На лице Пакина застыло сомнение. И тогда Дина сказала:
– Элинэ права. Я тоже видела смерть. И не только. – Она перевела взгляд на старую шаманку. – Что тебе сказал дух-покровитель, Элинэ? Он недоволен тем, что ты взялась обучать меня камланию, правда? Он на тебя рассердился.
– Не лезь в мои дела! – неожиданно вспылила старуха. – И берегись волков-призраков! Не подпускай их к себе! Это все, о чем ты должна думать.
– Расскажи мне про этих волков, – попросила Дина.
– Мы называем их хызылы, – произнесла старуха. – Хызыл – это волк-оборотень. Он может жить сразу в двух мирах. В нижнем и в среднем.
– В нашем мире и в мире призраков?
– Да. Пулей его не убьешь. Только самый сильный шаман, побывавший по приглашению духов во всех трех мирах, способен с ним справиться. Но для этого шаману нужен бубен, сделанный из человеческой кожи.
Старая Элинэ замолчала. Молчала и Дина, пытаясь представить себе загадочных волков-оборотней. Молчал и Пакин, держась за рукоять ножа и, должно быть, представляя себе, как сдирает с чудовищных тварей шкуру.
5
Утомленные многокилометровым переходом, «киношники» с удовольствием остановились на привал. Холодный ветер утих, в лесу было красиво и спокойно. Игорь отправил Мишутина и Виктора за хворостом, вручив им два маленьких туристических топорика. Сам же, позвав на помощь коротышку Килима, быстро и умело наломал еловых ветвей и устроил вокруг будущего костра что-то вроде лежанок.
Вскоре Мишутин и Виктор вернулись с охапками хвороста. Пока проводник Игорь разжигал костер, Алевтина и Виктор сняли на кинокамеру несколько общих планов, потом сделали крупный план Алевтины, читающей дневник путешественника Пичугина.
– Недалеко от этого места Пичугин потерял первого члена экспедиции, геолога Ряшенцева, – говорила Алевтина. – Проснувшись утром, путешественники обнаружили, что спальный мешок Ряшенцева пуст. Вскоре они нашли пропавшего геолога. Ряшенцев лежал на ветках речного плавуна, его тело в нескольких местах было проткнуто – то ли ветками, то ли каким-то оружием вроде пик или копий…
После окончания съемок Алевтина и Виктор быстро нарезали хлеб, ветчину и сало на бутерброды. Виктор по собственной инициативе вскрыл еще и банку тушеного мяса.
Наконец все уселись вокруг костра, жаркие огненные языки которого порхали под днищем пузатого чайника, как пойманные рыжие птицы. От этого живого тепла, от треска хвои, пожираемой огнем, путешественникам было уютно и радостно.
– Шикарный бутерброд! – похвалил, уплетая бутерброд с ветчиной, Мишутин. Языки огня мерцали в стеклах его затемненных очков. – И пицца не нужна.
– Ты бы дождался чая, – с упреком сказала ему Алевтина.
– Не волнуйся, я под чай еще съем.
Глядя на него, оператор Виктор не удержался и тоже схватил бутерброд, но не с ветчиной, а с тушеным мясом.
– Игорь, – обратилась Алевтина к проводнику, – а мы будем охотиться?
– Нет, – ответил Игорь. – У нас с собой много припасов.
– Тогда зачем ты взял с собой ружье? – поинтересовался Мишутин.
– В лесу без ружья никак нельзя! – встрял в разговор коротышка Килим. – Плохие люди придут – что делать будешь?
– Какие плохие люди? – удивился Виктор. – Здесь же, кроме нас, никого нет.
– В тридцати километрах отсюда есть лагерь, – объяснил Игорь. – Иногда оттуда сбегают уголовники. Это случается редко, но нужно быть готовым.
– И что мы сделаем, если на нас нападут уголовники? – спросил Мишутин тихим голосом. – Ты их что, перестреляешь из своего ружья?
