– Возможно, ему так захотелось, – туманно ответила я, пожимая плечами.
Отец отнес Ружку в мою спальню, а управляющий отправился на поиски графа.
– Я могу спросить у тебя, что графу Рейтерну понадобилось ночью в гостиной? – не удержался отец. – Раз уж ты, по-видимому, в курсе всех его дел…
– Еще до того, как я нашла клочок батиста на гвозде в коридоре, Кристиан догадался, что привидения не настоящие, – ответила я. – Он думал, что ночью ему удастся застать врасплох того, кто разыгрывает нас.
– Так, – сказал отец, растирая лоб, – давай все-таки начнем сначала. Допустим, привидений не существует и нас просто… просто обманывали. Первый вопрос: зачем?
– Не знаю. Если бы, например, замок хотели продать какому-нибудь эксцентричному покупателю, который интересуется привидениями… Тогда это имело бы смысл. Но Фирвинден не продается.
– Тогда посмотрим на действие, которое произвели привидения, – произнес мой здравомыслящий родитель. – Люди были испуганы, никто не хотел служить в замке. И… – он задумался, – и, пожалуй, все. Ты уверена, что тебе не нужен врач?
– Нет. Уже почти не болит.
– Ты что-нибудь запомнила о мерзавце, который тебя ударил?
– Да. Он или она чертовски быстро бегает.
По лицу отца я видела, что он готов вспылить, но тут в дверь постучали, и на пороге показалась растерянная Минна.
– Граф Рейтерн уже нашелся? – спросил отец. – Мне надо с ним поговорить.
– Его нигде нет! – простонала Минна. – Руди осмотрел все комнаты, я заглянула даже на чердак. Все кареты на месте, лошади – в конюшне…
– А автомобиль?
– И автомобиль тоже на месте.
– А граф не может находиться в часовне? – спросила я.
– Я уже смотрела. Его там нет! Госпожа графиня не находит себе места… Она даже поссорилась с отцом, чего раньше никогда не бывало. Ей кажется, что граф мог уехать из-за его появления…
– Ну, фрау Креслер, подумайте сами, – вмешался отец. – Куда граф мог уехать? Он не общался с местными помещиками, о которых был крайне невысокого мнения, и вы же сами сказали, что все лошади на месте…
– Довольно гадать, – вмешалась я. – Зовите Вильгельма, пусть его собака попробует взять след. Если потребуется, я привезу из Шёнберга другого пса, который раньше нашел Ружку.
Рысь, услышав свое имя, беспокойно шевельнулась на подстилке. Минна объявила, что мои слова сняли с ее души тяжкий груз, и что теперь она уверена, что граф вскоре найдется.
– Не нравится мне все это, – призналась я, как только дверь за женой управляющего закрылась.
– Не беспокойся за него, – сказал отец. – Молодость способна на безрассудные поступки. Мы будем сидеть за завтраком, и тут граф непринужденно объявится и сообщит, что ему взбрело в голову ночью прогуляться. Графиня рассердится и начнет говорить, как они с доктором беспокоились, а граф только пожмет плечами.
– Думаешь? – недоверчиво спросила я.
– На что только не способен человек, чтобы досадить своим близким, – усмехнулся отец. – Я как-то раз убежал из дома, и тоже поздно вечером. Правда, надолго меня не хватило, и я успел вернуться еще до завтрака.
– Но зачем графу Рейтерну убегать? – сказала я.
– Он был не в восторге от приезда деда. Такой маленький бунт против матери, которая, несмотря ни на что, до сих пор распоряжается в семье. Не волнуйся: я уверен, он скоро вернется.
