ТАЙНЫ ТРЕТЬЕЙ СТОЛИЦЫ. - П. Лотинкин 14 стр.

Майор хватко, как пистолет на тренинге, вы хватил устаревший, большой и тяжелый аппарат:

— Алле?! Зотин на проводе!

В трубке раздался до боли родной голос же­нушки, и его широкое лицо почтительно окамене­ло.

Метеор, деликатно глядя в тарелку, отрезал кусочки рыбной котлетки. Он прекрасно знал способности своего референта, и представлял, что сейчас втолковывают майору.

Про то, что Тешков. — горазд только коман­довать, а вот вице-мэр может не только запросто улучшить их жилищные условия. Он и в дальней­шем, когда надо будет получить участок получше для строительства настоящей дачи, может помочь. И вообще: слушай, что тебе скажет Кунгусов, и приложи все силы, чтобы он остался тобой дово­лен.

Жена говорила, майор покорно внимал, хотя все эти слова уже ничего не решали. Метеор знал, что все было решено гораздо раньше.

Когда-то майор был курсантом Свердловского артиллерийского училища. Он гордо шел по плацу парадным шагом под плакатом: «Жизнь — России, Честь — никому!»

И она у него была, эта его Честь.

Однако вскоре Партия, Родина, Армия и суп­руга — вся дамская компания — очень быстро, чет­ко и доходчиво объяснили, чего стоит эта честь.

И с младенчества привыкший подчиняться бабьим капризам, уверовавший, что все мужики-козлы, а посему должны слушаться женщин бес­прекословно, бывший офицер стал тем, кем стал. Подкаблучником в погонах. Иного тем, которого с пеленок убеждают в их неполноценности, не дано.

Чему Кунгусов был искренне рад. В конце концов, три четверти избирателей Чирнецкого — как раз матери и жены таких, как у этих, покор­ных до тупости здоровяков. Что и вдохновляет.

Когда Зотин, засунув назад огромный мобиль­ник, вытирал вспотевший лоб, вице-мэр будто бы ради вежливости спросил о главном:

— Ну, как дела? Как служба? Говорят, вы вче­ра какого-то москвича арестовали?

— Не, мы его только задержали. Шибздик в квартиру бабушки залез.

— Какой бабушки?

— А хрен ее знает... В общем, дело как было?

Тешков вчера дал команду; быть наготове возле дома по Фрунзе. Мы что, мы заняли позицию. По­том, он дал отмашку: взять мерзавца в квартире такой-то, и все там обыскать на предмет диска от компьютера! Мы это мигом. Все обшмонали. Шкета догола раздели, и чуть не наизнанку вывернули. Но диска не нашли. А потом, как и приказано, от­везли к себе, на базу.

— А что это за тип, за диск и вообще чего ради, вся бодяга?

— Не могу знать. Но я так понял, что этот типчик что-то вынюхивал. Кажется, по заданию самого ЧАМа. И, похоже, вынюхал лишнее. Но о подробностях я не в курсах.

— А как бы мне побеседовать с этим типчи­ком?

— Так это... — смутился майор, — его, наверное, уже того. В расход пустили.

— Кто? Ваши? — удивился Метеор.

— Не, мы с этим уже не связываемся. Не те времена уже. Мы его, как Тешков велел, парням Россиля отдали. А они такие... На мордах написано: забрали, чтоб того. Замочить.

Если до этого момента Метеор еще сомневался: стоит ли случай с захватом какого-то москаля его внимания, то теперь всякие сомнения в существен­ности происходящего отпали. Он давно подозревал Тешкова в двойной игре. И ничуть не удивился тому, что тот помогает и команде губернатора.

Однако выходило, что Тешков опять его опе­редил, и ходячее доказательство его двурушничес­тва уже онемело навсегда. Жаль.

Впрочем, даже от мертвяка уже есть немалая польза: благодаря нему — выяснилось, что мэр что-то затеял мимо своего ближайшего помощника. Тревожный знак. Но своевременный. Кто предуп­режден, тот вооружен. Банально, но, как и всякая банальность, точно выведено.

