— Слава богу, это не наш бегемот, — пролепетала мама Штенгель.
А Анни пояснила:
— Это чужой бегемот. Наш бегемот в бассейне.
— Ха-ха! — загрохотал господин Сентябрь, — К сожалению, бассейн пуст, ваша изгородь растоптана, моя — тоже! И бегемот, который слопал мои цветы, принадлежит вам!
— Простите, — разом сказали мама и папа Штенгели.
— Мы его сейчас же заберём, — сказал Горошек.
— Он ручной, как собачка, — подхватила фрау Свобода. — Мы купили его по дешёвке.
Господин Сентябрь тяжело засопел:
— Убыток, который нанесла эта крохотная «собачка», составляет две сотни шиллингов. Вы их немедленно заплатите, господин Штенгель!
Папа Штенгель молча достал бумажник, и господин Сентябрь сунул деньги в карман.
— Надеюсь, что ваш бегемот больше у меня не появится. Иначе в следующий раз я потребую четыреста шиллингов.
— Вы просто бессердечный человек! — сказала фрау Свобода.
Господин Сентябрь сделал вид, что не слышит. Он повернулся на каблуках и вышел на улицу.
А папа Штенгель заглянул в свой бумажник и сказал:
— Фрау Свобода! Вы уж не обижайтесь, если у нас на сегодня будет один суп. На сардины, к сожалению, не хватит.
Анни и деловое письмо
Вскоре после этого пришёл Визенклее.
— Сейчас я починю водопровод! — бодро заявил он.
— Мы очень рады, — начала мама Штенгель, но тут она заметила, что змея Сузи переползла через открытую банку с гуталином и сейчас выписывает чёрные узоры по всему полу.
— Господин Визенклее, — простонала мама Штенгель. — Возьмите платок и вытрите её! А ты, — она повернулась к мужу, — будь добр, прогони кошек с моей кровати. Они совсем изорвали подушку.
Фрау Свобода получила задание нарезать и положить в мышиную банку свежей бумаги, а Горошек и Анни отправились к господину Сентябрю за бегемотом.
Самой маме Штенгель тоже хватило забот. Сначала она прогнала зайца, который принялся уплетать ножку стола. Потом пришлось гоняться за петухом. Петух украл клубок резинки и сейчас таскал его по всей квартире. Вероятно, он думал, что это какой-то червяк необыкновенной длины. Но резинка была нужна маме Штенгель для трусиков! Горошека и Анни. Кроме того, петух мог удавиться.
Горошек и Анни забрали Пиппу из сада господина Сентября. Всю дорогу они держали перед носом бегемота пучок травы и таким образом заманили обратно домой.
Пиппа съехал в свой бассейн и погрузился в воду по самые ноздри.
— Веди себя прилично, Пиппа, — сказала Анни. — У нас теперь нет времени следить за тобой. Мы должны зарабатывать деньги.
Дети взяли с собой папку с рисунками и отправились в путь. Вначале они позвонили к фрау Шнурпетер.
— Конечно, это прекрасные работы, — сказала она. — Словом, я покупаю этот зелёный паровоз и эту жёлтую лошадь. Хотя лошади крайне редко бывают лимонной масти.
— У нас сломался коричневый карандаш, — объяснила Анни. — И раз лошадь получилась жёлтая, она будет стоить дешевле.
— К сожалению, у меня мало денег. Вчера мои сыновья купили какую-то новую игру. Она обошлась нам недёшево. — Фрау Шнурпетер задумалась. — А может, вы возьмёте коробку порошка от клопов и плитку шоколада?
— Всё лучше, чем ничего, — согласился Горошек.
А Анни сделала реверанс и сказала:
— Спасибо, фрау Шнурпетер, мы очень довольны.
Дети отправились в следующий дом. Хозяин этого дома сидел в своём саду под сиренью и вырезал деревянную поварёшку.