Но миновало время завтрака и даже время обеда, а Кристиан не показывался в замке. На графиню было страшно смотреть. Собака, пытавшаяся взять след, долго бегала по замку и наконец показала, что граф покинул Фирвинден через один из боковых выходов, но в саду она след потеряла, потому что ночью шел дождь. Слуги тщательно прочесали сад и прилегающий лес, но никого не нашли. Креслер велел заложить экипаж и поехал опрашивать соседей – вдруг кто-нибудь из них знает, где находится граф Рейтерн. Доктор Фридрихсон тоже не остался в стороне: он отправился на поиски внука на своем автомобиле. На всякий случай в замок вызвали пастора Тромберга и посвятили его в суть дела, но пастор тоже ничего не знал о местонахождении графа. Впрочем, он пообещал, что если услышит что-то от своих прихожан, непременно даст знать госпоже графине.
– Я не понимаю, куда он мог деться, куда! – твердила бедная мать со слезами на глазах.
Но когда вечером стало ясно, что поиски не дали никаких результатов, заговорили о том, что исчезновением графа должна заняться полиция. В гостиной собрался импровизированный совет, на котором присутствовали графиня Рейтерн, доктор Фридрихсон, управляющий, его жена, а также мы с отцом. Невозмутимый обычно доктор дал волю своему раздражению, высказав о внуке все, что думал. Он то и дело повторял слова «мальчишество», «безответственное поведение» и «несусветная глупость». Не говоря уже об огласке, которую получит дело, если они обратятся в полицию…
– А он не мог случаем сбежать к Беттине в Митаву? – спросил Фридрихсон, поворачиваясь к дочери. – Ведь она должна была приехать как раз на днях…
Графиня залилась слезами.
– Нет! Он не мог никуда уехать, я проверяла – он оставил в столе все деньги…
– Тогда я ничего не понимаю, – пробормотал старый доктор, вздергивая плечи. – Ничего!
В конце концов было решено заявить в полицию об исчезновении графа Кристиана Рейтерна, если в течение ближайших часов его местонахождение не прояснится.
– Мальчишество! – буркнул доктор.
Но когда Кристиан и утром не объявился, даже доктор Фридрихсон утратил свой апломб и нехотя согласился, что без полиции, пожалуй, не обойтись.
Уже знакомый мне следователь Чиннов прибыл в Фирвинден с несколькими людьми, которым, очевидно, было предписано оказывать ему всяческое содействие. Чиннов выслушал сбивчивый рассказ графини и ее отца, поговорил с Креслерами, а затем вызвал меня, и тут я убедилась, что хотя до того он видел меня всего лишь раз в жизни, он запомнил не только мое имя, но и род занятий, и происхождение, не говоря уже обо всем остальном.
– Вот так скучно мы живем, Анастасия Михайловна, – рокотал следователь, – то убийство, то еще какая-нибудь пакость… – Он неодобрительно покачал головой. – Разумеется, я был бы счастлив беседовать с вами при более приятных обстоятельствах, но…
Раньше я не останавливалась на внешности Чиннова, потому что для писателя в ней не было ничего, за что можно зацепиться воображением. Лет то ли 30, то ли 35, телосложение среднее, волосы русые, усы; лицо скорее широкое, серые глаза прячутся под выпуклыми веками. Заурядный с виду, он, как я уже успела убедиться, был не прочь при случае разыграть из себя незаинтересованного простака, но сейчас ему приходилось вести себя более осмотрительно, потому что в Шёнберге его уже знали и имели понятие о его методах.
– Скажите, когда вы в последний раз видели графа Рейтерна? – спросил Чиннов.
– Вечером в субботу, за ужином.
– Вы не говорили с ним после ужина?
– Это был не разговор – всего несколько фраз. Граф Рейтерн сказал, что он надеется, что завтра будет хорошая погода, и он сможет играть с Карлом Людвиговичем в теннис.
– Карл Людвигович – это телеграфист Гофман?
– Совершенно верно.
– А потом вы графа уже не видели?
– Нет.
– Могу ли я спросить, чем вы занимались в тот вечер?
– Тут нет никакого секрета. Я взяла на кухне муку и посыпала полы в том крыле, где находится библиотека.
Перо, которым следователь записывал мои показания, замерло в его руке.
