– Пакин, ты…
– Помоги мне надеть рюкзак, – попросил он Дину.
Она не стала возражать, поскольку он все равно не стал бы ее слушать. Девушка помогла Пакину надеть на плечи рюкзак.
– А теперь подай ружье, – снова попросил он.
Дина подняла с травы ружье и надела его Пакину на плечо.
– Ты сильно ранен, – тихо проговорила она.
– Нет. Это царапина. – Пакин ободряюще ей улыбнулся. – Теперь идем. Все будет хорошо.
7
«Киношники» побросали рюкзаки на траву и с наслаждением растянулись рядом.
– Ноги гудят, – пожаловалась Алевтина.
– Блин, я так не уставал с тех пор, как копал картошку у бабки! – пожаловался Мишутин, поправляя темные очки.
– Мы прошли за день больше двадцати километров, – сказал на это Игорь. – И это по лесным тропам. Если вдуматься, неплохо для новичков.
– Неплохо? Да я завтра с постели встать не смогу, – уныло произнес Виктор. – Ты не говорил, что придется идти целый день. Как мы завтра встанем?
– Нормально встанете, – заверил его Игорь. – У вас было три привала по полчаса. Этого вполне достаточно. Вот Килимка вообще не отдыхает!
Коротышка охотник не растянулся на траве, как остальные, он стоял посреди лужайки, задрав голову и прислушиваясь к лесу.
– Килим, ты чего? – окликнул его проводник Игорь. – Килим!
Охотник вздрогнул и опустил взгляд. Лицо его было серьезным и сосредоточенным. Его серьезность передалась и Игорю.
– Ты что-то чувствуешь? – осторожно спросил он у Килима.
– Сорни-Най недовольна, – отозвался тот таким же негромким голосом. И вдруг твердо заявил: – Килим дальше не пойдет.
– Как не пойдет? – поднял голову с травы Мишутин.
– Как не пойдет? – спросили хором Алевтина и Виктор.
– Почему не пойдешь? – обратился к охотнику удивленный Игорь. – Мы ведь договаривались, что ты проведешь нас по всему маршруту.
– Договаривались, – согласился коротышка охотник. – Но Килим дальше не пойдет. Сорни-Най гневается, хочет крови. А Килим не хочет умирать.
– Между нами говоря, я тоже не горю желанием умирать, – недовольно проворчал Мишутин, садясь на траву и поправляя на больных глазах затемненные очки.
– Тогда не умирай, – добродушно сказал Килим. – Уходи из леса со мной.
– Вот еще! – фыркнула, поднимаясь на ноги и отряхивая штаны Алевтина. – Не выдумывайте, Килим! Никуда он с вами не пойдет! У нас договоренность!
– Тогда не ходи, – согласился охотник. – Может быть, Сорни-Най вас не убьет. А если убьет, то я скажу людям в поселке, где вас искать. Не переживайте.
– Добрый какой, – проворчал Мишутин. – Прямо кривоногий лесной ангел.
– Убьет, убьет… – в тон ему проговорил Виктор, недовольно глядя на охотника. – Чего ты все каркаешь, Килим?
– Ладно вам, – успокоил всех Игорь. – Югорские охотники – народ пугливый. Пусть идет, если хочет.
Килим кивнул:
– Правильно говоришь, Игорь. Килим уходит! Всем до свидания!
Охотник повернулся и, не говоря больше ни слова, пошел прочь. «Киношники» провожали его удивленными взглядами, пока он не скрылся из глаз.
– Он и правда ушел, – тихо воскликнул Виктор. – Я думал, прикалывается.
– Куда же мы пойдем без него? – растерянно спросила Алевтина.
– По намеченному маршруту, – ответил ей Игорь. – В принципе, Килим нам больше и не нужен. Я заходил гораздо дальше, до самого Белымского тумана. И по карте ориентируюсь хорошо. Прорвемся!
– Скоро ночь, – сказал Мишутин. – Ты говорил, что приведешь нас на ночевку в какой-то дом.
– Приведу, раз говорил. Если верить карте, в четырех километрах отсюда будет пауль.
