Сиркоджа последнее замечание явно встревожило, но он храбро настоял на соблюдении должного порядка. Секунды, пока человек Сиркоджа не дошел до зоны заключения и не отвел Ваагена к комм-пульту, тянулись нескончаемо…
Наконец лицо капитана появилось над видеопластиной. На нем, точно в зеркале, отражалось страстное напряжение самой Корделии. Наконец-то!
- Вааген! Что случилось?!
- Миледи! - Капитан подался к видеокамере. Его стиснутые руки тряслись. - Эти идиоты, кретины, невежды, тупицы… - тут он разразился совсем грязной бессильной руганью, умолк, перевел дух и заговорил снова - быстро, лаконично, точно ее изображение могло в любую секунду исчезнуть. - Сперва мы думали, что все обойдется. Бои в городе затихли через два дня. Мы спрятали репликатор в Имперском госпитале, и никто там не появлялся. Мы не высовывались, ночевали в лаборатории по очереди. Потом Генри удалось вывезти из города жену, и мы оба там поселились. Пытались тайно продолжать лечение. Хотя могли бы переждать, пока нас не вызволят. Все должно было сдвинуться с мертвой точки, так или иначе…
Мы уже почти успокоились, но тут пришли они. Этой… нет, вчера. - Он запустил пальцы в шевелюру, точно пытаясь как-то состыковать реальное время и былой кошмар, когда часы сошли с ума. - Отряд Фордариана. Пришли за репликатором. Мы заперлись в лаборатории, они взломали дверь. И потребовали его. Мы отказались, отказались говорить, где он, а против фаст-пенты мы оба были привиты, так что они принялись нас просто избивать. Генри забили до смерти, как уличного оборванца, словно он был никем… весь его ум, образование, все будущее погибло под ударами приклада какого-то косноязычного болвана… - По его лицу текли слезы.
Корделия застыла, побелев; ее охватил приступ искаженного дежа вю. Тысячу раз она проигрывала в голове сцену погрома в лаборатории, но ни разу не видела в ней на полу ни мертвого доктора Генри, ни избитого до потери сознания Ваагена.
- Потом они разнесли лабораторию. Все, все результаты лечения. Работа Генри по ожогам погибла. Они… зачем это? Все пропало! - Хриплый от ярости голос надломился.
- Они… отыскали репликатор? И выкинули? - Она представила это как наяву, как видела уже не раз: выплескивающуюся…
- В конце концов нашли. И забрали с собой. А меня отпустили. - Он помотал головой.
- Забрали, - тупо повторила Корделия. "Зачем? Какой смысл забирать сложную технику без умеющих с ней обращаться специалистов?" - И отпустили вас. Наверное, чтобы вы бросились к нам. И все рассказали.
- Вы поняли, миледи.
- Куда, как вы думаете? Куда его забрали?
- Скорее всего, в императорский дворец, - прозвучал из-за ее плеча голос Форкосигана. - Всех самых важных заложников держат там. Я поручу разведке этим заняться. - Лицо его посерело. - Похоже, не одни мы усиливаем нажим.
Глава 15
Не прошло и двух минут после появления Форкосигана в караульном помещении у главного входа, как капитана Ваагена уже положили на парящую платформу и повезли в лазарет, куда вызвали лучшего на базе хирурга-травматолога. Корделия с горечью подумала о природе командной цепочки - ни правды, ни разумных оснований, ни спешной необходимости не хватило, чтобы придать власти кому-то вне этой цепочки.
Дальнейшие расспросы ученого подождут, пусть его сначала подлечат. Форкосиган воспользовался этой паузой, чтобы поставить новую задачу перед Иллианом и его людьми. Корделия же все это время наматывала круги по комнате ожидания в лазарете. Друшнякова наблюдала за нею в тихом ужасе, но ей хватило ума не произнести ни слова бесполезных, как они обе понимали, утешений.
Наконец травматолог вышел из операционной и сообщил, что Вааген в достаточно ясном сознании, чтобы его коротко - коротко, он подчеркивает - допросить. Появился Эйрел, а за ним - Куделка с Иллианом, и они всей толпой проследовали к койке, где лежал Вааген, с повязкой на глазу и под капельницей с лекарственным раствором.
Хриплым и срывающимся голосом Вааген добавил еще несколько жутких подробностей, не изменивших по большому счету ту картину, что сложилась у Корделии сразу.
Иллиан слушал с неослабевающим вниманием. - Наш человек во дворце подтверждает эту информацию, - сообщил он, когда Вааген договорил и его измученный шепот смолк. - Судя по всему, репликатор принесли вчера и поместили в наиболее охраняемом крыле здания, поблизости от покоев принцессы Карин. Наши люди не поняли, что это за штука, и решили, что это некое устройство, возможно - бомба, чтобы в последнем бою уничтожить дворец со всеми, кто там находится.