– О! И зачем же вам это понадобилось?
– Если вам угодно, я могу объяснить, но предупреждаю, что рассказ будет долгим.
И я рассказала о призраках, о ночных стуках и шагах, о светящейся графине и ее мертвом псе, который завыл, и о явлении Белой дамы, после которой на гвозде остался клочок батиста.
– Я понимаю, что выгляжу глупо, – добавила я, волнуясь. – На основе одного клочка батиста сделать такие далеко идущие выводы… Но кто-то пытался убить мою рысь, а когда я посыпала пол мукой, ее убрали, чтобы не оставлять на ней следов. И… кроме того, не только я подозревала, что призраки – чей-то розыгрыш. Однажды ночью мне пришлось выйти за водой для Ружки, и я увидела графа Рейтерна, который сидел в кресле. Он сказал мне, что ждал призраков. Тогда я решила, что он… ну, бросает вызов судьбе, а теперь думаю, что он засомневался и решил проверить.
– Очень, очень любопытно, – пробормотал Чиннов, потирая подбородок и пристально глядя на меня. – Кого конкретно вы подозреваете?
Я замялась.
– Может быть, это кто-то из слуг, на которых шипела Ружка. Или сторож, чью собаку она разорвала. Но вы должны понимать, что это только мои догадки, – быстро прибавила я. – И я до сих пор не знаю, какую цель преследуют те, кто стоит за появлением призраков.
Чиннов поднял брови.
– Цель? Цель, Анастасия Михайловна, всегда бывает только одна: вы-го-да, – отчеканил он. – В самой примитивной форме – деньги, либо чуть посложнее – власть, влияние, устранение соперника. Месть – тоже одна из форм выгоды. – Он прищурился, постукивая пальцами по столу. – Скажите, кроме этих призраков, вы не замечали в замке больше ничего странного? Я имею в виду любые мелочи, пусть даже они вам кажутся несущественными.
– Нет, я ничего такого не помню, – с сожалением призналась я. – Ну разве что в библиотеке мне попалась рукопись с вырванными страницами, но вряд ли она вас заинтересует.
– Вас не затруднит принести мне эту рукопись? – попросил Чиннов. – Хотелось бы на нее взглянуть, так, для очистки совести.
– Хорошо, – сказала я, поднимаясь с места. Однако у следователя был припасен для меня еще один вопрос.
– Скажите, Анастасия Михайловна, вы совершенно уверены, что вам ничего не известно о том, где сейчас может находиться граф Рейтерн?
– Нет, мне ничего не известно, – с удивлением отозвалась я. – Я ведь уже говорила вам…
– Ах да, верно, я и запамятовал. Прошу меня простить!
Но я не поверила ему: он запомнил, где и когда я родилась, он с первого раза безошибочно назвал меня по имени-отчеству, так что он просто не мог забыть того, что услышал от меня всего несколько минут назад. «Кто-то что-то сказал ему обо мне… – мелькнуло у меня в голове. – Неужели графиня думает, что ее сын мог пропасть из-за меня? До чего же это неприятно, в самом деле!»
С такими мыслями я направилась в библиотеку, и Ружка, которая лежала возле меня все время, пока я разговаривала со следователем, захромала следом за мной.
Глава 22 Заговорщики
– Эгон Артурович! Подойдите-ка сюда и скажите мне, что вы думаете об этой книге.
Молодой немец, который приехал в замок в числе помощников Чиннова, приблизился к следователю и взял том, который я принесла из библиотеки.
– Это история рода Рейтернов, – промолвил Эгон Артурович с некоторым удивлением, листая страницы. – Безусловно, любопытный труд, но… как это сказать по-русски… на любителя…
– Там не хватает четырех страниц, – произнес Чиннов. – Меня интересует вот что: нельзя ли в кратчайшие сроки найти где-нибудь другой экземпляр и посмотреть недостающий текст?
