Впрочем, эти размышления не помешали Харуюки кое-как рассказать все, что он знал.
Закончив слушать, Такуму обалдело смотрел на Харуюки, пьющего улун, потом наконец хрипло прошептал:
– …Как бы это сказать… Хару, ты правда из тех, к кому постоянно липнут женщины старше по возрасту.
– Это, это первое, что тебе пришло в голову?
– Ну, потому что… Честно говоря, я не могу так вот принять всю эту историю с «инкарнацией». Превратить что-то такое непонятное, как воображение, в настоящее оружие… хоть ты и рассказал, но это явно уже за пределами игры-файтинга…
– Да, это точно. Я и сам не могу объяснить, как именно я заставляю меч появиться…
Глядя на собственные ладони, Харуюки принялся высказывать мысли, прямо сейчас рождающиеся у него в голове.
– …Но, думаю, система инкарнации – это не такая грубая штука вроде «достаточно вообразить, и все возможно». Свойства аватара… и характер самого Бёрст-линкера… наверно, к этому тоже имеют прямое отношение. Скажем, я могу сделать меч из руки, потому что у Сильвер Кроу рука с самого начала такой формы, вот как-то так.
– Хмм… значит, ты хочешь сказать, что если я буду тренироваться так же, как Хару, то все равно не смогу сделать световой меч так, как ты.
– Возможно. Но в таком случае наверняка есть другие формы инкарнации, которые лучше подходят для Таку… для Сиан Пайла. Но проблема тогда – как надо тренироваться, чтобы их найти?.. Задним числом я понимаю – Скай Рейкер с самого начала поняла, какого сорта тренировки для меня будут лучше всего, и заставила меня лазить по стене. Просто предположение, но, может, высокоуровневые Бёрст-линкеры, которые идеально владеют системой инкарнации, знают и метод, как ей обучать…
Такуму закусил губу и словно задумался о чем-то, потом, опустив глаза, заговорил:
– Если все так, то, даже если я нырну в «Безграничное нейтральное поле» и буду тренироваться наобум, шансов, что я смогу ухватить суть инкарнации, очень мало. Значит, мне абсолютно необходим тренер – кто-то, кто отлично владеет этой системой.
– Ага… Скай Рейкер наверняка согласилась бы обучить Таку, но проблема в том, что мы не можем с ней связаться…
Харуюки вздохнул. Такуму нахмурился и пробормотал:
– Ну да. Она же не NPC, мы не можем просто влезть на старую Токийскую башню в «Безграничном нейтральном поле». Нужно связаться с ней в реальном мире и назначить время погружения…
– Вот именно. Мы, конечно, встретимся с ней рано или поздно, если будем просто ждать на вершине башни, но ведь там мы ускоримся в тысячу раз – я понятия не имею, сколько месяцев или даже лет это займет… Если и есть способ, то это – отправиться в Сибую, вызвать на дуэль ее Ребенка Эш Роллера и попросить его устроить встречу, но… ты же понимаешь?
Харуюки замолчал и опустил подбородок на сложенные руки.
Такуму с серьезным выражением лица тут же искусно сымитировал Эш Роллера:
– «Хей-хееей, кончай цепляться за меня, как избалованная малявка, лапочка-засраночка»… наверняка что-нибудь такое он скажет.
– К-как тебе это удается… ну, в общем, да, он наверняка так и скажет.
По правде сказать, Харуюки и так уже был в огромном долгу перед Эш Роллером за то, что тот вчера познакомил его со Скай Рейкер. Кроме того, просить о помощи парня из другого легиона – значит показать себя полным слабаком как Бёрст-линкера.
Взяв еще один кусок остывающей пиццы, Харуюки энергично впился в него зубами и принялся лихорадочно размышлять.
При нормальных обстоятельствах они бы просто попросили Черноснежку – Родителя Харуюки и командира их легиона. Уж она-то, Черный король, наверняка на «ты» с системой инкарнации. Но до сих пор Черноснежка их не обучила – значит, у нее на то свои причины, и Харуюки сильно сомневался, что она согласится сделать это просто по их просьбе. Да и вообще – она сейчас на Окинаве, далеко к югу отсюда, и встретиться с ней в ускоренном мире невозможно.
Если так, то, может, Родитель Такуму – так Харуюки хотел сказать, но вспомнил, что тот парень, один из высших чинов Синего легиона, уже покинул ускоренный мир: Синий король применил к нему «Меч правосудия» за то, что он полгода назад заварил ту кашу с бэкдором.
Шансы, что найдется еще один Бёрст-линкер, который знает про систему инкарнации и при этом может согласиться помочь Харуюки и Такуму, просто –
– …А… Ааа.
Додумав до этого места, Харуюки издал нечленораздельный звук, даже не заметив, что у него изо рта выпал кусок креветки.
