Сыщик посторонился и на всякий случай миролюбиво сказал:
—Извините.
Толкнувший, весь затерто-безликий, как облинявший сутулый жираф, мельком обернулся и свысока буркнул:
—Идите за мной! Но как бы сам по себе, - и пошел к сгрудившимся возле НИИ гаражам.
Быков огляделся: кроме них двоих, да стайки теток, торопившихся на службу в расположенное над «Уткой» управление сельского хозяйства, никого. Не могли же здесь заранее устроить засаду? Проследить — реально, он слишком прибалдел от подруги и ослабил бдительность. Но засада здесь? Вряд ли. Он и сам-то не знал до последнего, что согласится тащиться сюда и дойдет до самого НИИ.
Впрочем, от информации, как и от денег, не отказываются. Любопытство губит кошек и баб, но зато кормит сыщиков. И в надежде узнать что-нибудь новенькое и важное, Василий двинулся назад, за незнакомцем.
А тот прошел меж гаражами и встал на тропке между забором и зарослями крапивы, за которой бурела какая-то пованивающая канава. Грамотно выбрал место: место пустынное, но обзор отличный, незаметно не подберешься. Разве что только если за забором? Но если стоять к нему спиной и говорить тихо, то и за ним много не расслышишь.
Дождавшись Быкова и убедившись, что следом за ним никто не идет, бесцветный дылда повернулся спиной к бетонному забору, достал «Беломор» и, закуривая, тихо сказал:
— Сначала я все скажу, не перебивайте. Вопросы, если будут, потом. Значит, зовут меня, скажем, Юрий Юрьевич. Я — бывший мент. И узнав, что вы занимаетесь делом Затовского, хочу вам кое-что сообщить. Я имел отношение к расследованию этого убийства, и когда получилась пробуксовка, стал, копать шире. В частности, сделал выборку случаев, чем-то схожих с бойней на Шариатской. Когда кто-то поубивал кучу народа, а потом убился сам, причем ножом, и, причем несколько раз пырнул самого себя. Потом эта моя подборка каким-то образом попала в прессу. Я так полагаю, чтобы доказать: в принципе, на Шарташской ничего уж такого необыкновенного не случилось; мол, психи чуть ли не каждый день режут даже самих близких и при этом зарезают сами себя. А еще, вероятно, хотели показать и то, что убийцей на Шарташской могла быть и та, убитая тоже, женщина. Бабы ведь мужиков и близких резать горазды. Кстати, я знаю, что вам давали подготовленную мной сводку. Правда, отредактированную и урезанную. Вот, узнаете? Незнакомец протянул мятый листок, испечатанный мелким газетным шрифтом. Быков глянул:
«... 13 февраля, Первоуральск Около 20:00 в больницу доставлен Сергей Мортовой, 32 года, с кровавым месивом вместо живота. Харакири по-горноуральски. Ветеран Афганистана выпивал у друга, пришла жена друга, попрекнула: «Зачем выпиваете?..» Ветеран изгнал из квартиры хозяев, хозяева вызвали органы.
Чтобы враги не схватили его живым, г-н Мостовой, ничтоже сумняшеся, располосовал себе живот кухонным ножом...»
—Да, - подтвердил Василий, - это я уже читал.
— Это да не то! — горделиво сказал «Юрий Юрьевич». — В том варианте справке, который дали вам, не было одного абзаца, одного случая. Вот этого, из Нижнего Тагила, про врача. Прочтите, Василий Денисович!
Сыщик прочел:
«...20 марта, 1997 г.; Нижний Тагил Около часа дня в своем кабинете был обнаружен труп врача-психиатра Семена Горовикова, 60-ти лет. Врач, в попытке самоубийства, нанес себе 15 ножевых ранений. Из них 7
- серьезные, проникающие. 8 — порезы. После саморезания психиатр Горовиков застегнул пиджак на все пуговицы, аккуратно сложил нож рядом, залез на стол - и умер.
Вывод экспертизы: самоубийство».
«Сложил нож»! — обратил внимание Василий. — Ох, грамотеи».
— Ну?! — спросил Юрий Юрьевич. — Прочли? Вам ничего не кажется странным?