— Очень сожалею, — объявил он, — но я не покупаю картин. Если мне понадобится картина, я нарисую её сам. И масляными красками. Они прочнее.
Горошек и Анни сунулись к соседям. Соседи были заняты тем, что играли в четыре руки на фортепьяно. Поэтому они крикнули в окно, что их нет дома.
Анни ещё раз нажала на кнопку звонка, но Горошек потянул её за рукав:
— Ты же слышала, их нет дома.
— Это ложь, — проворчала Анни. — Терпеть не могу врунов!
Они пошли дальше вдоль изгороди сада.
— Не понимаю, как можно так чудесно играть на фортепьяно и так бессовестно врать! — возмущалась Анни.
Горошек этого тоже не понимал.
— Найдётся у вас свободная минутка? — обратился он к женщине, которая открыла им следующую дверь.
— У меня болит голова, — сказала она, придерживая на лбу влажный платок, — но всё равно проходите.
Дети расстелили рисунки на столе, и Анни сказала:
— Пожалуйста, купите у нас хоть самую маленькую картинку!
Женщина покосилась на рисунки и взялась за голову:
— У меня всё плывёт перед глазами. Это ужасно!
— А мы ничем не можем вам помочь? — спросила Анни.
— Можете, — ответила женщина, — у меня со вчерашнего дня не мыта посуда, шпинат не почищен, а постельное бельё до сих пор проветривается на балконе.
Когда дети управились со всей работой, Горошек спросил:
— Сейчас вам лучше? Вы сможете посмотреть рисунки? Например, рыцарский замок или этих голубых бабочек?
Женщина потрепала его по щеке.
— Не сердитесь, — сказала она. — Я уже просмотрела рисунки, и ни один из них мне не понравился.
— Жаль, — сказала Анни и сунула в рот большой палец. Она занозила его, когда прибиралась в комнатах.
Горошек сложил рисунки в папку и сказал:
— Пошли!
На улице он спросил:
— Тебе не обидно, Анни?
— Ужасно обидно, — ответила она. — Кому не нравятся мои бабочки, тот просто не в своём уме.
— Пора домой, — безучастно сказал Горошек.
Дорогой в голове Анни родилась новая мысль:
— Вот что: я напишу деловое письмо!
— Деловое письмо? — переспросил ошеломлённый Горошек. — Как это?
Анни вынула палец изо рта и обмотала платком.
— Это тайна, — сказала она. — Но если всё будет хорошо, мы спасены!
Дома она заперлась в отцовском кабинете и написала на белом листке бумаги следующее:
Анни трижды перечитала письмо и решила, что оно ей удалось. Заклеив письмо в конверт, она отправилась в молочную лавку.
— Здравствуйте, господин молочница, — сказала она. — Дайте мне, пожалуйста, адрес макаронной фабрики. Я хочу послать туда письмо. Это очень важно.
Молочник полистал старые счета и нашёл адрес. Потом он подарил Анни и марку. Когда девочка была уже в дверях, лавочник окликнул её:
— А как ваш обед?
— На сегодня у нас картофельный суп, — сказала Анни.
— И больше ничего? — удивился молочник.
— Больше ничего.
— А жаркое из зайчатины? — спросил молочник.
— Оно бегает по квартире и грызёт мебель, — простодушно ответила Анни. — Петух, которого вы нам дали, тоже живёт у нас. Мы его используем как будильник.
Лавочник поскрёб свою бородку и сказал:
— Вам можно дарить только сыр. К сожалению, я этого не знал.
— Не сердитесь, — сказала Анни. — Мы очень довольны своим зайцем и петухом.
И Анни побежала к почтовому ящику. Домой она вернулась с гордо поднятой головой.
Горшок супа, поделённый на семнадцать
Анни была на седьмом небе. Директор макаронной фабрики тотчас же поймёт, что семейству Штенгелей действительно нужно очень много макарон. Если у него в груди есть сердце, он даже прослезится, читая письмо. Анни так ясно представила себе плачущего директора, что глаза у неё тоже стали мокрыми.
