— Вполне возможно.
— Так я пошла?
— Иди.
— А может, ты со мной? Хоть на часок? Тетя Липа сегодня добрая, отпустит!
— Попробую!
Я пошла к тете Липе, которая с довольной улыбкой закладывала в стиральную машину возвращенные дедушкины вещи.
— Тетя Липочка, я на часик-другой к Мотьке смотаюсь, а то сегодня весь день дома просидела, и мы еще погуляем немножко.
— Ладно, погуляйте, только Лорда возьмите с собой, а то у меня уже сил нет с ним выходить.
Ничего не попишешь, пришлось взять с собой Лорда.
— Вот и хорошо, — сказала Мотька, — а то Лордушка у меня еще не был!
Мы погуляли в сквере и не спеша направились к Мотьке. На лавочке возле ее подъезда сидела Раиса.
— Ой, девчонки! А я звоню-звоню, никого, решила приехать, никто не открывает!
— Что-нибудь случилось? — спросила Мотька, когда мы поднялись в квартиру.
— Нет, соскучилась просто. Мне, девчонки, кроме вас, по душам и поговорить не с кем. Ой, собачка какая! Она не кусается?
— Если к ней не лезть…
— Поняла! — хмыкнула Райка. — Вот, всю дорогу так… если не лезть, не укусят… А если сил никаких нет? — всхлипнула она.
— Рай, ты о чем? — спросила Мотька.
— Да нет, я так, вообще…
— Рай, ты что, опять с теткой поссорилась? — догадалась я.
— Ага! Она мне опять кучу всякой дряни принесла, чтобы я сбывала… А я боюсь… Боюсь, что поймают, боюсь, опять какой-нибудь стервеныш скрадет… а тетка после драться будет… Моть, а Всеволод когда приедет?
— Ах ты, господи! Дался тебе Всеволод! Ты уж извини меня, Рай, но ведь ты запросто можешь ему не понравиться! — решилась Мотька.
— Почему? Вообще-то мужики ко мне липнут!
— Ну, как бы тебе сказать… Ему совсем другие нравятся.
— Какие? Нет, ты скажи, какие ему нравятся?
— Ну, ты сама хотела… Понимаешь, Рай, вот у тебя волосы крашеные, корни темные, концы светлые, маникюр у тебя яркий, но неаккуратный…
— Ага, поняла! — радостно воскликнула Райка. — Нет проблем! Буду волосы регулярно подкрашивать, ногти каждый день покрывать…
Мотька безнадежно махнула рукой.
— А еще что? Еще? — приставала Раиса.
— Еще? А еще от тебя часто по€том пахнет! — беспощадно выпалила Мотька. — А он этого совершенно не переносит!
— Ой, правда? — испугалась Рая. — Да я вообще-то каждый день моюсь…
Она глубоко задумалась. Кажется, Мотькины слова задели ее за живое.
— Это все синтетика виновата! На натуральное-то у меня денег нет! А в синтетике потеешь, как бобик! Ой, Моть, а можно я у тебя душ приму?
— Можно, конечно!
Раиса удалилась в ванную.
— Ну что мне теперь с этим окаянным братом делать? Ты его придумала, ты и расхлебывай! — накинулась на меня Мотька.
— Почему это? Твой же брат!
— Ладно, смех смехом, а как быть-то?
Вскоре Раиса вышла из ванной.
— Девчонки, что-то мне плохо!
— Что? Болит где-нибудь?
— Нигде не болит! А так как-то… погано. Знобит вроде.
— Ой, да у тебя жар! — воскликнула Мотька. — Сейчас температуру померяем!
Мотька дала ей градусник, и уже через пять минут выяснилось, что у нее температура 38,9!
— Ни фига себе! — присвистнула Мотька. — Что ж мне с тобой делать? Сейчас я тебя уложу!
— Нет, я домой поеду! Нельзя мне… Тетка сказала, если не будешь дома ночевать, выгоню к чертовой матери.