– Если придется – перестреляю, – ответил Игорь и сунул в рот кусок ветчины. – Кроме ружья, у нас есть топоры, – добавил он с набитым ртом. – Да и физическая сила. Все-таки нас тут четверо крепких мужиков. Как-нибудь справимся.
– А меня вы в расчет не берете? – обиженно проговорила Алевтина.
Мужчины заусмехались.
– В этом деле ты слабое звено, – авторитетным голосом объявил ей Виктор.
– Только потому, что я писаю сидя? – вспылила Алевтина.
Игорь подавился куском колбасы, Мишутин ухмыльнулся, Килим тонко засмеялся. Алевтина покраснела от обиды.
– Чтоб вы знали – я мастер спорта по спортивной гимнастике! – выпалила она.
– Ну, тогда и тебе дадим топор! – торжественно произнес Игорь. – Или нож, если топор тебе не нравится.
– Мне не нравится, когда четверо здоровых лбов издеваются над девушкой, которая наняла их на работу, – сказала Алевтина.
– Да ладно тебе, Аль, – беспечно проговорил Виктор. – Мы же не со зла. Кстати, чай закипел! Давайте сюда кружки. Только не все сразу!
…После сытного обеда и горячего чая Мишутин и Килим решили вздремнуть, а Алевтина отошла по нужде, а затем закурила. Однако в одиночестве она оставалась ненадолго. К ней подошел проводник Игорь.
– Минут через десять надо будет собираться, – проговорил он.
– Ясно. – Алевтина вздохнула. – У костра так хорошо. Даже уходить никуда не хочется.
Игорь тоже закурил. Алевтина покосилась на него и тихо спросила:
– Вы правду говорили насчет беглых зэков?
Он качнул головой:
– Нет, конечно. Даже если мы наткнемся на уголовников, к нам они не полезут.
– Почему?
– А ради чего им на нас нападать? Чтобы украсть котелок и пару пачек гречневой каши? Вот были бы у нас шкуры, тогда другое дело.
– Может, геолога Ряшенцева тоже убили беглые каторжники? – задумчиво предположила Алевтина.
– Может быть, – согласился Игорь. – Его ведь нашли в реке?
– Да. С семью колотыми ранами.
– Уголовники обычно режут, а не колют, – с сомнением проговорил Игорь. – Хотя… всякое в жизни бывает. Сколько членов экспедиции Пичугина уцелело?
– Один. В его рюкзаке и нашли дневник Пичугина. Сам он толком ничего объяснить не мог, поскольку был не в себе, и его сразу отправили в психиатрическую клинику. Там он покончил собой.
– Свихнулся, что ли?
– Да. Что-то вроде того.
– А может, он сам их всех прикончил?
Алевтина покачала головой:
– Нет, вряд ли. В дневнике описано, как находили трупы членов экспедиции. Как правило, это происходило утром. Первого нашли на плавуне, второго – в овраге со сломанной шеей, третьего загрыз волк. Четвертый, пока все спали, напился из фляги спирта и упал головой в костер. Пятым был сам Пичугин.
– И как он погиб?
– Это как раз неизвестно.
– Н-да, дела. – Игорь отбросил окурок в траву. – Ну что, идем собирать вещи?
– Да. Идемте.
Алевтина тоже швырнула свой окурок на землю и аккуратно раздавила его носком ботинка.
6
Трудно было Дине идти по лесу. Пакин старался, как мог, поддерживать ее, но слабость то и дело возвращалась, и девушке приходилось садиться и отдыхать.
– Пакин, я тебя сильно задерживаю, – виновато сказала она, в очередной раз устроившись на отдых.
– Ничего, – ответил он, откидывая с плеча толстую черную косу, делающую его похожим на индейца. – Нам некуда спешить. Вор-кол от нас не убежит.
– Вор-кол – это лесная изба, о которой ты говорил?
Пакин кивнул:
– Да. Одна из пяти, которые я построил.
Пакин опустил на землю рюкзак, прислонил ружье к дереву, а сам опустился на колени перед Диной и стал осторожно массировать ей пальцами больную ногу. Девушка прикрыла глаза.