Придя домой, она увидела на плите большой горшок. В горшке кипел картофельный суп, распространяя замечательный запах.
— Господин Визенклее! — воскликнула Анни. — Вы уже починили газ?
Визенклее сидел с двумя кошками на коленях и улыбался. Змея Сузи сладко спала, обвившись вокруг его левой ноги.
— Давно управился, — сказал бывший ночной сторож.
Фрау Свобода сидела на корточках перед буфетом, пытаясь метлой выгнать из-под него зайца. Она нечаянно обсыпала его клопиным порошком фрау Шнурпетер, и с тех пор заяц стал бояться всего на свете.
— Посчитай, сколько нас человек, — сказала мама Штенгель Горошеку.
— Шестеро, — ответил тот.
— А вот и не шестеро, — вмешалась Анни. — Нас — семнадцать. Ты забыл ещё шестерых кошек, змею, мышь, петуха, бегемота и зайца.
— Батюшки мои! — печально сказал папа Штенгель. — Как же мы накормим семнадцать человек одним горшком супа?
И глаза у него снова стали грустными. Даже петух, который только что теребил шнурки его ботинок, казалось, заметил это. Он оставил шнурки в покое и дважды хрипло прокукарекал.
Анни сказала, отвернувшись:
— Мышке нужно совсем немного, а кошки могут ловить в подвале мышей. Кроме того, папочка, я отдам тебе свою порцию.
— Не выдумывай, — пробормотал папа. — Ты ведь ещё растёшь.
— От меня каждый получит после супа по блюдцу засахаренной малины, — пообещала тётя Митци.
— От меня каждый получит после супа по блюдцу засахаренной малины, — пообещала тётя Митци.
Мама Штенгель тем временем приступила к делёжке супа. В шесть тарелок она плеснула по половине поварёшки, в миску для кошек — полную поварёшку, мышке — чайную ложку, и две таких же змее Сузи. Остальное она вылила в корыто.
— Вот это отнесите к бассейну, — сказала она.
Папа Штенгель и Горошек потащили корыто в сад. Вернулись они весьма серьёзные.
— Пиппа перевернул корыто и всё пролил, — объявил папа. — Это просто нахальство!
— Ешьте, — сказала мама.
За обедом никто не проронил ни слова. Наконец Визенклее кашлянул и сказал:
— К сожалению, мы забыли про зайца и петуха.
— Батюшки мои! — воскликнула мама.
А Визенклее, улыбаясь, похлопал её по плечу:
— К счастью, я прихватил с собой немного зерна и одну морковку. Так что не нужно волноваться.
— Кошки не наелись, — заметил Горошек. — Я пущу их в подвал.
Тётя Митци разделила малину и сказала:
— Как хорошо, что завтра я буду дома. Хоть наемся досыта.
Папа Штенгель выпрямился в кресле. Глаза его засверкали.
— Госпожа Свобода! — сказал он. — Если бы вы не привезли с собой бегемота, всё было бы в тысячу раз лучше. Так что мы не виноваты, если вы голодаете! Бегемот — это наша погибель.
— А что же я должна была привезти? — вскричала тётя Митци. — Что привезти семье, которая держит дома слонов и змей? Я думала обрадовать вас, но теперь вижу, что вы недостойны моего подарка!
— Хорошо, — сказал папа. — Можете завтра забрать его назад.
— В автобус? — Голос тёти Митци сорвался. — С каких это пор бегемоты стали ездить в автобусах? О, господин Штенгель, вы так меня разочаровали!
И тётя Митци всхлипнула, прижав к глазам носовой платок.
— Не сердитесь, — сказала мама. — Мой муж не хотел вас обидеть. Просто у него куча забот.
