В конце девяностых среди тех, кто имел отношение к шоубизнесу, ходила присказка, довольно точно описывавшая положение менеджера-неудачника: «Макс Хансен — твой последний шанс». Еще оставались авторы, продюсеры и представители записывающих компаний, к которым он мог обратиться, если у него что-нибудь наклевывалось, но все эти люди стояли на низшей ступени иерархии. Другими словами, веселые денечки Макса Хансена давно прошли.
Не изменилось лишь одно — его пристрастие к молодым девчонкам. Поскольку кивка в сторону какой-нибудь знаменитости было теперь недостаточно, да и знаменитости редко нынче отвечали на его приветствия, Макс был вынужден применить тяжелую артиллерию, чтобы затащить к себе в постель очередную девицу. Он заманивал их размытыми обещаниями.
Времена на дворе стояли иные. Если в середине восьмидесятых прославиться на всю страну было недостижимой мечтой практически для любого, то набирающие популярность сериалы дали возможность всяким простачкам и провинциалкам мелькнуть на экране и возомнить себя будущими звездами. Они хватались за любую возможность, веря, что завтра проснутся знаменитыми.
Макс проводил вечера в «Спай-баре» и выглядывал тех, чья звезда вот-вот потухнет, — певичек, уже отработавших свое по барам и на открытии торговых центров и теперь изредка выступающих в пиццерии или отдаленных городках, чем и теплилась их мечта. Вот тут на сцену и выходил Макс Хансен.
В таком контексте его кличка Последний Шанс приобретала иное звучание. Девицы, к которым он подкатывал, хоть и держали фасад, но уже давно мучились мыслью, что их время прошло. Последний Шанс для них означал, что возможности еще есть, и как раз это и сулил им Макс.
В ход шло все: умение выявить нераскрытый потенциал, хороший стилист, знакомый автор, который пишет песни для Back Street Boys, парень из звукозаписывающей компании, который ищет именно такую артистку, контакты в Азии — там ведь сейчас все сходят с ума по шведкам.
Иногда выходило, иногда — нет. В ноябре девяносто девятого Макс отметил, что за последние двадцать лет это первый месяц, когда ему никого не удалось затащить в постель. Тогда он сделал пересадку волос, чтобы спрятать лысеющий лоб, избавился от морщин над верхней губой и задумался о своем положении.
Не то чтобы он откровенно обманывал этих девиц. Макс действительно давал им номера телефонов нужных людей, иногда устраивал для них встречи с продюсерами. А девчонкой из реалити-шоу «Большой брат» он занялся всерьез, ее даже объявили «прорывом года» в шведском музыкальном чарте и пригласили на пару выступлений. Да, его обещания размыты, но и времена нынче тяжелые.
Охота на девиц в баре становилась все менее успешной, и Макс решил поменять стратегию — начать все сначала. Он стал ходить в музыкальные школы на концерты выпускников, примечал юные дарования, засветившиеся в телевизионных программах, и предлагал им свои услуги.
Порой ему удавалось запихнуть девочку в группу, специально собранную для турне по Японии, или организовать для нее участие в фестивале любителей компьютерных игр, где она представляла собой ожившую Лару Крофт. Макс записывал на видео своих подопечных, в основном как они танцуют в нижнем белье. Теперь он более прямолинейно излагал свои условия:
«Либо постель, либо вон отсюда, и да, я собираюсь все записать на видео».
Как-то вечером Макс сидел на диване, слегка поддавший, и ублажал себя под видеозапись, сделанную несколькими днями ранее, — на экране девица в стрингах и бюстгальтере неуклюже танцевала под песню «Oops! I Did it Again»[26]. В процессе Макс осознал, что ниже падать некуда, но и искать выход из сложившейся ситуации ему совершенно не хочется. С этими мыслями он кончил и заснул.
Таковы были жизненные обстоятельства Макса Хансена, когда он в конце сентября две тысячи шестого года включил телевизор, чтобы посмотреть «Стань звездой». Конкурсанты подобрались талантливые, Максу казалось, он может точно предсказать, кто пройдет дальше и как сложится их карьера. Однако его внимание было обращено на тех, кого отсеивали из конкурса.
Удивительно хорошенькая и неискушенная девочка из Симрисхамна раздразнила его аппетит, но Макс по опыту знал: обычно все дела таких девочек ведут их родители. Но он все равно записал ее имя — не сгодится для постели, так сгодится для бизнеса.
Когда перед камерами появилась Тора Ларссон и исполнила «Жизнь на Марсе?», у Макса проснулось любопытство, бoльшую часть его жизни дремлющее. Эта участница вызывала у него смешанные чувства. Макс многое повидал за годы работы в индустрии, и ему хватало слуха, чтобы отдать должное ее необыкновенному голосу, но она сама? Ее манера держаться на сцене? Что это вообще такое? Не поймешь: она выступила фантастически или откровенно ужасно.
