— Поделись со мной, — попросила ее Мария, склонив голову набок. — Что происходит? Я же все вижу. Почему ты плакала?
У Терезы больше не было сил сдерживаться. Угловым зрением она видела телефон, и ладони горели от нетерпения.
— Откуда такая забота именно сейчас? Просто оставь меня в покое, ладно? — дрожащим от злости голосом выпалила Тереза.
— Мне обидно это слышать, ты ведь знаешь, я всегда…
Не выдержав, Тереза вскочила и убежала к себе в комнату. Она достала мобильный телефон и начала звонить по нужному номеру. Денег на телефоне хватило лишь на три звонка.
Десять минут спустя девочка спустилась в гостиную. Вскоре произошло то, чего она опасалась, — Тора Ларссон выбыла из конкурса. Лучшая певица из всех, кого Тереза когда-либо слышала, не прошла дальше, потому что ей не хватило голосов телезрителей.
Тереза не представляла, сколько человек участвовало в голосовании, и подозревала, что ее предположение нелепо, но в ту минуту она была абсолютно уверена: не хватило именно ее голоса. Позвони она те двадцать раз вместо трех, и все бы решилось иначе. Тора осталась бы в телешоу, если б мать оставила Терезу в покое.
3У Терезы были целые выходные, чтобы немного успокоиться. В пятницу она не стала выходить на форум. Ей не хотелось читать ликующие комментарии злопыхателей. В субботу она начала приходить в себя. Осознала, что все кончено. Она позволила себе слишком сильно увлечься, и вот теперь увлечению пришел конец.
Дальше следить за развитием событий в «Стань звездой» она не собиралась. Боже мой, ну кто такая Тора Ларссон? Просто девчонка, чуть постарше ее, талантливая, с фантастическим голосом, вот и все. Стоило ли так из-за нее расстраиваться? Нет. Или да.
Глядя на Тору, Тереза узнавала в ней себя, хотя они были совершенно разными. Но она тоже стояла перед враждебно настроенной публикой, отдавая себя на суд пресыщенного жюри. У нее тоже вокруг сердца выстроена стена, и она держит сердце в руках, а кровь сочится между пальцев. Тот же безмолвный крик. Тот же подавленный страх.
Не объяснить словами, почему любишь. Если требуется, всегда можно подыскать причину любви, но самое главное происходит в потаенных уголках сердца и не подлежит контролю. Ты просто знаешь, когда она приходит. И точно так же чувствуешь, когда любовь оставляет тебя.
Было бы правильно сказать, что Тереза горевала, как горюют по другу, который переехал жить в другую страну или вообще покинул тебя. Она больше никогда не увидит Тору Ларссон, никогда больше не переживет удивительного ощущения узнавания себя в ней, никогда больше не встретит этого взгляда.
Несмотря на то что Тереза чаще всего была одна, она редко чувствовала себя одиноко. Но в эти выходные ей пришлось ощутить всю полноту одиночества. Пустота окружила ее и преследовала повсюду. Тереза бесцельно бродила по саду, слушала Bright Eyes и даже посидела немного в гроте — их любимом с Юханнесом укрытии.
«Мне нужен любовник, которого не надо любить; мне нужен парень, пьяный в стельку, так чтоб лыка не вязал».
Тереза стояла и разглядывала дом, где раньше жил Юханнес. На участке теперь виднелись качели и разбросанные повсюду яркие пластиковые игрушки. Новые соседи спилили несколько деревьев. В ушах у девочки звенел голос Конора Оберста, и ей казалось, все ускользает у нее из рук. Словно ей еще только четырнадцать, но уже слишком поздно.
Поддавшись импульсу, Тереза вернулась к себе и стала рыться в шкафу: отныне она будет одеваться в яркие цвета! А то постоянно носит все черное и серое. Она принялась искать брюки, рубашки, футболки и свитеры других оттенков. Сейчас возьмет и переплюнет саму радугу!
Однако затею пришлось выкинуть из головы. Те немногие разноцветные вещи, что нашлись в шкафу, были все ей малы. Либо слишком короткие, либо слишком узкие — ее дурацкие толстые ноги в них не влезали, а дурацкий толстый живот торчал наружу. Тогда Тереза схватила желтую шапку, нахлобучила ее на голову и улеглась на кровать, чтобы почитать очередной сборник Кристиана Лундберга.