– Что будет? – не понял Мишутин.
Игорь хмыкнул.
– Что-то вроде лесного хутора. Дом, сарай, коптильня, все дела. Там живет старуха Элинэ. Если, конечно, она еще жива.
– А если нет? – уточнил Виктор.
Игорь пожал плечами:
– Тем проще. У нас будет крыша над головой и печь. Может быть, в доме остались какие-нибудь припасы. Ну а нет, так тоже не страшно. У нас еды полный рюкзак, хватит на неделю. А при желании можем настрелять дичи.
– А ты ее знаешь, эту старуху? – спросила Алевтина.
Игорь покачал головой:
– Нет. Мне про нее рассказывал Килим. Говорят, она древнее этого леса.
– Тогда, может быть, пойдем в этот «пауль-мауль» побыстрее, а? – подал голос Виктор. – Через час начнет темнеть, а я слышал, что в лесу темнота опускается стремительно.
– Можно и быстрее, – согласился Игорь. – Алевтина, ты как?
– Сколько нам еще идти? – проговорила она усталым голосом.
– Не больше часа, если пойдем быстро.
– Последний рывок?
– Угу.
Она вздохнула.
– Ладно, идемте. Надеюсь, эта ваша Элинэ жива и мы сумеем взять у нее интервью для нашего фильма. Витя, у тебя батареи на твоей «дээсэрке» полные?
– Под завязку. Да еще есть запасной аккумулятор. Хватит часов на пять ночной съемки.
Игорь обвел взглядом усталые лица своих спутников и уточнил:
– Так мы идем?
– Да, – ответила за всех Алевтина.
– Тогда хватайте рюкзаки и аппаратуру и – вперед!
8
До пауля старой шаманки добрались почти через полтора часа, когда в лесу совсем стемнело. Все были измучены, и даже Игорь не выглядел так оптимистично, как прежде. Больше всех устал Мишутин, поскольку ему пришлось тащить рюкзак с припасами. Он снял темные очки и сунул их в карман, поскольку они все время сползали на нос и мешали ему вытирать пот со лба.
– Я вижу дом! – воскликнул Виктор. – Это и есть лесной хутор?
– Да, – отозвался Игорь усталым голосом. – Мы пришли.
К дому подошли всей гурьбой, даже вымотанный тяжестью рюкзака Мишутин ускорил шаг, чтобы нагнать группу. Игорь постучал кулаком в дверь и громко сказал:
– Бабушка Элинэ, здравствуйте! Мы туристы из Москвы! Пустите нас на ночлег?
Прошло несколько секунд ожидания, и вдруг дверь сама собой приоткрылась, и в лица путешественникам пахнуло печным теплом и вонью сушащихся звериных шкур.
– Бабушка Элинэ, мы входим! – предупредил на всякий случай Игорь и распахнул дверь шире.
В избу вошли гуськом, сперва проводник Игорь, затем Виктор, потом Алевтина. Цепочку замыкал Мишутин, который уже давно не говорил ни слова, только тяжело и хрипло дышал.
– Чего надо? – послушался из жаркого полумрака недовольный старческий голос.
– Здравствуйте! – поприветствовала Алевтина хозяйку дома. – Мы бы хотели остановиться у вас на ночлег. Всего на одну ночь. И, конечно же, не бесплатно, – торопливо добавила она.
Постепенно глаза Алевтины привыкли к сумраку, и она увидела древнюю старуху, сидящую на топчане. Старуха оглядела непрошеных гостей недовольным взглядом и спросила:
– А что у вас есть?
– Бабушка Элинэ, – выдвинулся вперед Игорь, – у нас для вас много подарков. Но главное – вкусная еда. Сыр, сало, консервы, сгущенное молоко, конфеты.
Старуха задумчиво пожевала морщинистые губы.
– А водка у вас есть? – спросила она вдруг.
– Есть! – ответил с готовностью Игорь. – Большая бутылка.
– Что ж… – проговорила Элинэ, – раз так, то проходите. Только у меня тут мало места. Кому-то придется лечь на полу.