—Кажется и - многое, - опять подтвердил Быков. — Во-первых, почему именно этого случая нет в том варианте сводки, который дали мне? Во-вторых, у меня нет и года. Я, естественно, подумал, что и эти случаи были тогда же, когда убили Затовского, в 2001-м. В-третьих, при чем тут вообще 97-й год? В-четвертых, странно, что пятнадцать ран. Ни два, ни полтора получается. Если ему нравилось себя резать, то — маловато. Психи, если уж начнут наслаждаться «саморезкой», то раньше, чем через двадцать-тридцать раз не останавливаются. Вроде бы так? А если он хотел себя именно убить, то многовато проникающих: он же врач, значит, анатомию заучивал наизусть. Врачи, если уж убивают, то с одного удара. В крайнем случае, два-три. Я не прав?
—Вообще-то, с психами все не так просто. Их столько разновидностей, что хрен проссышь. А 97-й год просто потому, что я копал за последние пять лет, и наткнулся на смерть Горовикова именно по сводкам за 97-й. Мне показалось подозрительным, что так легко и просто вывели самоубийство. Врач, среди бела дня, трезвый, веских причин нет, выбран такой мучительный способ... У психиатров доступ к лекарствам, мог взять парочку таблеток и спокойно, чистенько отчалить. Короче, я решил немножко покопать. Съездил и тихо, неофициально, навел о нем справки. Никаких оснований заподозрить, что Горовиков был способен сотворить столь изощренное самоубийство, не обнаружилось. Потом я раздобыл список его больных. Начал с тех, которым был назначен прием на двадцатое, на день гибели врача.
Среди прочих там был некто Илларионов Кирилл Семенович, 64-го года рождения, образование незаконченное высшее, юридическое, несудимый, диагноз: параноидальная шизофрения. К врачам попал после того, как отчекрыжил канцелярским ножом нос любовнику своей жены. Я проверил по доступным мне базам данным. И выяснил, что в 1998-м некто Илларионов К.С., 64-го года рождения, был задержан здесь у нас, в Екабе, за хулиганство: угрожал ножом двум подросткам. Они клеили плакаты какого-то кандидата в губернаторы поверх плакатов Чирнецкого. Вы в курсе? ЧАМ тогда в губернаторы пытался пролезть. И оказывается, Илларионов был в его группе поддержки. За символические деньги собирал подписи, агитировал и вел прием жалобщиков на областную власть, попутно запугивая жаловавшихся на власть городскую. Говорят, язык у него был подвешен отлично, и он умел так запудрить мозги жалобщиков, что они и в том, что у них полон дом крыс, начинали винить не городские власти, а губернатора.
Случай с хулиганкой — хотя там явно просматривалась угроза убийства, а это совсем иная статья, - замяли, ребятишкам и родителям рты заткнули. Больше в милицейских сводках Илларионов К.С. не фигурировал. Но зато он встречается во всякого рода ведомостях и списках фирм, которыми через сына или других подставных лиц владел или владеет до сих пор мэр Чирнецкий.
Похоже, он часто вел от его имени переговоры о покупках, продажах и реорганизациях. Помимо прочего, он несколько раз пересекался и с убитым Затовским. Какие-то дела с акциями. Личное «подсобное» хозяйство у нашего мэра огромное, чудо еще, что он находит время вообще в мэрии появляться. И надежные, проверенные помощники вроде Илларионова, наверняка, на вес золота.
Однако, когда мой интерес к этому типу обнаружился, за меня тут же взялись. Для начала отстранили от расследования убийства на Шарташской. Я говорю начальству, смотрите: псих, любит орудовать ножом, не раз лежал в психушке, учился на юриста, следовательно, знает кое-что о криминалистике, об экспертизах и о методах следствия. Такому сымитировать самоубийство — нечего делать. Плюс знакомство с покойным Затовским. Резонно предположить, что этот тип пришел вести с Затовским и его помощником какие-то переговоры. В процессе разговора они выпили шампанского. Но шампанское и нормальным-то людям быстро в голову ударяет, а уж шизофренику, которого любой алкоголь провоцирует на подвиги, шампанское — хуже, чем молотком по кумполу! Вот Илларионов съехал с катушек и схватился за нож. Версия?
—Еще какая! — подтвердил Василий.