– Да… точно. Есть один – игрок суперского уровня, который перед нами в долгу и который обитает недалеко к северу отсюда.
Едва Такуму это услышал, уголки его губ дернулись.
– Э… эй, эй, Хару. Неужели ты про…
– Только один такой есть. Командир легиона «Проминенс», Красный король, Скарлет Рейн. Она девятого уровня – уж она-то точно должна владеть системой инкарнации…
Когда он приглушенным голосом произнес эти слова, образ алого аватара, одного из «семи королей чистых цветов», отчетливо проявился перед мысленным взглядом Харуюки.
Красный король, испепеляющий арены и противников мощью своего громадного (в несколько раз больше самого аватара) вооруженного доспеха. Если она способна на такое даже без инкарнации, то «дальше» ее сила должна быть просто безграничной. Вычистив из головы слишком уж страшную воображаемую картину, Харуюки продолжил:
– Более того, Таку, ты ведь не забыл, что из-за ее просьбы мы угодили в жутко геморройную ситуацию.
– Я, я помню, конечно, но…
Нико, она же Юнико Кодзуки, всего три месяца назад внезапно собственной персоной заявилась к Харуюки.
Она хотела заручиться помощью Харуюки, чтобы победить свихнувшегося Бёрст-линкера из ее легиона, Кром Дизастера. Дизастер обладал невероятной подвижностью в трех измерениях, и Нико решила, что только лишь Сильвер Кроу со своими крыльями способен его остановить.
Харуюки согласился участвовать в этой миссии вместе с Такуму и Черноснежкой, но там начался полный бардак – на них вдруг напала большая группа из Желтого легиона, и началась настоящая битва не на жизнь, а на смерть. Да, Такуму вправду был убит (и забрал с собой крупного вражеского аватара).
– Но, Хару. Мы ведь тогда тоже извлекли пользу из участия в поимке Кром Дизастера, так что какой резон «Проминенс» помогать сейчас «Нега Небьюлас»? Она Красный король, она просто не будет расплачиваться за тот долг.
Но на скептические слова Такуму Харуюки надул щеки и выпалил:
– Тогда я отплачу за карри мясным фаршем!
– Эту метафору я как-то не очень понял…
– В общем… в любом случае, других Бёрст-линкеров высокого уровня, с которыми мы можем связаться в реале, просто нет. А если мы хотим драться с Номи, нам как минимум нужно уметь защищаться от его атак инкарнацией. Так что… нам остается только надеяться, что Нико будет в настроении помочь…
Голос Харуюки увял; Такуму испустил глубокий вздох.
Лучший друг Харуюки опустил голову, спрятал глаза за челкой и какое-то время сидел молча. Когда он сжал в кулак правую руку на столе, Харуюки понял, что он вспоминает свое яростное сражение с Номи.
Наконец Такуму поднял глаза – теперь они горели совершенно по-другому. Голос холодным эхо разнесся по полутемной гостиной.
– Да, Хару, ты прав. Думаю, я могу драться с Даск Тейкером на равных до середины боя, но когда он начинает применять эту свою инкарнацию, я просто ничего не могу поделать, хоть и стыдно это признавать. Разница в силе просто колоссальна. Если мы хотим его победить и забрать Ти-тян, я не должен колебаться.
– Таку…
– И потом, Хару.
Такуму замолчал и посмотрел на Харуюки в упор, потом продолжил:
– Твой «световой меч» такой же классный… нет, даже еще более классный, чем «фиолетовая волна» Даск Тейкера. Я понимаю, Хару очень старался, чтобы им овладеть. Ты… сказал мне, когда мы с тобой дрались, помнишь? Что ты не можешь выиграть у меня в реальном мире. А я у тебя – в виртуальном. И поэтому мы равны – так ты сказал.
– А… н-не, это я –
«Просто в горячке боя брякнул» – так Харуюки хотел ответить, но Такуму жестом правой руки остановил его и продолжил:
– Но… но знаешь, я не думаю, что это на самом деле «равенство». Нас делает нами то, как мы состязаемся и как мы все принимаем – и в виртуальном мире, и в реальном.
Внезапно на лице друга Харуюки появилось такое выражение, будто он страшно тосковал по прошлому.
– …Когда я учился в начальной школе, я всякий раз, когда покупал новую игру, первым делом шел на сайт с прохождением. И экшены, и RPG – я их все играл, держа рядом открытое окно с прохождением, потому что не хотел рисковать. Естественно поэтому, что я тревожился насчет «Брэйн Бёрста», к которому даже мануала не было, не то что прохождения. Задним умом я думаю, что я поэтому и купился на тот бэкдор. …Но сейчас я уже понимаю. В этой игре нет никакого «спланированного сюжета». Надо все решать самому, прорубаться вперед самому. Если систему инкарнации можно назвать силой, способной выйти за рамки программы… я хочу ее освоить. Чтобы и дальше стоять рядом с Хару… с Сильвер Кроу.