— Но как же ты поедешь? Нельзя! — в один голос твердили мы с Мотькой. — На такси у нас денег нет.
И вдруг меня осенило.
— Мотька, звони Олегу! Мы ее отвезем!
— Идея! Если только он дома в субботу вечером.
Мотька набрала номер Олега.
— Олег! Как хорошо, что ты дома! Ты нам очень нужен! Раиса заболела, надо ее домой отвезти, у нее температура. Я хотела ее у себя оставить, а она ни в какую. Приедешь? Вот молодец! Ждем!
— Девчонки, вы чего? Я сама доеду!
— Не говори глупости! Куда ты поедешь! Посмотри на себя! Да ты свалишься где-нибудь и вообще помрешь, — запугивала ее Матильда.
— Хорошо, тогда я немножко полежу!
— Лежи себе!
Матильда накрыла ее пледом. Казалось, она уже плохо соображает. Мы с Мотькой уединились на кухне.
— Слава богу, что Олег приедет! Представляешь, если бы она у меня осталась, что бы я тогда маме сказала? И вообще… Мне-то не жалко, пусть лежит, но мама…
— Да, тете Саше это может не понравиться. Если бы кто другой…
— Конечно, мама сразу испугается, что я черт те с кем знакомство вожу…
— Матильда, мы должны использовать этот случай!
— Как?
— Во-первых, познакомиться с ее теткой, втереться к ней в доверие по мере возможности. И вообще…
— Понимаю!
— Ой, а как же с Лордом быть? Если я его отведу, тетя Липа может и не отпустить больше.
— Это точно! Запрем его здесь!
— Жалко! Он выть будет в незнакомом доме.
— Тогда с собой возьмем, что за проблема! У Олега в джипе места хватит.
Вскоре явился Олег.
— Ну, где больная?
Мы с трудом подняли Раису, она была почти без сознания, одели, укутали еще в плед и усадили в машине на переднем сиденье, а сами с Лордом забрались на заднее.
— Куда ехать-то? — спросил Олег.
— Улица Кравченко.
— Ага, знаю, мы с Митяем там были. А подруга ваша, похоже, совсем плохая. От нее просто пышет жаром.
— Не говори!
— Новости есть? — поинтересовался Олег.
— Еще какие! — воскликнула Матильда.
И мы с ней наперебой принялись рассказывать ему о сегодняшних событиях.
— Потрясающе! Ну надо же! Ай да тетя Липа!
Не забыли мы упомянуть и о поэтессе Ангелине.
— В великом теле великий дух? — веселился Олег. — Ой, здорово, надо будет бабушке рассказать! Несчастная Ангелина, она же верит, что это гениальные стихи.
— Как будем действовать? — поинтересовалась Матильда, когда мы подъехали к Раискиному дому.
— Очень просто — я ее сейчас на руках отнесу, — заявил Олег.
— Но только до двери! — сказала я.
— Почему?
— Не надо тебе там светиться, мы сами! — ответила Мотька.
— А вы там собираетесь долго торчать?
— Нет, но как получится, сам понимаешь!
Олег только тяжело вздохнул и взял Раису на руки.
Олег донес Раису до двери, поставил на ноги, а мы с Мотькой подперли ее с двух сторон.
— Уходи!
— Только вы не очень долго! — И он спустился вниз.
Матильда нажала на кнопку звонка. Вскоре мы услышали тяжелые шаги, и женский голос спросил:
— Кто там?
— Теть Люба, это я! — едва слышно проговорила Рая.
— Кто?
— Откройте, пожалуйста! Рая заболела! — жалобно произнесла Матильда.
Женщина за дверью долго возилась с замками, но вот наконец дверь отрылась.
— Господи, Райка, да что с тобой?
— Плохо мне, теть Люба, я пойду лягу.
— У нее температура высокая, грипп, наверное, — сообщила Матильда.
Рая попыталась самостоятельно войти в квартиру, но ее шатнуло, и мы с Мотькой вновь подхватили ее под руки.
— Куда ее отвести? — спросила я.
