Игорь промолчал. Вартан прав, и его отец не стал бы рисковать ради незнакомого армянского подростка. Не потому, что не любил армян или поддерживал экстремистов – он побоялся бы подвергнуть опасности благополучие собственной семьи. Но отец Игоря знал, что сын смотрит на него, как на бога. Если бы он отказал в помощи его другу, то раз и навсегда потерял бы его восхищение.
– Ладно, не будем об этом, – Вартан похлопал Игоря по руке. – Лучше о себе расскажи. Помнишь, я задал тебе вопрос в начале нашего разговора?
И Игорь рассказал ему все. О том, что произошло девять лет назад, когда он попал в аварию и с трудом выкарабкался. Как, всеми забытый и никому не нужный из-за серьезной травмы, он учился жить по-другому и как покойный Григорий Синявский, отец Риты, вернул его на сцену. Рассказал он и об обстоятельствах смерти Синявского.
– Послушай, Вартан, – произнес Байрамов, закончив, – ты ведь в Москве живешь, а что в Питере делаешь?
– Неприятная история, – вздохнул тот. – Помнишь мою сестру?
Игорь неуверенно кивнул. У Вартана были два младших брата и сестра, но ни с кем из них он не общался в силу их возраста.
– Конечно, она была еще слишком маленькой, чтобы ты ее запомнил, – улыбнулся Вартан. – Но она выросла настоящей красавицей, парни еще в школе за ней табунами ходили. Но Азнив – хорошая девочка, никогда не позволяла себе лишнего, и отец страшно ею гордился! Азнив поступила в институт, отлично училась, все шло прекрасно. И тут вдруг ее угораздило влюбиться. Можешь себе представить, из всех ребят она выбрала мальчишку-мусульманина! Отец смирился бы, даже если бы Азнив предпочла русского парня, но только не азербайджанца!
Если бы Вартан не был так поглощен несчастьем, постигшим его семейство, то заметил бы, как напрягся Игорь. Рука его, сжимающая ножку стеклянного бокала, онемела.
– В общем, – говорил Вартан, – отец узнал, что они встречаются, и, естественно, решил положить этому конец. Сам он не стал встречаться с пареньком, просто послал своих оглоедов-телохранителей найти его и поговорить по-дружески. Ребята разъяснили позицию нашей семьи и настоятельно посоветовали от имени отца забыть Азнив. Мы думали, что на этом все и закончится, но ошиблись. Парнишка вернулся домой, но они с сестрой продолжали поддерживать связь. Когда он в очередной раз приехал в Москву и встретился с Азнив, отцовские ребятишки поговорили с ним уже на другом уровне. Я был бы против, но мы с матерью узнали обо всем постфактум. Они поколотили мальчишку и посадили на первый же самолет в Баку, предупредив, что следующий приезд в столицу будет для него последним. Оказалось, парень ничего не понял. Через месяц Азнив пропала, даже ничего из вещей с собой не взяла. Просто после института, когда я приехал ее встречать, она не появилась. Подружки сказали, что сестрица, не дожидаясь конца занятий, ушла с каким-то парнем. Мы всю Москву облазили, родственников и друзей подняли на ноги – она нигде не объявлялась. Мы надеялись, что Азнив обратится за помощью к кому-нибудь из подруг или двоюродных сестер, но напрасно! У отца чуть приступ не случился. Мама предложила заявить в полицию о похищении, но он решил сам разбираться. Нанял каких-то парней, чтобы они разыскали Азнив и любыми средствами вернули домой. Я точно не знаю, какие инструкции он им дал, но думаю, что для паренька все может кончиться плачевно. Эти ребята – не папины обычные подручные, а очень серьезные братки. Мы с матерью решили, что я должен проследить за тем, чтобы с парнем Азнив ничего плохого не случилось. Мать понимает то, чего не понимает отец: сестра не простит ему, если он расправится с мальчишкой! Я выяснил, что отцовские «доберманы» отправились в Питер, получив наводку, и рванул за ними. К сожалению, они остановились не в той гостинице, которую назвали отцу, и я уже сутки бегаю по городу в поисках этих ребят. Нужно попытаться отменить отцовский приказ или, по крайней мере, быть рядом, когда они начнут его выполнять. Не хочу, чтобы наша семья оказалась замешанной в убийстве… Господи, Игорь, как же ты так?!
