Оглянулась с отчаянием на дверь чердака. Нет, напрасны надежды, чуда не произошло. На двери по-прежнему замок. И не похоже, чтобы к нему подошел хоть один из тех ключей, которые взяла с собой Алена, да и времени нет подбирать.
Ну что ж… она открыла сумку, выхватила лежавший там пластиковый пакет из магазина «Спар» и сунула туда украденный сверток. Мелькнуло мимолетное изумление, зачем потащила его с собой. Конечно, спрятать опять в воздуховод не успела бы, но можно было сунуть куда-нибудь… поди докажи, даже если ее поймали бы, что она что-то брала, что-то вообще видела! Но поздно пить боржоми. Теперь надо надеяться лишь на помощь снисходительных небес. Отвернуться к соседской двери и сделать вид, что звонишь туда. Дождаться, пока «эти» войдут в 58-ю квартиру. И – бегом вниз! У них все равно уйдет какое-то время на то, чтобы дойти до ванной и увидеть, что сверток пропал. А вот интересно, Алена закрыла заслонку-то? Если да, у нее будет лишняя минута, чтобы убежать…
Ох, они уже близко! Алена нервно вдавила палец в звонок – и содрогнулась, будто через нее пропустили ток, когда сзади раздался женский голос:
– Вы к кому?
Ну просто сюрреализм какой-то… почему голос сзади-то?!
Не тотчас, ох, не тотчас дошло, что хозяйка квартиры поднималась по лестнице и теперь вступила на площадку.
Алена затравленно обернулась – да батюшки, та самая тетка с шавкой, которая гуляла во дворе. Та самая, которую видел Леша Пчелкин, та самая, которая приняла его за работника домоуправления.
За работника домоуправления?..
– Я к вам, – с вымученной улыбкой выпалила Алена. – Я из домоуправления. Потолок ваш смотреть. У вас потолок течет?
– У меня! – обрадовалась необъятная дама лет шестидесяти, одышливо восходя на этаж и доставая ключ. Облезлая собачея брезгливо нюхала носки лакированных Алениных сапожек и нервно взрыкивала.
Алена смотрела на нее с опаской. Именно такие вот недоростки собачьего племени и начинали на нее порой безумно, просто истерично лаять. Что характерно, самые угрюмые волкодавы при ее приближении смирялись. А вот такие недоделанные, неразумные твари… Сейчас как поднимет лай! И мужчины, которые идут снизу, поспешат, чтобы посмотреть, что тут происходит, и…
И в тот самый момент, когда торопливые, пугающие шаги послышались уже совсем близко, тетка открыла наконец дверь и впустила Алену. Собачонка, конечно, попыталась войти первой, однако Алена перепрыгнула через нее, вбежала в тесный коридорчик и отпрянула за дверь.
Небось хозяйку удар хватил бы, узри она сие, однако Алене повезло: тетенька, шавкина владелица, обернулась на звук шагов и внимательнейшим образом уставилась на мужчин. То есть Алена подозревала, что внимательнейшим, потому что иначе с чего бы ей стоять столбом на площадке?
– Вы к кому, молодые люди? – спросила хозяйка шавки подозрительно.
– Да вот сюда, в 58-ю, насчет продажи квартиры, – отозвался чуточку запыхавшийся мужской голос.
– Там давно никто не живет, – сообщила хозяйка.
– Конечно, – успокоил мужчина. – Я агент риелторской фирмы, которая занимается ее продажей. Вот, привел клиентов – посмотреть.
– Агент, говорите? – еще более недоверчиво повторила хозяйка. – А какая фирма?
– Э-э… «Черная жемчужина», – последовал ответ после мгновенной, но вполне уловимой запинки.
«Врет! – мигом смекнула Алена, все чувства которой были сейчас обострены так, что она слышала не только полутона, но даже, как в танго, синкопы, даже тончайшие оттенки звуков и обертонов. – Все врет! Он не знал, что сказать! Выпалил первое, что в голову пришло! И я слышала его голос раньше. Точно, слышала! Только где? Когда? Это не голос Дальтона-Ушана, это голос взрослого мужчины, а не мальчишки. Когда я его слышала? Неужели это он был в парке? Или мне мерещится со страху?!»
– Батюшки! – тяжело вздохнула куда более доверчивая хозяйка шавки. – Чего только не выдумают, однако. То все какие-то ЛТД или ООО, а теперь – «Черная жемчужина»! Китайская фирма, что ли?
– Китайская, совершенно верно, – согласился агент. – Вы совершенно точно угадали.