Тетке ничего не оставалось, как посторониться и пропустить нас в квартиру.
Навстречу нам выскочила девочка лет десяти, очень похожая на Раю.
— Ой, Раюшка, что с тобой? Ты заболела? — всполошилась она.
Мы довели Раису до кровати, я уже хотела снять с нее Мотькин плед, но Мотька сделала мне знак — не надо. Мол, нам это еще может пригодиться.
Мы хотели помочь Раисе раздеться, однако девочка сказала:
— Не надо, я сама! Спасибо!
И она принялась очень ловко раздевать сестру. Буквально через минуту Раиса уже лежала в постели в старенькой байковой ночной рубашке. У нее зуб на зуб не попадал, но взгляд стал осмысленным.
— Девчонки, спасибо вам! Танюшка, скажи тете Любе, пусть чаю мне даст.
— Сейчас, сейчас! — тетя Люба уже стояла в дверях. — Светланчик! Поставь чайник! — крикнула она. — Где это тебя угораздило?
— Она, наверное, простыла, — встряла Мотька.
— А вы кто такие? — поинтересовалась наконец тетя Люба. — Подружки, что ли?
— Ага, подружки! — отвечала Мотька.
— Что-то больно молоды…
— А мы идем от автобуса, — пропустила ее замечание мимо ушей Матильда, — глядим — Рая, сидит на лавке в полной отключке! Еле добились, куда вести!
Я между тем оглядывала квартиру. Средняя московская квартира, совсем не бедная, но и не сказать чтобы богатая. Дверь в теткину комнату была открыта, и там виднелся сервант, весь уставленный хрусталем.
Но тут из кухни появилась женщина с большой кружкой в руках.
— Вот, Любонька, чай! — И она протянула кружку тете Любе.
Я во все глаза уставилась на ее руки. Полные, очень красивые, с длинными, ухоженными ногтями, покрытыми ярким лаком. На пальцах несколько золотых колец. А чуть подняв глаза, я едва не вскрикнула. Воротник белой блузки был заколот брошкой… в виде крокодильчика!
Сердце у меня чуть не выпрыгнуло из груди! Только бы не упустить ее, эту женщину! Подумать только, две из четырех, можно сказать, у нас в кармане. Матильда словно услыхала мои мысли.
— Здравствуйте! — улыбнулась она женщине.
— Ну, здравствуй! — добродушно усмехнулась она. — Как звать-величать?
— Меня-то? Мотя.
— Надо же, Мотя! Какое редкое имя! У меня бабушка Мотя была. Ну а ты? — обратилась она ко мне.
— Я? Настя!
— А я — Светлана Георгиевна.
— Очень приятно.
— Любочка, а что ж ты девочек-то в прихожей держишь? Она совсем растерялась, девочки, не стесняйтесь, заходите в кухню. Может, чайку выпьете?
Интересно, зачем мы ей понадобились? Тетя Люба, похоже, была не слишком довольна. Но возражать не стала.
Мы прошли на кухню, чистенькую, вылизанную, всю в каких-то красных штучках. Чашки красные, кастрюли красные, занавески белые с красными цветами, полочки тоже красные. И лампочка над столом белая в красный горох. Солонка красная, масленка красная.
— Садитесь, садитесь, девочки, — радушно приглашала Светлана Георгиевна.
Когда она на минуту отвернулась к плите, мы с Мотькой переглянулись. Она, конечно, тоже заметила крокодильчика.
— Вот, пейте, девочки!
Она поставила перед каждой из нас по красной кружке с крепким ароматным чаем и красную вазочку с печеньем.
— Угощайтесь!
Просто не воровка, а мать родная! Чудеса, да и только!
— Как хорошо сейчас девочек называют! Мотя, Настя. А в наше время только Светланы, Галины и Людмилы были!
В кухню вошла тетя Люба.
— Уснула Райка-то. Температура у ней — 39,5. Утром врача вызову.
— А у вас аспирин есть? — спросила я.
— Я уж ей дала. Бог даст, к утру оклемается.