Игорь не заметил, как сильно сдавил хрупкую ножку бокала, и она просто рассыпалась в его ладони. Осколки впились в руку, и кровь закапала на чистую скатерть. Вартан схватил салфетку и обернул ею окровавленную ладонь друга. Почти одновременно с этим в кабинет вошел официант с заказом, и Вартан крикнул ему принести что-нибудь для промывания раны и перевязки. Официант испарился, и через минуту в комнату вбежал расстроенный Арсен. Бормоча слова сожаления, он вывалил на стол кучу бинтов, лейкопластырь, склянки с йодом и перекисью водорода. Порезы оказались глубокими.
– Похоже, придется накладывать швы, – озабоченно пробормотал Вартан, промывая ладонь Игоря перекисью. – Поедем в больницу?
– Никуда мы не поедем, – возразил Байрамов. – Ерунда, не нужно никаких швов!
– Я обещал твоей девушке, что верну тебя живым и невредимым, а доставлю истекающим кровью! – воскликнул Вартан. – Что она обо мне подумает?
– Какая неприятность, какая беда! – горестно заламывая руки, восклицал Арсен, словно обнаружил в своем кабинете труп. – Вы так и не попробовали наши фирменные блюда!
Хозяин заведения не успокоился, пока не заставил официантов упаковать Игорю и Вартану еду, которую они заказали. Только многократные уверения Вартана, что это не повлияет на их отношения, и убежденность Байрамова в том, что он один виноват в случившемся, помогли хозяину ресторана утешиться.
Остановив машину во дворе, Вартан повернулся к Игорю. Его лицо выглядело расстроенным.
– Честное слово, брат, я хотел, чтобы мы провели отличный вечер! – сказал он.
– Все в порядке, – попытался улыбнуться Байрамов. – Я был неосторожен.
– По крайней мере, позволь проводить тебя до квартиры? Если твоя подруга поругает меня, станет легче!
Чего-чего, а этого Игорь допустить не мог! Нельзя позволить Вартану встретиться с сестрой – по крайней мере, не сейчас. Он вздохнул с облегчением, когда машина Вартана отъехала. Идя по мощеному дворику к подъезду дома, Игорь заметил лиловую «Тойоту», которую, как ему показалось, он раньше здесь не видел. Это еще ни о чем не говорило: к кому-то из жильцов могли приехать гости, но после признания Вартана Игорь был склонен видеть угрозу во всем, что не вписывалось в привычные рамки.
* * *– Где этот засранец, черт бы его побрал! Я тебя спрашиваю, Рената, ведь ты у нас, кажется, помощник режиссера? Кому, как не тебе, знать, где находятся артисты!!!
Ворошило бушевал уже минут двадцать. Костомаров опаздывал на два с половиной часа – такого не позволяла себе даже Тамара. Сегодня она пришла вовремя и теперь нервно расхаживала по залу.
– Но я звонила ему! – чуть не плача, восклицала бедная Рената, которой доставалось больше всех. – И на мобильный, и на домашний телефон – никто не отвечает! Если хотите, я съезжу…
– Это давным-давно надо было сделать! – завопил Семен, размахивая руками, затянутыми в фосфоресцирующую ткань. Сегодня он щеголял в абсурдном трико, разрисованном китайскими иероглифами, и кожаном жилете из разноцветных лоскутков.
Рената выскочила из зала, радуясь возможности скрыться с глаз разъяренного режиссера.