– Это ничего, – облегченно вздохнул Виктор. – Главное, что в тепле.
…Через полчаса все сидели за небольшим, грубо сколоченным столом, который Мишутин подтащил к топчану и вокруг которого расставил имеющиеся в доме старенькие, но крепкие табуреты. На столе были разложены угощения, и старая Элинэ, выслушивая рассказ Алевтины о съемках фильма и о пропавшей в этих местах экспедиции Пичугина, с удовольствием поглощала консервы, конфеты, сало, белый хлеб. Наконец, она наелась и сказала:
– Эй, долговязый, ты говорил, что у тебя есть водка.
Игорь улыбнулся, достал из рюкзака бутылку «Столичной», открыл, наполнил железную кружку на треть и пододвинул к старухе.
Элинэ вяла кружку, осторожно понюхала, а потом в несколько глотков выпила все до дна. Ее морщинистое, резкое лицо стало мягче, узкие глаза замаслились. Старуха улыбнулась беззубым ртом и похвалила:
– Хорошая водка. Крепкая. – Она перевела взгляд на Алевтину. – А кино твое – дурь.
– Как дурь? – обиженно и удивленно проговорила Алевтина. – Почему дурь?
– Потому что тайны тут никакой нету.
– Как нету? – снова удивилась Алевтина. – Ведь все члены группы, кроме одного, погибли.
– Я помню этого Пичугина, – сказала старуха с презрением в голосе. – Он тоже попросился на постой, а потом стал меня лапать. Хотел, чтобы я его любила.
– Как? – изумилась Алевтина. – Он же… Подождите… – Она наморщила лоб. – Группа погибла семьдесят четыре года тому назад. Разве вы могли…
– Молодая я тогда была, поверила этому прохвосту. – Старая шаманка тяжело вздохнула. – Он меня обрюхатил и ушел. А пока брюхатил, все про Золотую бабу выспрашивал. Я своему отцу про то рассказала. Он пошел к березинским хантам и рассказал им про этих прохвостов. Березовские ханты их и перебили по одному.
«Киношники» сидели молча, вытаращив на Элинэ глаза. Они были ошеломлены.
– Как убили? – выйдя из ступора, спросила Алевтина. – За что убили?
– Как за что? Чтобы Золотую бабу уберечь. Березовские ханты хранили ее уже сто лет, а Пичугин твой откуда-то про это вынюхал. Он даже дорогу знал. Чего глядишь? – каркнула старая шаманка на Игоря. – Наливай водку!
Игорь послушно взял бутылку и плеснул в кружку водки. Старуха снова выпила ее залпом.
– Я прошу прощения… – встрял в разговор Мишутин. – А что такое Золотая баба?
– Это древний идол, – ответил ему Виктор. – В виде женщины. Отлит из золота в стародавние времена. Я в Википедии читал.
Игорь, однако, засомневался:
– Как-то это все… Вы уверены, что все так и было?
– Уверена, – сказала старуха.
Путешественники молчали, впившись глазами в плоское, выдубленное временем до черноты лицо старухи.
– После Пичугина тут случилась беда, – продолжила она. – Люди стали дохнуть один за другим.
– Вы хотите сказать, что ваши соплеменники стали умирать? – тихо уточнила Алевтина.
– Да, – ответила Элинэ. – Все сдохли. Сорок человек сгнили по паулям, не меньше.
– Но… из-за чего?
– Из-за того, что Пичугина на Золотую бабу навели. Сорни-Най их всех сгубила.
Элинэ взяла со стола шоколадную конфету, запихала в рот и стала мусолить ее беззубыми деснами, щуря глаза от удовольствия.
– Кажется, я понимаю, – задумчиво сказала Алевтина. – Пичугинцы занесли в ваши селения какую-то болезнь. Возможно, какую-то форму гриппа, к которой ваша иммунная система не была готова. Антибиотиков у вас тут не было, ну и…
Она оставила фразу незаконченной.
– А вы тут одна живете? – спросил вдруг Виктор. – Без детей и внуков?
– Одна, – сухо ответила старая шаманка.