— Ей пить побольше надо! — со знанием дела заметила Мотька. — И лучше кислого! Клюкву или лимон.
— Правильно говоришь! — обрадовалась Светлана Георгиевна. — Любаш, у тебя вроде клюква была?
— Есть, я сейчас!
Она достала из холодильника литровую банку протертой клюквы, положила в здоровенную кружку несколько ложек, развела кипяченой водой.
— Давайте, я отнесу! — вызвалась Матильда.
Взяв кружку, она ушла.
— А вы не здешние, девчонки? Что-то никогда я вас не видала? — поинтересовалась тетя Люба, наливая себе чай.
— Я не здесь живу, а Мотя… тут, на Кравченко…
Черт, только бы номер дома не спросили…
— А ты где живешь? — поинтересовалась Светлана Георгиевна.
— Я? На Фрунзенской набережной, — неизвестно почему ответила я.
— На Фрунзенской? Там все больше высокопоставленные живут, — заметила Светлана Георгиевна. — Ты тоже из высокопоставленных?
Тут у меня мелькнула одна мысль. Если все получится…
— Да как вам сказать… Родители мои были высокопоставленные, а теперь… А теперь они…
Я хотела сказать — погибли, но у меня язык не повернулся. Еще не дай бог накличешь беду, как говорит тетя Липа.
— А теперь они уже третий год в Америке.
— Нешто бросили тебя? — ужаснулась тетя Люба.
— Нет, просто мы с бабушкой теперь живем, а они там работают. Деньги зарабатывают.
Честное слово, в глазах Светланы Георгиевны зажегся хищный огонек. Но она тут же его притушила.
— А бабушка у тебя старенькая? — поинтересовалась она.
— Старенькая, — сказала я. Нестаренькая бабушка ей явно не годится.
Тут вернулась Матильда с каким-то странным выражением лица.
— Ну как там Раечка? — спросила Светлана Георгиевна.
— Проснулась, попила кисленького, я ее напоила, а теперь опять спит.
— И хорошо, сном все пройдет, как моя мама говорила, — улыбнулась Светлана Георгиевна. — Скажи, Настенька, а в каком же доме ты живешь на Фрунзенской?
У Мотьки глаза на лоб полезли, но она смолчала, тем более что я успела под столом наступить ей на ногу.
— Дом 44.
— Да? Надо же! У меня там подруга живет, в третьем подъезде!
— А мы во втором! Квартира 47. А как вашу подругу зовут, может, я знаю?
— Подругу? Люся. Людмила Петровна Сидорова.
— Нет, не знаю. Ну, ладно, спасибо за чай, нам пора! — засобиралась я.
Только бы она не пошла вместе с нами, а то внизу ждет Олег.
Но она и не собиралась. Пока мы одевались в прихожей, я услыхала, как Светлана набирает чей-то номер.
— Элечка, ты? Элечка, надо завтра срочно встретиться!
Ни фига себе! Неужто сработало? И как теперь быть?
Попрощавшись, мы с Мотькой выскочили на лестницу. Я сразу поднесла палец к губам. Здесь ни слова!
Мы бегом спустились вниз. Олег поодаль прогуливал Лорда.
— Наконец-то! Я уж обалдел!
Мотька сделала ему знак молчать, и мы решительно направились в сторону автобусной остановки.
Олег сообразил, в чем дело, затолкал Лорда в машину и, выждав немного, выехал со двора. Когда нас уже нельзя было увидеть в окно, мы забрались в машину.
— Ну что? — спросил Олег.
— Да так, кое-что! — таинственно проговорила Мотька. — Олежек, у тебя ручка есть?
— Есть, пожалуйста! — Олег протянул Мотьке ручку.
— Итак, записываю: Светлана Георгиевна Мухоморова, во фамилия, 1947 года рождения, живет на улице Красноармейской.
— Мотька, откуда? — завопила я.
— От верблюда! Я когда Раисе клюкву носила, в прихожей сумку приметила. Явно Светланину. Ну и заглянула, а там паспорт лежал!