Вааген фыркнул, закашлялся и поморщился.
- Есть там кто-нибудь, способный о нем позаботиться? - Корделия задала вопрос, до которого никто почему-то до сих пор не додумался. - Доктор, медтехник - хоть кто-то?
Иллиан наморщил лоб. - Не знаю, миледи. Попытаюсь выяснить, но каждый контакт подвергает наших людей дополнительной опасности.
- Хм.
- Лечение все равно прервано, - пробормотал Вааген. Его пальцы неосознанно теребили край одеяла. - Все к черту.
- Понимаю, у вас пропали все записи, но… не могли бы вы восстановить сделанное? - робко спросила Корделия. - То есть, если получите репликатор обратно. Сможете ли начать с того, на чем остановились?
- К тому времени, как мы получим его обратно, начинать придется уже не с того самого места. И не все знал я, что-то погибло вместе с Генри.
Корделия набрала воздуху. - Насколько я помню, у эскобарских переносных репликаторов двухнедельный рабочий цикл. Когда вы в последний раз заряжали его, меняли фильтры и питательный раствор?
- Батарей там хватит на несколько месяцев, - поправил ее Вааген. - Вот фильтры - это уже проблема. Но самое скверное - питательный раствор. У плода такой усиленный обмен, что он умрет от голода за пару суток до того, как система закупорится отходами. Хотя продукты распада все равно забьют фильтры сразу же, как только в обмен включатся нежировые ткани.
Избегая взгляда мужа, Корделия смотрела прямо на Ваагена, а он не сводил своего единственного глаза с нее, и лицо его выражало не просто физическую боль.
- И когда вы с Генри в последний раз обслуживали репликатор?
- Четырнадцатого.
- Осталось меньше шести дней, - прошептала Корделия в ужасе.
- Да… где-то так. Какое сегодня число? - Вааген огляделся с такой не свойственной ему растерянностью, что у Корделии заныло сердце.
- Временной фактор важен лишь в том случае, если за репликатором никто не присматривает, - вмешался Эйрел. - Есть дворцовый врач, лечивший Карен и Грегора, - неужели он не догадается, что надо что-то делать?
- Сэр, - поправил Иллиан, - мне доложили, что личный врач принцессы погиб в первый же день боев во дворце. Подтверждено из двух независимых источников - так что я вынужден считать этот факт достоверным.
Они могут убить Майлза просто по собственному невежеству, в смятении поняла Корделия. Даже не специально. Да что там, любой из тайных сторонников регента - и тот потенциальная угроза ее сыну: он может погубить младенца в героической уверенности, что обезвреживает бомбу.
Вааген беспокойно заворочался под одеялом. Эйрел поймал взгляд Корделии и кивнул ей на дверь. - Благодарю, капитан Вааген. Вы сослужили нам беспримерную службу. Большую, чем от вас требовал долг.
- Чертов долг, - пробормотал Вааген. - Все к черту… проклятые невежды…
Они вышли, оставив Ваагена выздоравливать, но не знать покоя. Когда Форкосиган в коридоре отослал Иллиана по делам, число которых росло с каждым часом, Корделия наконец взглянула мужу в лицо. - Что теперь?
Губы его плотно сжались в ниточку, взгляд стал отсутствующим от тех же расчетов, что мелькали и в голове Корделии, но осложненных тысячью дополнительных факторов, о которых она могла лишь догадываться. Он медленно проговорил: - На самом деле, ничего не изменилось. Все, как и было.
- Изменилось. Настолько, насколько велика разница между тем, кто затаился и спрятался, и тем, кто в плену. Но почему Фордариан тянул до этого дня? Если он прежде вообще не знал о существовании Майлза, кто ему рассказал? Может, Карин, когда решила перейти на его сторону окончательно?
У Друшняковой при этом предположении вид сделался больной.
- А может, он играет с нами, - ответил Эйрел. - И все это время держал репликатор про запас, до того момента, когда ему понадобится новый рычаг давления.
- Нашего сына, - поправила Корделия. - Не репликатор. - Она сверлила мужа взглядом - серые глаза были сейчас такими отсутствующими! - и мысленно внушала ему: ну увидь же меня! вернись! - Нам надо это обсудить.
Она потянула Эйрела по коридору к ближайшей двери - это оказалась комната для врачебных консилиумов, - и зажгла там свет, Эйрел послушно уселся за стол и ждал. Ку сел рядом, Корделия - напротив, Дру встала за ее спиной. "Прежде мы всегда были на одной стороне".
Эйрел смотрел на нее с беспокойством. - Да, Корделия?