Такуму уже замолчал, а Харуюки все продолжал молча размышлять над его словами.
Последние полгода Такуму постоянно демонстрировал презрение к самому себе. Он казнил себя за то, что поддался страху лишиться «Brain Burst» и совершил преступление – в попытке достать Черноснежку опустился до того, что заразил вирусом нейролинкер Тиюри. С тех пор он постоянно старался жертвовать собой ради друзей.
В таком состоянии для него, конечно, охлаждение Тиюри стало страшным ударом – пусть даже ее мотивы были непонятны, – и тем не менее он по-прежнему пытался противостоять своей слабости.
…Я знал, что ты сильный, Таку. Сильнее меня во всех отношениях. Ты так говоришь насчет «стоять рядом со мной», но на самом-то деле в реальном мире это я не могу стоять рядом с тобой.
Заглушив этот шепот, не выпустив его из груди, Харуюки наконец улыбнулся.
– Тебе придется это сделать. Ты справишься; ты освоишь эту технику настолько, что «волна» Номи для тебя будет просто ерундой; и тогда мы отлупим его и быстренько заберем Тию. Но, скорей всего, тренировки Нико будут в десять раз более спартанскими, чем у Скай Рейкер.
– …Я г-готов.
Такуму улыбнулся, хотя губы его слегка подергивались. Харуюки отвел глаза и покосился на часы у правого края поля зрения. Стратегическое совещание за покупной пиццей продлилось дольше, чем он ожидал; уже было семь вечера, а он и не заметил.
Красный король Нико, хоть и являлась одним из сильнейших Бёрст-линкеров девятого уровня, в реале была всего лишь шестиклассницей начальной школы, более того, школы-интерната. Ей не разрешается выбираться на улицу по вечерам, так что, к сожалению, встретиться с ней сейчас будет чертовски трудно.
– …Завтра мы сразу после школы свяжемся с ней и поедем в Нэриму. Таку, тебе ничего не будет, если ты пропустишь секцию второй раз подряд?
– Все нормально, я ведь занимаюсь кендо уже не для того, чтобы хорошие места в турнирах занимать. Даже если наставник и председатель секции начнут за мной приглядывать, ничего страшного.
– Ясно. Тогда договорились.
Друзья обменялись взглядами и еще раз кивнули.
Они синхронно встали и направились к входной двери; Харуюки вдруг открыл рот, чтобы задать совершенно другой вопрос.
«Таку, перед самым концом сегодняшней дуэли ты слышал странный голос?»
Но эти слова так и не вышли изо рта. Такуму взглянул вопросительно, но Харуюки лишь помотал головой и, махнув рукой, пробормотал:
– До завтра, в школе увидимся.
Мне просто показалось. Зрителей больше не было, других противников тоже. Значит, я просто не мог услышать чей-то еще голос.
Харуюки проводил Такуму до лифта, вернулся и закрыл дверь. После щелчка автоматически сработавшего замка квартира окуталась глубокой тишиной. Харуюки внезапно показалось, что сзади кто-то стоит. Он резко прижался спиной к двери, потом почти бегом направился в гостиную, чтобы прибраться.
Глава 3
17 апреля, среда.
Перед рассветом того дня, когда поездка третьеклассников средней школы Умесато должна была перевалить через экватор, Харуюки приснилась Черноснежка, которую он уже так давно не видел вживую.
Этот сон был, однако, не из тех, что он видел миллион раз и все время жалел, что не может записать. По правде сказать, это было нечто прямо противоположное.
Черноснежка в этом сне была не в своем реальном облике, а в школьном аватаре с крыльями бабочки-парусника за спиной. Оборчатый подол черного, как всегда, платья порхал на ветру, сама Черноснежка легким шагом бежала по густому лесу.
Харуюки тоже был в своем аватаре розового поросенка и, отчаянно семеня, пытался догнать черную бабочку. Принцесса-фея, то шагая, то порхая, постепенно удалялась все больше, но в то же время словно манила Харуюки выставленной правой ручкой.
Семпай!
Крик Харуюки странным эхом разнесся по лесу.
Подожди, семпай!
Однако ноги Черноснежки не останавливались. Время от времени она оборачивалась, и ее алые губы загадочно улыбались, но тут же стройный силуэт пропадал за каким-нибудь громадным замшелым стволом. В конце концов Харуюки отстал настолько, что видел лишь рубиновые разводы на черных как ночь крыльях. Но и это сияние, мерцающее, словно язычок пламени, быстро растворялось в тусклом свете.
