— Он немного шокирован. Извини, — негромко сказал ей Дейке, проследив за сыном глазами.
— Все в порядке. Он удивительно похож на тебя, — сказала Лиска, и Дейке кивнул.
— Да, все удивляются… особенно те, кто знали меня раньше, — негромко добавил он.
Очень скоро стало понятно, что у нее появилась серьезная проблема. Мешшех, как оказалось, не просто заглянул к отцу в гости: он вернулся из рейса раньше, чем планировал, и в его квартире все еще шел ремонт, поэтому он временно вселился жить к ним. Но ото дня ко дню он не становился дружелюбнее ни на грамм, наоборот. Тогда, в первый день, он выглядел мрачнее тучи, спустившись к завтраку после переодевания и молча, без каких-либо эмоций, выслушал рассказ отца об их знакомстве.
Дейке упомянул о том, что Лиска спасла Мерка, и ей даже стало неловко, когда она поняла, что жених преувеличивает ее заслуги. Но Мешшех все равно смотрел на нее, словно на насекомое — точнее, по большей части и не смотрел, глядя только на отца и в тарелку, как будто ее не существовало. Лишь пара взглядов сквозь нее — и все, ноль внимания.
Под конец трапезы ей даже захотелось расплакаться: Лиска вдруг поняла, что еще никто на Горре так враждебно с ней не обращался. Даже Виер, с которым ей было так некомфортно, изо всех сил старался быть дружелюбным — как мог. Мешшех не старался, наоборот — у нее складывалось впечатление, что он демонстративно холоден. Может, ревнует за мать?
Ей приходило в голову, что сыновьям Дейке может не понравиться помолвка из-за этого: конечно, они горевали по матери, и даже спустя столько лет могли испытать неприятные чувства из-за того, что какая-то там землянка пытается занять ее место. Однако после спокойной реакции Мерка и явно восторженной — Немема, она забыла об этом, решив, что это просто ее нелепые домыслы. А Мешшех напомнил.
С тех пор каждый раз, когда они сталкивались, он смотрел так, словно желал ее скорейшего исчезновения. И Лиска в отчаянии поняла, что начинает глупо себя вести в его присутствии: она разом теряла уверенность в себе, и начинала мямлить, забывала горианские слова, откуда ни возьмись, прорезался чудовищный акцент, и даже жесты ее становились неловкими.
Дейке стал посматривать на нее с легкой тревогой, Мерк косился с удивлением, и только в глазах Мешшеха по-прежнему не отражалось ничего, словно он добился своего, и ее уже не существовало в их жизни. За ужином, когда они собирались вчетвером, Лиска теперь молчала, если только Дейке или Мерк не задавали прямых вопросов.
— Как твои занятия по истории, маленькая? — спросил как-то ее жених, когда Мерк упомянул что-то о новом кино про эпоху девятого столетия, которое отстояло на шестьсот лет от современного, пятнадцатого.
— Ну… немного все путается в голове, честно говоря. Девятый век — это когда шла Большая война? — спросила Лиска, стараясь не смотреть на Мешшеха, но все же заметила краем глаза, как его губы исказила какая-то змеиная улыбка:
— Она была не настолько большая, чтобы продолжаться триста лет, — насмешливо произнес он, накладывая в свою тарелку салат. — Кажется, отец, твои траты на образование пока не окупаются.
— Меш, — предупреждающим тоном одернул сына Дейке, но тот, казалось, даже не обратил внимания. А Лиска, уязвленная словами Мешшеха, удивленно посмотрела на его отца:
— Траты?
На лице Дейке почти ничего не отразилось, но его ноздри слегка дрогнули, и он мягко посмотрел на нее:
— Тебе не о чем волноваться. Просто я оплатил некоторые занятия, чтобы было быстрее, потому что они не могли найти учителей по программе.
— Какие занятия ты оплатил? — тихо спросила она, даже опустив ложку ото рта. До этого момента Лиска и без того понимала, что Дейке многое делает для нее, в том числе и покупает ей вещи, но она не подозревала, что он тратит деньги еще и на учителей.
— Это неважно, — отрезал Дейке, бросив холодный взгляд на сына. Мешшех опустил глаза и сосредоточился на еде.
После ужина Дейке пригласил ее погулять по садам, и Лиска решилась поговорить с ним о среднем сыне.
— У него сложный характер, маленькая. Я тоже был таким в молодости, не обращай внимания, — отмахнулся ее жених, когда они гуляли по темным аллеям. Но свежий воздух с витающими в нем ароматами цветов и влажной травы не оказывал на нее обычного умиротворяющего эффекта. Лиска вся вибрировала от напряжения и решилась сказать все, что думала.