– Эти избы… – проговорила она. – Они что-то вроде охотничьих домиков?
– Да.
– Значит, ты ночевал в этих вор-колах, когда уходил охотиться?
– Да, – снова сказал Пакин. – Мы с тобой тоже будем так жить. Там есть печь и дрова. Есть сухари и травяной чай, а мясо я добуду. В прошлом году, когда в лесу бродили беглые зэки, я построил рядом с вор-колом ловушку. Потом я задвинул ее доской, но сейчас снова открою. Тебе не нужно бояться.
– Это хорошо, – произнесла Дина и слегка поежилась.
Промассировав колено, Пакин приводил в порядок ее бедро.
– Вы мне так и не сказали, от чего мы бежим.
– Пакин, ты же слышал, что сказала старая Элинэ. Нам с тобой угрожает смертельная опасность.
– Ты была с ней в нижнем мире и знаешь многое из того, что знает она. Скажи, чего нам следует опасаться?
Дина открыла глаза и посмотрела на смуглое, скуластое лицо Пакина.
– Я не уверена, что правильно поняла предупреждение, которое услышала, – проговорила она. – Но, кажется, моя прошлая жизнь пытается меня настигнуть.
– Значит, твой муж решил тебя найти?
– Наверное. Ай!
– Прости.
Прикосновения пальцев Пакина стали мягкими, почти невесомыми.
– Что же здесь плохого? – спросил Пакин. – Он вернет тебя в большой город, и ты снова будешь жить прежней жизнью. Ты ведь говорила, что это была хорошая жизнь.
– Да, хорошая. – Дина невесело улыбнулась. – Но у меня есть все основания полагать, что мне не дадут жить этой развеселой жизнью снова.
– Кто не даст?
– Тот, кого я считала своим мужем, – сказала Дина. Она сорвала травинку и, разглядывая ее, тихо произнесла: – Я много думала о том, что со мной случилось, Пакин. Знаешь, как говорят полицейские? Они говорят: если хочешь найти убийцу, ищи того, кому было выгодно убийство.
– Ты думаешь, что твой муж хотел тебя убить?
Дина повертела в пальцах травинку, помолчала.
– У меня нет врагов, Пакин, – проговорила она после паузы. – Кроме моего мужа. Думаю, он побоялся, что при разводе я заберу у него половину денег. А он богат, очень богат.
– Значит, он хочет убить тебя из-за денег?
– Думаю, что да.
Пакин наморщил лоб, стараясь осмыслить слова Дины.
– Но ты сказала, что твой муж очень богат, – сказал он с сомнением. – Зачем ему так много денег?
Дина разорвала травинку и выпустила ее из пальцев.
– Денег много не бывает, Пакин, – произнесла она. – В большом городе, из которого я приехала, все так думают. Ну, или почти все.
Пакин несколько секунд размышлял, затем проговорил:
– У меня есть все, что мне нужно. Крыша над головой, чтобы уберечься от дождя и снега, ружье, чтобы добыть еду, жаркая печь, чтобы согреться. Что еще нужно человеку?
– В городе человек заботится не только об этом. Ему нужны развлечения. А развлечения надо покупать за деньги. Так уж устроен наш мир.
– Ты можешь вернуться в город и объявить всем, что ты жива, – сказал Пакин. – Он не посмеет тебя тронуть.
– Мне придется потратить месяцы, чтобы доказать, что я – это я. Возня адвокатов, судебная волокита, статьи в газетах и в Интернете… Я не чувствую в себе силы, чтобы пройти через весь этот ад. Может быть, позже.
– Но разве не видно, что ты – это ты? – удивился Пакин.
Дина улыбнулась:
– Согласна, это абсурд. Но в большом городе люди привыкли к абсурду. Он окружает их ежедневно, со всех сторон.
– Если ты не хочешь возвращаться в город – тогда чего же ты хочешь?
Дина пожала плечами:
– Не знаю. Жить здесь, вдали от шума. Разводить огонь в печи, готовить еду, гулять по лесу. Может быть, даже охотиться. – Она вздохнула. – Я изменилась, Пакин. Этот лес сделал меня другой. Твоя прабабушка сделала меня другой.
