— Доброе утро, прекрасная леди. Но я не укрывал вас.
Сисели неожиданно улыбнулась:
— Ну конечно! Это, должно быть, Маб, и она поддерживала огонь, благослови ее Боже. Скоро подадут завтрак. Свежий хлеб вот-вот вынут из печи, милорд, а в кухне полно молодых людей, готовых служить вам. После завтрака вы поможете мне выбрать лучших.
Йен припомнить не мог, когда получал столь милое приветствие. И даже сюда доносился аромат свежеиспеченного хлеба. Он широко улыбнулся:
— Вот видите, прекрасная леди, здесь так не хватало женской руки!
— А вы помните, что я недолго пробуду с вами. Король пошлет отряд солдат спасти меня, и я уеду с ними. Вы не можете удерживать меня здесь всегда.
Прежде чем Йен успел ответить, в зале появилась Маб с мисками, ложками и начищенными серебряными чашами.
— Сейчас принесут завтрак, — объявила она, ставя все это на стол. — Милорд, миледи, садитесь, пожалуйста. С вашего разрешения я назначила Тэма и Артейра прислуживать за столом. Если они не подойдут, я найду других.
Тэм и Артейр вошли в зал, неся большую миску и две тарелки. Позади шагал Габан с доской, на которой лежали свежий хлеб, кусок сливочного масла и маленький клинышек сыра. Он украдкой смотрел на Сисели, пытаясь решить, шлюха ли она, как утверждала Бетия. Однако если все так, как говорит тетя, лэрд собрался жениться на англичанке. Значит, ему здорово повезло — такую красавицу Габан видел впервые в жизни.
На стол поставили горячую еду. На одном блюде розовели ломти окорока, на другом оказались яйца в сливочном соусе с укропом. В миске дымилась овсяная каша.
Они молча ели. Когда миски опустели, Тэм быстро убрал их, а другой парень, Артейр, предложил яйца и окорок. Тэм резал хлеб.
— Я поражен таким завтраком! — выпалил наконец лэрд.
— Почему? — удивилась девушка. — Маб — превосходная кухарка, а Бетия ее запугала и, готова поклясться, воровала продукты из вашей кладовой. Так что вас скверно кормили, а она продавала украденное в деревне.
Видя, как быстро переглянулись молодые люди, Сисели поняла, что была права.
— Вы уже знаете, что я люблю вас, и не раз это говорил, — прошептал Йен. — Теперь вы видите, как я нуждаюсь в вашей заботе?
Сисели невольно рассмеялась.
— Хотя мне не хочется это признавать, но вы обладаете определенным обаянием, милорд. Однако своим будущим домом я представляла вовсе не Гленгорм.
— А разве вы уже бывали в доме Фэрли? Он лучше этого?
— Не была. Но уверена, что там чисто, а слуги отлично вышколены. Аккуратно и по моде одетый мужчина, скорее всего, имеет налаженное хозяйство.
— И вы бы вышли за человека, чье слово всегда остается последним? В моем доме вы всегда будете иметь полную власть над слугами, поскольку меня удовлетворят горячая еда и теплая постель. А вот Фэрли, я уверен, захочет знать каждую деталь существования тех, кого считает своими вещами.
Что тут ответишь? Беда в том, что Йен во всем прав. Но как он мог настолько хорошо узнать человека за столь короткое время пребывания при дворе?
Именно об этом она и спросила.
— Я вижу людей, прекрасная леди, — спокойно ответил Йен. — Лэрд Фэрли — человек гордый. Гордится своим именем и собой. Это видно по манере одеваться, говорить, высокомерно относиться к окружающим. Он судит других по своим стандартам. И убежден, что ваши красота и богатства достойны его, но далеко не так уверен в себе, как считают другие. Поэтому и старался не подпускать к вам других поклонников. Именно из-за этого мне пришлось прибегнуть к крайним мерам.
— Да, Эндрю человек гордый, но его семья — одна из лучших в Шотландии, — возразила Сисели, хотя знала, что Йен прав.
Но разве человек не должен гордиться собой и своими владениями?
— Фэрли — глупец. Иначе давно бы повел вас к священнику, — откровенно заявил Дуглас.
— К священнику? Кто говорит о священнике в столь дерзком тоне?
В зал вошел высокий мужчина в длинной черной рясе, подпоясанной белой веревкой.
— Яйца Господни! Неужели на твоем столе приличная еда, Йен? Я слышал, что ты, наконец, отослал Бетию к ее бедняге мужу. A-а… это и есть невеста?
Священник ухмыльнулся и коротко наклонил голову:
— Отец Эмброуз к вашим услугам, мадам.
С этими словами он уселся рядом с Йеном, переложил яйца на блюдо, где еще оставались два кусочка окорока, и принялся жевать.
— Говорил я вам, что у нас есть священник, — усмехнулся Йен.