—Слушай, майор. А как бы обнаружить: куда они этого... ну, того, кого вы задерживали... дели?

—Так это... Купальный сезон уже открылся, — простодушно поведал мент. — Так что он, скорей всего, утонул. Значит, в сводке будет. Не сегодня, так завтра. Всплывет, так сказать, хе-хе.

ГЛАВАV.ДАВАЙ МНОГО

Уральский пленник

Василий Быков прекрасно знал, что бандиты и менты любят маски не совсем одинаково. Пре­ступникам они нужны всего лишь, чтобы избе­жать ответственности. А вот правоохранители помимо этого, пряча лица, еще и раскрепощаются. Бандюганам что, им просто: они знают, что пос­тупают нехорошо, но делают это из-за трудного детства, от душевной незрелости или с похмелья. Менты же издеваются и мародерствуют по долгу службы. А нормальному человеку тяжело просто так, ни с того ни с сего, мордовать сограждан и покрывать негодяев. Врываться в офисы, ломать мебель, лямзить, что попадется, пугать до смерти беззащитных теток и мутузить ногами робких обывателей — тяжкая и опасная работа. Чтобы ее осилить, надо озвереть, а для этого самое лучшее — спрятать личико.

Когда в квартиру покойной бабушки Дани­ловой, топоча и вопя, что они милиция, ворвались типы в масках, опытный Василий первым делом рухнул на пол. А потом стал присматриваться и прислушиваться: менты это, или бандюганы. Для него это было важно, чтобы выбрать правильную манеру поведения. С некоторыми бандитами иног­да удается найти разумный компромисс.

И судя про тому, что ворвавшиеся его почти не били, и не шибко стремились унизить, выходи­ло, что это, скорее всего, бандиты. Распоряжался у них самый здоровенный. Он и взял Быкова за горло, когда его раздели догола и перевернули все в квартирке:

— Где диск, сука?

— Не знаю! Я его тут не нашел, — быстро отра­портовал Быков, стараясь не морщиться от запаха чего-то прогорклого с чем-то луковым, которым разило изо рта главаря.

— Врешь?

— Никак нет.

— Ну, пеняй на себя!

Его основательно, но без злобы и оскорблений, попинали. «Точ-но, он-ни не мен-ты» — дергаясь в такт ударам, думал сыщик. Помимо прочего, менты отличаются от бандитов тем, что сулят сгноить в тюряге. Эти про тюрягу и не заикались. Так что, ежась от боли, Василий радовался тому, что наси­лие скоро кончится, и тому, что узнал мимоходом.

Оказывается, в этой квартире он должен был найти какой-то диск. Уже кое-что.

Убедившись, что ничего нового они от Быко­ва не услышат, мордовороты велели ему одеться, натянули на голову мешок и куда-то потащили. Потом его везли, уложив на пол и поставив на спи­ну свои ноги. Потом опять несли. Потом бросили на жесткое. Вдалеке лязгнуло, и минут тридцать было тихо. Он лежал на бетонном полу, который чуть заметно вибрировал, и думал о том, как ему, с одной стороны, повезло. Вот ведь, он бездельничает, полеживает, а его расследование в это время идет полным ходом. Ведь если его захватили, значит, он зачем-то нужен. Наверное, его станут о чем-то спрашивать. А поскольку те, кто его захватил, наверняка знают больше, чем он, то, расспрашивая его, они поневоле кое-что и расскажут.

Вот, уже рассказали, что в квартире должен был быть какой-то диск. Надо полагать, именно этот диск поддавшаяся соблазну старушка прихва­тила вместе с борсеткой погибшего депутата.

Еще выяснилось, что его контакты с помощ­ником мэра контролировались. А еще, похоже, кроме двух уже известных ему сторон: людей мэра и людей губернатора — в этой истории участвует и кто-то третий. Кто-то же слямзил, судя по следам в пыли, то, что лежало в серванте. Скорее всего, этот самый диск.

