической нагрузки как можно скорее.
- И ничего нельзя сделать? - безнадежно спросила Корделия, уже зная ответ по их лицам.
- Боюсь, нет, - печально ответил личный врач. Дворцовый согласно кивнул.
- Я провел поиск по литературе, - неожиданно произнес капитан, глядя в окно, - там упомянуты эксперименты с кальцием… Конечно, результаты были не особенно обнадеживающими…
- Я полагал, мы договорились не поднимать больше этот вопрос, - свирепо воззрился на него дворцовый медик.
- Вааген, это жестоко, - добавил терапевт Корделии. - Вы рождаете у миледи ложные надежды. Вы не можете превратить жену Регента в одного из своих несчастных подопытных кроликов, на которых вы перебираете варианты вслепую. У вас есть дозволение Регента на аутопсию плода - ограничьтесь этим.
Вселенная Корделии снова перевернулась, на сей раз - в правильное положение. Вот человек, у которого есть Идея. Она знала этот тип людей: наполовину правы, наполовину заносчивы, наполовину добиваются успеха, мечутся от одной одержимости к другой - точно пчела, перелетающая с цветка на цветок: нектара соберет мало, зато оплодотворит. Она как человек для него ничто - лишь сырой материал для монографии. Ее риск его не смущает; для него она не человек, а лишь редкостное заболевание. Она медленно расплылась - или оскалилась? - в улыбке: вот ее союзник в стане врага.
- Рада познакомиться, доктор Вааген. Хотите написать уникальную научную статью?
Дворцовый доктор рассмеялся. - Вааген, она знает, куда бить.
Он улыбнулся в ответ, изумленный, что его моментально раскусили: - Вы же понимаете, я не могу гарантировать результатов…
- Результатов?! - возопил личный врач Корделии. - Бог мой, вы бы лучше сказали ей, что вы имеете в виду под результатами. Или показали бы снимки… хотя нет, лучше не надо. - Миледи, - обратился он к ней, - лечение, о котором он говорит, в последний раз пробовали применить двадцать лет назад. Оно наносило непоправимый вред матерям. А что до результатов… самый лучший, на какой можно надеяться, - это скрюченный калека. А может и хуже. Неописуемо хуже.
- "Медуза" - вполне подходящее определение, - сказал Вааген.
- Вы бесчеловечны, Вааген! - рявкнул терапевт Корделии, покосившись на нее, чтобы проверить, какой урон нанесли его пациентке эти слова.
- Жизнеспособная медуза? - напряженно спросила Корделия.
- Хм. Быть может, - ответил тот под сверлящими его гневом взглядами коллег. - Но сложности в том, что происходит с матерями при проведении лечения in vivo.
- Так почему бы вам не провести его in vitro? - задала очевидный вопрос Корделия.
Вааген триумфально взглянул на терапевта. - Будь такое возможно, это определенно открыло бы дорогу множеству новых экспериментов, - пробормотал он, глядя в потолок.
- In vitro? - озадаченно переспросил терапевт. - То есть как?
- Что значит "как"? - возмутилась Корделия. - Где-то у вас в чуланах стоят семнадцать маточных репликаторов эскобарского производства, привезенных с войны. - Она обернулась к Ваагену и взволнованно добавила: - Вы случайно не знакомы с доктором Генри?
Вааген кивнул. - Мы работали вместе.
- Значит, вы и про репликаторы все знаете!
- Ну… не совсем все. Но, э-э, на самом деле, он мне говорил, что они есть. Но вы понимаете, я же не акушер.
- Определенно не акушер, - вмешался терапевт. - Миледи, он даже не врач. А только биохимик.
- Но вы-то акушер, - парировала она. - Вот нам и команда в сборе. Доктор Генри и, э-э, капитан Вааген займутся самим Петром Майлзом, а вы - его пересадкой.
Врач поджал губы, и в глазах его появилось очень странное выражение. Корделия не сразу узнала страх. - Я не могу сделать пересадку, миледи, - признался врач. - Я не умею. Никто на Барраяре никогда этого не делал.
- То есть вы операцию не рекомендуете?
- Решительно нет. Возможность необратимых повреждений… в конце концов, вы можете сделать еще одну попытку через несколько месяцев, если рубцевание мягких тканей не распространилось на яички… гм, да. Можете попробовать еще раз. Я ваш врач, и вот вам мое обоснованное мнение.
- Да, если за это время Эйрела не прикончит кто-нибудь другой. Я должна помнить, что это Барраяр: здесь настолько любят смерть, что хоронят людей еще живыми. Так вы не желаете делать эту операцию?
Врач с достоинством выпрямился. - Нет миледи. И это окончательное решение.
- Прекрасно. - Она наставила на терапевта палец. - Вы выбываете. - Потом перевела его на Ваагена. - А вы - в игре. Теперь вы - ответственный. Доверяю вам найти для меня хирурга - хоть студента-медика, хоть коновала, кого угодно, кто согласится попытаться. А потом проводите ваши эксперименты, сколько душа пожелает.
У Ваагена вид был торжествующий, хоть и не слишком; терапевт выглядел разъяренным. - Сперва посмотрим, что скажет милорд Регент, пока вы окончательно не увлекли его супругу по дорожке своего преступно ложного оптимизма, - выпалил он.
Торжествующий вид капитана подувял.
- Хотите идти к нему прямо сейчас? - спросила Корделия.
- Извините, миледи, - ответил дворцовый врач, - но я считаю, этот вопрос надо решить немедля. Вы не знаете репутации капитана Ваагена. Извини за прямоту, Вааген, у тебя вечно наполеоновские планы, но на сей раз ты зашел слишком далеко.
- Как, капитан Вааген, хотите получить в свое распоряжение исследовательское крыло? - повысила ставки Корделия.