Пустота взяла Терезу в плотное кольцо, и девочка не находила себе места, не могла ни на чем сфокусироваться. Зажав уши ладонями, она принялась бормотать слова старой детской песенки: «Никто меня не любит, никому я не нужна лишь потому, что ем я червяков…» Остановилась Тереза, только когда голова взопрела. Тогда девочка сорвала с себя шапку, спустилась на кухню и съела пару бутербродов.
Вот так прошли выходные.
В школе ничего интересного не происходило. Нигде ничего интересного не происходило. Юханнес с Агнес сделали себе одинаковые браслеты — с синими камешками, которые приносят счастье, согласно поверьям индейцев или кого-то там еще. Они пригласили Терезу пойти с ним на концерт на следующих выходных, но она отказалась. Девочка призналась себе самой, что не против дружить с ними, но долго выдерживать их общество она не в силах, уж слишком они оба радостные.
Как-то раз, когда Тереза оседлала велосипед, чтобы отправиться домой после школы, она услышала за спиной смешки — Дженни сказала Каролине, как ужасно, когда жирдяи садятся на велик и седло утопает в толстой заднице, — худшая версия анального секса. Крутя педали по дороге домой, Тереза всплакнула, а потом начала фантазировать, как было бы хорошо, если б кто-нибудь изнасиловал Дженни раскаленной кочергой.
Вечером Тереза сидела за компьютером и раздумывала, кого бы и на каком форуме потроллить, но, после того как она, отбросив все маски, рьяно боролась за Тору в интернете, троллинг потерял для нее былое очарование. Тогда девочка зашла на форум, посвященный волкам. В новостях рассказывалось об отстрелах в Вермланде, у кого-то волк сожрал всех кур (возможно, не волк, а куница), кто-то писал, что дикие кабаны гораздо опаснее. Заканчивалось все комментарием, который содержал рецепт приготовления дикого кабана.
В другой записи говорилось о том, что присутствие волков в нашей жизни, как это ни парадоксально, — факт, вселяющий надежду на спасение окружающей среды, находящейся под постоянной угрозой в последнее время. Пока есть волки, дикая, красивая, пусть и опасная, природа все еще сохранна. Тереза положила подбородок на ладонь и начала читать комментарии. Вдруг она замерла.
В одном из них промелькнуло имя Торы Ларссон. Она перечитала запись. Некто под ником Мирра сравнивал отношение к Торе с распространенной боязнью и ненавистью к волкам. Причина одна: страх неизведанного. Если кто-то ведет себя так, что не вписывается в общепринятые нормы, его выгоняют из стаи, отсеивают из конкурса, несмотря на природную красоту и естественность.
Сравнение показалось Терезе не слишком убедительным, но все равно впечатлило ее. Мирра оставила свой комментарий на форуме всего пару минут назад. Судя по фотографии на ее личной страничке, ей лет пятнадцать-шестнадцать. Тереза тоже написала комментарий, согласившись с Миррой и посетовав, что положение дел обстоит именно так.
Мирра была онлайн и уже минуту спустя ответила Терезе. Они немного попереписывались на форуме, после чего Мирра попросила адрес электронной почты Юсефин, чтобы пообщаться без посторонних.
Поколебавшись пару секунд, Тереза оставила комментарий с адресом почтового ящика и добавила: «Имена всех персонажей вымышлены». Лишь нажав кнопку «Отправить», девочка вспомнила, откуда у нее в голове взялась эта фраза. Она покопалась в старых файлах и нашла свое стихотворение.
Неужели она сочинила его всего год назад? Кажется, это было так давно. И все равно стихотворение ей нравится, вовсе не стыдно за него. Вполне сносно написано для тринадцатилетней девчонки.
Тереза натянула желтую шапочку и чуть-чуть повеселела. В приступе ностальгии девочка залезла в шкаф и достала коробку с бисером. Осторожно вынимая маленькие баночки с разноцветными бусинами, она подумала о той маленькой девочке, что часами сортировала бисер согласно ей же придуманной системе. С навернувшимися на глаза слезами, Тереза решила отдать должное воспоминаниям и сделать бусы. Взяв самые маленькие бусины, она заметила, что ее пальцы стали более неуклюжими. Пришлось немало повозиться, но она довела дело до конца, подгоняемая чувством преданности к той давней версии себя самой.
«Катитесь к чертям собачьим», — думала Тереза, не подразумевая никого конкретно. С трудом завязав бусы на шее, она пошла проверить почту. В ящике лежало письмо от Мирры, а также присланное десятью минутами ранее письмо от неизвестного ей адресата — [email protected] Тереза заподозрила, что это спам или письмо с вирусом, и уже собиралась отправить его в корзину, но случайно нажала на письмо и открыла его.