— Ну ты даешь! — воскликнул Олег. — А если бы тебя застукали?
— Нет, я быстренько! Они там в кухне беседовали, Аська им что-то про бабушку заливала, которая на Фрунзенской набережной живет…
— Что?
— Понимаешь, Олег, я и сама не знаю, как получилось… Но она клюнула! Ей-богу, клюнула!
— Да на что, на что она клюнула? — допытывался Олег.
— Видишь ли, она вдруг спросила, где мы живем, я и брякнула, что живу на Фрунзенской набережной, одна, с бабушкой! А родители мои в Америке, деньги зарабатывают! Она стала спрашивать, где, в каком доме да в каком подъезде, я и дала ваш адрес!
— Ну и ну, теперь, значит, они придут мою бабку грабить по твоей милости!
— Олег, как ты не понимаешь, это же уникальный случай! Мы же всех на месте преступления поймать можем!
— Вообще-то верно! — загорелся Олег. — Едем сейчас к нам, расскажешь все бабушке сама!
— Олег, уже поздно, дома, наверное, волнуются!
— Ерунда, завтра воскресенье, от нас позвонишь домой, скажешь, где ты, а потом я вас отвезу!
— Хорошо, но как ты думаешь, бабушка твоя согласится?
— Бабка? Конечно! Она же у меня авантюристка! — с неподдельной нежностью в голосе сказал Олег.
Глава XVI Записка
Олег был прав, Ирина Олеговна немедленно согласилась.
— Все это очень хорошо, но с чего вы взяли, что они непременно сюда явятся? — все-таки спросила она. — И потом, у них наверняка есть какая-то агентура. Откуда иначе им знать, где живет одинокая или почти одинокая бабка? Представьте себе, они узнали адрес, на всякий случай зашлют сюда кого-нибудь, порасспросят во дворе и выяснят, что тут живет вовсе не развалина-бабуся, а вполне еще крепкая женщина, к тому же не со слабой внучкой, а с внуком, здоровенным парнем. Скорее всего, именно так и будет.
— Да, — задумалась я, — наверное, вы правы. Что же делать?
— Надо кому-то все время дежурить во дворе, и если кто-то начнет расспрашивать… Да нет, глупости, это невозможно… — сам себя перебил Олег.
— Постойте, — вмешалась Матильда, — конечно, у них есть агентура, она добывает им сведения о старушках, все верно, но… — Мотька подняла вверх указательный палец. — Но… В данном случае сведения и адрес попали к ним как бы случайно. Живут, дескать, на Фрунзенской набережной бабушка и внучка… Зачем, спрашивается, засылать агентуру? И так все ясно. Они же воровки-любительницы! Взять хотя бы этого крокодильчика! Ведь какая примета, а этой толстой дуре даже в голову не вскакивает, что ее по крокодилу опознать ничего не стоит!
— Матильда, умница! — воскликнула Ирина Олеговна. — Это вполне вероятно! Что ж, будем поджидать гостей!
— А если они почему-либо не явятся? — сказал Олег. — Такое тоже вполне возможно. Поэтому нам нельзя сидеть сложа руки и ждать — придут, не придут.
— А что ты предлагаешь? — спросила я.
— Предлагаю для начала последить за этой крокодилой.
— По улицам ходила плохая крокодила, она, она ворюгою была! — пропела Мотька.
— Вот именно! Хорошо бы и Элечку найти! И вообще всех четверых обнаружить, чтобы не надеяться на авось! — горячился Олег.
— Тогда так, завтра воскресенье, — начала я. — Будем с самого утра следить за квартирой Крокодилы. По очереди!
— Нет, вам с Мотькой нельзя туда! — вмешалась Ирина Олеговна.
— Бабуля, ты, как всегда, права! — поддержал ее Олег. — Вызовем Валерку, Костю с Митей, неужто мы вчетвером ее не выследим?
— На худой конец и я могу подключиться! — сказала Ирина Олеговна.