— Не плачьте, тётя Митци, — попросила Анни. — Мы ужасно рады вашему подарку и никогда с ним не расстанемся, обещаю вам!
Тут распахнулась дверь и вошли трое сыновей фрау Шнурпетер.
— Мы поражены, — начал один.
— Мы сражены, — сказал другой.
А третий закончил:
— Объясните нам, как попали в подвал кошки.
— Но это наш подвал! — крикнула Анни.
— До сего дня там было так уютно, — сказал младший из братьев, на голову которому некогда свалился корабельный фонарь. — А теперь и там кошки не дают нам житья. Вы должны запретить им бегать в подвал!
— Этого мы кошкам не запретим, — ответила мама.
— Ни за что, — подтвердил папа.
— Тогда с нашей дружбой покончено, — заявил один из братьев.
С этими словами трое братьев покинули дом. Анни выглянула в окно.
— Ой! — сказала она. — Это плохой знак. Они встретили Сентября и о чём-то говорят.
— Нам-то какое дело, — храбро сказала мама.
А папа ничего не сказал. Он только покачал головой.
Вылазка в окрестности Плутен-Глупинга
— Теперь у нас четверо врагов, — сказал Визенклее. — Самое время обзавестись дверью.
— Хм, — сказал папа. — Вы думаете, они вторгнутся в наш дом?
— Как знать, — отозвался Визенклее. — На всякий случай идёмте ко мне и приступим к работе.
Когда уже совсем стемнело, мама выглянула в окно и озабоченно сказала:
— Надеюсь, они скоро придут с дверью.
Вернулись они действительно скоро, но дверь, которую они соорудили, оказалась непомерно большой.
— Лучше, чем маленькая, — сказал Визенклее, — А завтра мы её обстрогаем, это не бог весть что.
— Но на ночь-то у нас нет двери, — испуганно заметила тётя Митци. — Я до утра не сомкну глаз.
— А мы натянем на голову одеяла, — нашлась Анни.
Визенклее выпятил грудь:
— Не бойтесь. В конце концов, я бывший ночной сторож. Я сяду на пороге и покараулю!
— Ура! — крикнул Горошек. — И наденьте рыцарские доспехи. Рыцаря они побоятся.
Но Визенклее покачал головой:
— Доспехи жмут мне под мышками. Кроме того, забрало всё время захлопывается, и мне не хватает воздуху. Да и вообще жесть от ночной сырости может заржаветь. И тогда мне вряд ли удастся продать доспехи господину Журавлю.
— Неужели вы продаёте их? — воскликнул Горошек, и голос у него задрожал.
— А что поделаешь? — сказал Визенклее.
— Но почему так вдруг? И кто этот журавль? Разве он не птица?
— Господин Журавль мой знакомый, — ответил Визенклее. — И он давно хотел купить у меня доспехи. Только я не соглашался.
— А теперь согласны? — спросила Анни, опустив голову.
— Да, — торжественно сказал Визенклее. — Потому что я вас люблю и не могу больше смотреть, как вы мучаетесь. На деньги, которые мне даст Журавль, я куплю целый мешок еды!
— Вы отличный человек, — сказал папа.
— Большое спасибо, — сказала мама.
— Я восхищаюсь вами, Визенклее, — закончила фрау Свобода.
А дети встали на цыпочки и расцеловали Визенклее в обе щеки.
Вечером был только чай и тощие бутерброды, и всё же ужин получился праздничный. На сон грядущий Визенклее сыграл несколько песенок и отправился стоять на карауле.
Скоро в доме наступила тишина, люди и звери заснули до рассвета. А на рассвете Визенклее погрузил рыцарские латы на тачку и увёз их.
— Не сердитесь на меня, — сказала фрау Свобода маме Штенгель. — Наверное, сегодня я снова пропущу автобус. Но должна же я посмотреть, как Визенклее привезёт мешок продуктов.