Макс понятия не имел, как сложится для Торы ее судьба в конкурсе, но голос девочки еще долго звенел у него в ушах. Она была красива, словно кукла, и от нее веяло холодом, что одновременно отталкивало и распаляло.
Тора прошла дальше, и уже на следующий день Макс позвонил знакомому с телеканала, по которому показывали «Стань звездой», и узнал ее контактные данные. Адрес, ничего больше. Макс распечатал несколько версий стандартного письма, какое он отправлял в подобных случаях, но решил пока не отсылать его и выждать: вдруг ей уже поступили другие предложения.
Он смотрел эфир, в котором Тора спела «Nothing Compares 2U», и порадовался, когда ее отсеяли, ведь теперь его шансы возросли. Вот вам настоящий самородок, нуждающийся в тщательной шлифовке. Голосом и внешностью Тору одарили щедро, но над всем остальным ей нужно чертовски много работать, если она хочет, чтобы ее песни слушали в каждом доме.
А кому шлифовать алмаз, как не Максу Хансену? В порыве вдохновения он выбросил листки со стандартным письмом и сочинил новое, подробно расписав преимущества и недостатки Торы и указав, чем он может быть полезен и какие возможности перед ней откроет.
По обыкновению, Макс многое преувеличил, но в его письме имелась большая доля правды. Ему удалось убедить себя, что он всего лишь хочет взять Тору под свое крыло и помочь этому нежному ростку расцвести. Макс чуть не прослезился от умиления, но мгновенная эрекция тут же вернула его к действительности.
Макс отправил письмо и принялся тревожно ждать ответа.
Он отчаянно хотел, чтобы все получилось. Отчаянно!
2Участие в телешоу во многом изменило отношения между Джерри и Терез, да и их самих тоже. Джерри пришлось открыть в себе качества, о существовании которых он не подозревал, и в сестренке он увидел много нового.
Все началось еще в первый день прослушиваний. В метро по дороге домой Джерри спросил Терез, что именно она говорила в утешение рыдающим девочкам.
— Слова, — ответила Терез.
— Понятно, но какие слова?
— Обычные. Как есть.
Больше ему не удалось ничего из нее вытянуть. Дальнейшим событиям предстояло усмирить любопытство Джерри.
Всю весну и первый месяц лета Терез спокойно проходила через бесчисленные прослушивания, будто это для нее самое обычное дело. Джерри, наоборот, весь изнервничался. Он и представить себе не мог, во что выльется его затея. Он полагал, что нужно прийти спеть, тебя возьмут или нет, и все, дело решено.
Однако отбор участников телешоу проходил по гораздо более сложной схеме. После прослушивания в Гранд-отеле девочку попросили прийти через три дня в той же одежде, с той же прической и сохранив номер участника, чтобы потом легче было смонтировать эпизоды с ней для эфира. Терез спела для судей и прошла дальше, встреченная ликующими возгласами небольшой группки девчонок.
На втором этапе прослушиваний тоже случались истерики, текла тушь по щекам, и Терез была тут как тут: шептала на ухо слова, которые Джерри тщетно пытался разобрать. В итоге она снова собрала охапку бумажек с номерами телефонов, по которым ни разу не попыталась позвонить.
Однако на этом пытка не закончилась. Месяц спустя в театре «Оскар» состоялась серия заключительных прослушиваний. Джерри проводил дни в томительном ожидании, пока Терез исполняла номера сольно или вместе с другими конкурсантами. Каждый раз он надеялся, что ее отсеют и кошмар закончится. Но каждый раз она проходила дальше. И весь этот ад начинался заново: потные ладони, заламывание рук, десятки парней и девчонок, распевающихся в каждом углу, и камеры — повсюду камеры.
Когда Терез наконец отобрали в числе двадцати счастливчиков, которым предстояло вернуться осенью и принять участие в записи телешоу, Джерри почувствовал облегчение. Не потому, что она прошла, а потому, что все закончилось. До поры до времени. Осень принесет новые беды, но лучше об этом сейчас не думать.
Одним жарким днем в середине июля, когда духота волной накрыла район малоэтажек в Сведмюре, Джерри наконец узнал, в чем заключается фокус Терез.
Одним жарким днем в середине июля, когда духота волной накрыла район малоэтажек в Сведмюре, Джерри наконец узнал, в чем заключается фокус Терез.