- Что творится у тебя в голове? - вопросила она. - На каком мы свете?
- Я… я сожалею. Задним числом. Сожалею, что не устроил вылазку в столицу. Дворец куда сильней укреплен, чем госпиталь, и проникнуть туда намного трудней и опасней. И все же… Я не мог поступить иначе. Когда я просил своих офицеров ждать, дрожа от страха за свои семьи, то не мог позволить себе самому рисковать людьми и ценными ресурсами ради личных целей. Положение Майлза… давало мне право требовать от них верности несмотря на все давление Фордариана. Они знали, что я не жду от них больших жертв, чем те, на которые иду сам.
- Но теперь-то ситуация изменилась, - заметила Корделия. - Вы рискуете по-разному. У их родных времени сколько угодно, а у Майлза - всего шесть дней минус то время, что мы потратим на споры. - Она слышала тиканье часов прямо в своей голове.
Эйрел ничего не ответил.
- Эйрел… за все время, что мы с тобой прожили, просила ли я тебя хоть раз об одолжении? Как Регента?
Печальная полуулыбка скользнула по его губам и пропала. Теперь он не сводил с Корделии глаз. - Ни разу, - прошептал Форкосиган. Они сидели, напрягшись, подавшись навстречу друг другу; он - поставил локти на стол и сцепил ладони под подбородком, она - положила обе ладони ровно, упершись в столешницу.
- Вот теперь прошу.
- Теперь, - отозвался он после долгой паузы, - крайне щекотливый момент в плане общей стратегической ситуации. Прямо сейчас мы ведем тайные переговоры с двумя главными командующими Фордариана, готовыми его сдать. Космические войска вот-вот примут решение. Мы на грани того, чтобы повергнуть Фордариана без крупного сражения.
Интересно, задумалась Корделия, сколько командующих самого Форкосигана ведут сейчас такие же переговоры с врагом? Время покажет. Время.
Форкосиган продолжал: - Если… если переговоры завершатся успешно, так, как я хочу, мы сможем вызволить большую часть заложников одним широкомасштабным рейдом с той стороны, откуда Фордариан нас не ждет.
- О большом рейде я не прошу.
- Не просишь. Но локальная операция, особенно если она сорвется, может серьезно помешать успеху большой, которая осуществится позже.
- Может?
- Может. - Он опустил голову, подтверждая, что говорит только о вероятностях, в которых сам не уверен.
- Когда?
- Дней через десять.
- Не годится.
- Да. Я попытаюсь ускорить события, но ты же понимаешь - если я упущу этот шанс, за мою ошибку заплатят жизнями несколько тысяч человек.
Она прекрасно его понимала. - Хорошо. Давай пока оставим в покое барраярскую армию. Отпусти меня . Может, с одним-двумя оруженосцами и при условии точнейшей - прямо-таки точечной - секретности. Личное предприятие.
Он хлопнул руками по столу, выкрикнув: - Нет! Боже правый, Корделия!
- Сомневаешься в моих способностях? - с опасной ноткой в голосе спросила она. "Я-то сама - сомневаюсь. Но сейчас не время в этом признаваться". - 'Милый капитан' - это просто ласкательное прозвище для избалованной женушки, или как?
- Я видел, как ты совершала поразительные вещи…
"Но видел и как я садилась в лужу, нет?"
- … но я не могу тобою рисковать. Боже. Я же с ума сойду. Ждать, не зная…
- Ты именно этого от меня хочешь. Чтобы я ждала, ничего не зная. Ты требуешь от меня этого каждый день.
- Ты сильней меня. Ты необыкновенно сильная.
- Не подлизывайся. Неубедительно.
Но он уже решился; взгляд у него стал острым, как нож. - Нет. Никакой самодеятельности. Я запрещаю, Корделия. Категорически и полностью. Выбрось эту мысль из головы. Я не могу рисковать вами обоими.
- Ты это делаешь. Сейчас.
Эйрел стиснул зубы и склонил голову. Намек принят и понят. Куделка, беспокойно ерзавший на стуле, в ужасе переводил взгляд с одной на другого. Корделия почувствовала, как Дру стиснула побелевшими пальцами спинку стула.
Казалось, Форкосигана расплющивает меж двумя огромными жерновами; ей вовсе не хотелось видеть, как он окажется перемолот в пыль. Еще секунда, и он потребует от нее слова не покидать базу, не рисковать…
Она разжала пальцы и протянула мужу открытую ладонь. - Я бы выбрала другой путь. Но меня никто не назначал регентом Барраяра.
Напряжение покинуло его вместе со вздохом. - Это невообразимо.
"Недостаток воображения свойственен всем барраярцам, милый мой".