– Сомневаюсь, ведь это рукопись, а не печатная книга…
– Ах, Эгон Артурович, голубчик, – вздохнул Чиннов, – плохо же вы знаете писателей! Нет на свете такого сочинителя, который не хотел бы, чтобы его творение стало известно как можно большему числу читателей… – Он резко сменил тон, глаза его засверкали, как лезвие ножа. – Итак: наведите справки об авторе. Кто он, где он жил, у кого сейчас его архив. Мне нужны эти страницы, слышите? Достаньте их… словом, достаньте, откуда хотите! Идите, Эгон Артурович, и помните: я на вас рассчитываю. От всех остальных поручений я вас освобождаю, но мне нужен результат именно по этой рукописи!
– Мне, право, неловко… – начала я, когда помощник Чиннова удалился, аккуратно прикрыв за собой дверь. – Ведь я вовсе не уверена, что книга имеет какое-то отношение к тому, что творится в замке…
– Я тоже не был уверен, пока не увидел, как именно вырваны страницы и уничтожены все следы того, что они вообще там были, – загадочно ответил Чиннов. – Тут, Анастасия Михайловна, налицо определенный умысел. Кроме того, по дороге в замок я встретил пастора Тромберга. Он попотчевал меня разными историями о замке и, конечно, рассказал много того, что не относится к делу, но когда я сопоставил одно из его замечаний с вашей книгой… в общем, все стало ясно.
– А мне ничего не ясно, – сердито отозвалась я. – Вы ухватились за эту книгу, потому что я упомянула о ней… а если бы я сказала вам, как меня ночью в склепе схватил за горло мертвец, вы бы тоже объявили, что вам все ясно?
Чиннов метнул на меня быстрый взгляд.
– Давайте по порядку, Анастасия Михайловна, – попросил он. – Что за мертвец, о каком склепе речь и, главное, что именно вы там делали ночью?
Помявшись, я рассказала о том, как кто-то в мое отсутствие ухитрился пробраться в запертую спальню, как я схватилась с незваным гостем и потерпела поражение, как искала Ружку и оказалась в склепе, который находится прямо в замке.
– Вы меня мистифицируете, – проворчал Чиннов. – С точки зрения здравого смысла… – Он оборвал себя на полуслове и внезапно поднялся с места. – Впрочем, раз вас так встревожило это ночное приключение, предлагаю прямо сейчас спуститься в склеп и проверить, кинется ли кто-нибудь на нас.
– Вы с такой легкостью говорите об этом, – пробормотала я, ежась, – но мне бы ни за что не хотелось еще раз пережить нечто подобное.
Тем не менее я отвела Чиннова к склепу, и тут нас ожидал первый сюрприз: дверь, которая вела туда, была заперта. Я отправилась на поиски Креслера и, так как мне не хотелось углубляться в детали, сказала ему, что приезжий следователь хочет осмотреть склеп.
– Зачем это ему? – изумилась Минна, присутствовавшая при разговоре. – Он давно заперт. Граф никогда туда не заходил, и вообще никто не заходил, пока мы живем в замке.
Креслер взял ключи, а также фонарь, который я забыла прихватить с собой, и вместе со мной и Ружкой отправился к склепу, где нас ждал нахохлившийся Чиннов. По его лицу было понятно, что он принадлежит к тому типу людей, которые терпеть не могут ждать.
– Открывайте, – сказал следователь. – Анастасия Михайловна, следите за вашим зверем. Не уверен, что ему следует тут находиться.
Повозившись несколько минут, управляющий не без труда открыл дверь, запиравшуюся на старинный замок. Мы вошли, и я увидела почти то же самое, что видела в ту страшную ночь – сводчатый потолок, саркофаги и возле входа – открытый гроб из ажурного железа, сквозь переплетения которого просвечивала фигура мертвеца.
– Однако, – пробормотал изумленный Чиннов, созерцая это странное сооружение, – а это что такое?
Креслер поежился.
– К сожалению, не могу вам сказать, – ответил он. – Может быть, госпоже графине известно?..