Пожалуйста, не оставляй меня. Пожалуйста… пожалуйста, не бросай меня.
Так он кричал, но ответа не было.
У меня больше нету крыльев. Ты поэтому меня бросаешь? Я тебе больше не нужен?
Нет ответа.
Вдруг спину что-то кольнуло. Сперва болело в одной точке, потом боль расползлась и запульсировала.
Харуюки почувствовал, как что-то прорывается сквозь аватар изнутри. Не крылья. Из спины росло что-то вроде темного, длинного и тонкого хвоста. Он змеей взмыл в воздух над его плечами – и, точно копье, метнулся вперед.
По лесу разнесся влажный, тяжелый звук.
Харуюки, пошатываясь, двинулся за собственным хвостом.
Обошел группку деревьев – и его глазам открылась картина: черная бабочка-парусник была пришпилена иглой к грубой, шершавой коре невероятно толстого ствола. Подобный проводу хвост, тянущийся из спины Харуюки, пронзил одно из больших крыльев Черноснежки и пригвоздил его к стволу.
Поглощенный какими-то туманными мыслями, Харуюки встал перед бабочкой и поднял голову. На красивом, эфемерном белом лице не было никакого выражения. Она всего лишь чуть нахмурилась и молча смотрела на Харуюки.
У тебя есть эти крылья.
Харуюки услышал темный, искаженный голос, вырывающийся из его собственного рта.
Благодаря им ты можешь летать где хочешь.
Машинально он поднял правую руку. И вдруг заметил, что она заканчивается уже не забавным копытцем поросячьего аватара, а черно-серебряными когтями. Острые, зловеще сверкающие когти вцепились в краешек одного из бессильно хлопающих черных крыльев.
Совсем чуть-чуть потянув, он оторвал нижнее правое из четырех крыльев. Оно тут же превратилось в сухой черный песок и просыпалось на руку Харуюки.
Второе крыло.
Третье.
Черноснежка – он и не заметил, когда – опустила голову, ее руки повисли как плети. Протянув когти к последнему крылу, Харуюки сказал:
Теперь ты никуда больше не полетишь. Ты навсегда останешься на этой черной земле. Вместе со мной. Такая же, как и я.
Как только он оторвал последнее крыло, хрупкое тело Черноснежки упало ему в руки.
Харуюки с силой обнял ее своими черно-серебряными когтями.
Но через секунду тело в его объятиях тоже превратилось в облако угольно-черных песчинок и выскользнуло из рук. Оно с шелестом опало, лишь горка песка осталась у его ног…
– …ааА!
Издав этот нечленораздельный возглас, Харуюки подскочил в постели.
Сердце колотилось в груди, как набат. Все тело было в холодном поту, но при этом в горле пересохло и саднило.
Харуюки изо всех сил заморгал слезящимися глазами и отчаянно вгляделся в собственные руки. Под серым светом, идущим от окна сквозь занавески, конечно, никаких зловещих когтей видно не было – всего лишь десять толстых пальцев. Харуюки крепко сжал кулаки и упер их в лоб.
В отличие от той ночи полугодичной давности, когда Харуюки получил «Brain Burst», этот кошмар помнился совершенно отчетливо, до мельчайших подробностей. По-прежнему напуганный тем, что было накануне, Харуюки спал без нейролинкера. Значит, этот сон не был вызван вмешательством программы. Он был сплетен исключительно из собственных воспоминаний и чувств Харуюки.
Медленно качая головой, Харуюки хрипло выдавил:
– Семпай… я… не хочу делать такое с тобой… я, я просто…
Я просто хочу всегда быть с тобой.
Харуюки резко схватил лежащий на прикроватной полочке нейролинкер и надел на шею. Было всего 6.15 утра, намного раньше, чем он обычно просыпался, но сонливости в нем не осталось ни капли. Чувствуя слабость во всем теле, он произнес команду на Полное погружение.
– Директ линк.
Тускло освещенная комната исчезла, радужные круги сменились чернотой. Затем Харуюки потянула виртуальная гравитация, и он вскоре приземлился на холодную серую поверхность. Вокруг с чистыми звуковыми эффектами возникло множество полупрозрачных окошек с надписями типа «Оплата общественных услуг» и «Ассоциация управления домом». Здесь была ориентированная на чистую функциональность панель управления домашней сетью семьи Арита.
Задержав взгляд на пухлой правой руке розового поросячьего аватара, Харуюки прошептал голосовую команду:
– Комманд, дайв колл, намбер зеро-ван[2].
Перед глазами появилась голографическая надпись: «Полносенсорный вызов на зарегистрированный адрес 01. Подтверждаете?» Стряхнув секундную нерешительность, Харуюки нажал «Да».