—Еще какая! — подтвердил Василий.
—Вот и я о том же. Давайте хотя бы проверим, говорю! Хрен там. Меня из группы но боку, а дело потянули, потянули, да и тихо прикрыли. Я все-таки пытался найти Илларионова, последний раз его имя мелькнуло в списке пациентов нашей городской психушки. Но как только мое начальство поняло, что я не успокоился, меня, придравшись, вообще турнули из органов. Да еще и предупредили: если буду совать нос в чужие дела - посадят. Пришьют взятку и на нары. А у меня двое детей. Мало им нищего отца, думаю, так еще и взяточник? Короче, если нашей толпе такие мэры, как Чирнецкий, нравятся, кто я такой, чтобы перечить народной воле? Но уж, коль вы все равно начали с этим делом разбираться, то — вот вам наводка. Пользуйтесь.
—Спасибо, - задумчиво откликнулся Быков.
—Теперь я могу задать несколько вопросов?
—Давайте.
—Во-первых, с чего вы решили, что я не продамся мэру, и буду доделывать за вас работу? Я все-таки в органах не работаю, и задача у меня конкретная.
—А какая именно?
—Ну-у, во всяком случае, не убийц искать. Мне всего лишь поручено найти кое-что, что, возможно, имеет отношение к Затовскому.
—Хорошо, я объясню. Я вам верю, что не продадитесь мэру, потому что за вас Нина поручилась. Правда, нечаянно. Она немножко в курсе моих дел, и сегодня утром позвонила. Сказала, что вам лучше не верить. Мол, вы человек романтичный. Но я часто пользуюсь старым восточным заветом: выслушай бабу и сделай наоборот. Тем более, если она говорит о мужике, который ей не безразличен, и которого она по-своему, по-бабьи, пытается спасти от лишних проблем. Так что ее попытка отговорить меня от разговора с вами сыграла наоборот. Поэтому я и уговорил ее все-таки привести вас сегодня сюда. Во-вторых, вы же не идиот! Должны понимать: если они узнают, что вам известно про Илларионова, то вы мигом попадете в неблагонадежные. И мало ли что. Вы думаете, я поэтому тайком с вами говорю, что боюсь за себя? За себя я уже отбоялся. И семьи уже нет: жена, убедившись, что деньги я зарабатывать не умею, забрала детей и уехала в Израиль. Так что не обо мне речь. Мне вас подставлять неохота.
— Допустим. А почему вы еще тогда, в самом начале, наводили справки о смерти врача Горовикова, как сказали, неофициально?
— Понимаете, во всем мире органы не любят раскрывать свою работу... Особенно, о промахах или слабости. А уж у нас в Екабе это вообще возведено в ранг закона. Собственно, только благодаря молчанке многие наши чины и сохраняют свои кресла. Главное ведь не эффективность борьбы с преступностью в городе, а верность властям. Все эти разговоры о маленьких зарплатах - это для отвода глаз. Чтобы мозги народу запудрить. На самом деле штаты раздуты, начальства - как грязи, у них роскошные секретутки и кабинеты, а «на земле» работать некому и не за что. В Тагиле примерно то же. И если уж они объявили смерть врача самоубийством, то любого, кто думает иначе, будут воспринимать как врага. Гордыня плюс бесконтрольность. К тому же, говорят, менты у них замешаны и в торговле наркотой.
— Ну, а у себя, в Екабе, вы не пробовали найти порядочных ментов?
— Да как... Боюсь, что тех, кого вы называете порядочными, остальные назовут психами. Вы вообще, понимаете, что у нас все с ног на голову поставлено? Ведь, по сути, какова милиция, таково и общество! И если ментам стыдно перед жуликами, которые украли гроши, за то, что само ментовское начальство и его покровители в мэрии тащит миллионами, то откуда законность возьмется? Пока в Екабе верховодит ЧАМ, любой мент, который попытается отстаивать закон, обречен. В лучшем случае — на увольнение, в худшем — на отсидку. Вы слышали про Попкова?
— Нет.
— Дружок ЧАМа, богач. Давал деньги на его выборы. Убил человека на глазах у кучи людей, так его якобы оформили в психбольницу, а на самом деле - он живет себе, да жирует. Один следак попробовал возникнуть по этому поводу, так ему сразу пришили служебное несоответствие... Екабе - это Екабе. Здесь, если человеку не хватает на дворец в Испании, он имеет полное право воровать у вдов и сирот. А ему за это орден дадут.