– Никто не желает работать! – заламывал руки Семен. – До премьеры считаные дни, а у нас – что? Господи, и зачем я только взялся? Пора завязывать, буду заниматься организацией спортивных шоу или детскими спектаклями!
Присутствующие знали, что Ворошило начинал карьеру именно как постановщик детских спектаклей. Он тогда жил в Перми и не думал, что когда-нибудь станет признанным театральным режиссером. В те далекие времена Семен не брезговал организацией праздников и вечеринок – за них хорошо платили, да и круг знакомств ширился.
Макс, по обыкновению сидя в конце зала, видел, что Андрей, склонившийся над вентилятором, едва сдерживается. Повторялась та же история, что и пару дней назад, только в тот раз опоздала Тамара. Вставая на три часа раньше остальных артистов из-за сложного грима, Кожухов имел право на раздражение больше, чем все присутствующие!
– Мы можем, в конце концов, начать и без Ивана! – сказал Громов.
– Правильно! – загудели другие артисты. – Сколько нам еще париться?
– Я бы вообще выкинул Ивана к чертовой матери! – продолжал Петр Иванович. – Тоже мне, Ален Делон!
В глубине души Семен был с ним согласен. Он уже не раз проклял день, когда взял Костомарова. Если б только до премьеры не оставалось так мало времени! Поздно вводить других актеров. В репертуарном театре такого просто не могло произойти, потому что всегда есть второй и даже третий состав. Но Семен оказался поставлен в жесткие финансовые рамки, поэтому артисты работали без дублеров. Ничего не оставалось, кроме как ждать Ивана. Каким бы паршивым и необязательным человеком он ни был, от него зависит успех постановки!
Прошло минут сорок, когда в зал снова вошла Рената. Она избегала смотреть в глаза Семену, когда произнесла короткую фразу:
Прошло минут сорок, когда в зал снова вошла Рената. Она избегала смотреть в глаза Семену, когда произнесла короткую фразу:
– Дома его нет.
Повисло зловещее молчание. Все прекратили шушукаться и почти одновременно устремили взгляды на Ворошило. От него ожидали действий, но Семен находился в не меньшей растерянности, чем другие: он надеялся, что Рената войдет в зал в сопровождении Костомарова. Режиссер не имел ни малейшего понятия, что делать. Он прошелся взад-вперед по сцене, спрыгнул в зал, добежал до своего места, упал на стул и обхватил голову руками. Завтра ожидался визит спонсоров, а один из ведущих артистов отсутствует. Какое-то движение привлекло внимание Макса, словно чья-то тень пересекла зал и двинулась по направлению к Ворошило. Через мгновение он сообразил, что это вовсе не тень, а Татьяна. Макс даже не знал, что она в зале! Склонившись к уху Семена, девушка что-то ему сказала. Реакция Ворошило была неожиданной. Он вскочил и принялся размахивать руками, как нелепая ветряная мельница.
– Черт возьми, это, по-вашему, что – кружок любителей пения?! – завопил он. – Мне нужен артист, понимаете – артист! Вы у нас кто – гримерша? Вот и гримируйте себе на здоровье, и не надо лезть, куда не просят!
– Что с тобой, Семен? – спросила Тамара. – Что она тебе сказала?
– Я скажу вам, что она сказала! – расхохотался Ворошило. Татьяна сжалась под его грозным взглядом. – Она предлагает нам дублера для Ивана, можете себе представить?
– Но это же прекрасно! – воскликнул Петр Иванович.
– Да уж, лучше не бывает, – ухмыльнулся Ворошило. – Угадайте, кто это? Водитель Кожухова!
Громов недоуменно уставился на режиссера. Макс так и подпрыгнул на своем месте, сообразив, что речь именно о нем. До этого Семен даже не замечал Макса. Проходя мимо, он смотрел сквозь него. Теперь три десятка пар глаз обратились в его сторону. Макс приподнялся, ища взглядом Андрея и надеясь, что тот придет на выручку.
– Пусть попробует, – неожиданно сказал Кожухов.