— Мне кажется, он злится из-за нашей помолвки.
Дейке удивленно посмотрел на нее:
— С чего ему злиться?
Она отвела глаза. Никогда раньше они не заговаривали о его умершей жене. Все, что она знала — лишь то, что она умерла, когда Меркес был совсем маленьким. После чего Дейке купил этот дом и перебрался в него с сыновьями, потому что даже не мог находиться там, где жил с ней раньше — где-то в центре — там, где обитают нормальные крылатые горианцы. Лиска опасалась упоминать о его жене — ей не хотелось тревожить больное и, кроме того, она немного ревновала. Ведь она не могла соревноваться с идеальным призраком, будучи живой женщиной с кучей недостатков.
— Малыш, — голос Дейке звучал так же тепло и ровно, как обычно. Он остановился и обхватил ее лицо ладонями, заглянул в глаза:
— Послушай, Мешшеху тридцать шесть лет, он давно не ребенок и прекрасно понимает, что я в любой момент могу жениться снова. Просто он немного высокомерен. Я думаю, дело не в помолвке, а в том, что ты землянка, вот и все. И мне очень стыдно, что мой сын такой узколобый, но я даже просканировать его не могу, потому что он давно под пре-сезариатом своего командира.
— Я не прошу тебя о таком, — перебила Лиска. — Не говори ему, пожалуйста, ничего.
— Он очень независим, а я его люблю, как и Немема, и Мерка. Но если между вами вспыхнет конфликт — я хочу, чтобы ты знала, я в любом случае тебя поддержу, — сказал Дейке, и все его лицо отражало мучительное беспокойство.
— Я постараюсь не конфликтовать, — вырвалось у нее, от души. — Просто…
— Лиска, я не хотел бы сталкиваться с ним лбами — он мой сын, понимаешь? — перебил ее Дейке. — Потерпи, пожалуйста, немного: он поживет еще пару недель и уедет.
Из ее груди вырвался прерывистый вздох.
— Обними меня, — попросила она, закусив губу. И руки Дейке мгновенно подняли ее, крепко прижали к его огромному сильному телу.
— Я не собираюсь ссорить тебя ни с кем из сыновей. Я сделаю все, чтобы не конфликтовать, обещаю, — прошептала она. — Можно спросить тебя кое-о-чем еще?
— Конечно, маленькая.
Дейке касался губами ее волос, потом прижался щекой к макушке, повернув голову и легонько потерся.
— Я хочу крылья. Ты сходишь со мной на консультацию к врачу?
Уже когда Лиска договаривала последние слова, она поняла, что что-то не так: каждый мускул в теле Дейке, прижатом к ее собственному, напрягся. Он весь закаменел, и даже перестал дышать на пару секунд, а потом медленно отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза каким-то потусторонним взглядом:
— Это еще зачем? — спросил он так, словно Лиска объявила, что собирается прыгать из космоса с парашютом: с холодным недоумением.
— Я… ну… я хотела быть как все, — пролепетала она, уже чувствуя, что говорит какую-то глупость. Она оказалась не готова к такому вопросу, и толком не сформулировала ответа, а из-за тона Дейке почувствовала себя так, словно в чем-то провинилась, в чем надо было срочно оправдаться.
— Давай как-нибудь попозже об этом поговорим, я не считаю, что ты достаточно адаптирована для такого рода решений. И думаю, ты не очень понимаешь, что это такое.
В словах Дейке вроде бы не было ничего особенного, но его тон вдруг оказался таким резким, неприятным, что ей стало вдруг очень холодно и одиноко. С тех пор, как она прилетела на Горру, он олицетворял для нее своеобразное убежище в человеческом обличье, вникая во все ее тревоги, все понимая. Она никак не ожидала, что на этот раз он вдруг ее не поймет.
В тот вечер ей очень быстро расхотелось гулять с женихом по саду, и она быстро ушла в спальню, сославшись на усталость. Перед сном она думала о том, что могло стать причиной такого поведения Дейке, и ей даже показалось, что он переменился с приездом Мешшеха, словно сын как-то заразил его своей презрительностью и холодностью. Она знала, что такое может происходить с людьми, легко поддающимися влиянию, но никак не предполагала, что Дейке входит в их круг.
Засыпала Лиска с какой-то горечью под языком и тяжелыми мыслями, поэтому даже не удивилась, проснувшись совершенно больной. Еле набравшись сил одеться, она спустилась лишь для того, чтобы сказать Дейке о своем плохом самочувствии.
— Ты бледная как тень. Иди, ложись под одеяло, я принесу тебе горячего чая и вызову врача. Что-нибудь поесть хочешь? — спросил он, потрогав ее горячий лоб.