— Благослови меня Господь. Кажется, старая Маб еще не утеряла умения стряпать!
Священник даже зажмурился, наслаждаясь вкусом соуса.
— Лорд Дуглас похож на вас, — едва выговорила Сисели.
— Так и должно быть, миледи, — снова ухмыльнулся отец Эмброуз. — Я дядя этого негодяя. Последний из бастардов Дугласа-распутника. Вполне естественно, что я принял сан: нужно же кому-то молиться за грехи отца. Добро пожаловать в Гленгорм! Бьюсь об заклад, вам этого никто еще не говорил.
— Не говорили. Спасибо, — кивнула Сисели, немедленно проникнувшись симпатией к священнику. — Но я буду вам крайне благодарна, если уговорите племянника вернуть меня в Перт. Возможно, ему не придется ехать до самого города. Потому что, можете быть уверены, король уже послал за мной солдат.
— К сожалению, дитя мое, Йен не слишком спокойно относится к приказам. Во имя всего святого, скажи пожалуйста, племянник, зачем тебе понадобилось красть невесту, которую хочет вернуть король Яков?
— Я люблю ее. Говорят, наш король полюбил королеву с первого взгляда, и так же случилось со мной. Я увидел свою прекрасную леди по дороге в Перт, в тот день, когда приносил королю клятву верности. И с того момента понял, что для меня не существует других женщин. Я отправился ко двору, чтобы ухаживать за ней. Но чертов Гордон успел первым. Он отпугивал от нее всех мужчин. Никто не смел и близко подойти! Что мне оставалось делать, кроме как похитить ее и привезти в Гленгорм?
— Вы помолвлены, дитя мое? — спросил отец Эмброуз.
— Нет, отец мой. Я ничего не обещала Эндрю Гордону, хотя он умолял меня согласиться стать его женой, — честно ответила Сисели.
— Но вы его любите?
Сисели поколебалась, прежде чем честно ответить:
— Нет. Не думаю. Но вы же знаете, что любовь — не главное в браке. Люди сочетаются браком ради продолжения рода, богатства, земли, власти…
— И очень жаль, — вздохнул священник, посчитав Сисели истинной и хорошо воспитанной аристократкой. — Говорят, будто король любит королеву. Это так?
— О да, они глубоко любят друг друга. И мой отец любил мать, но второй раз женился по практическим соображениям.
— Значит, двое мужчин хотят сделать вас своей женой? Один признался в любви. А другой?
Сисели покачала головой:
— Нет, Эндрю ничего подобного не говорил.
— Вы утверждаете, что готовы выйти замуж по практическим соображениям, — продолжал отец Эмброуз. — И что не любите ни одного из своих поклонников. И все же должны выйти замуж. Так почему не выбрать человека, который клянется, что любит вас? В отличие от того, кто так и не сказал этих слов, так близких сердцу девы.
Его аргумент дал Сисели пищу для размышлений.
— Наконец-то! — торжествовал Йен. — Хоть кто-то принял мою сторону в этом деле.
— Еще бы он не принял вашу сторону! — отрезала Сисели. — Он ваш дядя!
— Если Маб будет по-прежнему так готовить, — объявил священник, — я стану обедать с вами.
Он схватил последнюю корочку хлеба, подобрал большим пальцем остатки масла и размазал по корочке, прежде чем сунуть в рот.
Когда Тэм и Артейр убрали со стола, в зал вернулась Маб с компанией молодых людей и женщин.
— Доброе утро, милорд, миледи, отец Эмброуз, — приветствовала она. — Я привела вам будущих слуг. Они трудолюбивы, честны и не станут воровать, как некоторые, не будем называть имен.
По ее знаку вперед выступили девушки.
— Я бы хотела, чтобы Бесси и Флора помогали мне на кухне. Сайн, Сеси и Эффи могут трудиться по дому.
Она замолчала.
— Милорд, каково ваше мнение? — осведомилась Сисели.
— Выбор за вами, прекрасная леди.
— Все они ближайшие родственники Маб. Прекрасные люди, — тихо пробормотал отец Эмброуз.
— Лэрд согласен принять этих девушек. А Тэм и Артейр прекрасно показали себя сегодня утром. Кто эти остальные, Маб?
— Парнишка моего племянника Габан, который будет чистить дымоходы и точить кухонные ножи, — сообщила Маб, вытолкнув мальчика вперед.
Тот поклонился.
— Прекрасный мальчик, — заметила Сисели. — Он остается.
— Остальные парни будут трудиться на конюшне, миледи, — добавила Маб.
— Ты все прекрасно устроила, Маб, и лэрд тебя благодарит. И остальных тоже.
Сисели встала и спустилась вниз от высокого стола.
— Пойдемте, девушки. У нас полно работы.
Сисели встала и спустилась вниз от высокого стола.