– Лесные избы слишком тесны и мрачны, – сказал Пакин. – Они не для тебя.
– Но ведь можно построить большой красивый дом? Где-нибудь на поляне, недалеко от реки. Ведь можно, Пакин?
Он на несколько секунд задумался, а потом произнес:
– Можно.
– Я бы целый год оттуда никуда не выбиралась, – мечтательно проговорила Дина. – Просто бы жила. Без телефонов, без телевизоров… Можно было бы купить пару сильных коней и совершать конные прогулки. Ведь это же все реально, Пакин?
– Да, – согласился он. – Это реально.
Пакин опустил взгляд. Дина поняла, что смутила его.
– Ладно, – сказала она. – Что-то я размечталась. Я отдохнула, Пакин. Колено уже не болит.
Он кивнул и поднялся на ноги. Потом закинул на плечо рюкзак, взял ружье, протянул руку Дине и помог ей встать. На несколько секунд они оказались лицом к лицу.
– Я никому не дам тебя тронуть, – произнес Пакин уверенным, спокойным голосом.
– Да, я знаю. – Дина улыбнулась. – В какую сторону нам нужно идти?
– Вот в ту, – показал Пакин.
Девушка повернулась и первой зашагала по хрусткому валежнику. Пакин постоял несколько секунд, о чем-то размышляя, потом двинулся за ней.
Пару километров они прошагали молча.
– Интересно, а медведи здесь есть? – спросила вдруг Дина, с любопытством оглядывая лес, который казался совсем диким.
– Есть, – ответил Пакин, – но они сейчас не свирепые, сытые.
– Хорошо, если так. Далеко нам еще идти?
– Нет, – сказал Пакин. – Сейчас отдохнем, а потом сделаем еще один переход и будем на месте.
– Но я совсем не устала.
– Все равно нужно отдохнуть. Старая Элинэ велела, чтобы ты берегла свои силы.
Они остановились. Дина привалилась спиной к стволу дерева и перевела дух.
– Смотри! – Пакин указал рукой на большую сосну толщиной в обхват. – Видишь ее?
– Вижу, – ответила Дина.
На нижнюю ветку сосны был намотан кусок полуистлевшей от времени цветной материи.
– Что это? – удивилась девушка.
Пакин улыбнулся и произнес:
– Поющая сосна. Она поет песни из другого мира. Старая Элинэ часто здесь бывала, когда хотела поговорить с кем-нибудь из предков. Хочешь послушать?
– Конечно!
– Идем.
Пакин взял ее за руку и неторопливо подвел к сосне.
– Приложи ухо и послушай. Только не торопись.
Дина сделала, как он велел – прижалась щекой и ухом к стволу дерева, пахнущему смолой, и замерла. Сначала она совсем ничего не слышала. Потом ей стало казаться, что она и впрямь что-то слышит, – что-то вроде тихого завывания на высокой ноте.
– Жуть, – прошептала Дина. – Как будто кто-то плачет. Но не человек.
Неведомый певец взял ноту еще выше. Звуки эти странным образом подействовали на разум Дины. Перед глазами у нее проходили неясные, сумрачные образы. Незнакомые лица, бесцветные, подернутые туманом, смотрели на нее, шептали ей что-то, плакали, пели. В конце концов Дине стало невмоготу слушать эти унылые голоса мертвецов, она хотела отпрянуть от поющего дерева, но вдруг услышала отчетливый свистящий шепот.
– Сме-е-ерть… Сме-е-рть… Уже идет за тобо-ой…
А затем человеческие голоса, напевающие свои тихие, печальные песни слились в один тоскливый, страшный вой, и Дина поняла, что это воют волки. Она резко отскочила от дерева и вытерла рукавом куртки вспотевший от ужаса лоб.
– Что ты слышала? – спросил Пакин, внимательно глядя на нее.
– Так… – ответила она, не глядя ему в глаза. – Ничего особенного. Какой-то свист.