– Что? – переспросил Ворошило, словно отказываясь верить своим ушам. – Что ты сказал?
– Ты прекрасно слышал, что я сказал, – спокойно произнес Андрей. – Дай ему шанс.
Семен развел руками. Это был жест отчаяния. Ну ладно, какая-то жалкая девица-гримерша, которая ничего не соображает, но – Кожухов?!
– Да почему вы вообще решили, что он может петь?! – простонал режиссер.
– Вот и проверим.
Ворошило внимательно посмотрел на Макса.
– Хорошо, – вздохнул он. – Все равно другого выхода нет.
– Но я… – Макс едва мог говорить от ужаса. – Я не могу!
– Правда? – хмыкнул режиссер. – А они, – он указал на Татьяну и Андрея, – говорят, что можешь! Тамара, сцену на крыше подпоешь?
– С превеликим удовольствием! – промурлыкала актриса, и Макс почувствовал, как ее ладонь похлопала его пониже спины, когда она проходила мимо.
– Римма Георгиевна, – обратился Семен к пожилой аккомпаниаторше. – Подыграйте им!
Взбираясь на сцену, словно волоча на ногах стопудовые гири, Макс в последний раз оглянулся на Кожухова, надеясь, что все это просто дурной сон и что Андрей прекратит недоразумение, но тот и пальцем не пошевелил. Когда Римма Георгиевна заиграла, Макс почувствовал, что у него язык прилип к небу. Сейчас он не смог бы не то, что запеть – даже заговорить! Естественно, он пропустил вступление.
– Еще раз, – раздраженно бросил режиссер. И снова Макс не сумел раскрыть рта.
– Давай же! – услышал он ободряющий шепот Тани. Девушка стояла, вытянувшись во весь свой маленький рост. Руками она вцепилась в край сцены и, глядя на него снизу вверх, как будто умоляла Макса не подводить ее. – Ты же прекрасно пел, когда играла я!
– Ты! – услышала Таня голос Андрея. Она обернулась и увидела, что он обращается к ней. – Подыграй. Если в тот раз получилось, получится и теперь.
Римма Георгиевна вопросительно взглянула на режиссера.
– Господи, да делайте вы, что хотите! – простонал тот. Аккомпаниаторша, презрительно поджав губы, встала со своего места. Таня вскарабкалась на сцену. Страшно потели ладони: впервые за долгое время столько пар глаз устремлено на нее! С тех пор, как она играла на сцене перед большим количеством народу, прошло несколько лет, но она не должна подвести Макса! Сев на вертящийся табурет, девушка привычно поставила ноги на педали. Едва пальцы коснулись клавиш, Татьяна обрела уверенность. Она не знала, откуда возникло это чувство и куда исчез страх. Больше не было зала и недоверчивых людей вокруг, ожидающих ее посрамления. Только рояль, она и Макс, и лишь они трое имели значение. Увидев, что обычно робкая и забитая Таня преодолела свой страх, Макс тоже почувствовал себя увереннее. Конечно, ничего хорошего не получится, но, по крайней мере, от него отстанут. Он вступил, когда нужно. Макс боялся смотреть в зал, боялся увидеть насмешку в глазах Андрея, поэтому смотрел только на Таню. Когда пришла очередь Тамары, Максу пришлось-таки взглянуть на нее. То, что он увидел, озадачивало: лицо актрисы подрагивало, словно она сдерживала смех. Когда прозвучал последний аккорд, в зале повисла пауза. Макс искоса посмотрел на Андрея. По его лицу ничего нельзя было прочесть.
– Кхе-кхе, – прокашлялся Громов. – Это…
– Н-да, – пробормотал Семен. И еще раз: – Н-да!
– Да что вы, в самом деле! – воскликнула Тамара. – «Кхе, н-да» – это замечательно! Он поет просто замечательно, мальчики, вы же слышали!