– А мне говорили, что у вас есть правнук, – возразил Игорь. – Кажется, его зовут Пакин?
– Нет больше Пакина, – произнесла старуха.
– Вот как? А где же он?
– Помер. Напоролся в лесу на сук, продырявил себе живот да и помер.
– И когда же это случилось? – спросил Игорь.
– Давно. Неделю назад. Или больше.
– Но…
– Ну чего ты пристал к человеку? – тихо проворчал Мишутин, протирая темные очки подолом рубашки. – У нее умер родной человек, а ты лезешь с расспросами.
Игорь смутился.
– Да, что-то я зарвался. Извините, если обидел.
– Переживу, – сказала старуха. – Есть еще водка?
– Конечно.
Проводник потянулся за бутылкой, но Алевтина положила ему руку на предплечье.
– Игорь, не надо, – тихо попросила Алевтина. – Она же старый человек.
– А ты не лезь, – беззлобно осадила ее Элинэ. – Пусть льет, водка моя. Да не по чуть-чуть, а полную кружку.
Игорь наклонился к Алевтине и шепнул:
– Не волнуйся, югорцы любят водку, но пьянеют быстро. Через пару минут она уснет.
Он наполнил кружку водкой и пододвинул к старухе. Она взяла кружку, посмотрела на гостей и произнесла:
– А вы ложитесь спать. Устала я с вами говорить.
– Да и мы устали, – согласился Игорь. – Восемь часов шагали, все подметки на сапогах стерли.
Казалось, только сейчас, после слов проводника, «киношники» вспомнили о том, какой долгий путь они проделали. Виктор зевнул. Мишутин потер пальцами глаза. А Алевтина проговорила сиплым от усталости голосом:
– Действительно… Побеседуем обо всем утром. Кстати, я готова спать на полу.
– На полу уже все места заняты, – проворчал Мишутин. – Мною и оператором.
– Ладно, разберемся, – сказал на это Игорь. – Бабушка Элинэ, мы бросим на пол шкуры, не возражаете?
– Чего возражать – бросайте, – отозвалась старуха, поднося к губам кружку.
– Тогда за дело! – сказал Игорь и поднялся из-за стола.
9
Охотничий домик был тускло освещен чадящим жирником и жаркими углями очага. Пакин лежал на деревянной кровати в забытье. Дина, как могла, зашила его раны, смазала их заживляющей мазью, которую прихватила из дома Элинэ, и перевязала разорванной на лоскуты рубашкой. И сейчас, вымотанная, с осунувшимся от усталости лицом, сидела на краю кровати и смотрела на Пакина, не зная, что еще можно предпринять.
Лицо Пакина было бледным, словно неживым. Ран было много, но больше всего Дину тревожила дыра в правом боку. Ребра были сломаны, а в саму рану, судя по всему, попала инфекция.
На заострившемся лице Пакина в тусклых отблесках света блестели капли пота. У него был жар.
Дина обмакнула тряпку в плошку с родниковой водой и обтерла ему грудь, шею и лицо. Ее вдруг поразила вся абсурдность этой ситуации. «Господи, почему я здесь? – подумал она. – Что я тут делаю? Я ведь Дина Васильева, актриса и певица. Почему я здесь, в лесу?»
Она вспомнила свою прежнюю жизнь, и эта жизнь показалась ей сейчас такой прекрасной, яркой, веселой и беззаботной, что она чуть не заплакала от отчаяния.
Пакин тихо застонал в своем забытье. Дина достала из плошки мокрую тряпку, обтерла ему губы. Пакин приоткрыл глаза, посмотрел на нее рассеянным взглядом и тихо сказал:
– Прости меня.
– Все хорошо, Пакин. – Дина протянула руку и погладила его по черным как смоль волосам. – Ты выздоровеешь, ты обязательно выздоровеешь.
– Медведь разозлился на нас… – Пакин судорожно сглотнул слюну. – Из-за волков-оборотней… Берегись их.
Силы покинули Пакина, он замолчал и снова закрыл глаза.
– Спи, – тихо проговорила Дина, гладя его ладонью по спутанным волосам. – Спи и не думай ни о чем плохом.