***
Возвращаясь в их с Эйрелом квартирку, Корделия у самой двери повстречалась в коридоре с графом Петром. Он переменился; исчез уставший вымотанный дикарь из глуши, с которым она рассталась на горной тропинке. Теперь на нем был спокойный костюм человека из высшего общества, какие предпочитают носить вышедшие в отставку фор-лорды или имперские министры: аккуратные брюки, начищенные ботинки и прекрасного покроя китель. За его плечом маячил Ботари - снова облаченный в свою официальную коричневую с серебром ливрею - с перекинутым через руку плотным пальто. Из этого Корделия заключила, что Петр буквально только что вернулся из своей дипломатической поездки к собратьям-графам на севере от владений Фордариана. Видимо, люди Форкосигана сейчас могли перемещаться свободно, за исключением земель, которые удерживал Фордариан.
- А! Корделия. - Петр приветствовал ее церемонным и осторожным поклоном, явно не желая возобновлять вражды. Корделия была этому рада. Она сомневалась, что в ее истерзанном сердце осталось желание воевать хоть с кем-то.
- Добрый день, сэр. Поездка прошла удачно?
- Весьма. Где Эйрел?
- Пошел в разведсектор. Наверное, проконсультироваться у Иллиана насчет последних докладов из столицы.
- О? Что случилось?
- У нас объявился капитан Вааген. Его избили до полусмерти, но он все же смог выбраться из столицы. Похоже, до Фордариана, наконец, дошло, что у него есть еще один заложник. Его отряд утащил репликатор с Майлзом из госпиталя и доставил во дворец. Я ожидаю от него какой-то реакции по этому поводу в ближайшее время, но пока он, без сомнения, медлит, чтобы мы полностью насладились рассказом Ваагена.
Петр вздернул подбородок, и у него вырвался резкий, короткий смешок. - Вот уж пустая угроза.
Корделии удалось разжать челюсти, чтобы произнести: - Вы о чем, сэр? - Она точно знала, о чем, но пусть граф сам дойдет до предела. «До конца. Ну давай, не стесняйся. Выкладывай».
Его губы дрогнули - то ли в гримасе недоумения, то ли в улыбке. - О том, что Фордариан невольно сослужил хорошую службу нашему Дому. Уверен, что сам он этого не понял.
"Будь Эйрел здесь, ты бы не посмел этого произнести, старик! А не ты ли сам это подстроил?" Боже, но не может же она так ему и сказать…
- Это вы подстроили? - упрямо спросила она.
У графа голова дернулась, точно от удара. - Я не имею дел с предателями!
- Он ведь из вашей Партии Старых Форов. Ваших природных союзников. Вы всегда говорили, что Эйрел чересчур прогрессивен…
- Ты смеешь обвинять меня…! - Негодование графа переросло в чистое бешенство.
Но и у Корделии от ярости перед глазами было все красно. - На вашей совести уже попытка убийства, так почему бы не предательства? Остается только надеяться, что вы и с ним не справитесь.
Граф задыхался от ярости: - Это уж слишком!
- Нет, старик. Этого еще мало!
Дру была в полном ужасе. Лицо Ботари оставалось бесстрастным, как камень. Рука у графа дернулась, точно он хотел ударить Корделию. Ботари посмотрел на собственные ладони, и глаза его забегали и странно блеснули.
- Пока Видаль Фордариан не может оказать мне лучшей услуги, чем выкинуть мутанта из банки, я ему об этом не скажу, - огрызнулся Петр. - Куда забавнее наблюдать, как он пойдет с джокера, считая его тузом, а потом не сможет понять, с чего это проигрывает. Эйрел знает… представляю, что за облегчение он испытывает от того, что Фордариан сам все за него сделает. Разве что ты его уже околдовала и подначила на какую-нибудь редкостную глупость.
- Эйрел ничего не предпринимает.
- Хороший мальчик. Я уж думал, он с тобой стал совсем бесхребетным. А он все-таки барраярец.
- Похоже на то, - бесцветным голосом отозвалась Корделия. Ее трясло, да и Петр был сейчас не лучше.
- Впрочем, это вопрос мелкий, - проговорил граф, то ли ей, то ли восстанавливая собственное самообладание. - Я принес милорду регенту гораздо более важные известия. Прощайте, миледи. - Он склонил голову в насмешливом поклоне и повернулся, чтобы уйти.
- Счастливо, - огрызнулась Корделия ему в спину и бросилась в свою квартиру.
Целых двадцать минут она вышагивала по комнате, прежде чем восстановила самообладание настолько, чтобы рискнуть заговорить хотя бы с Дру. Девушка съежилась на стуле в углу, стараясь делать вид, что ее здесь нет.
- Вы ведь на самом деле не думаете, что граф - предатель, миледи? - спросила Дру, когда Корделия умерила шаг.