Они отправились в ближайший магазинчик, чтобы купить себе мороженого. Вдруг послышались громкие голоса и появился хозяин магазина — он шел в сторону подсобки и тащил за собой девочку лет тринадцати.
Услышав их перепалку, Джерри догадался, что девочка попыталась что-то стянуть, а хозяин магазина поймал ее с поличным и собирался устроить расправу почище любого инквизитора. Он крепко держал ее за плечо, а девчонка хныкала и умоляла:
«Не надо, простите, я больше не буду…» Как обычно, внезапно столкнувшись с чем-то, где было замешано насилие в той или иной степени, Джерри оцепенел и просто наблюдал, опустив руки, как управляющий тащит девочку за собой.
Он верил, что хозяин магазина — хороший парень и предпочтет самостоятельно научить воровку уму-разуму, а не заявлять на нее в полицию. Поругает и отпустит. Таково было видение Джерри. Но у Терез сложилось иное мнение.
Выйдя из ступора, Джерри увидел, что сестренка стоит у полки с кухонной утварью и выдирает разделочный нож из пластиковой упаковки. Мгновение спустя она уверенными шагами направилась в сторону подсобки, держа нож на уровне пояса.
— Терез! Сестренка!
Он догнал ее и схватил за плечо. Обернувшись, Терез выставила вперед нож: в глазах пустота, на лице искривленная усмешка. Джерри инстинктивно отпрянул, подняв руки для защиты. Казалось, вот-вот — и она пырнет его ножом, но Терез сдержалась. Послышалось тихое утробное рычание.
Невероятно, но Джерри удалось собраться с мыслями в этот момент и прочесть на лице сестренки немой вопрос: «Зачем ты меня остановил? У тебя есть несколько секунд, чтобы объяснить!»
— Ты ошибаешься! — выпалил Джерри первое, что пришло ему в голову. — Ты ошибаешься! Ошибаешься! — повторял он, пытаясь отдышаться и выиграть время.
— Маленькая девочка станет мертвой, — произнесла Терез. — Большой дядька убьет ее. Я не ошибаюсь.
— Нет, ошибаешься. — Джерри сосредоточился, чтобы объяснить все сестренке максимально короткими предложениями, в которые она поверит, если повезет. — Он не собирается ее убивать. Он не сделает ей больно. Он скажет ей… слова. Жесткие слова. Потом он ее отпустит.
— Откуда ты знаешь? — недоверчиво спросила Терез, немного опустив руку с ножом.
— Верь мне! Через несколько минут она выйдет оттуда… — Джерри указал на дверь подсобки, — и с ней все будет в порядке. Честное слово!
Рука снова вернулась на уровень пояса — Терез выжидающе смотрела на дверь подсобки. Джерри огляделся: к счастью, больше покупателей не было, но ведь в любой момент кто-нибудь может зайти.
— Терез, отдай мне нож, а?
— Нет, — покачала она головой. — Если девочка не выйдет, большой дядька станет мертвым.
Джерри вцепился пальцами себе в затылок. Кожа на голове была влажной от пота. Его вдруг пронзило осознание того, что их совместная жизнь с Терез — это попытка встретиться где-то посередине подвесного моста, перекинутого над разделившей их огромной пропастью, дна которой не видно. И вот сегодня он заглянул в эту пропасть и на мгновение узрел дно.
— Ладно, — согласился Джерри. — Но если… когда девочка выйдет, ты мне отдашь нож, хорошо?
Терез кивнула.
Они стояли и ждали. Прошла минута, затем две. В магазин пока никто не зашел. Джерри смотрел на двери подсобки, и в груди рос необъяснимый страх. Вдруг сестренка права? Вдруг за этими дверями творится страшное: там убивают или насилуют? Он покосился на Терез. Выражение на лице девочки было жестким и непроницаемым. Пора бы воровке выйти, иначе случится непоправимое.
Наконец двери открылись. Хозяин магазина, заметив Джерри, приветственно кивнул ему и махнул рукой в сторону зареванной девчонки, послушно следующей за ним:
— Иногда полезно их отчитать, верно?
Джерри ответил кивком и сделал шаг в сторону Терез, чтобы заслонить руку с ножом от взгляда мужчины. Девочка направилась к выходу, и хозяин магазина напутствовал ее:
— Пожалуйста, приходи еще, но чтоб больше такого безобразия не было!
Девочка покачала головой и, глядя себе под ноги, вышла из магазина. Терез вышла следом за ней. Джерри позволил ей уйти, поскольку ножа в руке у сестренки больше не было. Оглядевшись, он увидел, что она оставила его на холодильной камере с мороженым.