Час спустя она сказала:
— Собственно говоря, долго же он продаёт свои доспехи.
А когда прошёл ещё час, фрау Свобода с кислой миной заметила:
— Господин Визенклее плохо воспитан. Нельзя же заставлять людей столько ждать!
Визенклее вернулся около десяти часов утра. Вовсю светило солнце, в садах распевали птицы, и в разбитые окна залетал весёлый ветерок. Тем не менее лицо у Визенклее было мрачным.
— Где же ваш мешок? — спросила фрау Свобода, глядя на пустые руки бывшего ночного сторожа.
Визенклее выпил залпом стакан воды, медленно вытер рукавом губы и сказал:
— Господин Журавль показывал мне свою косилку. Потом он демонстрировал электрическую соковыжималку. Наконец, я должен был помочь ему навощить паркет. Вот время и пролетело…
— Ну, а этот Журавль купил у вас латы? — осторожно спросила мама Штенгель.
— Да, конечно, — отвечал Визенклее. — Но он заплатит только на будущей неделе.
Последовало долгое молчание.
— Мне очень жаль, что так вышло, — сказал наконец Визенклее.
— Нам тоже, — пробормотал папа Штенгель и погладил Анни по голове.
— У меня есть идея, — откашлявшись, заявил Визенклее. — Надо совершить вылазку в лес. Там вы найдёте уйму лисичек и брусники. В прошлом году я жил этим больше недели.
— Ваше предложение мне нравится, — сказала мама Штенгель. — Грибы и ягоды очень питательны.
Она раздала всем большие бумажные пакеты, а так как Визенклее вызвался охранять дом, семейство тут же отправилось в лес.
Было уже двенадцать часов, когда Горошек нашёл первый гриб. В полпервого он отыскал второй. Тем временем Анни набрала горсточку брусники. Без четверти два мама Штенгель набрела на роскошный, но ядовитый гриб. Папа Штенгель и фрау Свобода вообще не нашли ничего. Фрау Свобода утешилась тем, что нарвала букет из колокольчиков. Папе же Штенгелю утешиться было нечем. Через каждые сто шагов он разувался и вытряхивал из ботинок камешки и хвою. Кончилось тем, что он заказал на постоялом дворе пять тарелок супа с фрикадельками и пять пончиков. Все были довольны, только фрау Свобода сказала:
— У меня прямо сердце разрывается, когда я думаю о Пиппе. Бедняжка тоже бы обрадовался пончику.
После этого с двумя грибами и горстью брусники все отправились домой.
Визенклее решал кроссворд.
— С прибытием! — сказал он весело. — Дома всё в порядке.
— А Пиппа в бассейне? — спросила мама Штенгель.
— Конечно, — сказал Визенклее.
Но бассейн оказался пуст, и следы бегемота вели через огород прямо на улицу.
— Батюшки мои! — сказала мама.
И в это время перед домом появился господин Сентябрь. За ним шли три сына фрау Шнурпетер. Все четверо злобно потрясали кулаками.
Папа Штенгель заглянул в свой бумажник и вздохнул.
— У меня осталось всего шестьдесят шиллингов, — сказал он. — Это будет ужасно, если Сентябрь отнимет и их.
Много макарон и много слёз
Господин Сентябрь и трое сыновей фрау Шнурпетер остановились перед домом Штенгелей.
— Господин Штенгель, — грозно начал Сентябрь.
— Я слушаю. Чем могу служить?
— Советую вам немедленно покинуть Плутен-Глупинг. Все жители возмущены вашим бегемотом. Он опрокинул на землю ковёр у моей соседки. Он стащил из беседки целый каравай хлеба. Он раздавил чайник. Он прислонился к веранде и выдавил стекло. Он слопал целую корзину зелёной фасоли. Он повредил мотоцикл и напугал маленького ребёнка. Так дальше дело не пойдёт. Вам нельзя оставаться в Плутен-Глупинге.