Вдалеке лязгнуло, и к нему подошли несколь­ко человек. Его опять пнули. Вероятно, у здешних аборигенов такой язык жестов — ногами. Нарочито гундосый голос произнес сверху:

— Ну чо, чмо? Колись, по-онял? Кто тебя на фатеру к бабке пос-сла-ал, ну?

Предотвращая новый пинок, Быков поторо­пился:

— Меня послал Константин Михайлович Пав­лов.

Над ним воцарилась недоуменная тишина. Вопрошавшие ожидали, что он станет молчать или отбояриваться, и горячее желание жертвы поотк­ровенничать их ошарашило. После паузы тот же голос прогундосил:

Над ним воцарилась недоуменная тишина. Вопрошавшие ожидали, что он станет молчать или отбояриваться, и горячее желание жертвы поотк­ровенничать их ошарашило. После паузы тот же голос прогундосил:

— А это хто ище та-акой?

— А это тот, кто меня туда послал.

— На кой?

— Эта бабка — его родня. Он просил кое-какие вещички забрать.

Его тут же пнули:

— Врешь, сука! Это тебя гад-мэр послал! Это ты на него, сука, шакалишь!

— И на него тоже, — охотно согласился Быков. — И чего?

— Тьфу!

— Харэ болтать. Надо кончать, падлу. Разню­хивать он тут у нас будет!

— А чего кончать-то? Может, просто проучим, да и хрен с ним?

— Не. Россиль жестко велел: кончать! — наро­чито громко продолжал голос

— Мало ли чего он велел. Мокруха -то на нас, не на нем будет!

— Да ладно тебе. Жмуриком больше — мень­ше, какая разница? А за губером не пропадет! Плохо, что ли, он нам в прошлый раз забашлял?

— Ага, забашлял: всего пятьсот басов на троих.. Раз в кабак сходить. А пахали — целый день.

Ну, ты дуру-то не включай! Там делов-то было, на вэсэмпо подгрести, да мужичка отмутузить. Тоже мне, пахарь.

— А то нет? Мы сколько до этого вэсэмпо пи­лили и назад? Цельный день ушел!

— Харэ трепаться, пацаны, чо делать будем?

— Кончать! Пива хочу. Буксы горят.

— Погодим. Пусть расскажет, чо ему воще тут

надо.

Быков с понятным интересом вслушивал­ся в дискуссию, но свое мнение обнародовать не спешил. Что-то ему подсказывало, что это чревато новыми пинками.

— Ну, кончим. А потом его куда?

— Куда — куда: придушим, на Исеть, и в воду. Пусть плавает.

— Не, вначале надо в него грамм триста влить. Будто он сам, по-пьяни.

Лязгнуло, и заорали одновременно:

— Атас, пацаны! Менты!

— Валим!

— А этот?

— Да хрен с ним! Топот. Тишина.

Новый топот, более увесистый.

С Василия сдернули мешок, посветили фона­риком в лицо и ласково спросили:

— Ты кто такой?

— А вы кто?

— Мы — милиция! Спасли мы тебя, понима­ешь? Можешь теперь радоваться!

Быков довольно неискренне улыбнулся. Искренне радоваться ему мешала смесь чего-то прогорклого с чем-то луковым, которой разило от здоровяка в мундире при майорских погонах.

Ангел-спаситель

Освободители быстро и доходчиво объясни­ли Василию ситуацию прямо на заднем сидении патрульной «лады». Почему-то она была разукра­шена надписью «охрана» и номерами телефонов. Получалось, что он, конечно, может написать за­явление о похищении. В свободной стране живем. Писать можно, что заблагорассудится. Но тогда, де, придется подробно изложить, где и при каких обстоятельствах его похитили, пройти экспертизу, а потом...

— Не, я все понял. Заявлений не будет, — за­верил Быков, но и после этого его не отпустили.

— Тут с вами хочет кое-кто поговорить, — мно­гообещающе пообещал пахучий майор, сидевший рядом с водителем. Машина вырулила на какой-то бульвар и, мягко приседая на амортизаторах, по­неслась между ветвистыми деревьями.