«Привет я помню твое стихотворение спасибо что хвалишь мое пение я помню ты писала в каждом человеке кто-то другой это правда меня звали бим можешь мне написать я тоже люблю волков».
Тереза раз за разом перечитывала послание, пытаясь сообразить, что к чему. Выходит, автор письма выкладывал свои творения на сайте «Поэзия» под ником Бим, и как раз из ее стихотворения Тереза позаимствовала цитату. Именем Юсефин она пользовалась и на форуме про волков, и на сайте «Поэзия», так что вычислить ее было несложно, когда она оставила свой адрес на форуме.
Пока вроде все понятно, но почему текст такой странный и что имеет в виду Бим, говоря «спасибо что хвалишь мое пение»? У Терезы имелась догадка, но это было бы просто невероятно. Она решила написать ответ, проигнорировав странности и поинтересовавшись у Бим, продолжает ли та писать стихи, ведь она сама забросила сочинительство.
Затем Тереза не отрываясь смотрела в экран, каждую минуту перепроверяя, не пришло ли ей письмо. Через десять минут в электронном ящике появилось новое послание.
«Когда меня зовут бим я стихи пишу когда меня зовут тора я пою когда меня зовут терез я ничего не делаю но меня еще зовут волк и я кусаюсь и меня зовут малышка которая сидит в комнате потому что большие люди хотят ее съесть как тебя зовут».
Тереза поверила.
Она поверила, что Терез и Тора Ларссон — один человек. Если бы Терез написала что-то вроде: «Привет! Мое настоящее имя — Тора Ларссон. Классно, что тебе понравилось, как я пела», Тереза бы засомневалась. Но все сходилось: космическая девочка, которую она увидела на телешоу, именно так и должна писать, именно так и должна разговаривать. И надо же: это невероятное существо ей пишет! Тереза приложила ладони к груди — сердце билось будто после марш-броска. Щеки девочки раскраснелись, а взмокшие пальцы скользили по клавишам, когда она принялась сочинять ответ.
«Успокойся, Тереза, ничего особенного в этом нет».
Написав пару строк, она их стерла и встала из-за компьютера. Будильник на прикроватной тумбочке показывал четверть первого ночи. Тереза пошла в ванную, в доме стояла тишина, и свет повсюду был выключен. Она долго простояла под душем, выключив горячую воду и позволив ледяным струям литься на нее. Одевшись, девочка снова натянула на голову желтую шапку и села к компьютеру. Пока ее не было, Терез написала ей еще одно письмо.
«как тебя зовут меня чаще всего Терез ты ведь маленькая а не большая как написано когда тебя зовут по-другому а я ужасно хитрая тогда ты не можешь мне писать пиши только если ты такая же маленькая и пиши сейчас потому что я скоро пойду спать».
На этот раз ладони Терезы были сухими и влажными, а пальцы парили над клавишами, когда она набирала текст письма:
«Привет, Терез, мое настоящее имя — Тереза, почти как твое. Мне четырнадцать, а тебе шестнадцать, верно? Я действительно думаю так, как написала на форуме про волков. Мне кажется, ты лучшая из всех участников „Стань звездой“. Очень странно сидеть и писать тебе тут, мне даже немного страшно. У тебя наверняка жизнь гораздо интереснее моей, поэтому не знаю, что тебе еще рассказать о себе. Мне всегда нравились волки, и я много о них знаю. Я много слушаю Bright Eyes и еще читаю стихи. А что ты делаешь, когда не поешь?»
Тереза не стала перечитывать написанное и сразу отправила. Если письмо глупое, ну и пусть. Через пять минут пришел ответ.
«мне четырнадцать лет как и тебе так что мы почти одинаковые и по имени и по возрасту но я не знаю где ставить точки когда пишешь ты можешь меня научить ничего интересного я не делаю и ты не бойся это мне надо бояться хотя сейчас мне совсем не страшно я почти ничем не занимаюсь но теперь я пойду спать а завтра будем снова переписываться».
Они одного возраста, и имена у них почти одинаковые. Терез и Тереза. Чудесно!
ОБЕ ДЕВОЧКИ
1Макс Хансен.
Если это имя о чем-нибудь вам говорит, вы либо увлекаетесь скандинавским кинематографом пятидесятых годов, либо работаете в сфере музыкальной индустрии. Родители Макса были родом из Дании. Своего единственного сына, появившегося на свет в пятьдесят девятом году, они назвали в честь датского актера, сыгравшего одну из главных ролей в фильме «Прекрасная Елена»[24]. Именно эту картину они посмотрели в кинотеатре на первом свидании.