Лиска помотала головой и поднялась к себе, испытывая извращенную радость от того, что заболела. В последние дни, еще и из-за Мешшеха, ее настигло какое-то моральное истощение, и заниматься не было никаких сил, а Тхорн не намеревался сбавлять обороты, как и другие учителя.
Отдых в результате удался просто прекрасный, несмотря даже на температуру и боль в горле. Врач не нашел ничего серьезного, но рекомендовал постельный режим, и она болела всласть три дня, то отсыпаясь, то зачитываясь развлекательной литературой. Дейке, никогда прежде не пересекавший порога ее спальни, заходил каждые два-три часа и иногда подолгу сидел с ней, развлекая смешными историями со службы.
«Ну, в общем, захожу как-то ночью в зал управления — а там младшие офицеры сидят, в капитанов играют, кнопки нажимают в режиме блокировки. Вскочили, в пол смотрят, а я говорю: вы хоть знаете, что натворили? Корабль поменял направление и летит прямиком на Солнце. Все, говорю, точка невозврата пройдена, через час взорвемся», — рассказывал он. Лиска умирала со смеху:
— А дальше?
— А дальше, как всегда Тхорн все испортил, — махнул рукой Дейке. — Сигналы с пульта мы оба получаем. Зашел в общем, злой с недосыпа, наорал и все — они еще минуту, наверное, от ужаса рассыпались, но по Тхорну было видно, что он погибать не собирается, а просто хочет спать.
Лиска снова засмеялась, так живо представилась ей эта ситуация теперь, когда она хорошо знала и Дейке, и Тхорна. По рассказам Дейке выходило, что у них очень весело там, на корабле.
— А девушек в космофлот берут? — спросила она с любопытством.
— Редко. У нас на корабле нет. Но иногда бывает… не в боевых подразделениях, конечно — пилоты, электронщики — бывает, — кивнул Дейке. — Хочешь поучиться на электронщика?
В его глазах сквозила нежность, и она прикрыла глаза с улыбкой, когда его теплые пальцы поправили ее волосы и погладили по щеке.
— Я не знаю, на кого учиться, — призналась она. — Но я была бы рада работать с тобой и Тхорном.
— Боюсь, к нам огромная очередь, маленькая, и еще одной протекции после Меркеса Тхор мне не простит… хотя, возможно, он сам захочет тебя взять — говорит, ты одна из лучших его учеников.
— Какая грубая лесть, — возмутилась Лиска. — Я всего лишь средняя.
Теперь, когда она в целом овладела теорией телепатии, ей стало ясно, что ее уровень, который Дейке называл высоким, высок лишь для женщины — и то, конечно, не уникальный и не предельный. Немного выше среднего — ее предел, и то, им еще предстояло долгие годы овладевать, чтобы полноценно пользоваться. Это ни в какое сравнение не шло со способностями Дейке и даже Меркеса. Но по каким-то причинам большинство женщин-телепатов оставались намного слабее мужчин, хотя случались и исключения: очень редкие, о которых говорили и писали в учебниках. На страницы которых ей уж точно не суждено попасть.
— Тхорн никогда никому не льстит, — возразил Дейке. — И учеников он оценивает не по потенциалу, а по тому, как они учатся в рамках своих возможностей. Я тебе честно скажу — мы договаривались с ним о трех занятиях, только о блоках. То, что он сам захотел учить тебя дальше — это твоя заслуга и, надо сказать, удивительное достижение. Ты действительно заслужила его уважение, маленькая, и я этому очень рад.
— Правда?
Лиска едва не заплакала и до боли прикусила губу. Ее самооценка в последнее время упала ниже плинтуса, и слова Дейке пролились лечебным бальзамом прямо внутрь.
— Конечно, правда, — еле заметно улыбнулся он, и она просияла в ответ.
Этот разговор, как и то, что она не видела Мешшеха в дни болезни, сделал ее намного спокойнее. Хотя она все еще не могла заставить себя не вздрагивать, когда слышала его тяжелые шаги утром и вечером: Мешшех проходил мимо ее комнаты в свою спальню. Но под конец третьего дня Лиска настолько успокоилась, что даже задумалась, а не выдумала ли она половину своих страхов и предрассудков насчет него?
Почувствовав себя наутро здоровой, она приняла душ, надела свой любимый синий линос с большими карманами и спустилась к завтраку в великолепном расположении духа. Ее выздоровление совпало с выходными, и вся семья оказалась в сборе: и Меркес, и даже Немем прилетел в гости.