Пакин хотел еще что-то спросить, но вдруг напрягся, прислушался к чему-то и осторожно втянул ноздрями воздух. А затем прошептал Дине:
– Стой, не шевелись.
Она испуганно замерла. Совсем рядом хрустнул сук. Потом послышался шорох, будто кто-то задел ствол дерева и зашуршал корой. Пакин, уставившись на что-то позади Дины, бесшумно скинул с плеч рюкзак и поставил его на землю. Потом снял ружье с предохранителя и взял его на изготовку. Лицо его стало собранным и хмурым, а голубые глаза потемнели и стали темно-синими.
– Что там? – испуганно прошептала Дина.
Пакин приложил к губам палец, призывая ее к молчанию. И тут страшный рев потряс тишину леса. За спиной у Дины захрустело, зашумело, затопало. Пакин схватил девушку за плечо и резко толкнул ее в сторону, а сам вскинул ружье и выстрелил.
От грохота у Дины заложило уши. Лицо ее обдало волной звериного зловонного жара. Пакин снова нажал на спусковой крючок, но курок лишь сухо щелкнул в ответ. Краем глаза Дина увидела что-то огромное и темное, ринувшееся на Пакина.
Пакин отшвырнул ружье и молниеносно выхватил из-за пояса длинный нож. На лицо Дине брызнула жаркая кровь. Она осознала, что происходит что-то ужасное, и отчаянно закричала. А в следующую секунду потеряла сознание.
* * *– Очнись! – услышала она хриплый голос Пакина. – Очнись!
Дина открыла глаза. Пакин склонился над ней и вглядывался в ее лицо.
– Ты жива, – улыбнулся он. – Я так рад.
– Что… – тихо пробормотала Дина. – Что произошло?
– С тобой все в порядке? – тем же хриплым голосом спросил Пакин. – Он тебя не задел?
«Кто?» – хотела спросить Дина, но осеклась на полуслове, увидев, что лоб Пакина расцарапан, а из рваной раны на виске капает кровь. Глаза Дины расширились от ужаса, и она резко села на земле.
– Пакин, ты ранен?
– Немножко. – Пакин поднял руку и осторожно ощупал пальцами голову Дины, ее плечи, руки, грудь. – Нигде не болит?
– Нет, – сказала Дина. – Что произошло?
Пакин кивнул подбородком на что-то справа от нее. Девушка повернула голову и увидела огромную бурую тушу, размером больше быка, лежащую на вытоптанной просеке.
Повсюду валялись сломанные сучья, жухлая трава была забрызгана кровью. Шерсть чудовища была всклокочена, пасть приоткрыта, огромные клыки торчали из пасти, как гвозди, и были испачканы кровью.
– Что это? – спросила Дина севшим от страха голосом.
– Кодьяк, – ответил Пакин. – Хозяин леса.
– Он на нас напал? – не веря своим глазам, произнесла она.
Пакин кивнул:
– Да. Не знаю, почему он это сделал.
Взгляд синих глаз Пакина был спокойным, словно не было смертельной схватки, но по лицу его разлилась странная бледность, и даже его темные губы стали серыми.
– Он ведь мог тебя убить, – пробормотала Дина.
– Мог, – спокойно проговорил Пакин. – Но не убил. Моя первая пуля попала ему в самое сердце. Я лишь добил его ножом. А теперь вставай. Нам надо идти дальше.
Пакин выпрямился и протянул Дине руку. Она вдруг заметила, что замшевая куртка у него на боку порвана и вокруг дыры расползлось темно-красное пятно. Пакин проследил за ее взглядом.
– Это всего лишь царапина, – сказал он. – В вор-коле есть нитки и игла. Когда придем – я ее зашью.
Дина взялась за протянутую руку Пакина и поднялась на ноги. Пакин нагнулся за рюкзаком, но вдруг покачнулся. Дина заметила, что парень прикусил губу, чтобы не застонать от боли.
– Пакин, ты…
– Помоги мне надеть рюкзак, – попросил он Дину.