— Пойдемте, девушки. У нас полно работы.
— Вы будете работать с ними? — удивился лэрд.
— Я благородного рода и воспитана, как девица благородного рода, Йен Дуглас. Но меня растили при дворе королевы Жанны Наваррской, не выносившей лени и неряшливости. Она считала, что если женщине предстоит управлять домом, она должна точно знать, что и как делать. Я научу девушек, как вести дом, чтобы после моего возвращения в Перт все содержалось в идеальном порядке.
— Ах, племянник, вижу, твоя невеста — девушка упрямая, — язвительно хмыкнул священник, что совсем уж не подходило служителю Божию.
— Когда настанет время, прекрасная леди, вы не захотите вернуться в Перт, — заверил Йен. — Ваше сердце будет моим, а мое уже принадлежит вам.
Сисели покачала головой:
— Никогда не видела, чтобы такой великан был настолько мягкосердечным, милорд. Вы для меня загадка.
Слегка улыбнувшись, она собрала девушек и принялась объяснять, что от них требуется.
— Ты нашел себе сокровище, парень, — тихо заметил священник. — Теперь нужно найти способ удержать ее. Король пошлет за ней?
— Вне всякого сомнения. Она лучшая подруга королевы Джоанны. Они росли вместе.
— Иисусе сладчайший! — воскликнул священник. — Ты что, не мог влюбиться в обычную девушку, племянничек? Не сносить тебе головы!
— Она моя, — процедил Йен, глядя на Сисели, которая в этот момент показывала, как чистить и полировать древний дубовый буфет. — Взгляни на нее, дядя. Разве ее место не здесь? Я дам ей все, что она хочет, лишь бы ей было хорошо в этом доме!
— Может, тебе повезет и зима в этом году будет ранняя. Тогда тебя оставят в покое до весны. Это даст тебе время очаровать леди. Да, это твоя единственная надежда, Йен. И я буду молиться за тебя, — пообещал священник.
К концу дня зал сиял чистотой. Но пока Сисели трудилась рядом со служанками, старая Маб послала за родственницами постарше, поскольку была исполнена решимости позаботиться о том, чтобы госпожа не проводила еще одну ночь на неудобном стуле перед очагом. Она решила подготовить комнату для леди.
Габан провел полдня в дымоходе, вычистил сажу и вынул несколько птичьих гнезд, свитых одно над другим. Потом зажег маленький факел и присел, подняв его вверх, чтобы посмотреть, тянет ли дымоход как следует. Довольно кивнув, он уведомил Маб, и три женщины немедленно поспешили в комнату с тряпками, ведрами и метлами. К вечеру комната была чиста, в камине горел огонь, стекла вымыты, а мебель отполирована.
— Кузины, вы хорошо поработали, — похвалила вошедшая Маб, — и я благодарю вас за это. Здесь ее светлости будет удобно.
— Видно, девушка тебе понравилась, — сказала одна. — Я видела ее в зале рядом с моей дочерью и остальными. Своими руками скребла стены. Хоть она и леди, а тяжелой работы не боится.
— Она будет прекрасной хозяйкой в Гленгорме, — заверила Маб.
— И с виду она сильная, — добавила другая женщина. — Она даст Гленгорму наследников. Этого ждет вся деревня.
Остальные согласно закивали, после чего Маб велела им разойтись по своим домам. Потом Сисели отослала и девушек, поскольку помещения для слуг еще не были убраны, а после такого тяжелого дня они нуждались в отдыхе.
Вернувшись с кухни, Маб заметила, что Сисели обходит зал с довольной улыбкой на губах.
— Миледи, пойдемте со мной, — пригласила старушка и повела ее наверх. — Мы вычистили и вымыли для вас комнату, миледи. Нельзя больше спать в зале. Эта комната принадлежала матери лэрда, — сказала она, открывая дверь.
Сисели медленно огляделась. В комнате было тепло. За окном пылал закат. Комнату проветрили. Полы сверкали. А кровать! Какой удобной казалась кровать!
Она вздрогнула, почувствовав, как Маб прикоснулась к ее руке.
Старушка вручила ей ключ:
— Это вам, миледи. Дверь запирается изнутри.
— Нельзя ли принести мне в комнату чан и налить туда теплой воды? Я такая грязная! После поездки и особенно после сегодняшней уборки!
— Вы искупаетесь сейчас или после ужина?
— После. И ты успеешь все приготовить. О, Маб, как благодарить тебя за все это? И передай от меня спасибо помощникам.
Маб довольно улыбнулась. Это только первый шаг к тому, чтобы леди чувствовала себя уютно в Гленгорме. Может, она скорее смягчится.
— После ужина я возьму ваше платье, миледи, что смогу — выстираю, что не смогу — почищу, — предложила Маб и поспешила к выходу, оставив Сисели осматривать комнату.