– Ох, еще только хунвейбинов нам тут не хватало, – горестно вздохнула хозяйка, к Алениному изумлению, совершенно правильно выговорив сие непостижимое слово. А впрочем, она ведь принадлежала к поколению, которое в детстве восклицало: «Русский, китаец – дружба навеки!», а потом жутко боялось культурной революции. С другой стороны, ее и впрямь было отчего бояться… – Ну, смотрите квартиру, коли хотите, – сказала она наконец, – только я потом позвоню Ладочке, спрошу, кто вы такие, имейте в виду!
Она вошла в квартиру и принялась запирать дверь.
«Бог ты мой! – в смятении подумала Алена. – Да она что, первый день на свете живет?! Детективов не читала? Зачем она про эту свою Ладочку сказала… это, наверное, хозяйка 58-й квартиры… теперь, по закону жанра, эти типы должны ворваться сюда, чтобы убить ее как опасную свидетельницу, она же их видела… а тут еще и я!»
Она ждала, сжимая в кармане куртки мобильный телефон, готовая в любую минуту набрать 101, номер спасения в Нижнем Новгороде, однако почему-то никто не врывался – напротив, было слышно, как мужчины вошли в 58-ю квартиру и прикрыли за собой хлипкую дверь. Может быть, они тоже не читали детективов, а потому не знали о законах жанра?
Так или иначе, в первом приближении на душе у Алены самую малость полегчало. Может быть, вот сейчас, пока парни прочно осели в квартире, выйти и удрать?
Хотя кто знает, прочно ли они там осели? Вдруг выйдут сразу? И как раз наткнешься на них! Нет уж, лучше время потянуть и подождать, чтобы они не просто вышли, а наверняка ушли.
– Ну, – самым деловым на свете голосом сказала Алена, – давайте посмотрим ваш потолок.
– Вот сюда! – обрадовалась хозяйка. – На кухню проходите.
Диссонанс между простенькой, но до изумления чистенькой кухонькой и безобразным, сюрреалистических оттенков, взбугрившимся пятном на потолке был таков, что даже Алена, какой мандраж ее ни бил, не смогла этого не заметить и даже ахнула:
– Ну и ну! Какой кошмар!
Шавка одобрительно гавкнула.
– Конечно, кошмар! – устало вздохнула хозяйка. – А от домоуправления толку не добьешься. Никто не идет даже посмотреть, не то что помочь…
– Ну я же пришла, – фальшивым голосом сказала Алена, и собачонка снова гавкнула, на сей раз – с несомненно иронической интонацией. И Алене показалась, что пожилая шавка видит ее насквозь.
Да ладно, главное, чтобы не видела хозяйка. Нехорошо, конечно, ее обманывать, но ведь ради спасения жизни, можно сказать…
Вот именно!
– А куда я только не писала, – еще более тяжело вздохнула хозяйка. – Еще при советской власти начала – и в ЖЭУ, и в райком, и в райисполком, и до горисполкома доходило… Потом, когда перестроили все в стране, опять началось: домоуправление, ДЭЗ, районная администрация, городская, областная, газеты, «Вечер трудного дня», депутаты…
Она открыла буфетный шкафчик и выложила на стол толстенную папку, при виде которой Алену просто-таки священный трепет пробрал: да это же бесценные исторические документы! – но тут за стенкой вдруг раздались громкие, злые мужские голоса, срывающиеся на крик, и вышеназванный Аленин трепет одномоментно превратился в самую вульгарную дрожь.
Там 58-я квартира. Это они орут друг на друга!
– Ага, – с ноткой злорадства констатировала хозяйка, – у них там, – она потыкала пальцем в стену, – потолочек еще похлеще, чем здесь, я-то хоть обдираю пузыри этого грибка да белю регулярно, а там уж невесть сколько времени ремонта не было, Ладочка никогда не страдала аккуратностью, а брат ее тут один жил, без женского пригляду, ну, он старик был…
«Ее прежний владелец тут умер, а слух прошел, что его ограбили да убили», – вспомнила она слова Леши Пчелкина и подумала, что квартира эта очень нехорошая и всякий криминал к себе притягивает, так что плесневое пятно на потолке – это еще не самое плохое, что в ней есть.
– Это они пятно разглядели, – с прежней интонацией продолжала хозяйка. – Небось покупатель как пятно увидал, так и заорал: что вы мне подсунуть хотите! А агент этот его уговаривает.
Однако Алена могла бы спорить на что угодно: дело вовсе не в грибке, каким бы ужасным он ни был. Она чувствовала: там, в 58-й квартире, обнаружен пустой тайник. Она чуяла происходящее взмокшим затылком, похолодевшей спиной, вставшими дыбом волосками на шее и на руках, всем существом своим, которому было страшно. Страшно!
Ведь ускользнула буквально чудом каким-то… Что бы они сделали, застань ее в квартире? Убили бы? А потом? В пустой квартире труп даже спрятать некуда, как бы они его вынесли? Все-таки писательница наша – дама габаритная, рост 172 см, вес 65 кг… никак до 60 похудеть не удается, ну клинически подводит страсть к сладкому и печеному! Целиком ее ни в живом виде, ни в мертвом так просто не вынесешь, значит, что? По частям?