Интересно было бы узнать побольше о детстве и юности Макса Хансена, чтобы понять, как сформировалась подобная личность, но данная задача — вне рамок нашего повествования. Довольно будет упомянуть, что семья Хансен переехала в Стокгольм, когда Максу исполнилось два года, что вырос он, считая себя шведом, и что одним октябрьским днем, спустя сорок пять лет после переезда в Швецию, он появляется в нашей истории. В молодости — в двадцать с хвостиком — Макс пробовал взобраться на музыкальный олимп, он пел в глэм-роковой группе под названием «Суп Кэмпбелла». В чарты это его не вывело, но он познакомился с более успешной музыкальной командой «Ультрабанни» и в результате череды случайностей стал их менеджером.
Когда группа «Ультрабанни» сошла на нет из-за творческого кризиса, поразившего автора их песен, Макс стал искать, кого бы еще вывести на первые места хит-парадов. Он обладал психологией победителя, крепким рукопожатием и умел важничать, как никто другой. Через несколько лет в его багаже собралась целая компания более или менее успешных подопечных. В середине восьмидесятых заведение «Кафе-опера» превратилось в своего рода молодежный клуб для всех, кто что-то представлял собой в сфере музыкальной индустрии или еще только планировал занять там свое место. Макс знаменитостью не был, но вращался в нужных кругах и умел завязать контакты, которые могли пригодиться впоследствии. Если многообещающему автору песен приспичило нюхнуть, Макс был не прочь угостить парня. Если в клуб заваливалась известная группа, на их столе волшебным образом появлялось ведро с шампанским. От кого? От Макса Хансена, он за тем столиком. Присаживайся к нам, друг! Как, говоришь, тебя зовут? Главное, создать себе имя.
Девчонок в клуб пускали только самых красивых. Они толпились у столиков, принимая вид светских львиц. Макс сразу выделял из толпы девиц с чересчур любопытным взглядом и дешевой сумочкой. Стоило чуть с ней поболтать, поздороваться при ней с кем-нибудь известным, и все — дамочка твоя. Дальше ведешь ее к себе — в двухкомнатную квартиру на улице Регерингсгатан[25], - хлоп, шлеп; благодарю, мэм, завтрак не включен. Рекорд Макса — тридцать девиц за месяц, но для этого ему пришлось ходить на охоту в ресторан «Риш» в те дни, когда «Кафе-опера» больше напоминала пустыню, чем ночной клуб.
Так все и продолжалось. У Макса имелось особое чутье касательно расстановки сил, которое было одновременно его благословением и его проклятием. Благословением — поскольку он всегда точно знал, на какую позицию может рассчитывать в той или иной группе. Проклятием — поскольку чутье неумолимо подсказывало ему, что он застрял где-то на вторых позициях. Еще один крошечный шаг, и он вырвется на самый верх.
Если бы речь действительно шла о крошечном шаге, его артисты, вероятно, оставались бы с ним, попортив ему нервы, но в итоге подняв вместе с собой в высшие сферы музыкальной индустрии. Дело обстояло иначе: если подопечным Макса удавалось раскрутиться, они уходили к другому менеджеру, едва дождавшись конца контракта.
Макс подписал пятилетний контракт с тогда никому не известной группой «Стормфронт» — сомнительная удача, но уже через год музыканты прославились, и деньги полились рекой. Однако они значительно подпортили репутацию Макса, всячески поливая его грязью и рассказывая всем подряд, что их менеджер — настоящий паразит. В итоге то, что должно было привести его к успеху, стало началом его падения.
Группа рассталась с Максом, на прощание помочившись на коврик у его входной двери. Теперь его ситуация коренным образом изменилась. Отныне работу он мог получить лишь у молодых артистов, которые еще ничего о нем не слышали. Или у тех, кто прекрасно знал его, но уже отчаялся сделать карьеру. Все-таки у Макса Хансена еще имелись кое-какие контакты.
В конце девяностых среди тех, кто имел отношение к шоубизнесу, ходила присказка, довольно точно описывавшая положение менеджера-неудачника: «Макс Хансен — твой последний шанс». Еще оставались авторы, продюсеры и представители записывающих компаний, к которым он мог обратиться, если у него что-нибудь наклевывалось, но все эти люди стояли на низшей ступени иерархии. Другими словами, веселые денечки Макса Хансена давно прошли.