За ужином в зале царило веселье. В зал набились солдаты. По деревне быстро разнеслась весть том, что Бетию отослали домой и Маб снова стряпает вкусную еду. На раскладные столы подавали оленье жаркое, хлеб и сыр. На высокий стол принесли каплуна и форель, вместе с салатом-латуком, хлебом, маслом и сыром. И у Маб нашлось время испечь яблоки для лэрда, его любимый десерт.
Мужчины пили эль, Сисели — красное вино.
Отец Эмброуз, верный слову, первый уселся за стол и отдал должное ужину. Под конец он вытер свою оловянную тарелку хлебом, так чисто, словно ее оттерли песком. Из поданных шести яблок он ухитрился съесть три, утащив последнее из-под носа Йена. Видя вытянувшееся лицо лэрда, Сисели рассмеялась. Священник заговорщицки ей подмигнул.
— Разве алчность не смертный грех? — сухо спросил лэрд.
— Я назначу себе покаяние, — пообещал Эмброуз. — Леди Сисели, вы придете к утренней мессе? В деревне есть маленькая церковь, и я ежедневно служу мессу. Если спуститесь по тропинке вниз с холма, у подножия найдете церковь. Я освобождаю вас от ежедневного посещения, но нужно прийти и удовлетворить любопытство местных жителей. Бетия твердит, будто вы — злобная шлюха, хотя те, кто видел вас, не могут нарадоваться вашей доброте и красоте.
— Я попрошу Маб разбудить меня, — пообещала Сисели и встала из-за стола. — Я поднимусь к себе, милорд, потому что очень устала и велела нагреть воды для купания.
Лэрд кивнул:
— За всю мою жизнь не видел, чтобы зал выглядел так красиво, как сегодня. Спасибо вам.
Сисели улыбнулась и вышла из зала.
— Купание? Как ей это удалось? Если я хочу искупаться, приходится идти к озеру.
— Может, ты никогда не просил так вежливо, как она. Ты выкрикиваешь приказы. Леди учтива. Она просит и благодарит. Я доволен, что и ты поблагодарил ее за все, что она сегодня сделала. Если будешь и дальше вести себя вежливо, может, у тебя появится шанс.
После ухода священника лэрд несколько минут посидел у огня. Йен подумал об Эндрю Гордоне. Не хотел бы он быть похожим на этого щеголя, но наверняка может измениться до такой степени, чтобы завоевать Сисели.
— Сисели, — прошептал он ее имя вслух.
— Если вам больше ничего не нужно, милорд, я пойду на кухню, — обратилась к нему Маб. — Леди у себя.
— Что это ты держишь?
— Ее одежду. Нужно все постирать и вычистить. Я нашла сорочку вашей матушки, и леди может в ней спать. Она хоть и ветхая, но чистая.
Маб поспешила вниз, а лэрд решил сделать обход, чтобы убедиться, что все заперто и свечи погашены. Наконец он потушил огонь в камине и решил заглянуть к Сисели с пожеланиями ей доброй ночи. Постучав, он вошел в комнату.
— Милорд! — негодующе воскликнула девушка, скорчившись в маленькой дубовой лохани и прижимая к груди тряпочку для мытья.
Пресвятая Дева! Сисели впервые чувствовала себя столь беззащитной. Неужели он возьмет ее силой и тем самым решит ее судьбу навеки?!
— Я пришел пожелать спокойной ночи, — сообщил Йен таким тоном, словно беседовать с сидящей в лохани леди было самым привычным делом. — Не волнуйтесь, прекрасная леди. Хоть вы и сгорбились, я вижу изгиб вашей изящной спины. И еще ваше прелестное разъяренное личико, — коварно усмехнулся Йен.
— Убирайтесь! — вскрикнула Сисели, стараясь глубже опуститься в воду под его дерзким взглядом.
— По-моему, вам нужна лохань побольше, — задумчиво заметил он. — Я закажу такую бондарю в деревне. Пусть завтра же принимается за работу!
— Не стоит тратить его время! — отрезала Сисели. — Я скоро возвращаюсь в Перт. Уверена, что завтра здесь будут люди короля.
Йен не мог оторвать от нее глаз. Ее только что вымытые волосы были сколоты на затылке, кожа отливала перламутром. Глаза влажно блестели и широко раскрылись, когда он шагнул ближе. Сисели сжалась еще сильнее. Йен нагнулся, и их губы встретились. Пламя между ними вспыхнуло почти мгновенно.
Сердце Сисели билось так часто, что стук громом отдавался в ушах. Но она не могла не ответить на поцелуй.
Боже, что она делает?!
Но она просто не могла с собой совладать.
В его поцелуях было нечто манящее, и она сдавалась на милость победителя…
Йен отстранился и улыбнулся ей в лицо:
— Спокойной ночи, прекрасная леди!