– Да, пожалуй, позовите ее сюда, – произнес Чиннов рассеянно, обходя гроб кругом. – Кажется, Анастасия Михайловна, вы упоминали, что при бегстве отсюда потеряли свечу? – добавил он, пристально глядя на пол.
Сбитая с толку, я подтвердила, что все так и было.
– Тут ничего нет, – задумчиво уронил Чиннов, оборачиваясь ко мне. – И дверь была заперта. Учитывая, что незадолго до того вас сильно ударили по голове, можно было бы счесть, что вы стали жертвой некой галлюцинации, а на самом деле даже не были здесь. Но тогда возникает вопрос, почему вы точно описали именно этот гроб, – добавил следователь, разглядывая его. – Кстати, это вовсе не железо, как вам показалось, а… мгм… впрочем, железо, но покрытое слоем серебра. Правда, серебро за прошедшие годы сильно потемнело…
И тут только я догадалась обратить внимание на странное поведение Ружки. Когда мы спустились в склеп, рысь пошла за мной, и теперь мне стоило немалого труда удержать ее возле себя. Она шипела и скалила зубы, косясь на серебряный гроб. В это мгновение Чиннов бесстрашно приподнял край покрывала, которым был укрыт мертвец. Ружка зарычала, ее шерсть стала дыбом.
– Что там? – не выдержав, крикнула я.
Чиннов опустил покрывало и усмехнулся.
– Мертвец, Анастасия Михайловна, всего лишь высохший мертвец, – серьезно ответил он. – И он мертв уже лет двести или триста, так что он никак не мог хватать вас за горло.
Я задрожала.
– Это был молодой человек? – спросила я неуверенным голосом, припоминая свое впечатление от того, кто пытался схватить меня ночью.
– Сложно сказать, – ответил следователь. – Хотя… погодите-ка… Все зубы на месте, значит, молодой.
Но тут в склепе появились управляющий и графиня Рейтерн, которая скользнула по мне безразличным взглядом и повернулась к следователю.
– Должна признаться, я удивилась, узнав о вашем интересе к склепу, герр Чиннов… Не знаю, что вам сказала фрейлейн Ланина, но мой сын не любил тут бывать.
И она устремила на него свои красивые ясные глаза. Теперь я была почти уверена, что это она пыталась внушить следователю, что я могла иметь отношение к исчезновению Кристиана.
– Когда вы поняли, что граф исчез, вы обыскали весь замок? – спросил Чиннов.
– Да, разумеется.
– Но в склеп вы не заглядывали?
– Нет. То есть нам и в голову не могло прийти искать его здесь. Он бы никогда сюда не пришел. В часовню – да, возможно, но не сюда.
– Могу ли я узнать, почему?
– Вы же умный человек и сами все понимаете, – ответила графиня с подобием улыбки. – Смотрите, даже животное волнуется. – Она кивнула на рысь, которая по-прежнему была неспокойна. – Здесь очень… тяжело.
– Какой странный гроб, – уронил Чиннов, глядя на серебряный гроб. – Скажите, сударыня, вам случаем не известно, кто там лежит?
– Известно. Граф Мориц Рейтерн, один из предков моего покойного мужа. По наущению своей жены он убил отца, чтобы завладеть замком. После этого его младший брат Рихард убил его самого, приказал сделать такой гроб, чтобы было видно, как мертвец разлагается, приковал к гробу вдову и запер ее в склепе. Нет, ее не стали морить голодом, ей дважды в день приносили еду и воду, но она сошла с ума. А другие говорят, что Мориц никого не убивал, просто Рихард ненавидел его из-за того, что девушка, которую он любил, стала женой его старшего брата. И таким вот образом Рихард ей отомстил. Но кончилось все тем, что маленький сын Морица и его жены, которого верные люди отвезли к ее родителям, вырос, вернулся в Фирвинден и убил дядю, когда тот выходил из часовни. Я ответила на ваш вопрос?