Она вздохнула и посмотрела в окно. Вид леса, закутанного в черный, непроницаемый саван ночи, заставил ее сердце сжаться от тоски и горя. На душе было тяжело, мучили ужасные предчувствия, и Дина опасалась, что этим предчувствиям суждено сбыться.
Когда через минуту она перевела взгляд на Пакина, он лежал неподвижно, и грудь его больше не вздымалась от дыхания.
– Пакин! – в ужасе крикнула Дина.
Но парень не отозвался. Лицо его было землисто-бледным, рот был приоткрыт, а зрачки закатились под веки. Дина судорожным движением схватила его руку, чтобы прощупать пульс, хотя уже поняла, что Пакин умер.
10
Утром первой проснулась Алевтина. Открыв глаза и оглядевшись, она не сразу вспомнила, где находится. А вспомнив, посмотрела на пол и увидела спящих там на шкурах Мишутина и Виктора. Мужчины тихо и сладко похрапывали во сне.
Алевтина выпростала из-под одеяла ноги, села на кровати и сунула ступни в теплые ботинки. Поежилась, взглянула на Игоря, который тихо спал на узкой кровати, перевела взгляд на старуху шаманку. Та лежала на топчане, с головой накрывшись покрывалом из шкур.
Сильный запах спиртного перегара, витавший в комнате, заставил Алевтину поморщиться. Она посмотрела на часы. Было уже восемь утра. А ведь собирались подняться в семь. Алевтина встала с кровати и подошла к старой Элинэ. Осторожно тронула ее через одеяло за острое, торчащее плечо.
– Бабушка Элинэ, – позвала Алевтина. – Бабушка Элинэ.
Она легонько тряхнула плечо старухи, но та продолжала спать. Алевтина усмехнулась: а говорят, что старики спят чутко и поднимаются в пять утра. Это сказано явно не про Элинэ.
Алевтина снова ее тряхнула, а затем осторожно стянула меховое покрывало с ее головы. Из горла Алевтины вырвался хриплый вскрик, она попятилась от кровати.
– Что? – сонным голосом спросил у нее за спиной Игорь.
– Вставайте! – крикнула Алевтина. – Все вставайте!
Мишутин и Виктор открыли глаза и, осоловело моргая, сели на полу.
– Да что случилось-то? – спросил Игорь, который уже опустил ноги с кровати и торопливо обувался.
– Старуха! – взволнованно ответила Алевтина и показала на Элинэ. – Она мертва!
– Не может быть. – Игорь поднялся и быстро подошел к старухе. Глаза шаманки были открыты, лицо овосковело.
– Твою мать! – выругался Игорь и прижал пальцы к шее Элинэ. – Пульса нет, – мрачно констатировал он.
– Боже! – вырвалось у Алевтины. – Что же теперь делать?
– Так она что, и правда умерла? – тупо спросил Виктор.
Мишутин поднялся на ноги, достал из кармана свои затемненные очки и водрузил их на нос. Затем подошел к кровати старухи и тоже пощупал шею шаманки.
– Кончилась, – констатировал он.
Убрал руку, опустил взгляд на пол и поддел носком ботинка валявшуюся на полу пустую бутылку.
– Стоит ли удивляться, – мрачным голосом изрек Мишутин. – Литр водки за раз, и это в ее-то возрасте. Смертельная доза.
– Черт! – страдальчески проговорил Виктор. – Получается, что мы ее убили?
– Глупости, – сухо произнес Игорь. – Мы не вливали ей водку в рот насильно. Кто знал, что старуха не умеет пить?
– Ты знал, – сказала напряженным голосом Алевтина, глядя Игорю в глаза. – Ты сам говорил, что югорцы любят водку. И ты наверняка знал, что тормозов у них нет!
Игорь криво ухмыльнулся и холодно проговорил:
– Ну расстреляй меня теперь, раз я виноват.
– Думаю, нам не стоит ссориться, – сказал Мишутин. – Лучше давайте подумаем, что мы теперь будем делать с телом старушки? Не можем же мы оставить ее здесь и идти дальше.