— Это вы просто так или?
— Какое просто так! Вой, главный в Ленинском районе. Пьянь, известная на весь город. Так его за то, что ЧАМу голоса на выборах обеспечивает, орденом наградили!
— Каким? «За услуги»?
— Нет. «Орден Мужества». Который только в
Чечне за боевые операции дают. Совеем совесть потеряли...
— Ясно. Что ж, вы дали мне пищу для размышлений. Я могу вас как-то найти?
— Через Нину.
— Ладно. Как мне отсюда побыстрее попасть на Сурикова?
— Вот так, прямо. Потом через мост, по Декабристов до 8-го Марта. Потом по ней налево — до Фрунзе, потом...
— Спасибо, там я уже ориентируюсь.
Юрий Юрьевич и в самом деле сообщил много ценного. Но самое главное, что он вызвал у Быкова горячее желание сменить место базирования. Конечно, Василий, задумчиво идя по мосту над узенькой вонючей речушкой, он не спешил принимать все рассказанное якобы отставным ментом за чистую монету. В конце концов, Чирнецкий предупреждал, что его противники будут на него клепать.
Впрочем, и намек — даже если это не факт, а голая выдумка - что на службе у мэра состоит шизофреник, любящий решать проблемы с помощью ножичка, вынуждает позаботиться об усилении осторожности.
А заодно и о новом месте жительства.
Урки и окурки
Быкова своевременное появление богато информированного Юрия Юрьевича не удивило. Василий был фаталистом и свято верил: когда Судьба решит, что тебе пора понять происходящее, она сама подскажет, что к чему. Главное, не лежать на боку и не упустить суть, когда та окажется перед носом. Но и суетиться попусту не стоит, мутя хрустальный источник истины неразумными поступками. Это как на охоте: будешь метаться и топать, хрустя сучьями и пыхтя, как паровоз, - не услышишь ни подкрадывающегося хищника, ни убегающей дичи.
Философствования сыщиков отличаются тем, что, как правило, имеют чисто практические последствия. В данном случае это выразилось в том, что Василий не поперся сразу в отведенную ему мэром квартиру, на Сурикова 40. Сделав крюк, он зашел через дворы аж от Московской. Попытался примоститься среди зелени возле школы, от которой было видно и его подъезд, и его окна. План был: понаблюдать оттуда за окрестностями. На всякий случай.
Но план не удался. Место было занято. Там, в зелени, возле широко раскинувшейся трехэтажной школы, уже примостились два типа разбойничьего вида. Причем, не просто так, а именно наблюдая за домом 40 по Сурикова. Бросалось в глаза, что в траве вокруг них валялось полно окурков, но всего две бутылки из-под пива. Тут одно из двух: или окурки не их, или они стараются не переборщить с пивом на службе. А поскольку мало кто захочет проводить время среди чужих окурков, первый вариант отпадал.
Если бы Быков поленился зайти аж от Московской, то эти соглядатаи засекли бы его еще издали. Скорее всего, они уже бы приступили к тому, ради чего и ждали. Могучая интуиция подсказала Василию, что ждали они именно его. И отнюдь не ради того, чтобы приласкать. Их глаза светились неизбывной памятью о трудном детстве, а костяшки пальцев синели теми наколками, которые провозглашают принадлежность к уголовной братии. Братии своеобразной, но как-то не располагающей к задушевному общению посторонних ей граждан.
Это были не скромные топтуны, умеющие незаметно следить. Это быки, которые могут только убивать и калечить. В лучшем случае — похищать.
Однако засада вещь очень красноречивая. Если она потребовалась, значит, Василий успел нащупать нечто. Нечто такое важное, что он стал по меньшей мере неудобен. Теперь осталось выяснить: чем именно. «Кому?» - он уже догадывался. Именно мэрские хлопцы, похитив Василия, старательно изображали с ним людей Россиля. И вряд ли им понравилось, что он об этом догадался. Помимо прочего, только мэрская компания знала, где он живет. И только ей был смысл караулить его именно тут.