По частям?!
Алена усилием воли оторвалась от возникшего в воображении жуткого зрелища расчленения ее мертвого тела и попыталась вслушаться в то, что там бубнила хозяйка. Оказывается, она перечисляла те инстанции, куда снова намерена пойти, чтобы отыскать управу на домоуправление и вынудить его сделать капитальный ремонт потолка за свой счет, а не за счет квартиросъемщиков.
Алена машинально поддакивала, забыв, что, по идее, должна вступаться за честь мундира и отстаивать каждую домоуправленческую копейку так, как будто это ее собственная копейка.
Шавка периодически одобрительно взлаивала, глядя то на Алену, то на хозяйку.
– Вы еще и на чердаке должны все посмотреть, – приказным тоном сказала та, направляясь к двери.
Алена испуганно замерла. Показалось или голоса за стенкой передвинулись в коридор? И вот сейчас все снова столкнутся на площадке… а вдруг ее узнают?! Вдруг преступники тогда запомнили ее в лицо? Или вдруг, а это самое страшное, среди них окажется Ушат? И вот тут-то в конце жизненного романа писательницы Дмитриевой будет поставлена большая жирная точка. Очень возможно, что свинцовая…
– Как же мы на чердак попадем? – возразила она дрожащим голосом и вцепилась в спинку, как будто это был некий якорь спасения. – Там же замок.
– А разве у вас нет ключа? – удивилась хозяйка.
– Забыла… – придумала подходящую ложь Алена.
Собачка неодобрительно тявкнула.
– Ничего страшного, – успокоила хозяйка. – У меня есть запасной. От вас как ни придет или человек, или комиссия, так любым предлогом пользуются, чтобы на чердак не подниматься. Всегда ключ забудут, – она выделила последнее слово голосом, как бы подчеркнув, что совершенно этой ерунде не верит. – Поэтому я свой ключик и завела. Пойдемте, девушка.
Как всегда, Алену обезоружило такое обращение… Вот и сейчас она как бы размякла душой, утратила осторожность и позволила себя буквально вытолкать на площадку. С другой стороны, ну что ей оставалось делать? Хвататься за мебель и кричать дурным голосом: «Нет, не пойду я смотреть ваш потолок?» Можно представить, какой лай подняла бы тут собачонка! Даже за стенкой стало бы слышно, а вдруг опасные соседи явились бы на шум? Нет уж, лучше тишком-ладком… ну, какая разница, с другой стороны, в квартире от них скрываться или на чердаке?
А может быть, туда вообще не лезть? Конечно! Как только хозяйка поднимется по лесенке, чтобы открыть чердачную дверь, Алена кинется вниз – и, честное слово, наплевать, что о ней подумают тетка с шавкой, они ведь ее в жизни больше не увидят, а если хозяйка нажалуется в домоуправление на нерадивую проверяльщицу, ее там за ненормальную примут и станут уверять, будто все это ей привиделось, потому что никакой проверяльщицы к ней в жизни не посылали.
Она уже начала бочком продвигаться к лестнице, однако чертова собачея шмыгнула ей под ноги и угрожающе оскалила зубы. Конечно, шавке хватило бы хорошего пинка носком сапожка, но Алена никогда не била зверье как братьев наших меньших ни по голове, ни по каким-либо другим местам, и, наверное, ей было бы проще человека ударить, чем животину, даже такую невзрачно-агрессивную. И она меньжевалась так и этак, а тем временем хозяйка чердачную дверь отперла и снова спустилась с опасной узкой лесенки, очень напоминающей трапик:
– Полезайте, девушка.
Алена жутко боялась высоты, надо сказать. Как-то раз, куражу ради и интересу для, она спрыгнула с парашютом и еще однажды покаталась на дальтаплане, и этих впечатлений ей хватило надолго – на всю оставшуюся жизнь, так сказать. Подъем по подозрительной лесенке стоял в одном ряду с теми явлениями. Она неуверенно подошла. Неуверенно взялась за верхнюю ступеньку, чувствуя себя Терешечкой из украинской народной сказки (или Ивашечкой из аналогичной русской), которому Баба-яга предлагает сесть на лопату и полезть в печь. Может, предложить хозяйке указать ей дорогу, а тем временем…
И тут совсем рядом снова зазвучали раздраженные мужские голоса: те, в 58-й квартире, двинули к выходу. Щелкнул замок…
С легкостью жаворонка, взмывающего к яркому солнышку, вспорхнула Алена по лесенке и шмыгнула внутрь чердака.
– Ну что, – послышался голос хозяйки, – как вам квартира?