Когда она вошла в столовую, Дейке там еще не было, но присутствие его старшего сына полностью сняло ее дискомфорт от необходимости садиться завтракать в обществе Мешшеха. Едва увидев ее, Немем с улыбкой протянул руки, и Лиска с удовольствием крепко обняла его, спиной чувствуя недружелюбный взгляд серебристых глаз.
Мешшех излучал такое презрение, словно наблюдал за фарсом, но ей доставляла какое-то детское удовольствие возможность продемонстрировать ему хорошие отношения с его братом. Помня, что средний брат — высший телепат, и способен чувствовать ее эмоции сквозь блоки, она старалась о нем не думать, сосредоточив все внимание на Немеме.
— Я так рада тебя видеть, — искреннее сказала она, устроившись за столом рядом. — Как твоя работа? Ты уже закончил тот дорогущий проект? Покажешь?
В прошлый раз Немем рассказывал ей, что работает над чертежами огромного развлекательного центра, который ему заказало правительство города, и это его первый такой сложный и дорогой проект.
— Да, закончил. Осталось только согласовать. Ты уверена, что тебе интересно будет разглядывать чертежи? — спросил он, наливая сок в ее стакан.
— Как приятно сидеть за столом с такой разносторонней личностью. Она еще и архитектурой интересуется, не только историей, — заметил Мешшех без какой-либо интонации. Меркес громко фыркнул и засмеялся, среагировав на грубую шутку старшего брата. Немем, который не понял выпада, удивленно поднял глаза, а Лиска залилась краской, тяжело дыша.
Ей больше всего хотелось запустить чем-нибудь в самодовольного ублюдка и демонстративно отказаться от завтрака за одним столом с ним, но она дала Дейке обещание и не могла о нем забыть. Поэтому просто отпила сок из стакана и тихо сказала:
— Мне хотелось бы посмотреть на твой проект, Немем. Хотя, возможно, я ничего не пойму.
— Я все объясню тебе, — мягко отозвался он и строго посмотрел на Меркеса. Тот мгновенно опустил глаза в тарелку, но Лиска видела, что он тянется к Мешу — старший брат-офицер служил образцом для подражания, и Мерк готов был поддержать любые его шутки о ней, лишь бы заслужить немного внимания.
К ее облегчению, через минуту появился Дейке, и при нем Мешшех больше не нападал. После завтрака Немем показывал всем на террасе свой проект, для чего использовал ворох набросков и чертежи. Лиске проект показался очень красивым, и она с удовольствием сказала об этом Немему. Работа пришлась по вкусу всей семье, и даже Мешшех заинтересовался и задал кучу вопросов о геометрии строения, материалах, несущих стенах и перекрытиях, обнаружив широкие познания в строительстве.
До обеда все оставались дома, потом Меркес потихоньку смылся к друзьям, и Мешшех тоже засобирался и скрылся в спальне, чтобы переодеться. Немем попросил Дейке о приватном разговоре, и они ушли в сад, а Лиска села в гостиной с коммуникатором, чтобы проверить последние уведомления. Во время болезни от скуки она перечитала все, что относилось к программе адаптации землян, и подписалась на все обновления этих новостей.
Когда она увидела верхний заголовок, ее сердце на мгновение остановилось. Ей пришлось перечитать его дважды прежде, чем она обрела способность нормально дышать. Кликнув на статью, она вся покрылась влажным липким потом. Новость гласила: «горианец рассказал о неудачной помолвке с землянкой». Уже после двух абзацев ее глаза наполнились слезами: вне всякого сомнения, речь шла о ней, хотя имя и не упоминалось.
Зато упоминались интимные подробности: журналисты смаковали тот факт, что она не желала передавать пре-сезариат и поссорилась из-за этого с женихом. Что, строго говоря, не было правдой — они не ссорились — но Виер, очевидно, захотел приукрасить. Заканчивая читать, Лиска не чувствовала ничего, словно заморозилась изнутри — только в ушах тихо звенело. Он рассказал все и даже больше. О том, что она не была девственницей, о том, что не пошла на второе же свидание, о том, что спорила с ним на третьем.
В интервью, кроме того, содержалось полно лжи, вроде того, что Лиска была по уши влюблена в своего опекуна и даже состояла с ним в интимных отношениях, когда согласилась на помолвку с другим мужчиной. И о том, что она психически больна и умственно неполноценна. Но главная мысль заключалась в том, что она — дикарка, а власти творят произвол, заставляя порядочных горианцев вступать в помолвку с такими, как она.
Услышав шаги, Лиска поспешно принялась вытирать слезы со щек, но не успела: в гостиной появился Мешшех. Он просто шел мимо, к входной двери, и даже не удостоил ее взглядом, но, видимо, вскользь уловил эмоции и остановился, уставившись на нее.