Управляющий продолжал размышлять вслух о том, что важно пресечь подобное поведение с самого начала, иначе подростки покатятся по наклонной. Джерри поддакивал, тем временем пытаясь незаметно взять нож. Когда управляющий отвернулся, он спрятал нож на полке с чипсами и вышел на улицу.
Терез и ее новая знакомая сидели на каменной изгороди рядом с магазином. Недавняя воровка свернулась в маленький рыдающий комочек. Где-то Джерри это уже видел, и на этот раз он хотел узнать, что именно между ними происходит. Девчонки сидели совсем рядом, склонив голову, и не заметили, как он прокрался и встал за стеной позади них.
Уже подходя к ним, Джерри услышал голос Терез — она монотонно бормотала что-то, то повышая, то понижая голос. Казалось, будто она поет колыбельную. Приблизившись, Джерри смог разобрать слова.
— Ты не должна бояться.
— Угу.
— Ты не должна расстраиваться.
— Угу.
— Ты маленькая. Они большие. Они злые. Они умрут. Они злятся, оттого что умрут. А ты маленькая. Ты не умрешь.
— В смысле?
— Ты будешь жить всегда. В тебе нет злости. Ты никого не ранишь. У тебя в голове песня. А у них грубые слова. Ты мягкая. А они жесткие. Они хотят твою жизнь. Не отдавай им ее. Не отдавай слезы. Не бойся.
Голос Терез гипнотизировал, и Джерри начал раскачиваться взад-вперед. Смысл слов сестренки дошел и до него: «Не бойся! Не бойся!» От страха, только что испытанного им в магазине, не осталось и следа, будто его смыло волнами ее слов. Еще ни разу он не слышал, чтобы голос девчонки звучал так ласково и маняще, оказывая целебное действие. Так звучит голос утешающей матери, так звучит голос врача, уверяющего, что все будет хорошо, так звучит голос того, кто берет тебя за руку и выводит из темноты на свет.
Хотя слова Терез были обращены не к нему, он качался в ритм ее завораживающей колыбельной и начинал верить: бояться нечего.
Раскачиваясь, Джерри потерял равновесие и сделал шаг в сторону. Терез тут же обернулась на шум. Долю секунды она смотрела на него как на чужого, потом опустила взгляд и спрыгнула с изгороди. Другая девочка последовала за ней. Теперь она шла с высоко поднятой головой, ей явно стало лучше. Джерри стряхнул с себя сон, из которого ему на самом деле не хотелось выходить.
— Ты не должен врать, — произнесла Терез своим обычным голосом по дороге домой. — Не ври мне больше.
— Что? Я не врал, все вышло, как я и говорил.
— Ты говорил, он не причинит ей вреда, а он ее обидел. Большой обидел маленькую. Ты ошибся, — покачала головой Терез.
Джерри промолчал, подумав про себя, что все могло выйти гораздо хуже.
Они по-прежнему пели вместе под гитару и записывали песни, но что-то в их отношениях изменилось. После того случая в магазине Джерри казалось, что Терез окончательно записала его в категорию Больших людей, а значит, больше ему не доверяла. Она словно терпела его присутствие лишь потому, что статистика говорила в его пользу: он пока не пытался причинить ей вред, следовательно и в будущем не попытается.
Джерри благодарил судьбу за то, что девочка не помнила, как именно началось их знакомство. Тогда он действительно хотел причинить ей вред. Или она все-таки что-то подозревает и подсознательно ждет от него подвоха? Но он изменился с тех пор. Правда ведь? Может вообще человек измениться?
Вряд ли. Хотя с ним это произошло. Оглядываясь на свою молодость, Джерри не понимал, как он мог вести подобный образ жизни: вламываться в чужие дома и кутить напропалую. Тот молодой Джерри казался ему сейчас отрицательным героем из плохого полузабытого фильма.
Этот важный шаг к новому себе Джерри сделал, сидя на лестнице в доме родителей и глядя на их окровавленные останки. Хотя нет. Сразу после, когда он принял решение позаботиться об их убийце, хотя мог бы поступить иначе. В тот сложный момент он сделал неожиданный для себя выбор и пошел по новому пути. Его путешествие по этой дороге продолжалось, уводя все дальше и дальше от прежнего себя. Прежний Джерри едва виднелся где-то вдали, и скоро ему придется слать открытки, если он захочет пообщаться с Джерри нынешним.
3За два месяца до того, как Макс Хансен сел писать послание Торе Ларссон, девочка получила письмо от Четвертого канала. Ее поздравляли с проходом в основной конкурс и просили в означенный день прийти в студию за пять часов до начала записи программы — предстояло сделать пробы звука, и с участницей должен был поработать стилист. К письму прилагался договор, по условиям которого Терез должна была отказаться от любых претензий на авторское право.