— А это мы где? — поинтересовался Быков.

— На Химмаше. Это у нас микрорайон такой, Нижнеисетский. А там завод.

— Так вы меня на этом Химмаше нашли?

— Типа того, — сразу потерял интерес к теме пахучий майор, и заговорил о более интересном для себя. — Ты вот что, мужик. Тебя сейчас очень большой человек будет того, расспрашивать. Так ты это... Не гони, понял? Честно, прямо, по делу. Договорились?

— Ну, конечно! — горячо заверил его Быков. Майор с подозрением покосился:

— Ты серьезно?

— Конечно!

— Ты это... Я тебя по-хорошему прошу, внял? Отчего-то местные явно не любили, когда с

ними сразу соглашались и охотно шли навстречу их просьбам. Вот будто все: и менты, и их то ли друзья, то ли супротивники, привыкли, что им только и хотят, что насолить.

— Майор, я ж понимаю, — со всей доступной ему душевностью объяснил Быков. — Я ж сам люблю с большими людьми общаться. Чего я себе, враг?

«Большой» человек — грубоватое, недовольное чем-то лицо, волосы ежиком и глаза несколько калмыцкие — принял Василия по-свойски. В ма­шине на обочине.

Ежась от утреннего холодка — за всеми его приключениями вечер и ночь пролетели, как кош­марный сон — Быков по привычке мысленно соста­вил словесный портрет визави и пришел к выводу, что это, скорее всего, вице-мэр неряшливого града

Катеринбург. Догадка оказалась верной. Большой человек, не протягивая руки, мельком оглядел из­рядно потертого и чумазого сыщика, и сказал:

— Я — вице-мэр. Меня зовут Владимир Геор­гиевич. У меня к вам доверительный разговор. Вы, наверное, уже в курсе, что ситуация у нас в городе непростая?

— И вам здравствуйте. Меня зовут Василий Денисович.

— Да-да, здравствуйте, я знаю. Насколько я понял, вы уже контактировали с моим Шефом?

— Мэром? А как же. Сподобился. Кунгусову ирония Быкова не понравилась, и

он не стал этого, скрывать:

— Как всякий порядочный человек на таком посту, Аркадий Михайлович, кончено, очень занят. Он просто физически не может все успеть. Поэто­му вынужден полагаться на помощников. А они разные бывают. Вот и в вашем случае, боюсь, он положился не совсем на тех, на кого надо бы. Вас же Тешков привлек, да?

— А как вы вообще обо мне узнали? — спросил в ответ Василий.

— Я, кажется, вас о чем-то спросил?

— Но вы, кажется, обещали разговор? А в раз­говоре спрашивают оба.

— Согласен. Узнал я о вас... У меня есть осве­домители в группировке «Уралмаш». Вы, наверное, слышали о ней?

— Кое-что.

— Да, из-за мафиозного губернатора наш город знаменит не лучшим образом. «Уралмаш» пользуется покровительством нашего губернатора. И вот мой человек сообщил, что они собираются убить какого-то приезжего москвича. Естественно, я не мог допустить убийства, и связался с милици­ей. Попутно кое-что выяснил о вашем приезде. Так что своим спасением вы обязаны именно мне.

— Это для меня большая честь, — хмыкнул Василий.

— И естественно, я хочу от вас ответной лю­безности.

— Например?

— Держать меня в курсе событий. Поверьте, я с мэром в одном лагере, но... У нас иногда правая рука не знает, что делает левая.

— А это плохо?

— Что же в этом хорошего?

— Но, помнится, в Библии именно это и реко­мендуют: чтобы правая не знала, что делает левая.

— Что вы все задираетесь?

— Понимаете, какая штука. До сих пор, стои­ло мне проявить согласие и желание сотрудничать, меня тут же начинали пинать ногами. Вот я и ре­шил слегка поартачиться. И, похоже, здесь у вас это самый правильный стиль поведения: пока меня никто не пинает.