– Квартира как квартира, – раздраженно ответил тот, который называл себе агентом китайской риелторской фирмы «Черная жемчужина». – А вот скажите, сударыня, мы тут конкурентов опасаемся… про эту квартиру вчера или сегодня никто не спрашивал? Незнакомых людей вы тут не видели?
У Алены подкосились ноги, и она едва не свалилась в люк, но, слава богу, нашла в себе силы и удержаться на задрожавших конечностях, и даже отпрянуть подальше.
Тетенька как ляпнет сейчас – мол, незнакомая девушка из домоуправления там по чердаку ходит…
«В крайнем случае, кинусь по чердаку к другим подъездам, – мгновенно определила для себя стратегию и тактику отступления Алена. – Совершенно точно, что хоть один люк в подъездах окажется открытым!»
Так себе надежда, между нами говоря… Довольно ненадежная.
– Сегодня никого не было, – донесся голос тетеньки, и от сердца у Алены чуточку отлегло, – а вот вчера…
Алена снова насторожилась и, как выяснилось, не напрасно.
– А вот вчера был тут какой-то мужичок, заявил, дескать, он таксист, из 58-й кто-то машину вызвал, а не выходит. Ну, я ему сказала, что, видать, обманули его, выходить оттуда совершенно некому, а он все рвался, чуть дверь не сломал.
– Ага… – послышался голос «агента».
– А может, он и правда был таксист, я потом в окошко поглядела – садился он в белую машину с шашечками, а на крыше был желтенький щиток.
– Ну, наверное, и правда что-то перепутали, – равнодушно сказал «агент», и Алена услышала звук удаляющихся по лестнице шагов, после чего наконец ощутила, что то желе, которое образовалось у нее вместо ног, начинает обретать прежнюю устойчивость.
И обрело, заметьте себе, и Алена даже на этих самых ногах еще довольно долго ходила по чердаку в сопровождении неотвязной хозяйки, обещая ей все мыслимые и немыслимые ремонты. Заодно Алена сделала два наблюдения. Во-первых, в малое окошечко удалось увидеть, что трое парней (совсем даже не в кожаных куртках, а в каких-то разномастных, вроде бы в синей, коричневой и красной), один в вязаной шапочке, другой в черной кепчонке, третий – с непокрытой темноволосой головой, садятся в черный «Ровер». Номер было никак не разглядеть, ну никак! И вроде бы Дальтона-Ушата среди них не было. А впрочем, слишком высоко, точно не сказать.
Второе открытие состояло в том, что все люки в другие подъезды оказались заперты. Хотя это уже было не актуально.
Наконец Алене, уже почти в полуобмороке от усталости (даже собачка притомилась и уснула в уголке чердака, на груде какой-то пожароопасной ветоши), удалось сбежать от тетеньки, наобещав ей привести сюда все комиссии на свете. Ноги опять начали дрожать, и она едва спустилась с лестницы. Сердце колотилось как сумасшедшее, в голове все словно бы дымилось. Ох, тяжела доля работников жилищно-коммунального сектора, а также квартирных взломщиков!
Впрочем, от свежего воздуха чуть полегчало. Алена постояла-постояла во дворе, глядя на то место, где был припаркован «Ровер», а потом ей вдруг стукнуло, что парни, очень может быть, что-то заподозрили и теперь поджидают ее по пути на остановку.
Конечно, это была мания преследования, а может, даже полная и окончательная паранойя, которую следовало с презрением прогнать, но Алена ей поддалась и, как ни устала, на остановку не пошла, а отправилась домой пешком, через самые обходные закоулки, что заняло у нее около часа времени. Пришла никакая и немедленно упала за стол. Она редко создавала в холодильнике запасы, но сейчас порадовалась, что они существуют, хотя и совсем незначительные. Все-таки пища – лучший транквилизатор! «Морской коктейль» и шпинат, холодная курица и огурец, редиска и сырые шампиньоны, к которым Алена пристрастилась во Франции… потом зефир и убийственная вещь – чернослив в белом шоколаде. Поверх всего этого – горячий чай «пуэр», который при первом знакомстве показался Алене просто свежезаваренной землей вперемешку с сорной травой, но постепенно она к «пуэру» пристрастилась, пила теперь только его и находила, что ничто другое так не вымывает из желудка избыточное количество еды.
Спустя немалое время, проведенное за столом, Алена вполне успокоилась… то есть настолько, что даже думать не могла ни о чем, а могла только раздеться и лечь спать. И она так и поступила.
Из воспоминаний Лены Вахрушиной (если бы они были написаны, эти воспоминания…)
Я смотрела на нее, вытаращив глаза. Никогда ничего подобного не видела. Да она ли это, наша всегда тихая, отсталая, вечно согласная с отцом и с нами мамаша?! Какое безумное выражение лица! И неужели она способна поднять руку на дочь! На родного человека!