– Костомаров… – пробормотал Семен. – Уволен! Господа, в нашем составе произошли изменения, – произнес он, поворачиваясь лицом к артистам. – Партию Рауля будет исполнять…
– Макс, – подсказал Громов.
– Макс, – согласился Ворошило. От его отвратительного настроения не осталось и следа.
– Подождите! – пробормотал Макс.
– В чем дело? – спросил режиссер.
– Я работаю на Андрея.
– Уже нет, – сухо сказал Кожухов. – Ты уволен!
– Вот видишь, все в порядке, – улыбнулась Тамара.
Макс спрыгнул со сцены и подошел к музыканту.
– Послушай, – произнес он, – только скажи…
– И что будет? – насмешливо спросил Андрей. – Откажешься?
– Конечно, – кивнул Макс. – Ты же первым предложил мне работу!
Лицо Кожухова вытянулось.
– Хочешь сказать, что откажешься от возможности петь в самом дорогом проекте главную партию, от денег, которые тебе заплатят, и от перспектив, которые за этим последуют?
Макс кивнул.
– Ты – псих! – пробормотал Андрей. – Но я-то – нет, поэтому, черт подери, ты будешь петь вместо Ивана!
– Ну, вот и славно! – с облегчением воскликнул Семен. На долю секунды ему показалось, что парень говорит серьезно и в самом деле способен променять одну из главных ролей в спектакле на место шофера Кожухова.
Макс не мог поверить, что это происходит на самом деле. Сейчас прозвенит будильник, он откроет глаза, и все закончится! Он поискал глазами Таню. Девушка сошла со сцены и сейчас стояла в рядах артистов. Ее лицо светилось, и она казалась почти красивой.
* * *На входе в бизнес-центр с Ритой поздоровался охранник. Она кивнула ему и поспешила наверх. Настроение было паршивое. Во-первых, Байрамов вчера заявился поздно. Она пришла в ужас, увидев на его руке пропитанную кровью повязку. Рите стоило огромного труда уговорить Игоря позволить ей осмотреть рану и рассказать, как он ее заполучил. Он отвечал односложно, но она видела, что что-то не так. Беда в том, что если Байрамов не хотел говорить, то вытянуть из него хоть что-нибудь не представлялось возможным. В одном Рита не сомневалась: встреча со старым другом вместо того, чтобы порадовать Игоря, расстроила его.
Открывая дверь в кабинет, Рита услышала странные звуки. Включив свет, она увидела Светлану.
– Чего в темноте сидишь?
Вместо ответа раздалось шмыганье носом. Теперь Рита заметила, что глаза и нос у помощницы красные.
– Что случилось?
– Киру арестовали!
– Как – арестовали? За что?!
– Понятия не имею, – снова шмыгнула Света. – Разве же они объясняют!
– Почему ты мне не позвонила?
– Звонила я, но вас дома не застала, а мобильный почему-то отключен…
Рита и в самом деле отключала телефон, когда вела машину. Она давно планировала купить гарнитуру, чтобы не отвлекаться во время движения и в то же время постоянно находиться на связи, да все руки не доходят.
– Когда это произошло? – спросила Рита.
– Примерно час назад. Мне позвонила тетя Киры. Сказала, что пришли полицейские и без разговоров его забрали. Они только сообщили, в какое отделение отвезут – и все.
– Сейчас мы туда съездим и все выясним.
Когда начальник отделения увидел Ритино адвокатское удостоверение, он криво усмехнулся.
– Что, у этого сосунка уже и адвокат имеется?
– Представьте себе, и вы не имеете права препятствовать моей встрече с задержанным!
– Сразу видно, поднаторела, – сквозь зубы процедил мужик – вроде бы тихо, но явно так, чтобы Рита слышала. Эта вроде новенькая – что-то он ее раньше не видел, хотя, кажется, знаком со всеми бабами-адвокатами. – Я вовсе не намерен вам препятствовать, девушка, но у нас есть право держать парня семьдесят два часа. Вы ведь в курсе?